Я невольно покосился на окно. Кухня смотрела на юг, на грядки с зеленью, тянувшиеся до ближайших клустов (их обрабатывали самые старые фраа и сууры, которым трудно далеко ходить). Чтобы солнце не грело стену и в кухне не получалась совсем уж духовка, кровля с этой стороны здания сильно выдавалась вперёд, образуя навес. В его тени, сразу под окном, суура Тулия и суура Ала резали мобные покрышки на сандалии. Я не хотел, чтобы Тулия слышала, как меня площат, потому что она мне нравилась, и не хотел, чтобы слышала Ала, потому что ей бы это доставило слишком много удовольствия. На счастье, они, как всегда, что-то друг дружке втолковывали и не обращали на нас внимания.
- Называй как хочешь? Странные вещи ты говоришь, фраа Эразмас, - сказал Ороло. - А могу ли я назвать их морковками или плитками?
Смешки порскнули разом, как воробьи со звонницы.
- Нет, па Ороло, неправильно говорить, что за каждым разорением следовала морковка.
- Почему, фид Эразмас?
- Потому что слово "морковка" не означает "реформы" или "перемены в матиках".
- То есть из-за того, что слова обладают занятным свойством нести конкретный смысл, мы должны употреблять их по делу? Это верное изложение того, что ты сказал, или я ошибаюсь?
- Верное, па Ороло.
- Может быть, другие, столькому научившиеся у Нового круга и реформированных старофаанитов, приметили ошибку и хотели бы нас поправить? - Фраа Ороло обвёл слушателей безмятежным взглядом гадюки, пробующей языком воздух.
Никто не шелохнулся.
- Никто не хочет поддержать оригинальные гипотезы светителя Проца. Прекрасно. Мы можем продолжать, исходя из допущения, что слова что-то означают. В чём разница между высказываниями: "разорения привели к реформам" и "разорения привели к переменам в матиках"?
- Полагаю, это связано с коннотациями слова "реформа". - Я уже сдался и хотел, чтобы меня уплощили. Не потому, что мне это нравилось, просто уж очень редко фраа Ороло излагал свои взгляды на что-нибудь, кроме звёзд и планет.
- Может быть, ты объяснишь подробнее? Я не так чуток к словам, как ты, фраа Эразмас, и будет жаль, если я неверно пойму твой довод.
- Хорошо. Сказать "перемены" значит выразиться более диаксиански - выгрести граблями всё субъективно-оценочное. Говоря "реформы", мы создаём впечатление, будто в прежнем устройстве матиков что-то было не так и...
- ...мы заслуживали разорения? Бонзы должны были прийти и нас выправить?
- Когда ты так говоришь, па Ороло, таким тоном, ты как будто намекаешь, что перемены были не нужны... что мирская власть их нам навязала. - Я запинался от волнения, потому что увидел, как загнать Ороло в угол. Эти реформы (или перемены) были также фундаментальны для устройства матиков, как ежедневный провенер. Против них Ороло возразить не мог.
Однако он только грустно покачал головой, словно дивясь, что нас в калькориях пичкают такой ерундой.
- Тебе надо перечитать "Секулюм" светительницы Картазии.
У инаков, подолгу смотрящих в телескоп, иногда развиваются очень странные взгляды на историю, поэтому я не хмыкнул. Кое-кто весело переглянулся.
- Па Ороло, я читал его в прошлом году.
- Ты скорее всего читал выдержки из перевода на среднеортский. Многие тогдашние переводы окрашены своего рода протопроцианством, возобладавшим в Древнюю матическую эпоху незадолго перед возвышением мистагогов. Ты хихикаешь, но когда-нибудь ты начнёшь это замечать. Некоторые куски переведены плохо, потому что переводчики были не согласны с их смыслом. Настолько плохо, что при выборе отрывков их просто выкинули. Не пожалей сил: прочти Картазию в оригинале. Староортский совсем не так труден, как некоторые думают.
- И что я должен оттуда узнать?
- Это документ, заложивший основы матического мира. Светительница Картазия подчёркивала - мы должны не приспосабливаться к секулюму, а противостоять ему. Создать ему противовес.
- "Мой матик - моя крепость"? - поддразнил кто-то из слушателей.
- Мне такое определение не по душе, - заметил Ороло, - но если я буду говорить дальше, рагу не приготовится никогда, и скоро двести девяносто пять голодных инаков захотят оторвать нам голову. Довольно сказать, фраа Эразмас, что светительница Картазия никогда не согласилась бы с утверждением, будто светские власти могут или должны реформировать матики. Однако она бы признала, что у них есть средства производить в нашей жизни перемены.
***************
Проц, метатеорик поздней эпохи Праксиса, вероятно, убитый во время Ужасных событий. Во время короткого окошка стабильности между Вторым и Третьим предвестием Проц был ведущей фигурой в группе единомышленников, называемой Круг и утверждавшей, что символы вообще не имеют смысла, а всякое языковое общение - не более чем игра с синтаксисом, то есть правилами нанизывания символов. После Реконструкции был объявлен патроном синтаксической группы концента св. Мункостера. В таковом качестве считается родоначальником всех орденов, восходящих к этой группе, в противоположность орденам, берущим начало от семантической группы, чей патрон - св. Халикаарн.
"Словарь", 4-е издание, 3000 год от РК.
- Мне сказали, кого-то сегодня площили на кухне?
- Поверь, дело не стоило чернил или даже мела.
Фраа Корландин, пе-эр (первый среди равных) Нового круга, сидел напротив меня за столом.
Предыдущие девять с половиной лет моей жизни в матике он не обращал на меня внимания, кроме как в калькории, по обязанности, а в последнее время вёл себя так, будто мы друзья. Впрочем, ничего удивительного. Ожидалось, что во время аперта к нам присоединятся тридцать-сорок новых инаков. Их незримое присутствие уже ощущалось вокруг, и по контрасту я казался более взрослым.
Вскоре после аперта, если всё пойдёт положенным чередом, колокола призовут нас на элигер, и все десятилетники соберутся смотреть, как я принесу обет тому или иному ордену.
Одиннадцать из моего подроста пришли в матик из экстрамуроса. Остальные двадцать один прежде вступили в унарский матик и прожили по тамошнему канону как минимум год, прежде чем перевестись к десятилетникам; они в основном были старше собранных. Весь сбор и почти все переводы происходили в аперт. Правда, если однолетка выказывал исключительные способности, он мог пройти через лабиринт, соединяющий унарский и деценарский матики. За то время, что я здесь прожил, такое случалось всего трижды. Полная схема, как инаки приходят из экстрамуроса или из мелких вспомогательных матиков в округе и как они перемещаются из матика в матик, слишком сложна и не стоит того, чтобы её подробно излагать. Довольно сказать, что для поддержания численности в триста инаков нам, десятилетникам, нужно было принять в аперт примерно сорок новичков. Сколько-то (точного числа мы не знали) придёт из унарского матика. Недостающее число должны были восполнить сбор и брошенные младенцы, которых мы выискивали по больницам и приютам.
Когда с этим будет покончено, я окажусь перед выбором. Фраа Корландин прощупывал меня и даже, возможно, вербовал в Новый круг.
Я всегда считался фидом Ороло и немногих других эдхарианцев, помогавших ему в теорике. Они целые дни проводили в крохотных калькориях; потом я пробирался туда и рассматривал их записи на грифельных досках, спутанные клубки уравнений, в которых понимал от силы один символ из двадцати. Сейчас я должен был работать над заданием, которое дал мне Ороло: фотомнемонической табулой с изображением туманности светителя Танкреда. Мне предстояло ответить на некоторые вопросы об образовании тяжёлых атомных ядер в недрах звёзд. Задачка явно не для Нового круга. Так с какой стати Новый круг вообразил, будто я во время элигера его выберу?
- Ороло - крайне интересный теор, - продолжал фраа Корландин. - Жаль, что я мало у него сувинился.
Нелогичность его слов была видна невооружённым глазом. Скорее всего Корландину предстояло провести с Ороло в одном матике лет шестьдесят-семьдесят. Если он говорил искренне, почему бы не взять свою миску и не пройти через трапезную к столу Ороло?
По счастью, рот у меня был набит хлебом, и я не подверг фраа Корландина сокрушительному феленическому анализу. Пока я жевал, до меня дошло, что он просто поддерживает вежливый разговор. Эдхарианцы так не говорят. Я проводил всё время с эдхарианцами и разучился это делать.
Я постарался расшевелить те части мозга, которые отвечают за вежливую болтовню: перед апертом так и так стоило освежить социальные навыки.
- Если хочешь, чтобы Ороло тебя посувинил, нет ничего проще: сядь рядом и скажи что-нибудь неправильное.
Фраа Корландин хохотнул.
- Боюсь, я слишком мало знаю о звёздах, и даже неправильного о них ничего сказать не могу.
- Ну, сегодня он говорил не о звёздах.
- Да, мне сказали. Кто бы мог подумать, что наш космограф - такой фанат мёртвых языков?
Фраза скользнула мимо моего сознания, как иногда случайно проскакивает в горло непрожёванный ломтик груши или яблока из компота. Я наконец-то свободно почувствовал себя в светской беседе, поэтому тоже хохотнул. Не успел я обдумать слова Корландина, как Лио и Джезри вскочили и понесли свои миски в кухню. Ещё двое фидов торопливо последовали их примеру.
Проследив взгляды других фидов, я увидел, что прасуура Тамура стоит в дверях, сложив руки на груди.
Она резко повернула голову, словно я через полный калькорий запулил в неё шариком из жёваной бумаги, и сверкнула глазами. По-прежнему не понимая, что происходит, я встал и пошёл на кухню. Семеро фидов торопливо мыли свои миски, но и они понимали не больше моего.
***************
Инкантер, легендарная фигура, ассоциирующаяся в мирском сознании с матическим миром и якобы способная изменять физическую реальность произнесением кодовых слов или фраз. Представление восходит к исследованиям, проводившимся в матическом мире накануне Третьего разорения, и было чудовищно раздуто массовой культурой, в которой вымышленные И. (предположительно связанные с халикаарнийской традицией) эффектно сражались со своими непримиримыми врагами риторами (процианами). Влиятельная историческая сувина утверждает, что именно неспособность многих мирян отличать подобные развлекательные выдумки от реальности в значительной степени стала причиной Третьего разорения.
"Словарь", 4-е издание, 3000 год от РК.
Через несколько минут все тридцать два фида и прасуура Тамура были в калькории светителя Грода, рассчитанном на восемнадцать человек. "Не перейти ли нам в светителя Венстера, там места больше?" - спросила суура Ала, самоназначенная староста звонщиц и вообще всех, кто оказывался в поле зрения её глаз-прожекторов. За спиной у Алы поговаривали, что из нашего подроста у неё больше всего шансов стать следующей инспектрисой.
Прасуура Тамура сделала вид, будто не услышала. Она прожила здесь семьдесят два года и отлично знала вместимость всех калькориев. Раз она выбрала этот, значит, так захотела, возможно, потому что в тесном помещении труднее скрыть незнание или отсутствие интереса. Места, чтобы сидеть на сферах, не было, так что мы держали их уменьшенными под стлами.
Я заметил, что некоторые сууры сбились чересчур тесно и всхлипывают, уткнувшись друг дружке в плечо, в том числе Тулия, которая мне очень нравилась. Мне было восемнадцать, Тулии - меньше. Последнее время я мечтал завести с ней отношения, когда она достигнет совершеннолетия. В общем, я смотрел на Тулию куда чаще, чем надо. Иногда она тоже на меня поглядывала. Однако сейчас, когда я на неё посмотрел, она демонстративно отвела покрасневшие глаза и уставилась на витраж над доской. Поскольку: а) снаружи было темно, б) витраж изображал, как светителя Грода и его ассистентов избивают резиновыми шлангами в застенках какого-то контрразведывательного управления эпохи Праксиса, в) Тулия так и так провела в этом калькории примерно четверть жизни, я решил, что дело не в витраже.
При всей своей тупости я наконец сообразил, что наш подрост из тридцати двух фидов последний раз собрался вместе. Девочки с их невероятной чуткостью к таким вещам отреагировали слезами, мы по нашей столь же феноменальной толстокожести понимали только, что девчонки, которые нам нравятся, плачут.
Прасуура Тамура собрала нас явно не из сентиментальных соображений.
- Наша тема: сущность и происхождение иконографий, - объявила она. - Если я увижу, что вы достаточно знаете и понимаете материал, вам разрешат во время аперта свободно посещать экстрамурос. В противном случае вы должны будете ради собственной безопасности оставаться в клуатре. Фид Эразмас, что такое иконографии и чем они для нас важны?
Почему прасуура Тамура начала с меня? Возможно, потому что я записывал беседы фраа Ороло с мастерами и был подготовлен лучше других. Я решил сформулировать ответ соответственно:
- Эксы...
- Миряне, - поправила Тамура.
- Миряне знают, что мы есть, но не знают, как нас понимать. Истина слишком сложна и не укладывается в их сознании. Вместо истины у них есть упрощённые понятия - карикатуры на нас. Эти понятия рождаются и умирают со времён Фелена. Однако, если сравнить их все, обнаружатся устойчивые шаблоны вроде... вроде аттракторов в хаотической системе.
Прасуура Тамура закатила глаза.
- Пожалуйста, без поэзии, - сказала она.
Послышались смешки. Я заставил себя не смотреть на Тулию.
- Инаки, изучающие экстрамурос, давным-давно систематизировали эти шаблоны. Они называются иконографиями. Они важны, потому что если мы знаем, какая иконография у конкретного экса... простите, у конкретного мирянина в голове, мы примерно представляем, что он о нас думает и чего от него ждать.
Прасуура Тамура никак не показала, устроил ли её мой ответ. Во всяком случае, она отвела от меня взгляд - максимум, на что я мог надеяться.
- Фид Остабон. - Теперь она смотрела на двадцатиоднолетнего фраа с жидкой бородёнкой. - Что такое темнестрова иконография?
- Она самая старая, - начал он.
- Я не спрашивала, сколько ей лет.
- Она из древней комедии...
- Я не спрашивала, откуда она.
- Темнестрова иконография... - сделал он третий заход.
- Я знаю, как она называется. В чем она состоит?
- Она изображает нас клоунами, - сказал фраа Остабон немного резким тоном. - Но... клоунами жутковатыми. Это двухфазная иконография. Вначале мы, скажем, ловим сачками бабочек, высматриваем формы в облаках...
- Разговариваем с пауками, - вставил кто-то. Поскольку прасуура Тамура его не одёрнула, со всех концов посыпалось: - Держим книжку вверх ногами... Собираем свою мочу в пробирки...
- Поначалу это вроде бы смешно, - продолжал фраа Остабон уже уверенней. - Во второй фазе проявляется тёмная сторона. Впечатлительный юноша попадает в сети хитрецов, достойная мать теряет рассудок, политика толкают к безумным и безответственным действиям...
- Таким образом, в пороках общества оказываемся виновны мы, - сказала прасуура Тамура. - Происхождение этой иконографии? Фид Дульен?
- "Ткач облаков", сатира эфрадского комедиографа Темнестра, которая высмеивала Фелена и фигурировала в качестве свидетельства на его суде.
- Как вы определите, что ваш собеседник привержен этой иконографии? Фид Ольф?
- Вероятно, он будет вежлив, пока разговор идёт о вещах ему понятных, но выкажет странную враждебность, как только мы коснёмся абстракций...
- Абстракций?
- Ну... чего-нибудь, что мы получили от Нашей Матери Гилеи.
- Уровень опасности по десятибалльной шкале?
- Учитывая, что сталось с Феленом, я бы сказал, десять.
Прасууру Тамуру ответ не устроил.
- Я не осуждаю, когда вы переоцениваете опасность, и всё же...
- Фелена казнила мирская власть по приговору суда. Это не было спонтанное возмущение толпы, - подал голос Лио. - Толпа менее предсказуема и от неё труднее уберечься.
- Отлично, - сказала прасуура Тамура, явно удивлённая столь логичным ответом из уст Лио. - Итак, оценим уровень опасности в восемь баллов. Фид Халак, каково происхождение доксовой иконографии?
- Многосерийная движущаяся картина эпохи Праксиса. Приключенческая драма о военном космическом корабле, отправленном в далёкие части галактики для борьбы с враждебными инопланетянами и потерявшем управление в результате повреждения гипердвигателя. Капитан корабля - человек страстный и порывистый. Его помощник - Доке, теорик, гениальный, но холодный и начисто лишённый эмоций.
- Фид Джезри, что говорит о нас доксова иконография?
- Что мы полезны мирской власти. Что наши таланты достойны всяческих похвал. Но что мы слепы или ущербны в силу... э...
- Тех же качеств, которые делают нас ценными, - подсказала фид Тулия. Вот почему я никак не мог выкинуть её из головы: только что она распускала нюни, а тут раз и оказалась умнее всех.
- Как отличить человека, находящегося под влиянием доксовой иконографии? Фид Тулия, продолжай.
- Он будет относиться к нам с интересом, уважая наши знания, но слегка покровительственно, поскольку считает, что нами должны руководить люди, прочнее стоящие на земле и слушающие голос своего сердца.
- Уровень опасности? Фид Бранш?
- Я бы оценил как очень низкий. По сути эта иконография довольно точно отражает истинное положение дел.
Все захихикали. Прасуура Тамура явно не одобрила наш смех.
- Фид Ала. Что общего у йорровой иконографии с доксовой?
Суура Ала на минуту задумалась.
- Тоже из развлекательного сериала эпохи Праксиса? Только это, кажется, была иллюстрированная книжка?
- Позже по ней сделали движущуюся картину, - вставил фраа Лио.
Кто-то шепнул Але подсказку, и она всё вспомнила.
- Да. Йорр выведен как теорик, но если посмотреть на его занятия, он больше праксист. Из-за работы с химикатами он позеленел, и на затылке у него выросло щупальце. Всегда ходит в белом лабораторном халате. Опасный безумец. Вечно вынашивает планы захватить мир.
- Фраа Арсибальт, какая иконография связана с риторами?
Он ответил без запинки, как по писаному.
- Риторы исключительно ловко выворачивают слова наизнанку, злокозненно сбивая с толку мирян или, что хуже, влияя на них внешне незаметным образом. Используют унарские матики, чтобы вербовать и воспитывать сторонников, которых засылают в секулярный мир, где те пробиваются на влиятельные должности под видом бюргеров, хотя на самом деле они - марионетки всемирного заговора риторов.
- Что ж, по крайней мере придумано не на пустом месте! - воскликнул фид Ольф.
Все повернулись к нему, надеясь, что это шутка.
- Кажется, мы знаем, в какой орден ты метишь! - с досадой произнесла одна из суур. Все знали, что она собирается в Новый круг.
- Потому что он ненавидит проциан? Или просто потому, что не умеет себя вести? - спросила её подружка негромко, но так, что слышали все.
- Довольно! - оборвала прасуура Тамура. - Миряне не видят разницы между нашими орденами, так что иконография, которую изложил фраа Арсибальт, опасна для всех нас, не только для проциан. Продолжим.