Беглецы - Нил Шустерман 6 стр.

8. Риса

В лесу все чаще попадаются обрывки упаковки, кусочки пластика и прочий мусор, который, как известно, всегда свидетельствует о близости очага цивилизации. Рисе это не нравится. Если рядом город, значит, люди, живущие в нем, могут их узнать. Фотографии всех троих наверняка показывали в утренних новостях.

Риса понимает, что полностью исключить контакты с людьми не получится. Шансов ос­таться незамеченными, особенно в густонасе­ленных районах, практически нет. Их никто не должен узнать, но в то же время обойтись без помощи других людей не удастся. Обращаться к кому-то все равно придется.

Коннор, как всегда, рад поспорить, когда Риса делится с ним своими соображениями.

- Зачем нам посторонние? - спрашивает он, глядя на следы жизнедеятельности человека, встречающиеся уже повсеместно. Ребята про­ходят мимо полуразвалившейся, поросшей мхом каменной стены и ржавой металличес­кой вышки, служившей опорой высоковольт­ной линии во времена, когда электричество еще передавали по проводам. - Не нужен нам никто. Сами возьмем, что надо.

Риса вздыхает, стараясь держать себя в руках.

- Я понимаю, что то, что нам нужно, можно украсть, - говорит она терпеливо, - но это не­правильно. Ты так не считаешь?

Коннору неприятно, что Риса сочла его че­ловеком, не чуждым воровства.

- А ты считаешь, люди дадут нам поесть или что там еще нам понадобится просто так, по доброте душевной? - запальчиво спраши­вает он.

- Я так не считаю, - говорит Риса, - но если мы все как следует обдумаем и не будем прини­мать скоропалительных решений, может быть, воровать не придется.

От ее слов, а может, от того, что она гово­рит с ним, как с ребенком, Коннор приходит в бешенство. Риса замечает, что Лев за ними пристально наблюдает, не вмешиваясь в разго­вор. Если он решил бежать, думает Риса, сей­час самое время. Неожиданно ей приходит в голову, что их с Коннором спор - отличная воз­можность проверить, хочет ли Лев остаться с и ими или тянет время, дожидаясь подходящего момента, чтобы сбежать.

- Куда это ты пошел?! - рычит она на Конно­ра, чтобы подлить масла в огонь, краем глаза следя за Львом. - Я, между прочим, еще не за­кончила!

- А кто сказал, что я должен тебя слушать? - спрашивает Коннор, вновь поворачиваясь к ней.

- Если бы у тебя были мозги, ты бы меня слушал!

Коннор подходит совсем близко к Рисе, на­рушая границы личного пространства. Это ей не нравится.

- Мозгов нет, говоришь? Да если бы не я, ты бы уже сидела в заготовительном лагере! - го­ворит Коннор.

Риса поднимает руку, чтобы оттолкнуть его, но мальчик реагирует быстрее и успевает схва­тить ее за запястье. Риса понимает, что зашла слишком далеко. Что она, в сущности, знает об этом парне? Его хотели отдать на разборку. Мо­жет, тому есть веские причины. Может, даже очень веские.

Риса понимает, что сопротивляться не нуж­но, так как, защищаясь, она отдает преимуще­ство в руки Коннора.

- Отпусти меня, - говорит она, стараясь, что­бы ее голос звучал максимально весомо и спо­койно.

- Да почему? Ты думаешь, я с тобой что-то сделаю?

- Потому что ты второй раз дотронулся до меня без разрешения, - говорит Риса. Но Коннор все равно не отпускает, хотя сжима­ет руку уже не так крепко. И как-то не грубо, без угрозы. Скорее, нежно. Риса могла бы легко вырвать руку. Но почему же она этого не делает?

Риса понимает, что, продолжая удерживать ее, Коннор хочет ей что-то сказать, но что именно, девушка не знает. Может быть, он дер­жит ее так нежно, чтобы показать, что не скло­нен к насилию?

Впрочем, это не важно, думает Риса. Даже легкое насилие все равно остается насилием.

Она смотрит вниз. Один удар каблуком, и коленная чашечка будет сломана.

- Я тебя в одну секунду вырублю, - тихо, но угрожающе говорит Риса.

Если он и испугался, вида не показывает.

- Я знаю, - так же тихо отвечает Коннор.

Видимо, он интуитивно понимает, что она ничего ему не сделает, что первый раз она обо­ронялась лишь для того, чтобы показать ему, на что способна, да и то скорее рефлекторно, чем сознательно. Теперь же, если она ударит его, это будет обдуманным, взвешенным реше­нием.

- Отойди, - просит она, и в голосе Рисы Кон­нор уже не слышит решимости, бывшей желез­ной всего пару минут назад.

На этот раз он слушается ее: отпускает руку и отступает на два шага. Они могли бы по­драться, но не стали этого делать. Риса не сов­сем понимает, что это значит, но чувствует, что злится на мальчика не просто потому, что он ее не слушается: есть и другие причины, причем их столько, что сразу даже не разо­браться.

- Все это очень занимательно, но мне кажет­ся, в драке мало пользы, - произносит чей-то голос со стороны.

Это Лев, и Риса понимает, что ее малень­кий эксперимент провалился. Она хотела сде­лать вид, что они с Коннором ссорятся, чтобы проверить, бросится ли он бежать, воспользо­вавшись возможностью, но сама так увлеклась спором, что совершенно забыла об экспери­менте. Если бы он сбежал в самом начале ссо­ры, успел бы далеко уйти, а они бы спохвати­лись только сейчас.

Напоследок Риса награждает Коннора сер­дитым взглядом, и они отправляются дальше. Проходит минут десять, и Лев отходит в кусты. Коннор пользуется его отлучкой, чтобы снова заговорить с Рисой.

- Хорошо придумано, - говорит он. - Срабо­тало на сто процентов.

- Что?

- Я насчет ссоры, - говорит он шепотом., на­клоняясь к уху Рисы. - Ты же ее специально за­теяла, чтобы проверить, сбежит Лев или нет, пока мы не обращаем на него внимания, пра­вильно?

- Ты знал? - спрашивает Риса ошеломленно.

Коннор недоуменно смотрит на нее.

- Ну... да, - признается он.

Риса растеряна. Впервые увидев Коннора, она сразу решила, что парень не так прост, как кажется, а теперь и вовсе не знает, что думать.

- Значит, ты просто подыгрывал мне?

Теперь и Коннор выглядит растерянным.

- Ну да... Вроде того. А что, ты разве серь­езно?

Риса прячет улыбку. Неожиданно девочка понимает, что чувствует себя комфортно ря­дом с Коннором. Это странно. Как такое мо­жет быть, непонятно. Если бы они поссори­лись всерьез, она, по идее, должна была бы сейчас относиться к Коннору настороженно. То же самое было бы в случае, если бы они, сговорившись, устроили показательное вы­ступление и оно оказалось таким же успешным: Риса никогда бы не смогла ему доверять. Если бы она увидела, что он может так убедительно лгать, стала бы подозревать его каждый раз, до­говариваясь о чем-то важном. В итоге получи­лось что-то среднее: они и ссорились по-настоящему, и ломали комедию одновременно. В таком сочетании все было в пределах нор­мы - они были похожи на воздушных акроба­тов, исполняющих смертельные трюки над страховочной сеткой.

Лев вновь присоединяется к ним, и ребята идут дальше. Риса решает, что пока с нее доста­точно и больше обдумывать отношения с Кон­нором она не намерена. Ей лишь хочется удер­жать при себе неожиданную радость от встре­чи с мальчиком как можно дольше. Тем более что им вскоре предстоит вступить в контакт с таящим неведомые опасности цивилизован­ным миром.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Приемыши

"Нельзя изменить закон, не изменив сначала человеческую натуру".

Медсестра Грета

"Нельзя изменить человеческую натуру, не изменив сначала закон".

Медсестра Ивонна

9. Мать

Молодой матери девятнадцать, но она совер­шенно не чувствует себя взрослой. Нет у нее и уверенности в том, что в ее душе достаточно мужества и мудрости, которые позволили бы ей справиться с ситуацией, в которой она оказалась. Ведь не так давно она сама была ребен­ком. Когда же она перестала им быть? Согласно закону, это происходит, когда человеку испол­няется восемнадцать, но законы пишут для всех людей, а ее те, кто их придумывает, лично не знают.

Роды были очень болезненными, девушке все еще не по себе, но она крепко прижимает младенца к груди. Она намеренно выбирает са­мые темные улицы на задворках, где нет лю­дей. Вокруг ни души. Контейнеры с мусором отбрасывают на асфальт резкие прямоуголь­ные тени. Под ногами хрустит битое стекло. Девушка знает: в этот глухой час легче всего сделать то, что она задумала. Даже койоты и другие хищники спят. Мысль о том, что невин­ный ребенок может пострадать, для нее не­стерпима.

Рядом, скособочившись, стоит гигантский контейнер для строительного мусора. Девуш­ке страшно. Ей кажется, что ржавая груда же­леза вот-вот оживет, протянет к ней лапы, ута­щит ребенка и спрячет в своем отвратитель­ном чреве. Она осторожно обходит контейнер и, прибавив шагу, идет дальше по пустынной улице.

Вскоре после принятия Билля о жизни мо­лоденькие девушки, оказавшиеся в таком же положении, как она, часто бросали детей в та­кие вот контейнеры. Девушки, ставшие мате­рями помимо желания, бывает, впадают в отча­яние и готовы избавиться от ребенка любым способом - даже если приходится выбросить его, как мусор. Детей находили в контейнерах столько раз, что о таких случаях даже переста­ли рассказывать в новостях - они стали при­вычной частью повседневной жизни.

Злая ирония заключается в том, что Билль о жизни был принят для защиты священного дара - человеческой жизни. Но по воле не­предсказуемого рока эффект оказался обрат­ным - стоимость человеческой жизни снизи­лась. Слава богу, нашлись люди, настоявшие на возможности усыновления брошенных детей. Был принят замечательный закон, позволив­ший девушкам, не имеющим возможности самостоятельно вырастить ребенка, надеяться на то, что кто-то сделает это за них, и не бросать несчастных младенцев в контейнеры с му­сором.

Робкий рассвет становится ранним утром, и девушка покидает трущобы, в которых прята­лась ночью. Теперь она в фешенебельной час­ти города. Девушка проходит улицу за улицей, и дома становятся все богаче и привлекатель­ней. Да, это отличное место, думает она. Здесь не страшно оставить ребенка. Теперь нужно выбрать подходящий дом. Осмотревшись, она выбирает особняк средней величины. Дорож­ка, ведущая от тротуара к крыльцу, совсем ко­роткая - дом стоит почти у края проезжей час­ти. Значит, можно будет оставить ребенка на крыльце и быстро исчезнуть. Вдоль стены растут деревья, и, если даже кому-то в голову при­дет посмотреть в окно, он ничего не увидит. С улицы тоже не видно, особенно если подой­ти прямо к крыльцу. Свет в окнах не горит, это хорошо. На дорожке, ведущей к гаражу, стоит машина. Наверное, хозяева дома, решает де­вушка. Она осторожно, стараясь не шуметь, поднимается по ступенькам, присаживается на корточки и кладет спящего ребенка на коврик с надписью "Добро пожаловать". Малыш за­вернут в два одеяла, на голове шерстяная ша­почка. Девушка укутывает ребенка плотнее. Это все, что она научилась делать, став мате­рью. Сначала она думает позвонить в дверь и убежать, но потом решает, что не стоит этого делать. Если ее поймают, второго шанса уже не будет - закон обязывает девушек, застигнутых хозяевами дома, оставлять ребенка себе. Если же хозяева выходят утром на крыльцо и находят там ребенка, их называют "нашедшими опекунами", и таковыми они остаются по зако­ну до момента, когда подкидыш достигает со­вершеннолетия. Хотят они того или нет, но от­ныне ребенок считается частью их семьи.

В тот самый момент, когда ей стало извест­но, что она беременна, девушка решила, что подкинет ребенка какой-нибудь обеспеченной семье. Она надеялась на то, что передумает, увидев ребенка собственными глазами, но это был лишь самообман. У нее не было желания стать матерью, да никто этому ее и не учил. Поэтому она и замыслила подкинуть ребенка, решив, что так для него будет лучше.

Девушка понимает, что задержалась на крыльце дольше, чем нужно, - в окне на верх­нем этаже уже горит свет. Она заставляет себя оторваться от спящего младенца и уходит. По­чувствовав, что тяжелая ноша упала с плеч, де­вушка испытывает грандиозный прилив внут­ренних сил. Ей предоставлен еще один шанс распорядиться своей жизнью, и на этот раз она постарается его не упустить. Одного урока вполне достаточно. Поспешно удаляясь, она ду­мает о том, как прекрасно, что в жизни иногда выпадает возможность что-то исправить. Эта возможность столь привлекательна, что чело­век порой готов пожертвовать ради нее всем святым.

10. Риса

В том же районе, где оставила подкидыша мо­лодая мать, но на другой улице, у двери дома на краю леса стоит Риса. Она звонит в звонок, и на зов выходит женщина в банном халате.

Риса ослепительно улыбается хозяйке.

- Доброе утро. Меня зовут Диди. Я собираю одежду и продукты. Меня послал школьный ко­митет. Когда соберем достаточно, отдадим без­домным. Это, знаете, такой конкурс у нас - кто соберет больше, выиграет путешествие во Флориду. Я была бы вам очень признательна, если бы вы оказали мне посильную помощь.

Сонная женщина пытается понять хоть что-то из того, что бормочет эта "Диди". Сбор одежды для бездомных? Она не может вста­вить ни единого слова, потому что Диди бол­тает без умолку. Если бы у Рисы была жева­тельная резинка, она бы обязательно надула пузырь в паузе между словами, чтобы окончательно стать похожей на глуповатую ученицу средней школы.

- Пожалуйста, пожалуйста, я вас очень про­шу! Я уже на втором месте, а мне так хочется выиграть поездку!

Женщина в халате вздыхает, понимая, что Диди с пустыми руками все равно не уйдет. Иногда легче дать девчонке вроде нее то, что она просит, чем тратить время на споры.

- Я сейчас вернусь, - говорит женщина и ис­чезает в доме.

Через три минуты Риса возвращается с сум­кой, битком набитой одеждой и банками с кон­сервами.

- Это просто чудо, - замечает Коннор. Они со Львом наблюдали за представлением, спря­тавшись за деревьями.

- Спасибо за комплименты, - говорит Ри­са, - Я же артистка. Это почти то же самое, что играть на рояле. Нужно просто знать, какую клавишу нажать, чтобы затронуть нужную струну душе человека.

- Ты была права. Это куда лучше, чем красть.

- Хотя между попрошайничеством и кражей разницы никакой, - как бы невзначай замечает Лев.

Рисе неприятно, что ее назвали воровкой, но она старается этого не показывать.

- Может, и так, - говорит Коннор. - Но украсть так мастерски не каждый сможет.

Ребята вышли из леса у края респектабель­ного коттеджного поселка. Аккуратно подстри­женные газоны усыпаны желтыми листьями. Осень вступила в свои права. Застройка в по­селке однотипная, но каждый дом чем-нибудь отличается от других. То же самое с жителя­ми - с виду все одинаковые, но кое-какие осо­бые приметы имеются у каждого. Такую жизнь Риса раньше видела только по телевизору и на картинках в журналах. Для нее богатые окраи­ны - волшебное королевство. Возможно, именно это ощущение и придало ей смелости. Ей хотелось во что бы то ни стало посмотреть, кто живет в этих красивых домах, и она реши­ла назваться Диди и позвонить в дверь одного из них. Вид красивых коттеджей манил ее, как манит несчастных сирот, обитающих в Двад­цать третьем Государственном Интернате, за­пах свежего хлеба, который выпекают для них каждое утро в огромных печах на кухне.

Спрятавшись в лесу, ребята склоняются над сумкой, как будто она полна новогодних подар­ков. Там обнаруживается пара брюк и синий свитер на пуговицах, который приходится впо­ру Коннору. Куртка подходит Льву. Для Рисы ничего не находится, но это не страшно. Она может пойти к другому дому и повторить свой номер с "Диди".

- Я по-прежнему не понимаю, какой смысл менять одежду, - замечает Коннор.

- Ты когда-нибудь телевизор смотрел? - спра­шивает Риса. - Есть такие передачи, где пока­лывают, как полицейские ловят преступников. Так вот, в ориентировках, которые рассылают­ся по участкам, всегда описывается одежда, в которой их видели в последний раз.

- Мы же не преступники, - возражает Кон­нор, - мы в самоволке.

- Мы нарушители, - замечает Лев. - То, что мы делаем, подпадает под действие федераль­ных законов.

- Что именно? Кража одежды? - спрашивает Коннор.

- Нет, кража самих себя. Когда было подписа­но разрешение на разборку, мы стали государ­ственной собственностью. Мы ушли в самовол­ку и автоматически сделались федеральными преступниками.

Рисе разъяснения Льва не нравятся, а Коннору и подавно, но ребята решают, что думать об этом бессмысленно.

К сожалению, опасное вторжение в посе­лок совершенно необходимо. Возможно, поз­же, когда начнется рабочий день, они найдут библиотеку и смогут скачать карту района. Имея карту, можно передвигаться по лесу, не опасаясь заблудиться или выйти не туда, куда нужно. Если знать, где что находится, можно выходить из леса только в случае крайней не­обходимости, и тогда их не поймают. Ходят слухи, что в лесах скрываются целые общины беглецов, не желающих быть разобранными на органы. Если им посчастливится, они набредут на одну из таких коммун.

Осторожно продвигаясь в глубь жилого района, ребята встречают молодую женщину, почти девочку, лет девятнадцати, не более. У нее странная походка - девушка прихрамы­вает, как будто после аварии. Риса готовится к худшему - девушка может узнать их, - но та проходит мимо, не глядя в глаза, и, прибавив скорости, исчезает за углом.

11. Коннор

Зря мы вышли из леса. Здесь мы на виду у всех, и поймать нас нетрудно. Лучше бы нам не соваться в поселок. Но, с другой стороны, в лесу, кроме ягод и орехов, нечего есть. Нормальную еду можно найти только в городе. Еду и инфор­мацию.

- Сейчас самое подходящее время, - говорит Коннор остальным. - На нас никто не обратит нпимания. По утрам все суетятся. Опаздывают на работу и все такое.

В кустах Коннор находит газету, - видимо, почтальон промахнулся и она пролетела мимо крыльца.

- Смотрите-ка! - восклицает Лев. - Газета. Старая? Там о нас что-нибудь написано?

Он говорит об этом так беззаботно, словно в том, что о них пишут в газетах, есть что-то хо­рошее. Ребята вместе изучают первую страни­цу. Война в Австралии, очередная ложь полити­ков - все как обычно. Коннор с трудом перево­рачивает страницу. Газета большая, и читать ее на весу неудобно. Ветер треплет края бумаги, листы рвутся, газета все время норовит взле­теть в небо, как воздушный змей.

На второй странице о них тоже ничего нет, равно как и на третьей.

- Может, это старая газета? - спрашивает Риса.

Коннор смотрит на дату, напечатанную в верхней части страницы.

- Нет, сегодняшняя, - отвечает он, с трудом переворачивая очередную страницу. - А, вот оно.