- Сегодня вы с Гамидом мне не понадобитесь, - тихо сказал мне хозяин. - Отдыхайте оба. Потом я дам вам еще работу. И будь я проклят владычицей Эрешкигаль, если налью вам хотя бы каплю изюмного вина, драгоценные мои ослятки.
Я повесил голову и этим показал свое полное согласие и покорность.
Но, когда мы тащили носилки с шестого яруса на двенадцатый, я вспоминал, что было ночью, и перед моими глазами встала башня, но не Наша Башня и не Другая Башня, а та, которую я недавно взялся придумывать, с огромной дверью высотой в двадцать ярусов, раскрашенная так, как самый дорогой свадебный ковер. Изнутри она была еще прекраснее, чем снаружи, с просторной норой, светлой и вымощенной дорогими каменными плитками, с голубыми изразцами на стенах и сверкающими кольцами для факелов, пропитанная благовониями, без единого следа ослиного помета, и на каждом ярусе сидели флейтисты с певцами!
Это была башня из головы господина Осейфа, и в то же время - из моей головы. Ибо раньше я видел дверь и открывшуюся за ней внутренность башни такими, какими они могли бы быть на самом деле, а теперь - великолепными, сверкающими!
Мысль об этом чуде поддерживала меня, когда я спотыкался, и помогла мне дожить до вечера. Вечером хозяин довольно рано сказал, что мы свободны, и Абдад отправился навестить вышивальщицу, а я своих. Я отыскал их на третьем ярусе, где они сдавали привезенную глину, и вместе с ними пошел вниз.
Мы обычно не ссорились, но тут был повод: идти или не идти к Зубастому насчет каши?
- Ты, Вагад, вообще молчи, ты теперь не имеешь отношения к нашей каше, - сказал Тахмад. - Зубастый вовремя платит и не требует, чтобы мы чрезмерно нагружали тачки. Зачем с ним ссориться? Он прогонит нас, и не найдется никого, кто бы отыскал нам другого хозяина.
- Ты должен пойти к Зубастому, - убеждал Гамид. - Если ты договоришься с ним, чтобы мы сами готовили себе кашу, то нужно будет переделать договоры - старые разбить, новые обжечь! И тогда ты скажешь ему про Десять лет. Ведь он вписал эти десять лет без нашего ведома, а переделать обожженную табличку невозможно.
- Я не пойду к нему.
- Ты пойдешь к нему. А если ты не хочешь, то пойду я, - заявил Гамид.
- Он знает, что я - старший.
- Ему всё равно, кто у нас старший!
Мне стало не по себе. Спорить о старшинстве в деревне было признаком безумия. Все же знают, кто за кем родился.
- Но он знает, что это я!
- Но ему нет дела до этого! Если мы все придем и скажем, что это - Абад, он ответит - прекрасно, пусть будет Абад!
- Я не хочу! - закричал Абад.
- Тихо, тихо, Субат-Телль! - призвал нас к порядку Левад. - Давайте найдем умного человека, который посчитает расходы на кашу. И тогда будем решать.
- Я уже всё рассказал вам про расходы. И вы все согласились, что нас обманывают. Но как дошло до дела - так наш Тахмад уперся, как люди из Руад-Телля, которые на спор переупрямили осла, - сказал Гамид. - Скажите, братья, хотите ли вы, чтобы я пошел к Зубастому и договорился насчет каши?
- Хотим, - первым сказал Гугуд. - Хватит, довольно нас все обманывали! Пусть видят, что мы поумнели.
- А ты самый младший, ты должен последним говорить, - напомнил ему Тахмад.
- Но если он правильно говорит? - спросил Гамид. - Братья, самый младший из нас оказался умнее, чем самый старший. Что будем делать?
Дальше было настоящее безобразие. Гамид с Тахмадом всех сбили с толку. Я сам то к Гамиду присоединялся, то к Тахмаду, Левад всё время оказывался против меня, Абад думал, что поддерживает Тахмада, но говорил в пользу Гамида, а потом наоборот. Мы всё запутали окончательно и разошлись в разные стороны.
- Я сегодня нужен? - тихо спросил меня Гамид.
- Нет, он сказал, что потом будет работа.
- Пусть так.
Гамид усмехнулся. Я не узнавал его - усмешка была злой. Я подумал - может, оттого, что он не смог убить Таш, ему непременно нужно добиться хоть какой-то победы и проучить Зубастого за ложь и Тахмада - за нежелание защищаться от лжи?
- Значит, у нас на этот вечер нет никаких замыслов? - спросил он меня.
- Нет. Только встретиться с Лиш.
- Тогда - мы сегодня женим Абада! Эй, Абад, идем свататься! А ты найди Лиш. Как только она с девицами перемоет миски, пойдем и женим наконец первого из нас!
- Первым должен жениться Тахмад, - сказал, подойдя, Абад.
- Мы уже долго трудимся в Другой Башне, и вот Вагад нашел себе невесту, и на тебя девушки смотрят с любовью, Реш готова стать твоей женой, а на Тахмада никто ни разу с любовью не посмотрел. Так что же, нам ждать, пока хотя бы хромая одноногая беззубая старуха его пожелает?
Абад расхохотался.
- Я еще не знаю, хочу ли жениться, - признался он.
- Но тебе нужна женщина?
- Женщина нужна...
- Сегодня ночью ты будешь целовать ее!
Гамид взялся за дело весело и яростно. Он вместе со мной побежал к харчевне, мы дождались Лиш, всё ей объяснили, потом изловили Абада, позвали Гугуда и все вместе пошли на пятый ярус к Реш. По дороге мы встретили разносчика женских товаров, и Лиш выбрала у него красивые серебряные браслеты за четыре "ноги", а мы вскладчину заплатили за них.
- Вы не шутите? - спросил Абад, увидев, что разносчик уходит, а браслеты остались в руках у Лиш.
- Нет. Красивая девушка согласна стать твоей женой - какие тут шутки? - ответил Гамид. - А если ждать, пока женится Тахмад, то мы покроемся плесенью и паутина затянет твой мужской дротик!
Абад расхохотался и сказал:
- Нет, не затянет!
Мы купили пирожков с финиками и пошли на пятый ярус к Реш.
Ее харчевня еще была открыта, и она разносила кружки с пивом. Мы вызвали ее в нору, и Гамид заговорил с ней как опытный сват:
- Мы не знаем твоих родителей, девица Реш, и твоего старшего дяди мы тоже не знаем. Поэтому мы спрашиваем тебя - где твой отец или старший дядя, чтобы мы могли прийти к нему за разрешением на брак и обсудить всё, что должно быть в договоре.
- А разве кто-то из вас хочет на мне жениться? - спросила она, закрывая лицо бахромой синего платка.
- Вот этот наш брат, Абад, хочет на тебе жениться, - сказал Гамид. - Его родители далеко и не могут дать согласия, но мы, его братья, отвечаем за него. Он наш родственник, а договор может обсуждать старший из родственников.
Абад с любопытством смотрел на Реш. Он ее встречал раньше, но на девиц не заглядывался, а теперь девица стояла перед ним, и сватовство было в разгаре.
- Я не знаю своего отца, - ответила Реш. - Он погиб до моего рождения еще в Узкой Башне. Потом, когда она стала рушиться, мы с матерью перешли в Другую Башню. Теперь и матери нет, я сама за себя в ответе.
- В Узкой Башне? - переспросил Гамид.
- Да, она была на том берегу реки.
- Хочешь ли ты стать женой нашего брата? Посмотри - он высокий, сильный, работы не боится, по сторонам не смотрит. Тебе не придется о нем беспокоиться, - стал расхваливать жениха Гамид. - Он никогда не захочет развестись с тобой, он никогда тебя не прогонит, даже если ты истратишь все деньги на благовония. Он никогда не уйдет от тебя и не будет тратить твое приданое, оно достанется вашим детям.
- Да, - вдруг сказал Абад. - Не буду.
И мы поняли, что Реш ему понравилась.
- Слышишь? Хочешь ли ты завтра пойти с нами к писцу и составить договор?
- Эй, Реш, блудливая девка, где ты пропадаешь?! - донеслось из харчевни. Мы сделали вид, будто не слышим.
- Я по вечерам тружусь допоздна, но днем у меня есть свободное время, - сказала Реш. - А на четвертом ярусе у нас комната писцов. Недавно выходила замуж моя напарница Кош-Кош, я спрошу ее, кто из них обычно готовит брачные договоры.
Вот как мы сладили это дело. Гамид был доволен, словно получил в наследство всю Другую Башню. Абад стоял напротив Реш и глядел на нее, пока ее опять не стали звать и она не убежала в харчевню. А я тихонько пожал руку Лиш, и она пожала мою руку.
- Хорошее дело сделали. Эй, Абад, что с тобой? Ты смотришь, как баран, потерявшийся по дороге с пастбища. Ты недоволен? - спросил Гамид.
- Доволен. Я только не думал, что всё это получится так быстро.
- А чего ждать? - удивился Гамид. - Если бы мы сейчас не договорились с Реш, она бы подождала немного и стала высматривать другого жениха. Видишь, какая она спокойная и деловитая?
- А это правильно? Без родителей, без старшего дяди? Нам позволят совершить обряд? - забеспокоился Абад.
- Позволят! Где мы им родителей возьмем? Пошлем за ними демона Лилу, чтобы он притащил их в охапке?
Лиш тихонько засмеялась.
- Мы тоже поженимся, - сказал я ей. - Сейчас я неплохо зарабатываю. Накоплю немного денег - и поженимся.
Гамид пошел вниз по норе, словно бы не замечая нас. Мы нагнали его и пошли рядом. Он повернул голову, усмехнулся и похлопал по плечу Абада.
- Когда-нибудь ты вспомнишь этот день и скажешь: как хорошо, что мой брат Гамид женил меня на Реш. Так, Абад?
- Так, Гамид.
- Ну вот и славно.
Славно-то славно, только я всё же недоумевал: как причудливо мыслит и действует Гамид. После того как не удалось убить Таш, вдруг рассорился с Тахмадом и ни с того ни с сего взялся за это сватовство, в своем ли он рассудке? У нас в деревне был старик, который тронулся умом, но узнать это было непросто: он очень здраво рассуждал о козах и их приплоде, но стоило помянуть при нем луну, он сразу объявлял себя средним сыном старого лунного бога Наины. Так он тоже мог вчера ковыряться в огороде, а сегодня, забыв про огород, сесть мастерить новые сандалии, а потом, не доделав их, залезть на крышу и уснуть.
Причина сватовства обнаружилась на следующий день. Мы стояли с носилками на четвертом уровне, и к нам подбежал Бурче. Он отдал нам свежеобожженные таблички для хозяина и сказал:
- Брат, твой брат! Говорил плохо, плохо говорил, старший плохой, младший главный.
- Где он? - сразу спросил я.
- Там, там, ждет!
Не всем можно ходить по лестницам в толще Другой Башни, но у меня на груди - пропуск, который дал господин Осейф, а с ним не остановят, куда бы я ни полез. Тот, кто выполняет приказ господина Осейфа, может идти хоть в подвалы, хоть на самый верх, где надстраивают обтесанными каменными глыбами Трубу. Я объяснил Абдаду, что сбегаю ненадолго на третий ярус - там, видимо, кто-то из наших стоит с полной тачкой, ожидая своей очереди опрокинуть ее на общую большую кучу. Я побежал по лестнице, увидел Левада и кинулся к нему со словами:
- Говори скорее!
- Мы все перессорились, - сказал Левад. - Гамид хочет быть старшим, а эта дубина Абад за него горой. Гугуду тоже не нравится, как Тахмад защищает нас. В общем, если ты хочешь, чтобы всё было, как полагается, скажи своему драгоценному братцу Гамиду, что он неправ.
- В чем же он неправ? В том, что хочет защитить нас от обманов? - спросил я.
- Так и ты на его стороне? Тогда нам не о чем говорить. Делайте что хотите. Не думал я, что парни из Су-бат-Телля не захотят больше держаться друг за дружку.
- Это всё из-за каши?
- Как будто ты не знаешь!
Больше он ничего не сказал - подошла его очередь выгружать тачку. А я, очень недовольный, побежал наверх. И пока бежал, понял, что нужно делать.
Конечно, Тахмад - старший, он по всем правилам старший. Но если я сейчас выступлю за Тахмада, опять начнется склока, опять все переругаются. Так пусть лучше старшим будет Гамид, хотя это против правил. Он сразу разберется с кашей, и все поймут, что он - человек, способный быть старшим. И привыкнут к тому, что он за нас отвечает.
Так я решил.
Но защищать свое решение перед братьями я не хотел. Я не люблю крика. Поэтому я решил встретиться с ними, когда эта суета из-за каши прекратится.
Вечером я ждал, что хозяин скажет, когда приходить Гамиду, но не дождался. Зато было кое-что странное. Ко мне подошел Бубук. Я мальчишку недолюбливал - он в тринадцать лет носил длинное платье и воображал себя чуть ли не главным жрецом большого храма Мардука. К тому же он успел наябедничать на меня, будто бы я приставал к женщине Фош, а как я мог к ней приставать, если она меня вдвое старше?
- Ты не знаешь, куда подевался старик? - спросил Бубук. Из того угла, где мы с Абдадом после ужина играли в кости, я не мог видеть дверей спальни - так и сказал мальчишке.
- Вот старый хрыч... - ответил Бубук. - Опять сбежал. Таблички неразобранные лежат, целая гора, а он где-то бродит.
- Тебя нужно как следует выпороть, - сказал я. - Это пойдет тебе на пользу.
Потом заглянул Арбук. Этот был недоволен, что мы с Лиш поладили. Он хотел отдать ее за хозяина харчевни.
- Хозяин не сказал, куда пошел?
- Нет, не сказал.
- Не случилось бы беды. Ему уже столько лет, что может упасть без памяти где-нибудь на лестнице и отправиться в подземное царство.
- Может быть, пойти поискать его? - спросил Абдад. - Вряд ли он без нас далеко поднялся.
- Может, он на третьем ярусе? - предположил я.
- Он говорит мне, когда идет на третий ярус. Я или несу за ним корзину с табличками, или прихожу туда с пустой корзиной, чтобы забрать груз наверх.
Тут мы забеспокоились, вышли в нору и стали спрашивать разносчиков, не попадался ли им господин Осейф Гумариэль. Никто его не встречал. Но, когда мы вернулись в жилище, чтобы договориться о дальнейших действиях, оказалось, что он уже пришел. И он был счастлив, как молодой жених, чьи родители наконец договорились с родителями невесты.
- Вагад, Абдад, у меня есть для вас приказание, - сказал он. - Вы сейчас возьмете накидки и по лестнице спуститесь вниз. Вы выйдете из башни, как если бы хотели прогуляться, и пройдитесь взад-вперед, и дойдите до прудов, а от прудов, сделав крюк, выходите на дорогу, ведущую к городу. Вы пойдете по той дороге не останавливаясь, найдете себе укрытие, где можно поспать до утра, а утром войдете в город. Поняли?
- Поняли, господин, - ответили мы.
- Я дам вам с собой табличку из сырой глины. Обжигать ее уже нет времени. Вы понесете ее очень бережно, чтобы не повредить знаки. С этой табличкой вы пойдете в тот храм Мардука, что возле квартала кожевенников. Вы найдете жреца по имени Бель-Иллиль... Повторите имя!
- Бель-Иллиль, - сказали мы.
- Вы отдадите ему эту табличку рано утром, а потом до вечера делайте, что хотите. Вечером вы придете к нему, он вам даст другую табличку, и вы с наступлением темноты отправитесь в путь, и перед рассветом вернетесь в Другую Башню. Вы будете избегать стражников, на ослах и пеших, и вы подниметесь по лестнице и отдадите мне табличку от Бель-Иллиля. Повторите!
- Мы отдадим тебе табличку от Бель-Иллиля, господин.
- Если стражники заметят вас, идите им навстречу, но уроните табличку и запомните место, где ее уронили. Никто не должен ее видеть.
- Да, господин.
- А теперь всё сначала!
И он повторил приказание, а мы подтверждали, что поняли каждое слово.
- И без ответа не возвращайтесь! - грозно сказал он. - Не то я пошлю Бурче за человеком с бичом, и он придет, и положит вас на пол, и станет бить, пока вы не поумнеете, а это, поверьте мне, будет очень долго!
Потом мы пошли на кухню и взяли из припасов женщины Фош сухих лепешек, и сыра, простого и соленого, и сушеных яблок, и фиников, и еще сушеной рыбы, взяли столько, будто собирались странствовать шесть дней. И мы вышли из Другой Башни, и Абдад повел меня в сторону города.
Отойдя подальше от тех мест, где можно встретить стражников, мы стали петь песни, потом устроили привал и поели, потом опять шли, миновали Нашу Башню и остановились, лишь увидев мелькающие факелы на высоких стенах Вавилона. Тогда мы сошли с дороги, отыскали укромное местечко под деревом, завернулись в накидки и заснули.
Утром мы вошли в город вместе с караваном и сразу поспешили в храм Мардука. Мы подозвали маленького прислужника, стоявшего у дверей, сказали, что пришли из Другой Башни, и велели ему вызвать к нам Бель-Иллиля. Он убежал, а мы стали прохаживаться, рассуждая, как приятно проведем этот день. Жрец всё не появлялся. Мы вошли в храм и попросили другого служителя о той же услуге.
- Да вот же он, - услышали мы и увидели бритого человека, идущего в развевающихся алых одеждах, но так, как мужчины не ходят: он на каждом шагу поводил плечами и покачивал бедрами. Нам даже показалось, что мы сдуру забрели не в храм Мардука, а в храм Асторет, где служат в жрецах евнухи.
Мы подошли к нему, поклонились и сказали, что нас прислал почтенный и многоумный господин Осейф Гумариэль.
- Не до вас, не до вас, - сказал Бель-Иллиль. - У нас с главной статуей беда. Отстаньте, противные...
Он пошел прочь, но мы не отстали. И мы увидели то, что нас до смерти перепугало: руку изваяния, которая лежала на полу отдельно от тела. А ведь все знают: если со статуей бога что-то приключается, то бог покидает ее, и не только храму - всему городу грозит несчастье.
Вокруг этой каменной руки стояли на коленях и лежали на полу жрецы и простые люди, многие рыдали, иные громко призывали бога вернуться на место, а те, что подальше, строили всякие домыслы - кто бы мог быть виновником? И вдруг с разных концов храма одновременно грянуло:
- Эрра! Эрра!
И крики ужаса заглушили имя страшного бога.
Мы с Абдадом переглянулись и побежали прочь из храма.
- Это он, бог чумы, это он напал на великого Мардука, - сказал Абдад. - Эрра, вечный его враг, вечно пытается свергнуть его и заменить, и он повредил статую! Ведь не может же Мардук обитать в безрукой статуе!
- В городе полсотни храмов всевластного Мардука, он останется в прочих статуях и не покинет Вавилон, - ответил я. - Видно, всё дело в жрецах именно этого храма.
- Но почему тогда отвалилась рука? - спросил Абдад. - Мардук бы показал свой гнев так, чтобы все поняли его причину. Нет, это Эрра, и ждет нас страшное - война меж богами...
- Пойдем отсюда, укроемся в храме Асторет, она защитит нас, - предложил я. - Туда господин чумы не сунется.
Мы поспешили под защиту Асторет и ждали событий чуть ли не до полудня, пока жрецы не спросили нас, чего мы тут торчим, не принося жертв. Мы рассказали им про руку.
- А не надо покупать для изваяний сомнительный камень, - смеясь, ответили жрецы. - Их предупреждали, что камень, выбранный для большого изваяния, может быть с трещиной, и хитрые камнерезы, обнаружив ее, постараются скрыть это дело. Так что убирайтесь отсюда и перестаньте нести чушь про бога чумы. Чего доброго, накликаете...
Мы вернулись в храм Мардука, но Бель-Иллиля там уже не было, и куда он подевался никто не знал.
- Если не отдадим таблички, то лучше не возвращаться, - напомнил Абдад. И мы стали слоняться вокруг храма славного Мардука, время от времени останавливая служителей и младших жрецов, пока нам не пригрозили, что позовут стражу.
Скажу сразу - этого вихлявого Бель-Иллиля мы изловили только на следующий день. И тогда же выяснилось, что мы помяли табличку. Он с большим трудом разобрал знаки и велел нам приходить вечером. Мы пришли, но его опять не было в храме. И вторую ночь мы провели на улице, точнее - на рынке, где ночуют деревенские жители, что привезли на продажу свой товар.