- Чувствую, - шепотом же ответила она. - Что это может быть?
Они, вооруженные плазмоидами, обошли всю квартиру. Никого не обнаружили и вошли в кухню. И здесь…
На столе лежал выбеленный временем птичий череп.
- Вот, - сказал Виталий. - Я тебе говорил, а ты не верила…
- Теперь верю. И что это значит?
- Похоже, кто-то нам угрожает. Либо о чем-то предупреждает. Но вообще я ничего не понимаю.
И тут череп стал прозрачным, а потом и вовсе исчез.
- Бред какой-то, - неизвестно кому пожаловалась Катька. - Мало того что мы пьяные, так еще нас и черепами пугают!
Тут зазвонил Катин телефон.
- Да?
- Катя, это Семен. У вас все в порядке?
- Да, в полном. Мы уже собираемся ложиться спать.
- Тогда спокойной ночи.
- Спасибо, Семен. И вам того же…
Катя отключила телефон.
- Что будем делать? - резонно спросила Катя.
- Как что? Спать, разумеется.
- А череп?
- Ну он же исчез. Значит, пока нам ничего не угрожает. Катя, солнышко, не дергайся ты. Все нормально, я же… вже… уже плохо на ногах стою… же. Можно, я прилягу на диванчике?
- Иди на кровать. На диванчике я посплю. Если вообще смогу уснуть.
Виталий на ватных ногах побрел в спальню. На пороге он остановился и повернулся к Кате:
- Спасибо за прекрасный вечер!
- Спи давай! - шутливо отмахнулась Катя.
Виталий заснул быстро и спал без всяких снов.
Как будто в бездну провалился. А очнулся утром - от телефонного звонка. Звонили на домашний телефон. Виталий завернулся в простыню и таким манером доскакал до разрывающегося трелями телефонного аппарата. Снял трубку.
- Алло?
- Виталий? - раздался в трубке какой-то неживой голос.
- Да, это я.
- Никуда не выходите из дома. Сейчас вам привезут все необходимое по операции "Аленький цветочек".
- Хорошо, понятно, а пописать я могу или как?
- Это шутка?
- Да, шутка.
- Не шутите с нами, Виталий. Ваша жизнь и жизнь вашей подруги в наших руках.
И отбой. Короткие гудки.
- Что случилось? - Из гостиной, позевывая и потягиваясь, вышла Катерина в розовом халатике.
- Нам позвонили, видимо, из окружения его магичества. Сейчас нам привезут все, что связано с предстоящей поездкой в Хедесхолл.
Тут тренькнул дверной звонок.
- О! Это они. Оперативно.
Катя открыла дверь. На пороге стоял паренек лет четырнадцати и держал в руках объемистую коробку, обтянутую черной пленкой с ярко-желтыми полосками.
- Быстрая доставка почты, - оттарабанил паренек. - Распишитесь.
Катерина расписалась в квитанции и взяла посылку. Несмотря на объемистость, посылка была легкой.
Захлопнув за посыльным дверь, Катя прошествовала в гостиную. Поставила коробку на стол.
- Ну что, Джеймс Бонд, - сказала она, - посмотрим, что нам приготовили наши работодатели!
Катя ножницами разрезала пленку и быстро вскрыла картонную упаковку.
- О-го-го! - присвистнула она. - Да здесь все, что нужно для шпиона его магичества.
В коробке оказались документы на имя Ильзы и Джереми Максфилд (ведь по легенде они должны были представлять супружескую чету). Авиабилеты на рейс из Москвы в Берлин, причем на их настоящие имена, а также билеты на поезд Холмец - Москва, отмеченные сегодняшним числом.
- Катька! - ахнул Виталий. - Мы сегодня ночью уезжаем!
- Торопятся наши работодатели, торопятся. А что еще в сундучке?
В сундучке оказались толстые пачки рублей, долларов и евро.
- Да мы миллионеры! - усмехнулся Виталий.
Когда же Катька достала из коробки два угле-пластиковых пистолета и обоймы к ним, Виталий смеяться перестал.
- Это-то нам зачем?
- Как в кино - "на всякий пожарный". Думаю, что пистолеты нам все-таки брать не стоит. Давай спрячем их куда-нибудь.
- Под диван.
- Сойдет.
Они спрятали пистолеты и кинулись, даже не позавтракав, собирать вещи. Ведь надо было еще успеть доехать до Холмца, областного центра.
Наконец немудреные пожитки были собраны, паши герои плотно пообедали - когда еще доведется нормально поесть. И в шесть вечера они сели па рейсовый автобус до Холмца. Времени им едва-едва хватало, чтобы успеть на вокзал к московскому поезду.
И только когда они оказались в поезде и перрон начал проплывать мимо окон, им стало понятно: с прошлой жизнью покончено навсегда.
В поезде они купили колоду карт и все время посвятили им. Нет, они не резались в подкидного или в покер. Они учились воспламенять карты и восстанавливать их снова из пепла, левитировать эти маленькие кусочки картона, задерживать их в воздухе взглядом.
- Заканчивай, - сказала Катя Виталию. - Сюда идет проводница с постельным бельем. Я читаю ее мысли.
- И о чем же она мыслит?
- Ты не поверишь.
- И все же?
- О влиянии Сафо на лирику Марины Цветаевой. Вот нынче какие проводницы пошли!
В купе постучались, Виталий отодвинул дверь. За дверью стояла симпатичная проводница с лицом лирической поэтессы. В руках у нее было два комплекта постельного белья.
- Спасибо вам, - сказал Виталий, забирая белье.
- Может быть, чаю или кофе?
- Чаю, если нетрудно, - сказал Виталий, а Катька возьми и выдай:
- Вам нравится Цветаева?
Проводница растерянно посмотрела на Катю. Виталий вообще онемел. Так себя выдать?
- Д-да, мне нравится Цветаева, - ответила проводница. - А как вы догадались? Вы ясновидящая?
- Есть немного, - скромно потупилась Катерина.
- Удивительно, - произнесла проводница и закрыла за собой дверь.
Когда они остались одни, Виталий набросился на подругу:
- Ты рехнулась?! Зачем ты спросила у нее про Цветаеву? Зачем сказала про то, что ты ясновидящая? Тебе что, нужна дешевая популярность?!
- Я хотела, чтобы она нас запомнила.
- Для чего?!
- Когда нас не станет, пусть хоть один человек о нас помнит.
Катя тихо всхлипнула.
- Катюх, да ты с ума сошла! - искренне возмутился Виталий. - Что значит "когда нас не станет"? Я лично собираюсь жить примерно до ста лет. И тебе того же советую.
- У меня предчувствие, - сказала Катя, - что мы из нашего паломничества не вернемся живыми.
- Значит, вернемся мертвыми. И будем работать умертвиями в нашем городском парке, публику развлекать. - Виталию ужасно хотелось отвлечь Катю от дурных мыслей. - Да перестань ты всхлипывать! Все наладится.
- Извини, сорвалась. - Катя промокнула глаза носовым платком.
Тут снова пришла проводница с чаем. Когда она ставила стаканы на стол, Виталий совершил малый ментальный посыл в сознание проводницы. Теперь она напрочь забудет о том, что сказала ей Катя.
Они выпили чаю, застелили постели и улеглись почитать. Катя читала рассказы Честертона, а Виталий - Терри Пратчетта. Потом они задремали, потом, проснувшись, снова пили чай. Болтали ни о чем, а в сознании стучало одно: "Мы идем на магическое преступление".
Так они добрались до Москвы. Сутки провели в гостинице - для них уже был забронирован номер, - а утром следующего дня вылетели в Берлин.
Первое время все шло нормально, а потом самолет попал в полосу турбулентности. Пассажиры заволновались, стюардессы как угорелые носились по салону, вспыхнуло предупреждение пристегнуть ремни.
- Я залезу в мысли командира экипажа, - тихо сказал Кате Виталий. - Я хочу знать, что это за турбулентность такая.
- Удобно ли это? - засомневалась Катя. - Этично ли?
- Речь не может идти об этике, когда на карту поставлены жизни людей. - Виталий сам понял, что речь его звучит напыщенно, но ничего не мог с этим поделать.
Он взял Катю за руку, чтоб транслировать и ей мысли пилота, и откинул голову на подголовник - так ему удобнее было сосредоточиться на чужих мыслях.
А мысли были такие:
"Господи, Господи Боже мой! Только бы эта развалюха дотянула до аэропорта! Неужели все-таки отказал первый двигатель?! Какая, к черту, турбулентность! Мы погибли, погибли!"
- Он паникер, а не командир, - сказала Катя, когда они отключились от мыслей пилота. - Надо что-то делать.
- Я сейчас про диагностирую все системы корабля, а ты пусти успокоительный ментальный сигнал пассажирам и стюардессам.
Наши герои сосредоточенно затихли. Виталий проверил все системы самолета - действительно, отказал первый двигатель. Виталий мысленно представил его себе, хотя это было невыносимо трудно ему как человеку сугубо гуманитарному. Представил - и устранил поломку, так, как дантист вырывает больной зуб.
Тряска немедленно прекратилась. Но Виталий не услышал возгласов облегчения и радости. Он приподнял голову над креслом, обвел взглядом салон…
Все пассажиры и стюардессы крепко спали, а Катя сидела очень уж сосредоточенная.
- Катя, - прошептал Виталий, чуть ли не давясь смехом, - ты их усыпила, что ли?
- Ой, - очнулась от транса Катя. - Я же только успокоить их хотела!
- Давай пробуждай. Поломку я устранил. Пусть эти горе-пилоты порадуются.
…И если не считать этого небольшого инцидента, полет прошел нормально.
В Берлине стояла ясная, почти летняя погода. Виталий подхватил их с Катей сумки и сказал:
- Если я не ошибаюсь, нас здесь должны встретить.
И в самом деле, в холле аэропорта среди встречающих стояла женщина с табличкой в руках. На табличке были написаны имена "Ильза и Джереми Максфилд".
"Ильза" и "Джереми" подошли к даме.
- Добрый день, - поздоровались они.
- О, здравствуйте! Рада вас видеть! Как долетели?
- Хорошо, спасибо.
"А английский у нее хуже, чем у тебя, - мысленно сказала Катя и самокритично добавила: - И лучше, чем мой".
- Меня зовут Агнесс Ристон, - представилась дама, деловито копошась в сумочке. - Я отвезу нас в Хедесхолл и буду вашим гидом.
- Это замечательно!
"Как ты думаешь, она ведьма?"
"Что-то пока не замечаю".
Мисс Ристон подвела наших героев к довольно-таки симпатичному темно-синему "порше". Вещи убрали в багажник, Виталий сел рядом с мисс Ристон, а Катерина вольготно расположилась на заднем сиденье. "Порше" мягко тронулся с места и сразу набрал приличную скорость.
- Мы будем в Хедесхолле к вечеру, так что вам, наверное, стоит сначала расположиться в гостинице и поужинать, а уж потом, завтра, идти в монастырь.
- Идти в монастырь - как это романтично звучит, - усмехнулась Катя.
- Кстати, вы не говорите по-русски? - неожиданно осведомилась мисс Ристон.
- Говорим. Мы много времени провели в России. Это касается бизнеса. А что?
- Ваш самолет прибыл из Москвы, вот я и подумала… Если угодно, можем перейти на русский язык. Возможно, так вам будет удобнее.
"Катя, это подстава?"
"Не знаю. Давай говорить по-русски с небольшим акцентом".
И они заговорили на русском языке. Акцент удавался, так что мисс Ристон вряд ли заподозрила бы в них исконных славян. Виталий меж тем выспрашивал мисс Ристон о том, когда был основан монастырь, кто учредил устав, как живут монахини и прочее в том же духе. Оказалось, что при монастыре есть собственная гостиница, и тут Виталий и Катя стали наперебой упрашивать своего гида отвезти их именно в эту гостиницу, а не в ту, которая была запланирована.
- Хорошо, - сказала мисс Ристон. - Мне это не составит труда. Единственная сложность - мы не забронировали в этой гостинице мест, их может не оказаться, потому что многие уже приезжают в монастырь ко Дню Чуда.
- День Чуда - это ведь первого мая, верно?
- Верно. В этот день даже от стен монастыря исходит целительная сила и очень многие паломники выздоравливают или у них исполняется какое-либо желание.
- Надеемся, наше желание тоже исполнится, - задумчиво пробормотала Катерина на английском.
Мисс Ристон ответила ей по-русски:
- Главное, чтобы была вера. Вы действительно хотите жить в гостинице при монастыре?
- Да, а что?
- Гостиница очень скромная, там минимум удобств. Считается, что те, кто решил посетить монастырь, должны смирять плоть и отказываться от привычного комфорта.
- Что, туалет во дворе?
- Нет. Туалет, душ, даже телевизор - все это есть. Но гостиница разбита на две половины - одна мужская, другая женская, так что вам придется разделиться.
- Ничего, это мы переживем. Ведь потом в монастыре, на службах, мы будем встречаться, не так ли?
- Совершенно верно.
- А почему идет разделение на мужскую и женскую половины?
- Чтобы не было искушения заняться плотскими удовольствиями. В монастыре это строго запрещено. Вообще, устав здешней обители весьма строгий. Кстати, знаете ли вы, что, будучи паломниками монастыря, вы должны будете внести посильный трудовой вклад в его благоустроение?
- То есть?
- Ну, например, подметать дорожки. Или поливать цветы на клумбах. Или мыть посуду в трапезной.
- Что же, мы труда не боимся. Помоем и посуду.
Они проехали городок Хедесхолл и направились прямо в "Звезду покаяния". Вечерело. Апрельские сумерки в Германии были прекрасны.
Наконец перед путешественниками забелели высокие каменные стены.
- Вот и монастырь, - сказала мисс Ристон.
Она притормозила, оторвала руки от руля и сложила их на груди в молитвенном жесте. Всего на секунду, но это подействовало на наших путников очень отрезвляюще.
"Вит, ты представляешь, как позорно то, ради чего мы в этот монастырь приехали!"
"Представляю. А у нас есть выход?"
"Похоже, что нет".
- Монастырская гостиница находится под стенами монастыря, - вещала меж тем мисс Ристон. - Это в знак того, что суетный мир не может проникнуть внутрь обители. Возле гостиницы построена часовня для желающих помолиться ночью, ведь после восьми вечера монастырь закрывается и все службы в нем останавливаются, а паломники должны вернуться в гостиницу. Но вот мы и приехали.
"Порше" подкатил к двум трехэтажным зданиям, сложенным из белого кирпича.
- Это и есть гостиницы - одна для мужчин, вторая - для женщин.
- Скажите, мисс Ристон, а кого среди паломников больше - мужчин или женщин?
- Женщин, конечно. Ведь ведьмы - это женщины, и здесь их всегда хватает.
- А монахини практикуют ведьмовство?
- Немного, в основном прикладное. Ведь в монастырь приходят для отдохновения и покаяния. Волшебство для насельниц монастыря осталось в прошлом. Однако что же мы сидим? Пора выходить.
Они вышли из автомобиля и сразу поразились тому, какой чистый, свежий, целительный воздух вливался в их легкие. А еще тишина. Она опускалась как мягкое одеяло, окутывала, призывала, манила.
- Как чудесно! - тихо воскликнула Катерина. - Какая красота!
- Вы еще не видели монастыря, - гордясь своей родиной, заметила мисс Ристон.
Она попросила Виталия остаться у машины, помогла взять Катерине ее вещи и пошла устраивать девушку в гостиницу.
Войдя в холл следом за мисс Ристон, Катерина увидела, как все здесь скромно и чисто. За стойкой администратора сидела монахиня в светло-серых одеяниях и читала какую-то душеспасительную книгу. Лицо монахини, прикрытое легкой вуалью, было словно в тени.
- Почтеннейшая мать, - обратилась к ней мисс Ристон, - позвольте отвлечь вас.
- Благословенны будьте, я вас слушаю, - сказала монахиня, захлопнув книгу.
- Вот эта женщина приехала для того, чтобы помолиться в монастыре. Не найдется ли у вас комнаты для нее?
- Минуту, я проверю.
Монахиня взглянула на дисплей компьютера и защелкала клавиатурой.
- Есть, - сказала она. - Номер двадцать восемь. Заполните гостиничный талон, и можете брать ключи.
- Миссис Максфилд, вам повезло, - сказала мисс Ристон.
Катерина непонимающе глядела на нее.
- Что с вами, миссис Максфилд?
"Я так засыплюсь! - ахнула про себя Катерина. - Я чуть не забыла "собственное" имя!"
- Извините, - улыбнулась она виновато. - Усталость от дороги, наверное, сказывается. Голова немного кружится. Что я должна заполнить?
Ей протянули лист бумаги и ручку. Мисс Ристон усадила Катю в кресло, придвинула журнальный столик.
- Может быть, воды или сока? - заботливо спросила мисс Ристон.
- Нет, ничего, уже все прошло, - покачала головой Катя.
- Но вы еще бледны…
- Не волнуйтесь, со мной все будет хорошо.
- Вы уверены?
- Да. Где заполнять?
Катя сосредоточилась и в графах "имя" и "фамилия" записала "Ильза Максфилд". Все остальное не составило труда. Протянув заполненный талон монахине-администратору, Катя встала, подняла чемодан и взяла ключи от номера двадцать восемь. Агнесс Ристон сопровождала ее.
Номер оказался очень чистым и очень скромным. Это была комната, оклеенная спокойными, персикового цвета обоями. Кровать была застелена серым пледом. На полу лежал коричневый ковер в тон бежевым занавескам.
- Вам помочь распаковаться? - предложила мисс Ристон.
- Нет, нет, я сама справлюсь, - улыбнулась Катя. - Спасибо вам.
- Тогда отдыхайте, а я пойду устраивать в гостиницу вашего мужа. Только не ревнуйте!
Мисс Ристон шутливо погрозила Кате пальцем.
- Что вы, я никоим образом не ревную. Мой муж мне верен.
- Завтра я зайду за вами в девять утра.
- Так рано?
- Жизнь в монастыре вообще начинается в пять утра. Это я еще потакаю вашим слабостям. Мы позавтракаем, и я отведу вас к матери келарнице, чтобы она назначила вам послушание.
- Что назначила?
- Послушание - то есть какую-либо работу на пользу монастыря.
- А, понятно…
- Не волнуйтесь, работа не будет сложной. Бревна таскать вас никто не заставит.
- Это радует.
- А в полдень вам следует отправиться в главный храм на общую молитву. Я зайду за вами. Полуденная молитва - очень красивое действо. А после полуденной молитвы я покажу вам и вашему супругу весь монастырь.
- Хорошо. Буду ждать вас.
- Ну все, я вас покидаю. Отдыхайте, Ильза.
- Спасибо.
Как только мисс Ристон взялась за ручку двери, Катю буквально просверлила мысль ее гида:
"И как такому потрясающему мужчине досталась в жены такая замухрышка!"
С этим мисс Ристон ушла. А Катя расстроилась. Неужели она действительно так плохо выглядит?
Но предаваться грустным мыслям времени не было. Катя выгрузила свои вещи из чемодана, затем разложила и развесила их в небольшом платяном шкафу. Переоделась в халат и отправилась в крохотную душевую кабинку. Душ, правда, был что надо, на горячей воде здесь явно не экономили.
После душа Катя решила выйти на сеанс телепатической связи с Виталием.
"Вит, отзовись!"
"Вот он я!"
"Тебя, как, уже устроили в гостинице?"
"Да. И все вполне прилично. Гид сказала, что встречаемся завтра в девять".
"А больше она тебе ничего не сказала? Постель греть не набивалась?"
"Катька, что за ерунду ты несешь? Слушать стыдно! Мы же в монастыре, а не в Лас-Вегасе!"
"Ладно, извини, сорвалось. Не забывай, что ты мой муж!"
"Прикольно, правда?"
"Все. Давай спать".
"Спокойной ночи, Катюха".
"Спокойной ночи, Вит".