- Я уже говорила с Бапи, - сказала она. - Гвоздарь пару дней отдохнет. За счет нормы самого босса. Даже Бапи хочет быть поближе к такой удаче.
- Он не разозлился, что я потерял эту нефть и она досталась другим командам?
- Ну, это его не обрадовало, но весь собранный тобой кабель вынесло потоком. Этим он доволен. У тебя будет время выздороветь, Ржавый Святой тому свидетель.
Звучит достаточно хорошо, чтобы даже поверить. Гвоздарь еще раз отпил. Он часто видел, как обещания взрослых оставались лишь обещаниями, и не собирался полагаться на них. Ему нужно начать работать завтра же, чтобы было видно, что от него есть польза. Осторожно подвигал плечом. Хорошо бы, чтобы оно поскорее зажило. Пара дней на зачистке проводов - нормально, чтобы отдохнуть. Опять же, удача, что надвигается этот ураган.
С другой стороны, если бы не надвигающийся ураган, он бы не полез в тоннель по второму разу.
Гвоздарь сделал еще глоток, глядя на берег. Ночью не видно нефтяных разводов на воде. Только серебристая лунная дорожка. И волшебные огни вдалеке, красные и зеленые. Ходовые огни клиперов, пересекающих Залив.
Корабли безмолвно скользили у горизонта так быстро, что их огни исчезли в считаные минуты, из-за кривизны земной поверхности. Гвоздарь попытался представить себя стоящим на палубе одного из этих кораблей, там, далеко от этого берега и команды мусорщиков. Плывущим на корабле, свободным и беззаботным.
- Мечтаешь среди дня? - спросила Пима, забирая у него бутылку.
- Среди ночи, - ответил Гвоздарь, кивая в сторону огней. - Никогда на таких не плавала?
- На клиперах? - переспросила Пима и покачала головой. - Как же. Видела один у причала. Толпа охранников-полулюдей. Чтобы береговая мразь и близко не подплывала.
Она скривилась.
- Эти собакорылые электричество по воде пустили.
Тик-ток засмеялся.
- Как же, помню. Я подплыл, и меня всего трясти начало.
Пима нахмурилась.
- И нам тебя вытаскивать пришлось, как дохлую рыбу. Нас самих тоже шарахнуло.
- Ничего бы со мной не случилось.
Девочка-Луна фыркнула:
- Собакорылые тебя бы живьем сожрали. Для них это нормально. Они мясо сырым едят. Чудовища, зубами рвут. Если бы мы тебя оставили, они бы тебя сожрали, а ребрами твоими в зубах бы ковырялись.
- Забей. Тот получеловек, что охранником у Лаки Страйка… как его зовут?
Тик-ток умолк на мгновение, пытаясь вспомнить.
- Ладно, видел я его. Зубищи огромные, да, но людей он не ест.
- Откуда тебе знать? Те, кого он съел, уже не расскажут.
- Козы, - сказала Пима. - Получеловек ест коз. Когда он только здесь появился, за работу в команде по тяжелым грузам ему платили козами. Мама рассказывала, что он одну козу за три дня съедал, целиком.
Она скривилась.
- Девочка-Луна права. Не стоит связываться с этими чудовищами. Не угадаешь, когда звериная натура возобладает и оно решит откусить тебе руку.
Гвоздарь продолжал глядеть на исчезающие вдали огни.
- Никогда даже не задумывалась, как это - идти по морю на клипере? На одном из таких?
- Нет, - качая головой, ответила Пима. - Наверное, очень быстро это.
- Чертовски быстро, - сказала Девочка-Луна.
- Идеально быстро, - добавил Жемчужный.
Они поглядели вдаль с вожделением.
- Думаешь, они знают, что здесь кто-то есть? - спросила Девочка-Луна.
- Для таких людей мы просто мухи помойные, - сплюнув на песок, ответила Пима.
Огни двигались. Гвоздарь попытался представить себе, как это - стоять на палубе клипера, несущегося над волнами, окатываемого тучами брызг и пены. Не один вечер он провел, глядя картинки идущих под парусами клиперов, картинки, которые он украл из хижины, где у Бапи была его контора. Бапи хранил журналы в ящике стола. Гвоздарь часами глядел на обтекаемые, хищные силуэты, паруса, подводные крылья. Совершенство техники, столь далекое от ржавых развалин, на которых ему приходилось ежедневно работать. Глядел на красивых, улыбающихся людей, стоящих на палубе и пьющих дорогие напитки.
Корабли манили. Скорость, соленый воздух, безбрежный горизонт. Иногда Гвоздарю хотелось просто шагнуть на эти страницы, сбежать отсюда, взойдя на клипер. Уйти, хотя бы мысленно, от ежедневной изнурительной работы разрушителя кораблей. Иногда он принимался рвать картинки на куски, ненавидя их за то, что они заставили его желать того, чего у него никогда не будет, о чем он никогда и не знал бы, не видя этих парусов.
Ветер сменился. По берегу понесло черные клубы дыма от плавилен, их обволокло копотью и пеплом.
Все закашлялись, давясь. Ветер сменился снова, дым унесло, но Гвоздарь все кашлял. Надышался испарениями нефти, подумал он. В груди и легких все еще чувствовалась тяжесть, во рту появился привкус нефти.
Когда он перестал кашлять, клиперы уже исчезли с горизонта. А ветер снова нес дым.
Гвоздарь с горечью улыбнулся, вдыхая кислый запах. Вот к чему приводят все эти мысли о клиперах. Нахватаешься едкого дыма, не уследив, что происходит вокруг. Отпил глоток из бутылки и передал ее Жемчужному.
- Спасибо за подарок на удачу, - сказал он. - Я и не знал, что "Блэк Лин" такой чертовски классный.
- Чертовски классная выпивка для чертовски везучего паршивца, - с улыбкой сказала Девочка-Луна.
- Да уж, везучего, - согласилась Пима. - Самого везучего из всех, кого я знала.
Поглядела на другие подарки на удачу, скопившиеся за вечер. Еще один жареный на вертеле голубь, которого Гвоздарь отдал товарищам. Коробка со скатанными вручную сигаретами. Бутылка дешевого пойла фабрики Джима Томпсона. Массивное серебристое кольцо в ухо, с большой дыркой. Раковина, отполированная прибоем и песком. Мешок риса, в полкилограмма.
- Удачливее Лаки Страйка? - подколол Гвоздарь.
- Нет, раз уж ты потерял всю эту нефть, - ответила Девочка-Луна. - Будь ты Лаки Страйк, ты бы нашел способ стащить ее, а не вылить в море. Был бы большим человеком, купил бы здесь все.
Остальные согласно закивали, но Пима не шелохнулась. Чернокожая, сейчас она была похожа на тень.
- Таких везучих не бывает, - с горечью сказала она. - Все мечтают провернуть дело, как Лаки Страйк, и вот чем это обернулось для Ленивки.
- Ну, что ж, все равно я думаю, сегодня мне повезло, - пожав плечами, ответил Гвоздарь.
- Тебе не просто повезло, - скорчив мину, сказала Пима. - Ты вел себя умно. Лаки Страйк тоже вел себя умно. Половина команд из тех, что здесь есть, находили нефть, медь, толком не знала, что с ними потом делать. Каждый раз все загребали боссы, а их выгоняли с кораблей. Блин.
Она отхлебнула из бутылки, вытерла губы рукой и передала бутылку Девочке-Луне. Та отпила и закашлялась.
- Тут нужна не удача, - сказала Пима. - Тут нужна сообразительность.
- Удача или сообразительность, мне плевать, по крайней мере, я жив.
- Хвала тебе. Мы все с ума сходим при мысли, что нам может повезти, как Лаки Страйку. Теряем головы. Тратим все деньги, бросая кости, пытаясь ухватить Удачу, пытаясь выиграть по-крупному. Молимся Ржавому Святому, чтобы он помог нам найти что-нибудь крутое и чтобы мы смогли оставить это себе. Черт, даже моя мама подносит хорошую порцию риса на весы Бога-Мусорщика, чтобы призвать удачу. Но всех нас ждет такой же конец, как и Ленивку.
Пима кивнула в сторону берега, где начали разжигать костры мужики из команд по тяжелым грузам. Ветреные девочки вертелись вокруг них, смеясь и поддразнивая их, обнимая тонкими руками за талию, разводя их на деньги и выпивку.
- Теперь Ленивка там. Видела ее. Мечты об удаче не дали ей ничего, кроме позорных шрамов поверх рабочих татуировок и хреновой компании.
Гвоздарь оглядел костры.
- Думаешь, она станет мне мстить?
- Наверняка, - ответила Пима. - Теперь ей нечего терять.
Она кивнула на подарки на удачу, которые принесли Гвоздарю.
- Хорошо бы тебе спрятать все это получше. Она наверняка попытается украсть их. Может, найдет какого-нибудь хорошенького дядю, который возьмет ее под опеку. Больше никто не станет с ней связываться. В харчевни ее на работу не возьмут потому, что ни один разрушитель кораблей не станет что-то покупать у человека с порезанными татуировками. Кланы плавильщиков тоже не примут к себе клятвопреступника. У такого лжеца, как она, остается мало вариантов.
- Она может продать почку, - сказала Девочка-Луна. - Или пару пинт крови Сборщикам. Они всегда готовы купить.
- Точно. У нее такие красивые глаза, - сказал Жемчужный. - Сборщики и их возьмут, сразу же.
Пима пожала плечами:
- Сборщики могут нарезать ее на куски, как свиную тушу, но рано или поздно лишних частей не останется. Что тогда?
- Культ Жизни, - предположил Гвоздарь. - Купят у нее яйцеклетки.
- Только этого не хватало, - скривившись, сказала Девочка-Луна. - Толпа полулюдей, и каждый похож на Ленивку.
- Для нее собачья ДНК - шаг вперед, - сказал Жемчужный. - По крайней мере, собаки не предают.
Они мрачно рассмеялись. Начали шутить, рассуждая, какие животные улучшили бы генетику Ленивки. Петухи рано просыпаются, лангусты - хорошая еда, змеи идеальны для работы в тоннелях, вот только рук у них нет, хотя это плюс, они не могут ножом в спину ударить. Любое животное в их рассуждениях выглядело лучше, чем то создание, которое предало их. Ломать корабли, не доверяя товарищу по команде, - слишком опасное занятие.
- Ленивка уже в тупике, - сказала наконец Пима, - но все мы столкнемся с такой же проблемой. Может, не в этом году, так в следующем.
Она пожала плечами.
- Мама старается хорошо кормить меня, чтобы я смогла побороться за место в команде по тяжелым грузам.
Она поглядела на берег, на мужиков из команд, и задумалась.
- Не думаю, что у меня получится. Я слишком большая для команды по легким грузам, и слишком маленькая - для тяжелой команды. И что тогда? Часто ли кланы принимают к себе чужих детей?
- Чушь, - сказал Жемчужный. - Тебе не надо уходить из команды по легким грузам. Ты собираешь больше, чем кто угодно другой. Ты можешь с легкостью сделать всю работу вместо Бапи, передохнуть немного и сделать двойную норму.
Он щелкнул пальцами.
- Вот и все. Ты можешь занять место Бапи, без проблем.
Пима улыбнулась:
- На его место длинная очередь претендентов, и я не среди первых. Надо внести огромный взнос, а ни у кого из нас нет столько денег.
- Это глупо, - сказал Жемчужный. - Из тебя вышел бы босс куда лучше, чем он.
- Ага, - скривившись, ответила Пима. - Вот тут и наступает черед удачи.
Она оглядела их совершенно серьезно.
- Запомните это все. Если ты просто умен или просто удачлив, это не стоит и ярда медяхи. Надо иметь и то и другое, иначе кончишь дни, как Ленивка сейчас у тех костров, умоляя кого-нибудь, чтобы тебя подобрали.
Отпив еще глоток из бутылки, она отдала ее соседу и встала.
- Пойду посплю, - сказала она и пошла по берегу. - Увидимся завтра, счастливчик, - добавила она, оборачиваясь к Гвоздарю. - Не опаздывай. Бапи тебя точно выгонит, если ты не придешь на работу и не попотеешь вместе со всеми.
Они проводили ее взглядами. Палка в костре треснула, разбрасывая искры. Девочка-Луна быстро сунула руку в костер, придвигая палку к углям.
- Ей ни за что не попасть в команду по тяжелым грузам, - сказала она. - Как и всем нам.
- Хочешь испортить вечер? - спросил ее Жемчужный.
Проколотое пирсингом лицо Девочки-Луны блестело в свете костра.
- Просто говорю то, что все мы и так знаем. Пима вдесятеро лучше Бапи, но это не играет роли. Еще год, и у нее будут такие же проблемы, как у Ленивки. Либо удача, либо ничего.
Она взялась рукой за голубой стеклянный амулет Норн, висевший у нее на шее.
- Мы целуем этот глаз, надеясь, что все повернется к лучшему, но все мы облажаемся точно так же, как Ленивка.
- Нет, - качая головой, возразил Тик-ток. - Разница в том, что она это заслужила, а Пима - нет.
- Тут не играет роли, кто что заслужил, - ответила Девочка-Луна. - Если бы люди получали по заслугам, мать Гвоздаря была бы жива, мать Пимы владела бы фирмой "Лоусон энд Карлсон", а я бы ела шесть раз в день.
Она плюнула в огонь.
- Ты не заслуживаешь ничего. Может, Ленивка и клятвопреступница, но она, по крайней мере, понимала, что нельзя что-то заслужить. Надо просто взять это.
- Не согласен, - качая головой, сказал Жемчужный. - Что делать, если не соблюдать обещания? Тогда ты никто. Меньше, чем никто.
- Ты не видел той нефти, Жемчужный, - возразил Гвоздарь. - Лаки Страйку и не снилось столько. Мы все можем делать вид, что мы не такие, как Ленивка, но ты никогда в жизни столько нефти не видел и не увидишь. Такое любого превратит в клятвопреступника.
- Не меня, - резко ответил Жемчужный.
- Хорошо. Никого из нас. Но тебя там не было.
- И не Пиму, - сказал Тик-ток. - Никогда.
На этом спор закончился. Они могли сколько угодно врать друг другу, но тут Тик-ток был прав. Пима была непоколебима. Она никогда не предаст и не подставит тебя, всегда прикроет. Даже когда ругает тебя, чтобы ты выполнил норму, на самом деле о тебе заботится. Гвоздарю внезапно захотелось отдать ей всю свалившуюся на него удачу. Если кто и заслужил лучшей жизни, так это она.
Подавленные, после того чем закончился их разговор, они начали собирать остатки еды, засыпали песком тлеющие деревяшки и собрались расходиться, кто куда. К родным или другим людям, их приютившим.
Подул ветер, и Гвоздарь развернулся лицом к нему. Ураган будет, это уж точно. Он достаточно времени провел на берегу, чтобы улавливать признаки. Скоро будет. Хороший, мощный ураган. Работы не будет пару дней, не меньше. Может, у него и получится отдохнуть и поправиться.
Он вдохнул обдувавший его свежий соленый воздух. Другие тоже тушили костры. Народ начал суетиться, собирая свои убогие пожитки и убирая их, чтобы спасти от надвигающегося урагана.
На горизонте по ночной глади Залива скользил еще один клипер, с голубыми ходовыми огнями. Глубоко вдохнув, Гвоздарь поглядел на корабль, спешащий в порт, чтобы укрыться от непогоды. В кои-то веки Гвоздарь порадовался тому, что он на берегу.
Развернувшись, побрел к своей хижине. Если ему действительно повезет, то отец еще где-нибудь пьянствует, и ему удастся проскользнуть внутрь незамеченным.
Хижина Гвоздаря стояла на кромке джунглей, среди оплетенных вьющимися кудзу кипарисов, сооруженная из бамбука, пальмовых листьев и листовой жести, подобранной его отцом в разных местах. Каждый лист отец пометил, нацарапав на нем кулак, чтобы никто их не украл, пока их нет дома, днем.
Гвоздарь сложил подарки у входа. Вспомнил те времена, когда эта дверь не таила за собой опасность. До того, как у матери началась лихорадка. До того, как отец начал пить и принимать наркотики. Сейчас же, каждый раз открывая дверь, он играл в лотерею.
Если бы не то, что ему пришлось переодеться в чужую одежду, он бы вообще не стал рисковать и не пришел был. Но другая его одежда была в доме, и, если повезет, он сможет войти, пока отец не вернулся с пьянки. Он тихонечко открыл дверь и сунул руку внутрь. Нащупал банку со светящейся краской и немного мазнул на лоб. Тусклый свет проник внутрь…
Загорелась спичка. Гвоздарь дернулся.
Отец лежал у стены рядом с дверью, глядя на него и сжимая в кулаке бутылку.
- Рад тебя видеть, Гвоздарь.
Ричард Лопес представлял собой тощий комок мышц и энергии. На его руках были вытатуированы драконы, их хвосты обвивали его шею, поднимаясь выше и переплетаясь с выцветшими рабочими татуировками. Гвоздарь замер, пытаясь угадать, в каком настроении отец. Тот подтащил к себе старый стул и взгромоздился на него. В колеблющемся свете лампы тени плясали по стенам. Ричард Лопес был по уши накачан выпивкой, амфетамином и "кристал слайдом". Его красные глаза внимательно оглядели Гвоздаря, как глаза змеи, готовой сделать бросок.
- Какого хрена с тобой случилось?
Гвоздарь попытался скрыть страх. У отца в руках ничего - ни ножа, ни ремня, ни ивового прута. Его голубые глаза были ясны, как небо, но это было затишье перед бурей.
- Случайно поранился на работе, - ответил Гвоздарь.
- Случайно? Или просто сглупил?
- Нет…
- О девках замечтался? - не унимался отец. - Или вообще ни о чем не думал? Замечтался, как обычно?
Он дернул головой в сторону рваной картинки с клипером, которую Гвоздарь приладил на стену хижины.
- Снова мечтал об этих твоих чудесных кораблях?
Гвоздарь не попался на провокацию. Если бы он возразил, то все обернулось бы только хуже.
- Как ты собираешься дальше зарабатывать, если тебя выгонят из команды? - спросил отец.
- Меня не выгнали, - ответил Гвоздарь. - Завтра на работу пойду.
- Да ну?
Отец с подозрением прищурился. Кивнул на тряпку, на которой висела раненая рука.
- С увечной рукой? Бапи не занимается благотворительностью.
Гвоздарь с трудом подавил желание огрызнуться.
- Я в норме. Ленивку выгнали, так что мне нет замены на работе в тоннелях. Я меньше…
- Меньше, чем дерьма кусок. Ага. Думаешь, тебе это на пользу.
Отец отхлебнул из бутылки.
- Где респиратор?
Гвоздарь замешкался.
- Ну?
- Потерял.
Повисла тишина.
- Потерял, да?
Отец больше ничего не сказал, но Гвоздарь уже чувствовал, что дела пошли плохо. Наркотики и выпивка, вкупе со злобой и безумием, обычно приводили отца к приступам бешенства. Внутри него зрела буря, с огромными волнами, пеной и брызгами, та самая непогода, сквозь которую Гвоздарю приходилось лавировать каждый день, обходя рифы отцовского настроения. Ричард Лопес задумался. И Гвоздарю надо было срочно понять, о чем, иначе ему не уйти отсюда небитым.
Он попытался все объяснить.
- Я провалился сквозь короб и упал в нефтяной карман. Не мог выбраться. Респиратор не давал мне дышать. Его нефтью залило. От него уже толку не было.
- Не говори мне, от чего там толку не было! - рявкнул отец. - Не тебе решать!
- Да, сэр, - осторожно ответил Гвоздарь.
Ричард Лопес постучал бутылкой о стул.
- Думаю, теперь ты хочешь другой. Ты всегда хныкал, что этот пылью забился.
- Нет, сэр.
- "Нет, сэр", - передразнил его отец. - Проклятье, Гвоздарь, умный ты вырос. Всегда говоришь то, что надо.
Он улыбнулся, обнажив торчащие, как пальцы руки, желтые зубы. Но продолжал постукивать бутылкой по стулу. Уж не собирается ли он меня ею ударить, подумал Гвоздарь. Снова стук. Хищные глаза Ричарда Лопеса оглядели его.
- Ты стал чертовски умным ублюдком, - пробормотал он. - Слишком уж умным, как я погляжу. Начал говорить не то, что думаешь. "Да, сэр. Нет, сэр". "Сэр".
Гвоздарь едва дышал. Теперь он понял, что отец хочет его избить, хочет поймать его и проучить. Глянул на дверь. Даже несмотря на "слайд", шансы того, что отец успеет его поймать, велики. Это закончится кровью, синяками, и он уже не выйдет на работу завтра. А тогда Бапи точно его выгонит.
Гвоздарь выругал себя, что сразу не пошел к Пиме. Снова поглядел на дверь. Если он только…
Ричард уловил его взгляд. Его лицо приобрело ледяное выражение. Он встал и отбросил стул.
- Иди сюда, парень.