* * *
- Не только мы удивились, что лосенок не умер, - Мирче задумчиво потягивал "Хвойную бодрость". Вместе с Тайрэ и Ковардом они сидели в доме Тайрэ, недалеко от конюшни. - Вот и лекарь Крутиклус проявил любопытство.
- Почему вы решили, что это сделал мальчишка? Разве Тайрэ не старался? - Ковард не мог поверить, что какой-то грязный заморыш совершил это чудо.
- Вот именно, Ковард, - чудо!
Тайрэ не желал чужой славы:
- Лосенок уже умирал. Тайрэ готовился поутру его хоронить.
- Но никто не видел, как мальчишка лечил лосенка!
- Крутиклус принес собачку. У собачки болела лапка. Он хотел проследить, что Исси станет делать.
- Наверно, и лапку специально ей перебил - ради такой проверки, - Мирче брезгливо поморщился.
- Но когда вернулся Тайрэ, собачка была здорова.
- А это откуда известно? Опять от мальчишки?
- Зеленая Шляпа не верит, потому что не знает главного. Исси поторопился и плохо надел перчатки. Тайрэ случайно увидел: у него золотые руки.
- Золотые руки? - Ковард нахмурился. - Но этот мальчишка… Он выглядит как оборванец. И к тому же его лицо…
- Ты намекаешь, сынок, что с таким лицом на Лосином острове плохо? Здесь, я припоминаю, главное - красота?
Ковард понял: его уличили. Тайрэ не дал ему переживать:
- А Кетайке сказала, что эта его болезнь - то, что он улыбается, - может еще пройти. Если мальчика больше не будут пугать.
- Тогда на это не стоит сильно рассчитывать, - буркнул Ковард.
- Еще Кетайке сказала, он сын серебра и бронзы. От такого союза могут родиться дети с золотыми руками.
- Подожди, подожди, - Ковард повысил голос. - Кетайке сказала про бронзу? Мальчишка что - из горынов? Но это же наши враги. Мы бились с ними в предгорьях. Они хотели отдать Лосиный остров Макабру!
- Сынок, ты опять торопишься! Не все люди гор - плохие. Даже те, кто живет у подножья, еще чувствительны к свету. А были такие, кто жил на самой Вершине.
- Может, и жили когда-то - во времена кейрэков. Но во время войны в предгорьях я что-то их не приметил.
- Это не значит, что на Вершине больше никто не живет.
- Но откуда ты знаешь, что мальчишка из их породы? и вообще, откуда он взялся? Как оказался здесь, у дворцовой конюшни?
Перед тем как ответить, Мирче сделал долгий глоток:
- Тайрэ пытался узнать. Но Исси ему не сказал. Видимо, побоялся. Говорит, его прислал дядя.
- Дядя? Какой такой дядя?
- Какой-такой дядя… - Мирче поставил чашку на стол, и в ней заплясала пена. - Из-за дяди мне пришлось навестить "Большую лосиху". Туда сползаются слухи, можно многое разузнать. Я просидел там до вечера, и про этого дядю мне кое-что рассказали. И из-за этого с "Хвойной бодростью" вышла осечка. Забыл посчитать, сколько выпил, - Мирче хмыкнул. - Так меня пробрало! Я даже песни пел на обратной дороге.
- Ну, хоть пил-то не зря? - Ковард подумал, что Мирче, горланящий песни, - страшное зрелище.
- Боюсь, сынок, ты расстроишься. Не знаю, как и сказать. - Мирче снова сделал глоток. - Этот дядя - наш старый знакомый. Барлет.
- Что? - Ковард решил, что ослышался.
- Да, Ковард, так говорят. Мальчик жил в поместье Скулона. И, говорят, поэтому лошади у Барлета никогда не болели.
- Мирче, постой. Я что-то не понимаю. Как Барлет может быть дядей горына? Скулон убивал горынов, десятками убивал. По вине Скулона и таких же, как он, Столб неоплатных долгов начал сочиться кровью.
- Но мальчик жил у Барлета. И Барлету понадобилось, чтобы Исси попал на конюшню.
Ковард все возмущался:
- Никакой он не дядя. А подослал мальчишку, чтобы спасти своих.
- Вот теперь, сынок, ты начал немного думать.
- Но как ребенок горынов попал в поместье Скулона?
- Это загадка, сынок. И вряд ли мы прямо тут сможем ее разгадать. Но Кетайке говорит, что, возможно, он потерялся. И тогда ему надо помочь. Он должен вернуться домой.
Ковард снова насупился:
- Потерялся? Что же его не ищут?
- Зеленая Шляпа разволновался и поэтому горячится, - Тайрэ опять улыбался. - Но Исси не виноват перед Зеленой Шляпой. И придется признать: с появлением Исси маленькая лосиха с пятнышками на спинке стала быстро расти.
Ковард по-прежнему хмурился и про себя сокрушался: "Сын серебра и бронзы! Из поместья Скулона. И с ним придется возиться! Да, на Лосином острове всякое может случиться".
* * *
Ковард носит зеленую шляпу - не такую, как дядя Барлет, - и поглядывает сердито. Это пугает Придурка. Наверное, Ковард не хочет видеть его в конюшне. Вдруг Тайрэ послушает Коварда и прикажет Придурку уйти - из-за того, что Придурок жил у дяди Барлета? А теперь еще оказалось, что Придурок - горын. Из-за этого он долго плакал. До сих пор как вспомнит - "А Придурок - горын!" - так из глаз льются слезы.
Это хуже, чем быть кейрэком. Кейрэков не любят охотники - те, что носят красные шляпы.
Но Ураульф - кейрэк. (Правда, это не в счет. Потому что Правителю - можно.) И добрый Тайрэ - кейрэк. Он купил Придурку рубашку - новую, с вышитым воротом. И еще Кетайке. Придурок долго не верил, что она тоже кейрэк.
Раз Кетайке - кейрэк, Придурок тоже согласен называться кейрэком. Он бы тогда попросил Кетайке сделать его "своим". У Придурка раньше не было никого, кто бы, как Кетайке, - гладил его по щеке и угощал вареньем. Придурку от этого становится так хорошо, что хочется плакать. Раньше Придурок плакал, только когда его били, а теперь - когда обнимают.
А Тайрэ говорит, что Исси плохо придумал. Если так много плакать, в конюшне размоет навоз. Ковард уедет в Лес, Мирче уйдет к Ураульфу, Исси вместе с Тайрэ некому будет спасать, и они утонут в навозе. Вот что может случиться.
И Придурок тогда старается удержаться. Но стоит ему взглянуть на Тайрэ - как тот ему улыбается, он сразу же вспоминает: Тайрэ - кейрэк, а Придурок - горын.
И зачем ему только сказали? Пусть бы он был Придурком. Он привык, что Придурка бьют, знает, когда будут бить, и знает, когда не будут. А горыны - это враги. Их ненавидят все, кто живет на Лосином острове. Их победили в предгорьях и загнали назад, в ущелья. Горына мало ударить. Горына нужно убить. Как же тут не заплакать?
- Исси! Я за тобой, - Тайрэ нарушил мрачное размышление мальчика. - Кетайке собирается рассказывать сказку. Ураульф сказал, пусть Исси тоже придет.
- Зачем сверхваж так сказал?
- Ураульфу нравится Исси. Он благодарен ему - за спасенье лосенка.
- А сказка будет про что? - насторожился Придурок.
- Кетайке говорит, сказка о людях гор.
- Придурок не хочет слушать. Он останется на конюшне.
- Исси не хочет варенья с запахом веселянки?
* * *
"Высоко вознеслись хребты горы Казодак. Ущелья ее бездонны, пещеры ее бессчетны, богатства неисчислимы. А на самой высокой Вершине, затерянной в облаках, растет белоствольное Древо с гладкой корой, без морщин. Оно проросло из семечка - мельче малой песчинки - в самом Начале Времен, когда племена людей наделили дарами", - Кетайке, рассказывая, все время смотрит в огонь - будто бы видит сквозь пламя давно минувшее время.
А Исси забился в угол, желая быть незаметным.
"Великий дар достался тем, кто жил близко к Небу, - белоснежные крылья. Они вызревали на ветках Вершинного Древа. И Древо в те времена приносило плоды, не скупясь, стоило только матери, носившей в себе ребенка, прижаться щекой к стволу и попросить тихонько: хочу, чтобы он летал!"
Все люди горы Казодак в то время умели летать. Они поднимались в воздух и видели мир с высоты - его чудеса и богатства. Тогда народ Казодака считался носителем знания.
Но однажды к ним явился бескрылый Пришелец: "Крылатые люди думают, что много знают о мире. Они уверены: мир измеряется светом. Но как высоко ни взлетай, могущества не достигнешь. Чтобы стать великим народом, нужно иное знание - то, что скрывается в темных недрах горы Казодак. Я покажу туда доступ - за небольшую плату".
Крылатые согласились: Пришелец их удивил. И они с любопытством последовали за ним. Бескрылый привел их в пещеру, где они никогда не бывали, и сказал:
- Копайте вот здесь! И добудете знание. А плата совсем ничтожна - по паре перьев с крыла.
Люди стали копать и нашли драгоценные камни.
- За эти камни в Долине можно купить что угодно! Можно купить весь Остров.
- Но то, что скрывается глубже, может быть лучше богатства! По десять перьев с крыла - и я покажу вам пещеру глубже той, где вы побывали.
Люди пошли за ним и отрыли залежи бронзы. Теперь они могли не тратить свое богатство. Все, что они хотели, им отдавали из страха: у них стало много оружия. Люди очень гордились: "Наша мощь возросла! Мы стали сильней, чем были".
Тогда бескрылый сказал:
- Бронза - большое богатство. Но то, что скрывается глубже, может быть лучше оружия.
- Что может быть лучше оружия?
- Бессмертие - вот что лучше.
Пришелец утроил цену. Люди, гонимые жадностью, не пожалели перьев. И однажды заметили: крылья сделались голыми - как у летучей мыши. Тут незнакомец исчез - будто его и не было.
В последней пещере люди ничего не нашли, но не хотели поверить, что Пришелец их обманул. Они продолжали поиски. Рыть было все труднее. Крылья мешали людям, и они от них отказались. Отказались от света, забыли Вершинное Древо и остались в пещерах. Так появились макабреды.
А на Вершинном Древе с тех пор вызревали лишь голые крылья. Но те, кто остались у Древа, верили, что однажды оно вернет свою силу.
Кетайке умолкла. Ковард не удержался:
- Эти люди Вершины, они живут до сих пор?
- Сказка знает о прошлом. О том, что было когда-то.
- Жаль, никто не знает ответа на этот вопрос, - Мирче невольно вздохнул.
Вальюса вдруг одолел приступ кашля, лоб покрылся каплями пота.
- Пожалуй, пойду. Мне что-то нехорошо. - Вальюс поднялся и, непривычно шаркая, заторопился к двери.
- Кажется, важу Вальюсу не понравилась сказка. - Тайрэ удивленно смотрел сверхмастеру вслед. - Или он заболел?
- Может, перетрудился? У него так много забот, он готовится к свадьбе Правителя. Собирается потрясти остров количеством блюд и невиданных украшений. - Было трудно понять, шутит Мирче или правда жалеет сверхмастера Вальюса. - В общем - пусть отдыхает. А вот с кем бы я поболтал, так это с дядей Барлетом. Вдруг ему известно продолжение сказки?
- Я бы тоже не прочь, - Ковард согласно кивнул. - Но Барлет куда-то исчез.
- Исчез? - Мирче нахмурился.
- И никто не знает, когда он вернется.
Исси в этот момент наконец перестал дрожать: если дядя Барлет уехал, никто не потребует, чтобы Исси к нему возвратился. Это хорошие вести. Значит, Исси слушал не зря эту страшную сказку.
IV. ДРУГАЯ
Глава первая
На этот раз Барлет не шутил. Он был вне себя от бешенства:
- Пустогрудая ведьма! Ты меня провела! Ураульф возвратился. Он не только не умер, он сияет от счастья - так что больно смотреть. Где твое хваленое колдовство?
- Я не колдунья, Барлет. Все, чем я обладаю, это тайное знание.
- Не колдунья? Не лги, старуха! - Барлет нервно сглотнул. - Кто погубил отца?
- Твой отец поплатился за нарушение клятвы. Свидетелем уговора было льняное семя. Скулон обманул меня, и стебелек сломался.
- Стебелек! - напоминание о смерти Скулона заставило Барлета говорить чуть тише.
- Да, Барлет, стебелек сломался. - Дракинда взглянула ему в лицо своими пустыми глазами. - Умей я забрать чью-то жизнь, первым бы умер ты. Ты, а не Ураульф.
Ярость с новой силой захлестнула Барлета:
- А знаешь, старуха! Я понял! Мы не договоримся. Ты не хочешь мне помогать? Ты еще пожалеешь. Я больше не собираюсь с тобой торговаться. Но с этой смены светил можешь забыть о мальчишке. Он к тебе не вернется. А я, - Барлет представил Придурка, и лицо его сделалось хищным, - я распоряжусь по-своему его золотыми руками.
Теперь он смотрел на Дракинду со злобной насмешкой: все-таки хорошо он тогда поступил - не позарился на ее поникшую красоту, а оставил в залог ребенка. Посмотрим, что она скажет.
Дракинда сидела молча и прислушивалась к себе: скарабей в груди катает навозный шар. Шар с каждой сменой светил делается тяжелее, все сильнее давит на грудь и мешает дышать.
- Есть одно средство извести Ураульфа. Если к нему прибегнуть, он, скорее всего, умрет. А если останется жить, будет молить о смерти.
Глаза Барлета блеснули, а ярость тут же утихла. На смену ей явилось злобное любопытство.
- Так-то лучше, старуха!
- Но я должна потревожить страшную тайну.
- Так что же ты медлишь? Давай!
- Если я это сделаю, мне не будет прощения.
- Зато твой мальчишка взлетит.
- Барлет, ты должен поклясться. Я открою тебе эту тайну, а ты возвратишь мне сына. Только тогда я смогу найти себе оправдание.
- Поклясться? На чем же? На семечке? - голос Барлета звучал с показным весельем, но внутри у него повеяло холодком.
- Нет, Барлет. Поклянись своим образом человека.
Барлет расхохотался:
- Ты собираешься превратить меня в мышь и засунуть себе за пазуху вместо какой-нибудь дряни? А, Дракинда? - и он игриво ткнул ее пальцем в бок.
Дракинда холодно отстранилась.
- Это страшная тайна, Барлет. Тот, кто к ней прикоснется, тоже будет в опасности.
- Если тайна способна погубить Ураульфа, на остальное плевать.
- Запомни, это твой выбор. Поклянись вот на этом.
Барлет нахмурился:
- Что это?
- Зуб плешеродца.
- Где ты его раздобыла?
- Не так уж важно. Клянись!
Барлет процедил за Дракиндой клятву и тут же сплюнул:
- Все, хватит. Давай, вываливай. Что ты придумала?
- Ты сказал, Ураульф обручился и ожидает невесту. Он поклялся хранить ей верность и даже не может помыслить, что клятву можно нарушить. Ты заставишь его это сделать. А нарушивший клятву будет жестоко наказан.
- Ты опять смеешься, старуха? - Барлет спросил это тихо, потому что голос Дракинды вдруг заставил его дрожать.
- Ты обманешь его, Барлет. В королевстве Угора, за песками Полупустыни, ты отыщешь принцессу по имени Аллибинда. Она как две капли воды похожа лицом на ту, что выбрал себе Ураульф. Ты убедишь ее, что Правитель мечтает на ней жениться. Уговоришь принцессу поехать с тобой на остров и выдашь ее за ту, которую ждет Ураульф. Вот, наденешь принцессе на палец.
Из складок жалкой одежды Дракинда достала кольцо. Оно блеснуло неожиданно ярко - так что Барлет прищурился.
- Спрячь до поры до времени. - Дракинда мгновенье помедлила, а потом ее пальцы разжались и выпустили кольцо.
Барлет подхватил его на лету и подумал: странная штука. Она как будто бы жжется. Нет, показалось.
- Когда Ураульф впервые увидит принцессу Угоры, кольцо должно быть на месте. И тогда Ураульф не сможет не признать в ней своей невесты.
Навозный шар давил все сильнее. У Дракинды слезились глаза, и голос сделался сиплым. Еще чуть-чуть, и жук умрет под тяжестью шара.
- Все. Теперь уходи. Отправляйся в Угору. И помни, чем ты поклялся.
Барлет поднялся и медленно двинулся к выходу. Он чувствовал, что смущен, и не мог понять, в чем же дело: подумаешь, есть другая, точно такая же с виду!
А когда он скрылся за дверью, Дракинда вслед прошептала:
- Я забыла сказать, Барлет, эта принцесса - ведьма.
* * *
"Прекрасна страна Угора, ее холмы и долины, леса и быстрые реки, и небо над головою.
Но нет ничего прекрасней в прекрасной стране Угоре, чем приемная дочь короля, прекрасная Аллибинда. А кто усомнится в этом, кто думает по-другому, тот голову сложит на плахе или сгниет в темнице".
- Хватит! Мне надоело. Прогоните поэта. И не платите ему. Эту песню я уже слышала.
Либ осталась одна: прекрасна, прекрасна, прекрасна! Но королевой Угоры станет дочь Звездочета! Не сразу, конечно. После смерти Кариза, когда темнокожий принц взойдет на отцовский престол.
А она, с ее красотой, - всего лишь приемная дочь. Игрушка несчастного старика, лишившегося жены.
Дочь Звездочета - королева Угоры! Нет, вы только подумайте. Но для этого ей сначала нужно выйти за принца. Либ закусила губу. Она преподаст ей урок. Она всем преподаст урок.
* * *
- Либ, дорогая! Я думала, ты не придешь.
Либ скинула платье и уселась на край купальни. Дочь Звездочета пристроилась рядом. Обе смотрели на отражения - на свое и чужое. Дочь Звездочета первая решилась нарушить молчание:
- Ты в последнее время совсем со мной не бываешь. Тебя разрывают на части - и послы, и старейшины, и знатные горожане. Для любого праздника ты - лучшее украшение. Все хотят тебя видеть.
Либ повела плечами: подумаешь!
- А мне так хотелось поговорить. Знаешь, мне что-то боязно. На сердце какая-то тяжесть. Это все из-за свадьбы.
- Боишься, что сын Кариза сделает тебе больно? Пусть отправится в храм Колибри. Птичьи жрицы его обучат.
- Нет, ну что ты! Не это. - Дочь Звездочета смутилась. - Когда я смотрю на тебя, то понимаю…
- Что у тебя слишком толстые ноги и слишком слабая грудь?
У дочери Звездочета щеки стали горячими:
- Ну, не так…
- Слишком редкие зубы, но ты очень часто смеешься?
Дочь Звездочета стала пунцовой. Но Либ как будто не видела, что происходит с подругой:
- Разве это открытие? Ты была такою всегда. Все равно тебя сделают королевой.
- Но принц… Мне кажется, Либ, ты ему нравишься больше.
- Неужели? Не замечала.
- Он смотрит лишь на тебя. Стоит ли удивляться? Я сама тобою любуюсь. Но ему все равно придется… Это Закон Угоры, - она мялась, не решаясь договорить.
Либ опустила ресницы: вдруг подруга нечаянно обнаружит в ее глазах нечестивую мысль?
- Ты хочешь о чем-то спросить. Ну так спрашивай. Мы свои.
- Я на все пойду - лишь бы ему понравиться. Чтобы он меня полюбил.
- На все?
Дочь Звездочета кивнула и прижала руки к груди.
- Я знаю один секрет. Но твой отец никогда не позволит тебе это сделать.
- Что? Расскажи мне, что?
- Нужно погладить Небо и загадать желание.
- Так просто?
- Это непросто. Чтобы погладить Небо, нужно подняться на Звездную башню. На ту, куда поднимаются только одни звездочеты.
- На Звездную башню? Туда никого не пускают.
- Только на этой башне Небо тебя услышит. И бросит тебе звезду - залог, что твое желание непременно исполнится. Надо ее поймать. И тогда, помяни мое слово, принц полюбит тебя больше жизни.
Дочь Звездочета судорожно вздохнула:
- Это правда? Откуда ты знаешь?
- От Заклинателя змей.
- Ой! Это он рассказал? Он тогда нас так напугал.
- Напугал?
- Ты не помнишь? Он предсказал, что принц умрет в зубах крокодила, так и не став королем.
Либ пожала плечами:
- Не все предсказания непременно сбываются.
- А вдруг и про башню не сбудется?
- Ты просила совета. Я рассказала, что знаю. Хочешь понравиться принцу - нужно поймать звезду. А так, - Либ смерила взглядом дочь Звездочета, - ему вряд ли захочется целовать тебя с удовольствием.