Я была счастлива и тут же объяснила, какой фасон мне нужен. Она сняла с меня мерки и приступила к работе. Неужели это так легко, я имею в виду – получить новую шубку? От радости я прыгала и скакала по всей яранге, пока не упала, нечаянно споткнувшись о кота, не вовремя вернувшегося домой.
– Что за моду ты взяла пинать ногами невинных сотрудников? С утра Алексу досталось, теперь еще и мне? Скоро перебьешь всех в радиусе пяти километров…
– Ни-ни! Прости, пожалуйста, пушистик, – только и смогла сказать я, потирая ушибленный лоб.
Вечером, поужинав (наконец-то) вареным мясом оленя, которого забили с утра, мы отправились на боковую. До этого немного потренировались, ломая оленьи кости. Должна признать, что у "спасителя человечества" это получалось лучше всех. Мне, например, с огромным трудом удалось переломить оленье ребро о колено. И то синяков набила…
Уснуть не могла долго, боясь, что во сне снова придет олень с обломанным рогом и продолжит заваливать меня ценными советами. От Алекса и кота меня отделяла перегородка из шкур, свисающих с потолка. Мои товарищи по команде давно уже мирно дрыхли. Я знала, что Пусик лежит с моей стороны, и чуть-чуть приподняла шкуру-перегородку. Так и есть, кот на месте и спит без задних ног. Коварно улыбаясь, я протянула руку и резко дернула его за хвост! Когда ярангу огласило пронзительное "мя-а-у!!!", я уже, закрыв глаза, притворно похрапывала. А потом и непритворно…
– Пора, красавица, проснись! – услышала я хриплый и немного раздраженный голос над ухом.
Еле разлепив веки, я различила рядом с собой какой-то силуэт, который, обретя ясность, стал агентом 013 с отчего-то покрасневшими глазами.
– Что-то ты неважно выглядишь, – сонно пробормотала я. – Неужели плохо спал?
Мурзик возмущенно фыркнул:
– А кто меня всю ночь за хвост дергал?! Барабашка?!
– Не знаю, – как можно искреннее удивилась я и сделала предположение: – А может, это ангъяк? – с невинным видом заглядывая котику в глаза.
– Тьфу! Сил моих больше нет! Вставай быстрей, копуша! Мы с Алексом уже почти готовы, а ты все барствуешь. Пора трогаться в путь, деточка.
Зная, что нам предстоит довольно опасное мероприятие, я не в силах была изображать на лице радость по поводу грядущей охоты. Вяло походила по яранге, нехотя собирая одежду, потом с надеждой посмотрела на моих застывших в немом ожидании партнеров.
– Ребята, что-то я плохо себя чувствую. Видно, заболела холерой, вода-то тут из снега вытапливается, а в снегу знаете сколько кишечных палочек?!
– Во всяком случае, не настолько много, чтобы освобождать тебя от прямых обязанностей. Особенно в такой момент, когда Родина в тебе нуждается, – тут же отмел мои чаяния агент Орлов. – В конце концов, кроме шуток, кто будет ломать кость? Мне придется держать разбушевавшегося ангъяка, это самая опасная часть дела. Он ведь тихо сидеть и ждать не будет, видя, что его жизнь висит на волоске. Агент 013 должен читать заклинание. У него самая тонкая и ответственная работа, а тебе нужно всего лишь сломать кость. Кроме того, у тебя вчера так хорошо получалось во время тренировок.
– Ага, я смогла сломать только десятую.
– Но ты же потом зубами себе помогать стала, дело совсем пошло на лад, так о чем же речь тогда? Погрызла, и хрясть о колено!
– Ну ладно, – сдалась я и, быстренько одевшись, попросила у Алекса ножик для самообороны.
– Зачем он тебе? Я же буду рядом.
– А вдруг ангъяк с ходу на меня бросится? И начнет кусать, а у тебя сил не хватит его оттащить? Это только мужчин украшают шрамы в пол-лица, а мне потом на пластическую операцию тратиться.
Чтобы отделаться от моих бесконечных условий, он молча сунул мне в руку тяжелый охотничий нож. Сам взял гарпун со стальным наконечником, пару больших ножей для резки рыбы и топорик. Ухтыкак и ее сородичи пожелали нам всего хорошего и улеглись досыпать. Счастливчики! Шуба моя была почти готова (портниха работала всю ночь), но, хоть соблазн и велик, я померяю ее по возвращении. Котик взял в зубы сушеную рыбку, ему надо было всегда иметь ее при себе – кто знает, может понадобиться в любой момент. А потом мы вышли из яранги навстречу восходящему солнцу и нехорошему людоедику. Алекс тащил меня за руку, так как по дороге я ныла, что не выспалась и хочу вернуться и досмотреть сны, ангъяк все равно никуда не денется… Но небо было глухо к моим мольбам.
Наконец мы дошли до места. Наверное, было слишком рано – вчера я видела коротышку, когда солнце было повыше.
– Мы не будем стоять здесь как истуканы – это может вызвать подозрения у суеверного монстра, если он за нами сейчас откуда-нибудь наблюдает, – сказал Алекс. – А лучше сделаем вид, что вышли утречком прогуляться, подышать свежим воздухом, посмотреть на северное сияние.
– А где оно? – тут же поинтересовалась я, поглядев по сторонам.
– Северное сияние? Утром?! Отсюда его не видно, понимаешь ли, это так, к слову сказано, – зевая, заметил кот.
– Понятно, – разочарованно протянула я. Значит, и на сияние полюбоваться мне тоже не дадут. А ведь я-то думала, что это единственная заслуживающая внимания вещь на всем Севере…
И тут вдруг кто-то как вцепится в мою ногу! От неожиданности я вскрикнула и уже не закрывала рта, пока не увидела, кто это делает. А после того как увидела, заткнулась на минуточку, только чтобы набрать воздуху побольше в легкие, и огласила тундру таким воплем, какого никак не ожидаешь услышать от такой интеллигентной девушки среднего роста. Мою ногу повыше сапожек схватила покрытая мехом детская рука со здоровенными когтищами, как у Фрэдди Крюгера. Она торчала прямо из сугроба и сильными рывками пыталась утянуть меня под ставший вдруг рыхлым снег. Пока Алекс выхватывал топор, а храбрый кот, бросив рыбу, старался вцепиться зубами в мохнатую лапу, мимо успела пролететь с криком белая сова, на ходу отрывисто извинившись:
– Простите, немного опоздала. Беспокойная ночь.
Конечно, ведь птичка должна была своим появлением возвестить о скором приходе ангъяка, а не явиться следом. В это время из-под снега донесся раздраженный вопль (видно, хватка у Мурзика была крепкая), и рука, оставив в зубах у самоотверженного котика здоровущий клок шерсти, скрылась в сугробе.
– О нога! Моя бедная, израненная нога! – выла я, приплясывая на ходу, но потом, опомнившись, переключилась на Алекса: – Ты что копался?! Видал, как агент 013 храбро бросился мне на помощь в ту же секунду?! Если бы не он – меня же съесть могли!
Пусик подбоченился и с важностью подкрутил лапой усы. В этот миг он более всего напоминал седого гусарского полковника.
– Ничего подобного! Ведь мы оба стояли рядом, но после него мне тут делать уже было нечего. Кроме того, я мог угодить топором по агенту 013, и мы лишились бы лучшего члена нашей троицы. Ты сама мне бы этого не простила, – с достоинством, спокойно ответил командор.
– Он рисковал собой, маленький, отчаянный, бесстрашный… – нежно произнесла я. Котик слушал наслаждаясь, приняв величественный вид.
Алекс потыкал гарпуном в сугроб, где пропал ангъяк.
– Плохо, что мы его упустили. Надеюсь, что он-то не успел тебя поцарапать? А то не хватало нам еще маленького злобного ангъяка в команде. Его кровь – сильнейший яд, знаешь об этом?
– Спасибо за предупреждение, как всегда, вовремя, – встревожилась я, проверяя ногу, – все в полном порядке…
– Нам нужно разделиться – на троих сразу он не нападет, хотя и ждать уже не может – больше четырех суток не получал добычи. Пока он не ушел далеко, разделимся и пойдем в разные стороны. Но ни в коем случае нельзя отдаляться друг от друга дальше чем на двадцать метров, – приказал Алекс.
– Нет! Я с тобой пойду! Не оставляйте меня одну, теперь не моя очередь подцеплять на крючок этого гадкого коротышку – он мне чуть ногу не отгрыз!
– Раз он тебя выбрал, значит, ты его чем-то привлекла. И мне кажется, что ангъяк не захочет так просто отказываться от намеченной добычи, а потому скорее всего нападет именно на тебя. Нам повезло, что теперь есть приманка. – Доводы командора были убийственно убедительны. Он встретился взглядом с котом, который ему кивнул (вот предатель!), и они действительно пошли в разные стороны.
Радужная перспективка, не находите? Но чего не сделаешь ради дела?! Покрепче сжав в руках ножик, я поплелась вперед. Вскоре, позабыв об ангъяке, полностью отдала свои мысли новой шубке, дожидающейся меня в нашей яранге. Мимо вновь пролетела сова, сделав страшные глаза, она крикнула:
– Полундра! Он идет!
– Где?! – живо очухалась я.
– Сзади! – Совы и след простыл.
Я резко обернулась – никого, но дожидаться не имело смысла, я бросилась наутек и тут же услыхала пронзительное мяуканье кота. Он, наверное, был где-то за ледяными глыбами. Ринувшись туда со всех ног, я увидела разгоряченного Алекса, который, размахивая тяжелым гарпуном, первым подскочил к тем глыбам. Следом туда добежала я, но поначалу ничего не поняла. Кот сидел на снегу, глядя на нас с командором виноватыми глазами, а в зубах у него была… мышь. Факт, не подлежащий комментариям! Положив ее перед собой, он скорбно произнес:
– Простите, друзья. Инстинкт. Ничего не мог поделать – увидел мышь, они тут под снегом живут, паршивцы, – и не смог совладать с охотничьим инстинктом… Как-то невольно, само собой, вырвался боевой клич! В смысле то, что вы приняли за вопль о помощи…
Алекс пытался скрыть нервное разочарование, посжимав древко оружия, он повернулся и молча пошел назад. Пусик все еще находился в потерянном состоянии, пытаясь невнятно объясниться:
– Ты не представляешь себе, Алина, это ведь была первая мышь в моей жизни! На протяжении многих лет я боролся с этим, как мне казалось, животным инстинктом, позорным для респектабельного профессора, спецагента, охотника на монстров! А теперь, когда это случилось, я абсолютно растерялся…
После этих слов мышь вскочила на ноги, пискнула, нахально посмотрела на агента 013 и, махнув хвостиком, юркнула в норку в снегу. Толстун, закатывающий глаза, ровно ничего не заметил… Прервав душевные разглагольствования кота, я насмешливо указала:
– Послушай, у тебя мышь убежала, охотничек.
Только тут агент 013 огляделся и сильно удивился.
– Точно, она сбежала, но ты не представляешь себе, какие это были незабываемые ощущения, – мечтательно мурлыкнул он.
– Еще бы, – понимающе согласилась я.
На том мы и расстались, и я пошла в сторону моря, а он в обратном направлении в соответствии с планом командора. Пройдя несколько шагов, я вдруг почувствовала, что снег под ногами стал каким-то подозрительно скользким, и прежде чем я поняла, что к чему, уже летела вниз, как Алиса в норку Кролика! Хотя нет, это было больше похоже на ледяную горку в период рождественских гуляний. От страха я даже забыла закричать и с ужасом мычала, думая о том моменте, когда наконец придется приземлиться. Последнее, несмотря на все мои опасения, прошло довольно безболезненно. Если не считать ушибленный копчик, я шлепнулась очень удачно, на земляной пол, покрытый шкурами. Почти сразу же вскочила на ноги и огляделась по сторонам.
Довольно светлая и уютная пещерка, наверное, не меньше двенадцати квадратных метров. В низком потолке над моей головой дыра, из нее я и выпала. В углу стоит стол, там же деревянная дверь, на одной стене висит шкафчик с посудой, на другой – зеркало и картинки из журналов. Напротив самая настоящая кровать, покрытая не шкурами, а шелковым покрывалом с оборками, и посреди комнаты – он! В деревянном кресле-качалке, укрыв ноги клетчатым пледом, сидит то самое существо, из-за которого у нас столько муторки в последние дни, и спокойненько покуривает трубку. Рост мелкий, волосы светлые, лицо землистое, глаза… добрые. Я обронила охотничий ножик где-то в снегу и сейчас сильно в этом каялась.
– Здравствуй, милая девушка! Храни тебя Один, ты свалилась просто как снег на голову, честное слово, – спокойно произнесло существо, медленно пуская сизые колечки дыма.
– Вэк… – только и смогла выговорить я.
– Ты, наверное, хочешь знать, кто я? – тем же спокойно-доброжелательным тоном поинтересовалось существо.
– Э-э… уж это я-то знаю в рамках общего сюжета, – пробормотала я, раздраженная, как мне казалось, лицемерием коротышки.
– Откуда? – удивился карлик, сверкнув красными глазами. – Честное слово, я поражен, ведь я переселился сюда окончательно только позавчера. Едва-едва успел расставить свой скудный скарб и вот сижу отдыхаю. Даже пообедать еще не успел, честное слово. – И он улыбнулся, ощерив, как ни странно, ровные белые зубы.
"Ну, уж так просто меня не возьмешь, не на ту напал", – думала я, пятясь к стене.
– Но ведь это чудесно, что ты все-таки зашла, честное слово, – с нескрываемой умильной радостью сообщил хозяин.
– Слушай, ангъяк, или лучше по имени, Рахтын, все равно тебе не уйти от агента Алекса и Мурзика! Ты не смотри, что он кот, ему нет равных в рукопашной схватке. Греко-римская борьба, слыхал?! Пусик за меня голову оторвет! Он тебя живо на обе лопатки уложит, понял?! А Алекс тебя на колбасу порубит или гарпун засунет знаешь куда…
Пока я говорила эти страшные вещи, лицо коротышки принимало все более удивленное выражение, и, дав мне излить душу, он воскликнул:
– О, юная богиня, столь краснолицая в гневе! Честное слово, теперь я понял, отчего выражение твоих глаз с самого начала так недружелюбно. Ты приняла меня за другого!
Я открыла было рот, чтобы заявить, что меня не проведешь, но вдруг начала соображать, что действительно образ этого улыбчивого коротышки в меховом жилетике никак не сходится с образом агрессивного и кровожадного ангъяка.
– Подожди, подожди, тогда кто же ты? – Меня поразила мысль о том, что ангъяк тут, оказывается, не один, а кроме него, может быть, целая когорта разномастных коротышек.
– Меня зовут не Рахтын, так ты, кажется, сказала, а Орм! Я всего лишь бедный эмигрант из Швеции, честное слово.
Да-а, похоже, я попала в сказочный мир, где все поставлено с ног на голову. Этот бедный парень эмигрировал! Из благоустроенной капиталистической Швеции на Чукотку советских времен! Чудеса, да и только.
– У нас там, в горах, страшное перенаселение, буквально строим жилища одно на другом, честное слово! Некоторым так вообще приходится снимать углы у людей, чтобы только где-то пристроиться. А у меня друг несколько месяцев назад переселился сюда, тоже к друзьям, потом и меня позвал, я решил посмотреть. Земли тут и снега завались – бескрайние просторы, но что главнее всего – людей мало, и они не беспокоят понапрасну. О, простите, честное слово, я не хотел никого задеть, – вдруг спохватился он, сообразив, что сболтнул лишнее.
– Я тут временно, попала случайно и вам больше не помешаю, если только вы не заделаете крышу, – чопорно заметила я, немножко обидевшись.
– Нет-нет, что ты, честное слово, для меня большое счастье познакомиться в первый же день, в новоселье, с такой очаровательной девушкой! Поначалу из-за твоего роста я подумал, что ты моя соседка и тоже утбурд, но теперь вижу, что человек.
– Как это вы догадались?! – язвительно хмыкнула я. Мои метр пятьдесят восемь частенько заставляли меня комплексовать, хотя не всем же быть худющими фотомоделями по два с лишним. Дуться в принципе не на что, тем более что утбурд, чтобы утешить меня, живо выдвинул на середину комнаты стол, накрыл его относительной свежести льняной скатертью и тут же заставил извлеченными из стенных шкафчиков тарелками со всякой снедью. Тут были орехи, печенье и варенье из северных ягод, сухарики, мед, не хватало только горячего чаю, о чем я, не удержавшись, выразила сожаление.
– Чай?! Честное слово, ведь точно не хватает чаю. Но ты садись, садись.
Он тут же полез искать чайник, предварительно чуть ли не с силой втолкнув меня в кресло-качалку. Странно, в комнате было тепло, несмотря на отсутствие обогревательных приборов. Тут я вспомнила, что под снегом и должно быть тепло – разные покорители Севера в экстренных обстоятельствах при сильном морозе ночевали в специально вырытых в снегу норах, герметично заделывая вход.
Как ни странно, у утбурда я чувствовала себя хорошо и уютно, похоже, мантаком он меня кормить не собирается и мной кормиться тоже пока не думает. Несмотря на рассказы котика о кровожадности утбурдов, почему-то у меня зрело внутреннее убеждение, что тот, который сейчас с детской радостью на лице ставит вогнутый медный чайник на примус, вообще вегетарианец.
Потом я вспомнила об Алексе с профессором, они, наверное, уже обнаружили мою пропажу. Ничего, пусть немножко поволнуются, им это даже полезно. Кроме того, если ангъяк все-таки появится, то они наверняка прекрасно справятся с ним и без меня. Уходить отсюда не хотелось, по крайней мере сейчас – я ведь еще не все выяснила, а вопросы все накапливались. Поэтому я сняла рубашку и стала осматривать комнату. Утбурд пододвинул к столу табуретку и присел на краешек, не сводя с меня улыбающихся глаз.
– Ну вот, скоро вскипит, честное слово, – радостно сообщил он.
– Слушай, Орм, ты не обижайся, но я должна спросить, – начала я, грызя печеньку, предварительно обмакнув ее в черничное варенье. – Но неужели то, что сказано об утбурдах в энциклопедии духов, полная чушь? То, что вы питаетесь только сырым человеческим мясом, ну и все такое, – как можно мягче сформулировала я свой вопрос.
– Я понял, о чем ты, – погрустнел мой гостеприимный хозяин. – Люди, наверное, только по причине неуемной фантазии и нравственной нечистоплотности очерняют таких безобидных существ, как утбурды, несчастнейших из жителей Волшебной страны, честное слово. Проклятие тяготеет над нами с самого рождения. С этим проклятием многие из нас (как я, например) борются всю жизнь, пытаясь построить собственное счастье, не мешая другим, честное слово! Все мы сироты с детства, как ты, наверное, знаешь, но это не делает нас убийцами и последними отморозками, иначе мы не были достойны не то что жить в порядочном обществе, но и ходить по земле живых. Есть, конечно, отдельные злостные субъекты, но у какого народа их нет? Преступность не имеет национальности. Честное слово, когда-нибудь я подам в Гаагский суд на авторов этой энциклопедии.
– Но ведь ангъяки родственники вам?! – напомнила я, прослушав слезливую речь утбурда.
– Да, так оно и есть. Но мы, скандинавы, более мирные и цивилизованные. Мне говорили, что ангъяки уже исчезли как вид, оказалось, что нет, судя по твоим словам. Кстати, а как тебя зовут?
– Алина, только не восторгайся и не говори, что так звали твою бабушку, а то у всех моих поклонников бабушек только так и звали.
– Нет, мою, к сожалению, звали Гризельда Медвежья Шкура, – с сожалением признался Орм.
– Наверное, за то, что ходила охотиться на медведя? – заинтересовалась я.
– Нет, честное слово, за то, что была шкурой. За вредный характер, – смутившись, сказал он. – Ей все знакомые так и говорили: шкура ты…
Тут вскипел чайник, мы заварили какой-то душистый травяной сбор и в полной идиллии, болтая ногами, весело хохоча и рассказывая друг другу анекдоты, пили ароматный чай с вареньем. Время от времени я вспоминала о моих агентах. Что-то они сейчас делают там без меня? Ну ничего, не дети все-таки, дорогу назад найдут. А вспоминать надо было о другом… Хотя бы о том, почему мой замечательный хозяин все время говорит "честное слово"?