…История "девушки из леса" понятна, – Костя отключил обоих глупых спорщиков, – но Машка-то в это время находилась на работе и подписывала накладные… Я хочу, чтоб было так, и никто мне не запретит в это верить! Вот, загадаю, если сейчас она на работе, значит, я прав – значит, все хорошо…
* * *
Первое, что увидел Костя, остановившись перед магазином, была табличка "Закрыто". Он удивленно толкнул дверь, и та поддалась. За компьютером сидела Таня.
– Привет, а где Машка?
– Я отпустила ее, – Таня засмеялась.
Наверное, Костино лицо так изменилось, что она даже испуганно приподнялась со стула.
– Что с тобой? Сегодня во всем здании крыс травят, поэтому нас тоже закрыли. И что мы тут будем вдвоем сидеть? Я отпустила ее обед готовить – она уж дома, небось.
– Ах, обед готовить?.. – Костя опрометью выскочил наружу.
Ему показалось, что до дома он добирался целую вечность – все, словно старались задержать его, и светофоры, и пешеходы, и даже трамваи, норовившие открыть двери прямо перед самым капотом. Но наконец он все-таки взбежал к себе на этаж, достал ключ, с трудом переводя дыхание…
На вешалке висел серый костюм, который она не надевала с того злосчастного дня, поэтому это ни о чем не говорило. Опустив глаза, Костя увидел туфли – ее "сегодняшние" туфли!.. Если б это оказался самородок, он бы обрадовался меньше.
– А что ты так рано? – из комнаты появилась и сама Маша в джинсах и кофточке, предназначенной специально для дома – она стеснялась слишком явно просвечивающегося белья.
– Я это… – Костя был так увлечен погоней, что не успел придумать ничего вразумительного.
– Ты совсем или забыл что-нибудь?
– Совсем, – он даже не мог выразить свою радость словами, лишь сделал шаг и прижал жену к себе. Она подняла голову; их губы встретились. Костя подумал, что может стоять вечно, упиваясь поцелуем, но Маша вывернулась из объятий.
– Задушишь ведь, – она засмеялась, – Костик, что с тобой?
– Ничего, – он смотрел в ее лицо и не знал, с какой мадонной его можно сравнить.
– Ты какой-то странный в последнее время, – Маша продолжала улыбаться, – ты, наверное, с "Ягуаром" разобрался, и понял, что не меня там видел, да?
Костя мгновенно насторожился. Он больше не хотел возвращаться к этой теме, но она сама начала. …А, может, оно и лучше – сразу расставить все точки над "i"?..
– Я видел в нем, либо тебя, либо твоего двойника, если таковой, конечно, существует – это однозначно и обсуждению не подлежит. А сегодня, к тому же, я узнал еще массу всего.
– Ну, расскажи… – Маша сразу перестала улыбаться, и это Косте совсем не понравилось.
Пройдя в комнату, он расположился в кресле, а Маша на диване – вся напряженная, устремленная вперед, словно готовящаяся к прыжку.
– И что ты узнал?..
Костя начал рассказывать с того момента, как вчера вышел обедать. Маша слушала молча – казалось, ее совершенно не удивляет эта фантастическая череда событий. …Она даже не возмущается! Значит, все-таки все правда, – пронеслось в Костиной голове, – она обо всем прекрасно знает, и думает сейчас, как бы поправдоподобнее соврать. Ну и пусть! Это ж должна быть чудовищная ложь, которую даже такой кретин, как я, распознаю сразу…
– …и теперь я хочу знать, что все это значит? – закончил он.
– Не знаю, – Маша растерянно пожала плечами, – я ж в это время сидела на работе. Хочешь, я найду покупателей, которых обслуживала в то утро? Они подтвердят…
– Если ты знаешь, где их искать, значит, они уже предупреждены, что надо ответить.
– Я не знаю, но в накладных пишут реквизиты фирмы или фамилию; при желании всегда можно найти…
– Я думаю, ты сделала это заранее, – отрезал Костя.
– Костик, – Маша встала; остановилась посреди комнаты, не решаясь подойти ближе, – скажи только, ты мне веришь?..
Костя тупо смотрел в пол, прекрасно понимая, что от одного короткого "да" или "нет" зависит, получит он ту самую пустую и мертвую квартиру, в придачу к своей пустой и мертвой душе, или… Он поднял голову. Наверное, Маша прочла в его взгляде нечто такое, в чем он и сам не отдавал себе отчета.
– Я клянусь… – прошептала она, растягивая слова, – хочешь, я встану на колени?..
Костя молчал, и она стала опускаться, прямо и грациозно; колени ее стукнулись о пол, и она замерла.
– Я не такая… я делала этого…
Костя смотрел на ее жалобное лицо, точеную фигуру, густые распущенные волосы и не мог смириться с тем, что видит их в последний раз. Вытирая джинсами пол, Маша медленно поползла вперед, пока не уткнулась лицом в его ноги; затихла, обхватив их руками. Костя увидел, как вздрагивают ее плечи. Захотелось приласкать ее, погладить по голове. Его рука даже оторвалась от подлокотника… но тут же опустилась вновь.
Маша вскинула голову – волосы волной всколыхнулись по плечам; в глазах стояли слезы, и отдельные, самые нетерпеливые капельки, уже оставили на щеках мокрые дорожки; сухие губы приоткрылись…
…Мария-Магдалина!.. – в смятении подумал Костя.
– Что я должна сделать, чтоб ты поверил мне?.. Ну, скажи! Ведь что-то же, наверное, есть!..
"Библейские мотивы" прервались, но их отголоски еще продолжали двигать мыслями.
– Не важно, верю я тебе или нет, – медленно произнес Костя, словно проговаривая некий текст, звучащий в его сознании, – важно, что я люблю тебя.
– Ты не говорил мне этого больше года, – всхлипнула Маша.
– Разве слова имеют такое огромное значение?..
Она часто-часто закивала головой – образ кающейся грешницы рассыпался, но, главное, что Костя успел произнести то, вокруг чего подсознательно кружился весь сегодняшний день, не решаясь назвать вещи своими именами.
– Ты, честно, меня любишь? – Маша вытерла слезы.
– Честно!.. – Костя не успел придумать никакой красивой и веской фразы, но Маше, похоже, она и не требовалось.
– Я ужасно виновата – я только теперь поняла… – она снова шмыгнула носом, – Костик, я представляю, какой ты сейчас злой… ну, побей меня, если хочешь – я заслужила… только не калечь, пожалуйста… куда ты потом денешь калеку?..
Костя попытался представить, как Маша упадет; из носа хлынет кровь или под глазом вспыхнет яркий фингал – да, у него неоднократно возникало подобное желание, но сейчас красные от слез глаза светились такой нежной преданностью, что это показалось просто ужасным. Оказывается, несмотря на все грозные мысли, он никогда б не смог ее ударить.
– Надрать бы тебе задницу!.. – и вдруг он увидел, что Маша расстегивает джинсы, обнажая белый треугольник трусиков.
– Если ты, правда, хочешь… – она покраснела, но взгляд не отвела, – только обещай, что потом мы навсегда забудем эти два дня, ладно?
От того, что предложение, являвшееся идиоматическим оборотом, воспринято так серьезно, Костя опешил, но лишь на секунду.
– Глупенькая, – он прижал к себе голову жены, – я знаю наказание получше. Завтра выходной, и я целый день не выпущу тебя из постели. И только попробуй, пикни!
– Разве я посмею?.. Я тебя люблю… – Маша блаженно прикрыла глаза, – может, сейчас и начнешь меня наказывать?..
* * *
Проснулся Костя, когда совсем рассвело. Осторожно, чтоб не разбудить Машу, посмотрел на часы, показывавшие девять. …И зачем я проснулся в такую рань?.. – подняв рассеянный взгляд, он увидел в окне неподвижные ветви тополей, кусок неба, подсвеченный солнечными лучами. Удивительный покой… как будто не существовало, ни других людей, ни шумных вонючих автомобилей, ни даже бродячих собак, вечно тявкающих на помойке – природа замерла, видимо, почувствовав, что на сегодняшний день самые главные здесь два маленьких человека, по имени Костя и Маша, и им необходимо поспать в тишине хотя бы несколько часов.
…Вот все и вернулось… а чего б я добился, поломав это?.. Он повернулся на бок, обняв Машино плечо. Она что-то пробормотала во сне, придвинувшись к нему, прижалась всем телом; Костя почувствовал на шее ее дыхание…
* * *
В четыре часа, когда Костя сидел на диване, размышляя, чем бы им занять сегодняшний вечер, Маша сказала мимоходом:
– Костик, я через часик уйду, ладно? Ты не обидишься?
– Вы и в выходной товар принимаете? – за прошедшие сутки он настолько успокоился, что даже эта Машина фраза не вызвала негативных эмоций.
– Я не на работу. Только не обижайся, ладно? – она села рядом и прижалась к нему, начав тереться щекой, как кошка, – видишь, я подлизываюсь?
– Вижу. И куда ты собираешься?
– Понимаешь, мы давно договаривались с девчонками посидеть в кафе. Неудобно получится – они ждать будут.
Косте совершенно не хотелось возвращаться к своим черным мыслям и подозрениям; он устал барахтаться среди необъяснимого, поэтому еще утром решил – пусть все идет, как идет, пока не случится нечто экстраординарное.
– Я не надолго, – Маша скорчила жалобную рожицу, но до вчерашней "Марии Магдалины" ей было далеко, – часов в десять буду дома, честно. Мы посидим, и все.
– Сидите, – согласился Костя, решив, что так даже лучше – по крайней мере, не надо ломать голову над перспективами на вечер, ведь в такую погоду, скорее всего, придется идти гулять, а это – тупо таскаться по городу, о чем-то разговаривать. А о чем?..
– Ты, правда, не сердишься?
– Правда, – он обнял ее, – иди, только не загуливай особо.
– Костик, – Маша посмотрела на него укоризненно, – милый, мы ж вчера договорились, что этого эпизода в нашей жизни не было. Зачем ты опять начинаешь?
– Я не начинаю – я напоминаю, что вчера возникали определенные разумные варианты, которые я отклонил, но к ним никогда не поздно вернуться.
– Я люблю тебя, – Маша чмокнула его в щеку и пошла одеваться. Ни с какими девчонками встреча у нее не планировалась. Это было очередной ложью, но она твердо решила, что ложью самой-самой последней.
* * *
В кафе Маша появилась ровно в шесть и сразу увидела два сдвинутых вместе столика с пятью приборами.
– Вы одна? – дежурно улыбающийся официант бесшумно выплыл из-за портьеры, отделявшей зал от кухни.
– Нет, я заказывала столик.
– Извините. Проходите. Скажете, когда подавать.
– Когда народ соберется, – Маша прошла через пустой зал и уселась во главу стола, с интересом разглядывая картины на стенах. Что они изображали было не очень понятно, но яркие цвета ей нравились, как, впрочем, и остальной интерьер. Наверное, настроение способствовало именно такому, радостному восприятию мира.
Через открывшуюся дверь сначала послышался смех, а потом появилась Таня в сопровождении Володи – своего нынешнего "кавалера". Увидев Машу, они прервали веселую беседу, и Володя широко раскинул руки.
– А вот, и наше возвращенное к жизни чудо!
Маша поднялась им навстречу, и все трое обнялись, будто не виделись целую вечность.
– И что, нет повода, не выпить? – Володя потер руки, – как заключительный акт пьесы?
– Ребята, я как родилась заново!..
– Только не надо пафоса, – Таня махнула рукой, – я еще и не такое могу придумать. Мужики – они ж существа предсказуемые.
– Ох, договоришься ты, – Володя погрозил ей пальцем.
Маша кивнула стоявшему в ожидании официанту, и пока все расселись, на столике появился хлеб и водка.
– Пока нарубят салаты, начнем, пожалуй, – Володя открыл бутылку, – за режиссера великолепного спектакля. За Таньку!
Хотя это было не в ее правилах, но Маша опрокинула полную рюмку – тост стоил того.
– Машка, ты даже не представляешь, какая у него сделалась рожа, когда я рассказывал, как подобрал тебя в лесу, – рассмеялся Володя, – он просто охренел; все твердил, что, наверное, тебя изнасиловали, но я сумел убедить его, что все ты делала добровольно – по велению сердца, так сказать.
Машу слегка покоробило от таких слов, но любые комментарии уже не имели значения. Говорить можно все, что угодно – главное, ничего этого все равно не было, а Костя есть. И он любит ее! Теперь это точно, поэтому на остальное можно наплевать, и забыть.
– Давайте, за главных исполнителей, – предложила Таня.
– Самый главный герой стоит в гараже, – рассмеялся Володя. Чувствовалось, что ему самому безумно нравилась собственная роль и вообще весь этот фарс, – будь у меня задрипанные "Жигули", он бы сроду не нашел меня, а "Ягуар"!.. Девчонки, вы понимаете, что такое в нашем городе "Ягуар"!..
– Если б потребовалось, и "Жигули" помогли ему найти, потому что все было точно рассчитано… – Таня замолчала и повернулась к двери, где появился мужчина, которого Маша никогда не видела, но знала, что он тоже играл одну из ролей.
– Славка! Иди сюда! – крикнул Володя, – знакомьтесь, девчонки, это – Баранов Вячеслав Дмитриевич, кандидат медицинских наук, заведующий клиникой "Наше будущее" и, вообще, классный парень и мой друг с незапамятных времен.
– Присаживайтесь, – Таня отодвинула стул, – мы как раз пьем за наших прекрасных актеров.
– Нами МХАТ мог бы гордиться! – воскликнул Володя, – я уж думаю, может, раскрутить этот бизнес? А то стройка до того надоела!.. – но Слава даже не улыбнулся. Он выглядел слишком деловым и озабоченным, но, тем не менее, вместе со всеми поднял рюмку. Выпил; ковырнул только принесенный салат и отложил вилку.
– Вообще-то, ребята, больше я в таком дерьме не участвую, предупреждаю заранее. Когда я нес ему всю эту бредятину, мне было элементарно стыдно. Я же врач, черт возьми! Я смотрел на него и думал, где у меня нашатырь, чтоб откачивать пациента!..
– А про сперму на всем теле ты не забыл? – заржал Володя.
– Я ему все сказал, но нельзя так издеваться над человеком.
– А чего он жену любить не хочет? Машка классная, да, Тань? Я хоть знаю ее всего два дня…
– Он меня любит, – перебила Маша тихо, но уверенно, – только я, дура, не понимала этого.
– Встряска никогда не помешает. Это обостряет чувства, – заметила Таня, – а Юлька где?..
– Придет, – Володя махнул рукой, – знаешь, с каким энтузиазмом она согласилась поизмываться над шефом? Ты б видела! Наверное, здорово он их там всех достал… Маш, теперь давай за тебя – за то, что ты до конца выдержала роль в нужном ключе и не сорвалась.
– Слушай, ты что, споить нас хочешь? Куда ты гонишь?
– Танюх, уймись. Имеем право. Премьера прошла "на ура". Мы теперь можем агентство по возврату мужей открывать. Давай, Маш, за тебя.
– Вчера я, правда, чуть не сорвалась, – сказала Маша задумчиво, поднимая рюмку, – когда он днем влетел в квартиру… знаете… у него были такие глаза… Мне показалось, что он за меня весь мир готов перевернуть, а я с ним так…
– Надеюсь, ты ничего ему не рассказала? – деловито осведомилась Таня, – иначе тебе конец – больше он никогда не станет воспринимать тебя всерьез.
– Ничего я не рассказала – сказала только, что виновата. Мне стало его так жалко… я даже ревела… – пока Маша решала, стоит ли продолжать исповедь, все уже выпили, и ей ничего не оставалось, как тоже проглотить горькую жидкость.
– Ты чего, дура? – возмутилась Таня, – теперь он будет пытать, в чем конкретно ты виновата – уж я-то по опыту знаю.
– Извините, но вы обе такие суки! – заключил Слава.
– Как грубо, – Таня сморщила носик, – еще кандидат наук…
– Всем брек! – Володя раскинул руки, – Слав, ну, я же знаю, ты добрый и хороший – в тебе самец проснулся, да? А как же равноправие?..
– Во мне еще никто не засыпал. А на равноправие мне…
– А, вот, наши глаза и уши! – Володя поднялся навстречу неуверенно шедшей к столику девушке, – кто не в курсе – это Юля. Присаживайся рядом с виновницей торжества, – он снова взялся за бутылку, – тост за службу внешней разведки!
Маша внимательно, насколько могла после трех полных рюмок водки, смотрела на вновь прибывшую – рядом с Таней и нею самой, та выглядела совсем невзрачной. Может быть, это ощущение усиливалось от напряженности, с которой держалась девушка – растерянные глаза; руки, которые она теребила, не зная, куда деть…
…Значит, с этой мартышкой Костик работает каждый день?.. А чего ж она так легко согласилась?.. Маша уже хотела спросить об этом, но потом решила, что честно Юля все равно не ответит, а начнет мяться, краснеть и может вообще уйти. …Да и какое мне, собственно, дело до того, что происходит у них на работе? Главное, Костик любит меня! Любит так, как я и представить себе не могла!..
– Я, в принципе, ничего особенного не делала, – Юля покраснела, и Маше стало смешно от точности своих предвидений. …Значит, я еще не пьяная… – решила она радостно.
– В наш век, информация – это главное, – назидательно заметила Таня, – если б не ты, как бы мы могли спланировать во времени его перемещения?
– Давайте, за нашего Штирлица!
Юля лишь пригубила рюмку (после того злосчастного Нового года она зареклась пить), и чтоб избежать укоризненного Володиного взгляда, отвернулась в Машину сторону.