* * *
Гора давно скрылась из виду. Поначалу Тайрэ наслаждался полетом. Чтобы Тейла плыла спокойно и туда, куда надо Тайрэ, он рассказывал ей про Найю.
- Ты бы видела ее, Тейла! Как она улыбается, как умеет скакать верхом.
Хочешь с ней познакомиться? Она тебе очень понравится.
Миновало три смены светил. И Тайрэ почувствовал, как в нем нарастает тревога. Он больше не улыбался, оглядывая окрестности, и все приговаривал:
- Опаздываем! Опаздываем!
Но облакунью - без риска повиснуть вниз головой - нельзя было понукать. И Тайрэ приходилось мириться с тем, как она плыла. Кроме того, у Тейлы оказались свои заботы: ее волновали источники. И если она считала, что источник мелеет, то проявляла о нем трогательную заботу. Тайрэ, памятуя о запрете ругаться, почти безуспешно взывал к разуму облакуньи и ее чувству долга:
- Старушка! Нельзя зависать над каждым колодцем. Я же тебе объяснял: нас поджидают на Юге. Там граница с Полупустыней. Эта Полупустыня, она знаешь какая? - Тут Тайрэ спотыкался: у него не хватало фантазии. - Но с водой там точно неладно. Давай-ка мы доберемся - и тогда потанцуешь!
Южные земли Долины открылись внезапно. Тайрэ, задремавший на мягкой спине облакуньи, проснулся от запаха гари и горячего воздуха.
К горизонту, сливаясь там с песками Полупустыни, тянулась полоска земли, выжженная до черноты. Виднелись поверженные ящерины. Их трупы слабо дымились и испускали вонь.
- Молодец, Ураульф! Не осталось ни одного ящерина. Тейла, да нам с тобой тут уже нечего делать.
Тейла, однако, так не считала. Она деловито направилась к роще - первой древесной крепости у границы с Полупустыней. Тайрэ удивленно присвистнул:
- Гляди-ка, что там творится!
Деревья, как воины, истощенные долгой осадой, уже почти не могли сопротивляться зною. Их жухлые листья с трудом сохраняли влагу. Подлесок совсем почернел. Травы не осталось. В пересохшем русле ручья блестело несколько лужиц.
- Тейла! Это же лагерь! Там воины Ураульфа. И в лагере нет воды… А ведь Тайрэ говорил: от этой Полупустыни можно ждать что угодно. Она решила взять Ураульфа измором.
Тейла повисла над пересохшим ручьем. Тайрэ на всякий случай всколыхнул ей загривок. Но это было излишне: облакунья уже танцевала. Она колыхалась, кружилась, поднималась и опускалась. Воздух вокруг нее стал наполняться влагой. Деревья жадно ловили пыльными листьями первые крупные капли. А потом на рощу полился дождь, сшивая Небо и землю. Все вокруг задышало. Вода, напоив деревья, устремилась к пустому руслу ручья. По нему побежала маленькая, но все же живая струйка.
Тейла закончила танцевать только к смене светил. Она заметно устала и истратила много влаги. Тайрэ благодарно поглаживал ей загривок:
- Умница, Тейла! Хорошо потрудилась. Дело сделано. Отдыхай.
Тейла в ответ качнулась и погрузилась в сон.
А на небе тем временем появилось красное Солнце.
* * *
- Матерь Севера! Тейла! Взгляни! Вон туда! - Тайрэ чуть не лишился речи.
От горизонта к границе двигались ящерины. Они заполняли собой все видимое пространство. По мере их приближения капли на листьях деревьев стремительно высыхали. Оживший было ручей сразу замедлил бег.
- Тейла! Духи свидетели! Мы поливаем здесь с вечерней смены светил. Ты же видела: их разгромили! Здесь не было ящеринов. Только вонючие туши. Откуда же эти взялись?
Всадники Ураульфа выехали из рощи и двинулись к выжженной полосе.
- Так вот что здесь происходит! - Тайрэ поежился. - А мы-то с тобой расстроились, что опоздали. Знаешь, старушка, давай прокатимся в Полупустыню. Ты немного устала… Но надо бы разузнать, откуда лезут эти настырные твари, А, Тейла? Давай? - Он взъерошил Тейле загривок.
Тейла вяло, но сдвинулась с места.
- Молодец, молодец! Хорошая! Заодно посмотрим, что там, в песках, с водой, - подначивал он облакунью. - Вдруг там тоже найдется пересохшее русло? Или какой-нибудь куст, который давно не пил?
Тейла плыла против потока надвигавшихся ящеринов. Внизу начиналась битва. Тайрэ решил не оглядываться и все бубнил про себя: "Надо бы разобраться, откуда они берутся".
Воздух почти обжигал. Тайрэ казалось, будто его живьем засунули в печку. Он закутался в складки Тейлы. Но жар все равно доставал. В горле першило. И когда Тайрэ решил, что надо бы возвращаться, он вдруг увидел!
Внутри огромной воронки шевелился песок, со дна ее то и дело прорывался огонь и стремился своим языком дотянуться до красного Солнца. И оттуда - из тайных недр, из глубины Земли - один за другим поднимались воины-ящерины.
- Матерь Севера! Это же сокровенное место! И оно воспалилось от боли!
Облакунья внезапно стала снижаться.
- Тейла! Что ты задумала?
Тейла сжалась и снова разжалась, выпуская наружу влагу. Раскаленный воздух ответил злобным шипением. Тейлу окутал туман. Капли испарились почти мгновенно. Она повторила попытку. Воздух сопротивлялся.
- Не надо, Тейла! Не надо! Здесь слишком много жара. Ты не справишься, поворачивай! Уходим отсюда, Тейла!
Тайрэ испугался, но облакунья не обращала на кейрэка внимания. Она кругами спускалась к самой воронке. Раскаленный воздух охватил облакунью. Тайрэ зарылся поглубже. Но это уже не спасало. Облакунья качалась, то и дело касаясь земли, отдавала ей влагу - и таяла! И кружилась, кружилась!
Это же танец! Танец "Встреча конца и начала"! У Тайрэ помутилось в глазах:
- Тейла! Послушай! Это тебе не под силу! Не под силу одной облакунье…
Но шевелить ее гриву у него уже не было сил.
* * *
Что-то грубо тряхнуло Тайрэ. Он ощутил, как ворот больно сдавил ему шею. А потом обнаружил себя в мягких прохладных складках. Но это была не Тейла!
- Дурная привычка - хватать человека за шею.
- А ты как хотел? За волосы?
Тейрук шевелил гриву огромного облакуна. Тайрэ перебрался поближе. Он бы обнял разведчика, но тот всем видом показывал, что ему не до нежностей.
- Тейла…
- Соединилась с землей. Ее заразило болью.
- А это… - Тайрэ с изумлением огляделся.
- Даридан приказал поднять танцующих облакунов.
Облакуны танцевали танец успокоения. Они плавно кружили в небе, то и дело спускаясь к земле, мягко касались песков своими влажными шлейфами, дышали прохладой и миром, укачивали, убаюкивали. Их было много, они занимали почти все Небо. И они желали Полупустыне покоя…
* * *
- Вон там я спущусь совсем низко. Ты спрыгнешь.
- Тайрэ не забудет Тейрука.
И уже приготовившись прыгнуть, Тайрэ решил уточнить:
- Это ведь из-за мальчика? Даридан так решил - из-за мальчика?
Тейрук молча махнул рукой - на прощание или выражая согласие.
Тайрэ прыгнул вниз, кубарем прокатился по полю, поднялся на ноги и побежал за облакуном Тейрука. Тот уже летел выше высоких деревьев:
- Белых полетов народу Вершины! Пусть Исси летает выше!
Облакун Тейрука качнулся. Разведчик, глядя вперед, процедил сквозь зубы:
- Из-за мальчика… Да. Только мальчик не полетел.
Эти слова Тайрэ не предназначались.
Глава четырнадцатая
Яблочко попискивало и подпрыгивало от нетерпения. Оно хотело на блюдце. Последние смены светил все было так интересно! И теперь, и теперь, и теперь: Ураульф скакал что есть духу. Правда, Юрулла раздражалась все чаще и чаще. Только взглянет на блюдце - и тут же велит спрятать яблочко в сундучок. То ли дело Анриза! Та его ублажала. Ублажала, как никогда: протирала нарядной салфеткой с запахом пряных трав и от смены до смены светил просиживала над блюдцем. У нее от этого уже слезятся глаза. Но она не уходит. Только бы не Юрулла!
Никуда от нее не деться.
- Что там?
Анриза вздохнула, стараясь не выдать счастья:
- Все хорошо, Юрулла. Ураульф уже скачет на Север.
- Покажи мне картинку.
Ну, улыбнись, Юрулла! Яблочко так старалось. Картинка такая красивая.
- Где это он?
- На холмах.
Юрулла не улыбнулась.
- Сколько ему нужно времени, чтобы добраться до Леса?
- Точно сказать невозможно…
- Скажи не точно. Ты странница. Не увиливай от ответа.
- Шесть смен светил… Может, чуточку больше… - голос Анризы дрогнул. - Если будет скакать без отдыха. И если его не задержит разлившаяся река. Облакуны очень старались. Их влаги хватило не только на Полупустыню.
- Если будет скакать без отдыха. Если сразу отыщет брод. Если выдержит лошадь. Тогда через восемь смен он доберется до Леса. А добравшись до Леса, начнет там плутать. В течение этого времени он, скорее всего, решит обходиться без сна. А если вдруг и приляжет, вряд ли заснет глубоко. Мы не сможем ему сообщить, где находится Аль, даже если сами узнаем, - голос Юруллы стал жестким. - Ураульф опоздает. Убери отсюда это пискливое яблоко.
Глаза Анризы мгновенно сделались влажными:
- Если бы он решился поехать через предгорья… Этот путь намного короче. Но о нем давно позабыли. И там легко заблудиться, если не знать тропы. Будь у него проводник, он бы добрался до Леса всего за три смены светил.
- Ты уверена?
- Да, - Анриза стиснула пальцы. - Только вот проводник… Я даже не представляю, что можно придумать.
- Перед сменой светил загляни ко мне в келью. Раньше не появляйся. Ты уберешь это яблоко?
* * *
Анриза едва дождалась назначенного времени. Она то и дело извлекала яблоко из шкатулки: Ураульф скакал очень быстро. Но до Леса было еще далеко. У Аль оставалось пять смен светил. Анриза уже посчитала. Пять смен светил для того, чтобы снять лягушечью кожу. После третьей Луны Аль никто не узнает. Пять смен светил - и она превратится в зеленое чудище.
- Духи, смилуйтесь! Смилуйтесь!
Дверь в келью Юруллы была приоткрыта. Анриза вошла и застыла: Юрулла сидела, скрючившись, кутаясь в одеяло. Ключ от клеток жар-птичек валялся рядом с кроватью.
- Укрой меня потеплее.
- Юрулла…
- Приготовь настой из каких-нибудь трав… и не смотри на меня, как на мелкого Духа.
Руки и ноги Анризы сделались вяло-послушными и отдельными от головы. Она ходила туда-сюда, что-то двигала, кипятила, чем-то поила Юруллу, пока та не задремала. Анриза наклонилась и подняла с пола ключ. Юрулла вдруг открыла глаза:
- Анриза, возьми меня за руку. И спрячь куда-нибудь ключ.
- Спрятать?
- Да. Представляешь? Он мне не пригодился, - Юрулла улыбнулась вымученной улыбкой. - Так пусть не мозолит глаза.
Анриза невольно сжала руку Юруллы - чуть сильнее, чем надо.
- Дай попить. Очень сохнет во рту. Я хотела понять, чего это стоило ей, - она тяжелым глотком отхлебнула питье, поданное Анризой. - Знаешь, сначала терпимо. Но жить с пустотой в груди, - она опять улыбнулась, - на это я не согласна. Это невыносимо.
- Юрулла, не говори так. Птичка к тебе вернется. И все будет так же, как прежде. Я тебе помогу. Я сделаю все, Юрулла.
- Ты меня любишь, я знаю. Несмотря ни на что. Я над тобой смеялась. Понукала тобой. (Анриза затрясла головой: нет, нет, нет!) Но я знаю, что ты умеешь. Знаю, чего ты стоишь. Я со спокойной душой передаю тебе Орден.
- Нет! Юрулла, не надо. Не говори так.
- Мы с тобой не вчера оделись в кожу Луны. Ты знаешь не хуже меня: я прожила три жизни. Я не выдержу долго - без птички. Но три смены светил обязана продержаться. И ты должна мне помочь. Ты ведь сделаешь это, Анриза?
Анриза кивнула, глотая слезы.
- Вот и славно. Не плачь. Лучше принеси сюда блюдце. Я должна убедиться в том, что Ураульф поскачет коротким путем.
* * *
Исси сидел у края обрыва, зажмурив глаза и обхватив руками колени. До обрыва было десять мелких шагов. Время от времени он открывал глаза и пытался смотреть с высоты. Но каждый раз перед ним появлялся Тайрэ и падал спиною вниз. Исси не мог это видеть, его глаза закрывались.
Эти люди были с ним очень ласковы, называли его каруном. Они привели его к Дереву - тому, что он видел в зеркале. У Исси теперь были крылья - такие же, как у Курлыки. Нет, лучше, намного лучше. Большие и белоснежные, они светились на Солнце, и от этого света становилось как будто больше. Свет был доступным, добрым.
Все вокруг ликовали, когда он надел свои крылья. А потом привели сюда и сказали:
- Карун, мы мечтали об этом десять лунных затмений. Лети! Пусть люди увидят, сколько Белого на Вершине. Сколько Белого в Небе!
Но Исси не смог взлететь. Он сразу увидел Тайрэ: как тот на краю обрыва взмахивает руками и падает в пустоту. И услышал слова Мукарана: "Летуны вызывают брезгливость. Все они плохо кончают".
Исси с криком попятился и бросился прочь - туда, где трава и кусты. Где есть, за что ухватиться. Где пустота - не главное.
Те, кто живет на Вершине, разошлись по домам. Лица их были серы.
Надежду сменило отчаянье.
Даридан утешал людей: Нариан (так они называли Исси) не привык к высоте. Он родился и жил в Долине. Но он непременно привыкнет. Надо еще подождать. Сколько? На этот вопрос жрец не может ответить.
Да, теперь он крылатый и больше не носит перчаток. Но он не может взлететь. Ему по-прежнему страшно. Он ничтожен и жалок. Даже летучая мышь спряталась от него.
Нужно встать на краю обрыва, оттолкнуться, расправить крылья и прыгнуть вниз, с высоты. Его отец Нариан ничего не боялся. Но Исси не знал отца.
Он открыл глаза.
С обрыва виднелись предгорья. По узкой горной тропе скакал торопливый всадник - уверенно, без оглядки, не опасаясь провалов и нежданных преград. Что-то его вело. Исси вгляделся пристальней - и увидел чуть впереди белую птичку. Крошечную, сверкающую. Яркую, как звезда.
И еще он увидел ястреба. Тот набирал высоту.
…Больше Нар не раздумывал. Он сорвался с обрыва, расправил блестящие крылья и бросился наперерез…
ЭПИЛОГ
- Важ! Куда вы бежите?
- Туда же, куда и вы.
- Я бегу, куда все. Куда они все бегут?
- Славить сверхмастера Вальюса.
- Славить? Вы шутите, важ? Или с ума сошли?
- Что вы встали, как пень? Я из-за вас споткнулся. Бегите! Мы опоздаем.
- Но Совет его осудил: он подсмотрел свое Дерево! И оправдывал ведьму.
- В Совете - одни остолопы.
- И его посадили! Вместо этой кейрэчки. У нее оказался браслет, ее пришлось отпустить.
- А браслет, скажите, откуда? Это сверхмастер Вальюс передал ей браслет. Давайте же, важ! Бежим! Иначе мы опоздаем.
- А что случилось-то, важ? Почему нужно славить сверхмастера?
- Башня смотрителей Времени выплыла из тумана. Видно древнюю роспись.
- Роспись? Не может быть!
- А я говорю! Там все, как у Вальюса на барельефе. Лось прижимается к Дереву. А на ветке - белая птичка. Говорят, что Вальюс попросил себе глины в темницу… Слава сверхмастеру Вальюсу!
- Но разве сверхмастер не умер еще до конца войны? В трактире "Большая лосиха"…
- Важ, от разговоров у меня сбилось дыхание. И кто из приличных людей ходит в "Большую лосиху"? Да, кстати! Поздравим друг друга - раз уж мы снова встали.
- Не понял…
- Важ, поздравляю! Наступило Новое Время.
- Как это - наступило? Я ничего не почувствовал…
- Но Солнце-то стало белым!
- Ах, это…
2.
- Ли, выходи! Не прячься.
Это был человек. Ли, однако, повиновалась и поползла на голос. Человек в сапогах. Но можно прыгнуть повыше и достать уязвимое место. Нет, она не посмеет. Человек приносит питье. И Ли уже чувствует запах. Без питья она бы давно уже умерла - как умерли все другие, когда затянулась плешь. Им хватило жизненной силы меньше чем на три Солнца. Но Ли о них не жалеет. Они сторонились ее. Их Ба ее ненавидел. И они ничего не знали о языке травы.
Змея придвинулась к блюдцу. Человеческая рука коснулась ее спины. Можно впиться зубами в серебристую руку. Но питье не дает - отвлекает. И к тому же - мешает свет. Этот, который приходит, подгадывает все так, чтобы Ли привыкала к Солнцу. Поначалу ей было трудно. Но Солнце, питье, рука - все вместе рождает странное ощущение: будто она узнала несколько новых слов. И ей нравятся эти слова.
- Нужно стараться, Ли! Тебе нужна новая кожа. Иначе ты не узнаешь, что значит быть серебристой. А теперь ползи, отдыхай. Я пошлю тебе сон.
Ли скользнула в овраг, нашла любимое место и успела свернуться кольцами - когда пришло сновидение. Ей приснилась Луна. Она обвивала Луну. Кольца дрогнули, плоская голова чуть сдвинулась и поудобней устроилась на белом черепе давно умершего пса.