Он выдернул вилку из розетки и лишь затем стал поливать водой монитор. От этого запах сделался еще более едким, но опасность пожара явно была ликвидирована. Лишь затем он снова обернулся и спросил с удивлением:
- Как вы, собственно говоря, вошли?
- Вы отчего-то забыли запереть дверь, - невозмутимо ответил Небрат, - что, смею сказать, с вашей стороны весьма, как мне кажется, опрометчиво. Боюсь, вы даже себе не представляете, какие вещи иногда творятся в нынешней Москве.
Безусловно, Небрат был прав. Да как она, дверь, и могла быть заперта, если даже самого факта расставания с Гоней он, Еремеев, не помнил начисто. Стало быть, свалился на диване, покуда тот о чем-то своем, занудливом дребезжал, а затем Гоня сам как-то уковылял, разумеется не позаботившись защелкнуть замок. Если бы нынешний стрелок об этом знал, то ему, поди, и винтовка бы не понадобилась.
Между тем Небрат спросил:
- А что собственно произошло?
Еремеев ответил почему-то смущенно:
- Да тут несколько минут назад в меня стреляли, а попали вот в монитор.
- Но у вас кровь на лице.
- Пустяки, - сказал Еремеев. - Осколки.
- Ясно, - кивнул Небрат, словно разговор шел о чем-то рутинно обыденном. Затем он отдернул штору и стал внимательно вглядываться в противоположный дом.
- Осторожно, - предупредил его Еремеев. - Вдруг он, который стрелял, все еще там? - на что Небрат чуть заметно усмехнулся:
- Ага, как же! Сидит и дожидается, покуда вы милицию вызовете… - И добавил: - Все понятно: стреляли с крыши - судя по всему, вон из-за той крайней трубы. - Он оценил направление отрезка между двумя отверстиями, в оконном стекле и в полу, после чего заключил: - Да, трасса пули вполне четко прослеживается… Однако, прошу прощения, с чего это вы взяли, что мишенью были именно вы?
Вопрос удивил Еремеева.
- А как бы вы рассудили, - спросил он, - если учесть, что, кроме меня, в комнате никого не было?
- Дело в том, - пояснил детектив, - что с такого расстояния промахнуться из винтовки с оптическим прицелом (а я не сомневаюсь, что именно такую и имел при себе злоумышленник), уверяю вас, практически невозможно. Ну-ка, попытайтесь сколь возможно в точности воспроизвести, как вы сидели в тот миг, когда пуля влетела в окно.
Еремеев уселся в кресло, долго ерзал, подбирая верную позу, наконец сказал:
- Кажется, вот так примерно… Да, именно так!
- Quod erat demonstrandum! [Что и требовалось доказать! (Лат.)] - проявил неожиданную образованность Небрат. - Вот и получается, что вы сидели почти в метре от пролетавшей пули. Даже самый неопытный стрелок при наличии оптического прицела не допустил бы столь досадного промаха, а тут действовал, я совершенно не сомневаюсь, профессионал… Впрочем, это мы сейчас проверим - подобное дело не терпит скоропалительных выводов.
Он достал из кармана мобильный телефон, зачем-то удалился с ним на кухню, с минуту вел там какие-то переговоры, потом, вернувшись, сказал:
- Пока наши ребята - они сейчас получили от меня задание - кое-что устанавливают, я бы хотел задать вам некоторые вопросы, касающиеся вашей пропавшей жены… Если вы, конечно, в данном состоянии способны на них отвечать. - Поди пойми, что он имел в виду под "данным состоянием" - то ли последствия вчерашних посиделок с Гоней, о которых свидетельствовал запах перегара, тяжело висевший в воздухе, то ли пережитый Еремеевым после этого выстрела стресс.
- Появилось что-нибудь новое? - спросил Еремеев.
- Нет, - покачал головой детектив. - Но чем больше мы будем знать… В общем, наверно, вы сами понимаете… Итак, по образованию ваша супруга, сколь я помню, инженер…
- Инженер-химик, - уточнил Еремеев.
- Да, да, это у нас записано, - кивнул Небрат. - Однако в последнее время, перед исчезновением, она, как вы, помнится, говорили, была… Как бы это поточнее выразиться…
- Гадалкой, - подсказал Еремеев. - Но это было скорее просто досужее развлечение. Хотя некоторые гаданиям ее верили. Денег она, кстати, если вас это интересует, за свое гадание никогда не брала.
Детектива, однако, почему-то сейчас интересовало совершенно другое.
- И на чем же она гадала? - спросил он. - На картах, на кофейной гуще?
- Вообще-то почти на всем, - признался Еремеев. - У нее целая библиотека по гаданию. Иногда по руке тоже гадала… Еще, бывало, по числам: называется - нумерология.
- Знаю, - кивнул Небрат.
- На свечном воске, на пепле, на чаинках… (Детектив внимательно слушал, со знанием дела кивал.) На кленовых листьях, на рыбьей чешуе, на узелках… На чем бишь еще?..
- Возможно, на черепашьих панцирях? - предположил Небрат. - Популярное в Китае гадание.
- Нет, этого не было, - покачал головой Еремеев. - Может, она и умела, да с черепахами, понимаете ли, тут, в Москве, проблема. А вот на бобах, на молочной пене, на песке… - Он примолк, пытаясь припомнить что-нибудь еще, словно это впрямь могло иметь какое-либо значение.
- На испражнениях животных, на внутренностях свежеубитых птиц… - подсказал всезнайка-детектив.
- Нет. Фи, гадость какая!
- Да обычное дело. Очень было распространено среди этрусских и древнеримских жрецов-гаруспиков. Неужели никогда не слышали?
Широта познаний детектива впечатляла.
- Да, слышал что-то такое… - смутно вспомнил Еремеев. - Нет, Ира ни за что не стала бы такой дрянью заниматься, да и я бы ей не дал. Все было, так сказать, в рамках. Ну там на книгах… Когда-то, помню, астрологией увлекалась… В последнее время изучала гадание на клубках шерсти…
Оказалось, что чем-то все-таки и этого Небрата можно удивить.
- Шерсти? - переспросил он. - Крайне любопытно, никогда прежде не слышал.
- Да, мало кто слышал, - согласился Еремеев. - Старинный способ гадания, применявшийся, кажется, в древней Греции… Однако, право, не понимаю, какое все это может иметь отношение?.. У вас что, возникла какая-то версия? Так, может, изволите поделиться?
Но делиться тот вовсе даже не стал. Спросил вместо этого:
- А скажите… сколь бы странным не показался вам вопрос… Скажите, не появлялось ли у нее желание стать кем-то другим? Совсем, совсем другим человеком.
Вопрос показался Еремееву глупым.
- Да наверно, такое желание появляется у всех, - сказал он. - У вас в том числе… - Он изучающе посмотрел на Небрата. Невысок, возраст под шестьдесят, атлетическим телосложением не обладает, лицом тускловат, вообще похож скорее не на сыщика, какими их Еремеев себе представлял (в основном по телесериалам), а на какого-нибудь счетовода старой закваски, не хватало только сатиновых нарукавников. - Вы-то, наверно, - добавил он, - тоже, должно быть, не всегда мечтали стать сыщиком, были, полагаю, в жизни и другие мечтания.
- Сейчас не обо мне речь, - сказал Небрат. - Но коли уж вы спросили, то смею вас заверить, что касательно меня вы как раз заблуждаетесь. Да, имелись у меня в жизни и другие профессии, но мечтал я, честное слово, только об этой. Фантазия, понимаете ли, такая с самого детства была. И как изволите видеть, фантазию свою в какой-то мере таки осуществил…
- Увы, не у всех фантазии так же осуществимы, - нашел в себе силы улыбнуться Еремеев. - Моя, например - уж точно, едва ли…
- Гм, любопытно, и кем же вы себя фантазируете? - поинтересовался Небрат.
Еремеев представил себе все вживе. Вот он лежит брюхом кверху, прикрыл лицо каким-нибудь тропическим лопухом, жаркое солнце греет сытое пузо, и никаких забот о хлебе насущном, никаких тревог.
- Молодым орангутангом на острове Борнео, - честно признался он.
- Да, с вашей фантазией дело обстоит, пожалуй, куда сложнее, - согласился сыщик. - И все-таки вернемся к вашей жене, к ее фантазиям.
- Боюсь, что с ее фантазиями дело обстоит ничуть не проще, - сказал Еремеев. - Так что вряд ли это как-нибудь может способствовать…
- А все-таки?
- Хорошо, - сказал Еремеев уже с некоторым раздражением. - Коль хотите, незадолго до того, как исчезнуть, она не раз воображала себя главной жрицей богини Иштар. Вам это о чем-нибудь говорит?
Вид у сыщика был задумчивый.
- Иштар, она же Ашерот, она же Астарта… Одна из самых почитаемых богинь Вавилона и всего Древнего Востока, - со знанием предмета проговорил он.
- Если угодно знать, - добавил Еремеев, - Ирина даже имя для себя где-то раскопала. Хотите знать, какое?
- Было бы любопытно.
Еремеев тщательно выговорил:
- Ина-Эсагиларамат.
Нет, решительно ничем нельзя было поставить в тупик этого Небрата. К полному изумлению Еремеева, он с ходу совершенно точно перевел:
- "Любимая в храме Эсагилы" - кажется, так. Насколько я знаю по литературе, жрицы этой богини Иштар занимались в храмах древнего Вавилона ритуальной проституцией. Весьма любопытный, мне кажется, факт.
Мог бы этого и не добавлять. Еремееву стало неприятно. Довольно сухо он спросил:
- И это сколько-нибудь приближает вас к объяснению случившегося?
- Кто знает, кто знает… - задумчиво отозвался Небрат. - Qui vivera – verra [Поживем - увидим (фр.)] , - тем самым показывая, что ему не чужды не только латынь и древнеаккадский. - Во всяком случае, я бы не стал в столь необычном деле, как наше, опускать такие подробности. Между прочим, должен сказать, что именно такого рода подробностями…
Договорить он не успел - в кармане у него затренькал мобильник. Небрат взял трубку и, не задавая никаких вопросов, только мерно, с интервалом в полминуты повторял: "Угу".
Еремеева опять мутило, и потому, видимо, между "угуканьями" Небрата опять в ушах задребезжал Гонин голос, в общем-то перекликавшийся словами с тем, что пару минут назад говорил странный сыскарь:
- Понимаешь ли, Еремеич, только самые казалось бы незначимые подробности могли бы помочь нам ухватить кончик ниточки, которая в конечном счете…
Наконец Небрат перестал "угукать", убрал трубку в карман и сказал:
- Ну вот, мои предположения оказались верными. Только что наши ребята осмотрели крышу. Именно за той самой трубой они нашли винтовку с оптическим прицелом. Название марки вам ничего не скажет, но я-то знаю, что такая штуковина стоит несколько тысяч долларов. Ни у кого, кроме хорошего профессионала, такой не может быть. И то, что он оставил на месте столь дорогую вещь, тоже свидетельствует о том, что мы имеем дело с настоящим профессионалом: их непреложное правило - всегда избавляться от единожды засвеченного оружия. И что же, рассудите сами, из этого следует?
- Что зачем-то на меня охотится опытный профессиональный убийца… - с сомнением проговорил Еремеев.
Небрат закатил глаза.
- Нет, право же, у вас что-то явно с головой! - не особенно вежливо сказал он. - Как можно делать выводы, столь диаметрально противоположные тем, которые с очевидностью напрашиваются сами собой?! Уже говорил вам, а теперь еще более настойчиво повторяю: если бы работал профессионал, то мы бы с вами сейчас бы не разговаривали! Вы же, если не считать двух случайных царапин, совершенно целы, - как-нибудь это вяжется с работой настоящего профессионала? Да за такой промах его бы!..
- Но все-таки он, к счастью для меня, промахнулся, - вставил Еремеев.
- А с чего это вы, собственно, взяли, что он промахнулся? - резко спросил Небрат.
- Но… - Еремеев чуть замялся. - Но поскольку мы с вами все-таки разговариваем - а это факт, по-моему, довольно очевидный…
Небрат перебил:
- Давайте-ка все-таки будем точны. Интересно, что вы называете промахом? А то, боюсь, мы с вами имеем в виду совершенно разные вещи.
Вопрос показался глупым. Все же, чуть призадумавшись, Еремеев наконец сформулировал более или менее приемлемое определение:
- Промахом, если вам угодно, я называю непопадание в намеченную цель.
- Вот-вот, совершенно исчерпывающе, - охотно согласился Небрат. - Но кто же вам сказал, что этой намеченной целью были именно вы? Не станете же вы, надеюсь, утверждать, что стрелок вовсе ни во что не попал?
- Если вы имеете в виду старый монитор, которому и цена-то в базарный день… - начал было Еремеев, и снова детектив его перебил:
- Эта цена может быть в равной степени как ничтожной, так и огромной, - сказал он. - Все зависит от того, что было на экране в то мгновение, когда произошел выстрел.
До Еремеева наконец стало доходить. Почему он сразу не рассказал об этом сыскарю?!
- Да, да! - воскликнул он. - Там был сайт! Крайне любопытный сайт! Я неожиданно нашел его в интернете еще вчера! Сайт назывался "Исчезновения"! Как раз о людях, пропавших за последнее время при загадочных обстоятельствах. Я подумал, что, быть может, и наш случай…
В глазах у детектива обозначился живой интерес. Он даже не дал Еремееву договорить.
- Экий вы, Дмитрий Вадимович! Что ж вы про такое молчали-то?..
С этими словами он поспешно выбежал в прихожую и принес оттуда небольшую изящную кожаную сумку. В сумке оказался отличный, явно очень дорогой японский ноутбук. Небрат быстро достал его, подключил к интернету и, спросив:
- Как вы сказали? "Исчезновения"?… - быстро зашелестел пухленькими пальчиками по клавиатуре.
Наконец на экране появилась надпись. И тут они лишь переглянулись молча. Потому что эта надпись была:
"Г-н Еремеев.
Простите великодушно за испорченный монитор.
Г-ну Небрату мои наилучшие пожелания.
В. О."
В сердцах Небрат отключил ноутбук.
- Черт! - с досадой проговорил он. - Успел-таки, мерзавец!
Еремеев не понял:
- Что успел?
- Не дать вам вступить в контакт - вот что! - зло отозвался сыщик. - Для того он, мерзавец, и по монитору стрелял!.. Он еще и не на такое способен!
- Да кто, кто он?! - не выдержал Еремеев.
Детектив буркнул:
- Вольный охотник… Впрочем, не знаю…
- Что еще за вольный охотник?
- Да так… - отмахнулся Небрат. - Просто буквы эти - "В. О." - нечаянно сложились… - и, явно не желая больше продолжать эту тему, насел: - Давайте-ка вспомните хорошенько, что было на мониторе в момент выстрела.
- Послание… Обращенное ко мне лично…
Небрат, позабыв о всяких приличиях, гаркнул на него, как гестаповец на допросе:
- Ну! Жилы из вас тянуть?!
Вдруг такой напор Еремеев ощутил в этом невзрачном человечке, что лишь удивился, но даже не нашел в себе сил его как следует осадить. Пробормотал, как школьник, слабо выучивший урок:
- Это было приглашение… Меня там приглашали…
- Черт вас возьми! - взвился опять сыщик. - Если приглашение - то ясно, что приглашали! Что за лепет! Вы же писатель, по-моему. Куда, куда приглашали?! Извольте говорить, а не мычать!
По-прежнему Еремеев чувствовал себя нерадивым учеником, из которого на уроке ненавистной ему химии учитель выжимает хиленькую троечку. И слова он стал из себя выдавливать примерно такие же, как тогда, в детстве:
- Я не успел прочитать… То есть успел, но не запомнил… Там еще адрес был… Номер-то дома я запомнил - кажется, семь…
- Кажется, или точно?
- Да, точно, точно семь!
- А улица?
- А вот улица… Какая-то, по-моему, на букву не то "Ш", не то "Щ"… Я про такую и не слыхал… Что-то такое "Щи…", "Ще…"
- Щелковская? - подсказал Небрат. - Или, может, Щукинская?
- Нет, и Щелковскую, и Щукинскую я знаю… Скорее все-таки - "Щи…"
- Щипок?
- Что?
- Щипок. Улица такая в Москве есть, в районе Серпуховки.
- А-а… Нет, не Щипок, подлиннее название. По-моему, оно как-то с техникой связано… - И тут в озарении хлопнул себя по лбу: - Конечно! Вспомнил!
- Ну - и?..
Однако Еремеев, не отвечая сыщику, стал торопливо переодеваться.
- Мы куда-то собираемся? - спросил тот.
- Я кое-куда собираюсь, - сделав ударение на этом "я", отозвался Еремеев из прихожей, где в данную минуту зашнуровывал ботинки. - Вас, насколько я помню, туда не приглашали. - Теперь хотелось отплатить незнамо что возомнившему о себе сыщику за его недавний гестаповский тон.
Небрат с упакованным в сумку ноутбуком уже стоял тоже в прихожей и терпеливо дожидался, пока он завяжет шнурки. Затем сказал:
- Улицу, между прочим, вы мне так и не потрудились назвать.
- Вы на редкость наблюдательны, - съехидничал Еремеев. - Да, не назвал. Поскольку (уж не взыщите) еду туда один. И не вижу, право, никакой нужды в вашем сопровождении.
Сыскарь нахмурился:
- Вы полагаете, я вот так вот просто отпущу вас туда одного? Тем более в вашем нынешнем состоянии!
Состояние и впрямь оставляло желать лучшего. Ах, Гоня, Гоня, и надо было ему вчера за третьей бутылкой бегать!.. Однако Еремеев, поднявшись с табурета, ответствовал, что он, будучи свободным человеком в свободной стране…
- Да, да, разумеется, - неожиданно миролюбиво кивнул Небрат и вдруг - то ли впрямь, то ли Еремееву это лишь померещилось - сделал совершенно неуловимое движение рукой.
Что это было? Короткий удар под дых или просто у Еремеева от общего нездоровья само по себе на миг отнялось дыхание?..
Снова обрел его только когда вместе с сыщиком стояли уже по другую сторону двери и Небрат, заботливо придерживая Еремеева, чтобы тот не упал, по-отечески приговаривал:
- Вот так, осторожненько. Вам сейчас резких движений - ни-ни… Дверь-то, дверь заприте как следует, на оба замка.
Еремеев между тем думал: так был все же удар или удара не было? Но так и не сумев дать себе окончательный ответ на этот оказавшийся далеко не простым вопрос, в конце концов решил для себя - с одной стороны считать, что не было никакого удара, примерещилось, в противном случае следовало бы как-то на сие отреагировать, а он не знал как; с другой же стороны, держаться с этим непонятным человеком поосторожнее и не предпринимать против него более никаких демаршей.
Пухлая на вид ручка сыщика теперь держала его локоть твердо, как каменная.
- Осторожненько, не споткнитесь. Еще вот ступенечка, осторожненько, - не уставал приговаривать он. - Сейчас воздуха свеженького вдохнете - совсем себя человеком почувствуете…
Еремеев, сопровождаемый Небратом, спускался по лестнице и не мог отделаться от странного ощущения, что, хотя все вокруг вроде бы вполне знакомо, но лестница эта совершенно чужая, точно он видит ее сквозь какое-то искажающее очертания стекло.
А может, наоборот - лишь сейчас впервые видел ее истинным, незатуманенным взглядом, на ходу отмечая в сознании каждую выбоину на ступенях, каждый потек на потолке, каждую отметину на подоконнике - и каждую такую неприметную деталь хотел прочно запечатлеть в памяти, как это бывает перед расставанием навсегда. Он не понимал, с чем это связано, но почему-то казалось, что сейчас именно такая минута…
У подъезда, словно дожидаясь именно их, стояло канареечно-желтое такси. Одною рукой продолжая держать Еремеева, другой Небрат открыл дверцу и сказал водителю, усатому здоровяку с затейливыми наколками на волосатых руках:
- Нам на Щитораспределительную.
Неужели Еремеев все-таки назвал ему улицу?.. Да нет, не было такого!.. Или тот, как истинный профессионал, по первому же намеку догадался?
- А где это? - удивился здоровяк-водила. - Вроде всю Москву изъездил, а такой…