- Как красиво! - Босиком Мэри закружилась по площадке для танцев, раскинув руки, словно крылья. - Мы хотим помочь. Что нужно делать?
Маргарет достала из кармана передника длинный перечень дел, написанный от руки. Раньше нам не позволили бы даже увидеть, как идет подготовка к балу, не говоря уже о помощи.
- Ну, для начала, - кивнула Мэри, - почистим серебро и сложим салфетки.
Я посмотрела вверх. Дворецкий Руперт, стоя на высокой лестнице, по одной зажигал свечи на огромной хрустальной люстре, которая висела под потолком в середине зала. Во время катастрофы она упала на пол; многие кристаллы пострадали, но, когда горели все свечи, это было почти незаметно.
Я стала полировать столовое серебро. На матовом оконном стекле плясал дождь.
- Принцессы! Чем обязан удовольствию видеть вас? - поддразнил нас отец, когда мы с Мэри час спустя пришли в столовую.
Он стоял во главе массивного двенадцатифутового обеденного стола, подняв бокал с красным вином.
- Я так рад, что вы смогли принять участие в праздничном обеде!
- А что мы отмечаем? - выпалила я, и сердце забилось быстрее. - Корнелиуса Холлистера поймали?
Отец оторопел и застыл с бокалом в руке.
- Воссоединение семьи.
Я кивнула и, сунув руку в карман, сжала письмо. Папа осушил бокал одним долгим глотком.
- Элиза, радость моя, ты задумалась?
Я покосилась на Мэри и Джейми, потом на стол; еду подали в моем любимом расписанном вручную фарфоровом сервизе - каждый предмет уникален, и на всех нарисована красно-желто-золотая птица. На блюде посередине - ржаной хлеб, нарезанный ломтиками сыр и немного масла, по краям стола - четыре миски бульона с овощами. Все выглядело очень аппетитно, но я знала, что не смогу проглотить ни кусочка, пока не покажу письмо королю.
- Нет.
Мой голос дрогнул. Я редко говорила так с отцом и еще реже отказывалась его слушаться, потому что он был король Англии.
- Папа, это важно.
Он сердито заворчал, швырнул салфетку на стол, отодвинул стул и приблизился ко мне. Мы подошли к двери в коридор, чтобы разговор не услышали в столовой.
- Что все это значит? - резко спросил папа и рукавом вытер со лба капельки пота.
Я протянула письмо и стала смотреть, как он читает. Лицо монарха исказила ярость.
- Это правда? - спросила я в нетерпении.
Отец сложил письмо.
- У Полли всегда было бурное воображение. Помнишь, как она заставляла вас часами торчать в лесу, поджидая гоблинов и цветочных фей? Пойдем, а то суп остынет.
- Ты не ответил. - Я схватила папу за рукав. - В письме Полли есть хотя бы доля правды?
- Элиза, - начал он тихо и отчетливо, глянув через мое плечо на Джейми и Мэри в другом конце комнаты, откуда они не могли нас слышать. - Давай не будем сейчас об этом говорить. Лучше порадуемся, что мы снова вместе.
- Папа! Пожалуйста! Я хочу знать.
- Несколько раз Корнелиуса Холлистера, и правда, видели. Но бояться нечего. - Он положил руку мне на плечо, чтобы успокоить. - У нас отличная система защиты. Холлистер не сможет добраться до нашей семьи.
- Но…
- Довольно!
В то же мгновение я отшатнулась, и монарх сердито прошагал мимо. Мэри и Джейми смотрели на нас.
- А теперь садись за стол, - приказал отец, отодвинув мой стул.
Я уставилась в пол. Подбородок у меня дрожал от стыда и гнева.
Через пару мгновений я подняла глаза.
- Я не хочу есть.
Развернувшись, я побежала по коридору; глаза были полны слез.
Гордость не позволяла мне вернуться. В спальне я задернула занавески, свернулась калачиком на кровати - и только тогда разрешила себе расплакаться. Я горевала о том, что лето прошло без отца, об ужасной записке, которую Джейми оставил в дневнике, о родных Полли и собственной семье, обо всех постигших нас бедствиях. И в какой-то момент заснула от усталости.
Разбудил меня стук в дверь.
- Элиза!
Мэри вошла и присела на край кровати.
- Я принесла это.
Она поставила мне на колени тарелку с едой.
- Бал через час. Тебе надо поесть и одеться.
Сестра уже подготовилась: темно-красное платье, украшенное старинным кружевом; волосы уложены в высокую прическу; поверх - бриллиантовая тиара. Она и в самом деле выглядела как принцесса.
- Как Джейми?
- Он не сможет пойти на бал, - покачала головой Мэри. - Опять началась лихорадка, и кашель усилился.
Как жаль! Самый младший снова пропустит какую-то часть жизни: он один у себя в комнате, а внизу - праздник.
- Знаю, ты сердишься на папу. Но пожалуйста, постарайся, чтобы бал прошел хорошо. Твое платье на вешалке в гардеробе.
Мэри развернулась, собираясь уходить.
- Подожди…
Она остановилась в дверях.
- Пожалуйста, помоги мне собраться.
6
Оркестр играл вальс. Гости вереницей шли по западной галерее. Когда-то бальный зал дворца был самым большим в Лондоне, и даже сейчас, входя в эту огромную комнату, я чувствовала, будто уменьшаюсь, как Алиса в Стране чудес.
Мы с Мэри спустились по главной лестнице, чтобы лично поприветствовать приглашенных. По традиции, мы стояли в холле под золоченым потолком, улыбаясь каждому и приседая в реверансе.
Бал роз, по обычаю, дошедшему до нас со времен королевы Елизаветы Первой, начинался с шотландского рила. Считалось, что кавалер должен пригласить даму, которую тайно любит, и тем самым признаться ей в своих чувствах.
Я с радостью опустилась на задрапированный белым дамастом диван рядом с престарелой леди Элеонор Блум (она опиралась трясущимся подбородком на палку) и смотрела, как красивый юноша приглашает Мэри на танец. Сестра уверенно вложила свою руку в раскрытую ладонь незнакомца, и они двинулись в танце к центру зала.
Коснувшись тонкой вышивки у выреза моего персикового платья, я представила тот вечер, когда познакомились мои родители. Как преданно они любили друг друга! Я смотрела на юношей и мужчин вокруг и не могла представить, что полюблю кого-то из них.
- Отчего такая прелестная девушка скучает на балу в одиночестве?
Передо мной стоял отец, чисто выбритый, с зачесанными назад темными волосами.
- Можно вас пригласить, дражайшая Элиза?
- Я все еще сержусь, - сказала я, подняв на него глаза.
- Прости. Надо было раньше тебе объяснить, что происходит на самом деле. Но я сказал правду: никогда и никому больше не позволю причинить боль нашей семье. - Он смотрел мне в глаза, протягивая руки. - Так можно с тобой потанцевать?
- Папа, - вздохнула я, - ты же знаешь, как плохо я танцую рил. Ноги путаю…
- Как король Англии я повелеваю тебе встать мне на ноги.
Он подмигнул.
Я застонала, но поднялась, взяла отца за руку, а потом поставила ноги на его сияющие черные ботинки.
- Ты тяжелее, чем кажешься.
- Это была твоя идея.
Положив голову на отцовскую грудь, я прикрыла глаза, а он пытался двигать ногами так, чтобы я не упала. Наконец я засмеялась, сошла на паркет и стала повторять за ним элементы танца.
Отец кружил меня туда-сюда, и комната поплыла перед глазами. Другие танцоры проносились мимо нас; дамы в бальных платьях всевозможных цветов - красных, зеленых, золотых - походили на стаю заморских птиц. Я вспомнила праздники, которые мы устраивали во дворце до смерти мамы. Мы с Мэри прятались за кадками с растениями, ели десерты и шепотом спорили, у кого платье красивее. "Если бы мы тогда увидели этот вечер, - подумала я, восхищенно глядя, как платье из жатого бархата оттеняет щеки и губы сестры, - Мэри бы выиграла".
Вдруг на пол упал осколок оконного стекла! Потом другой! А потом еще и еще - целая симфония разлетающихся кусочков. Музыка умолкла, танцоры замерли. Отец сжал мою руку. В зале повисла напряженная тишина. Мы смотрели на разбитые окна наверху. В первые мгновения казалось, что это фантастическая задумка устроителей праздника… Осколки сверкали на лету, словно бриллианты.
А потом началась паника. Все кричали. Весь пол был покрыт осколками; у некоторых людей текла кровь. Я повредила руку, но не обращала на это внимания.
- Мэри! - закричала я, проталкиваясь сквозь толпу.
В зал ворвались гвардейцы верхом на лошадях. Я вздохнула с облегчением. Но когда они стали переворачивать столы и стулья и поджигать портьеры, я вдруг поняла, что это самозванцы, а не те, кто всю мою жизнь меня защищал.
- Мэри! - снова завопила я, но в зале было слишком шумно…
Отец оттолкнул меня к стене.
- Стой здесь, - сказал он твердо.
Всадники приблизились к нему, разбросав всех на своем пути. Пожилая дама - рана на виске, платье в пятнах крови - стонала на полу. Я с ужасом смотрела, как отец преградил дорогу всадникам, вырывая поводья у того, чья лошадь едва не затоптала пожилую женщину.
- Зачем вы это делаете? - закричала я.
Гвардеец внезапно развернул коня и прижал меня к стене.
- Что ты сказала?
Я посмотрела в холодные голубые глаза - и сразу узнала его. Светлые волосы, блестящие белые зубы - мой ночной кошмар. Убийца матери. Корнелиус Холлистер.
Он следил за нами и выжидал… Гнев поборол страх, и я решила - пусть он убьет меня, но сначала ответит.
- Зачем вы творите с нами такое? - повторила я громче и спокойнее.
Мятежник оглянулся на свою армию, будто в поисках ответа.
- Потому что ваша эпоха должна закончиться. Потому что Англия голодает, а вы устраиваете бал.
Он спрыгнул с коня и подошел ближе. Мне понадобилось усилие воли, чтобы не сделать шаг назад. Холлистер вытащил пистолет и приставил к моей груди.
Я не могла отвести взгляд, ощущая сквозь шелк холод металла. Одно движение его пальца - и я мертва.
- Простите, принцесса Элиза.
В голосе Корнелиуса не было и тени сожаления.
Он взвел курок. Я закрыла глаза и напряглась, сжав кулаки в ожидании выстрела.
- Опусти пистолет, немедленно.
Отец! Он стоял совершенно неподвижно, целясь в Холлистера из тонкого, как карандаш, золотого револьвера. А потом просто нажал на курок.
Словно в замедленной съемке, пуля ударила в жилет преступника, звякнула и упала на пол. Я озадаченно смотрела на бесполезный кусочек свинца, валяющийся под ногами, как потерянная монетка. Холлистер не пострадал. Отец, воспользовавшись его секундным замешательством, подбежал ко мне. На один последний миг я очутилась в безопасности в его объятиях. Прищурившись, убийца мамы зло посмотрел на нас холодными голубыми глазами.
- Нет! - закричала я, когда он нажал на курок.
Пуля вошла отцу в спину и вышла из груди. Король осел на пол.
- Папа!
Я беспомощно прижимала руки к кровавому цветку, что распускался на его белой рубашке.
- Я… прости… - дрожащим голосом выговорил король.
Он попытался протянуть ко мне руку, но бессильно уронил ее - и затих. Тогда я поняла, что мой отец умер.
Все вокруг - беготня, шум, бойня - словно осталось где-то далеко… Я оглядывалась вокруг в немом изумлении. Чьи-то руки сжимали мои плечи, поднимали меня, тащили прочь… Я пыталась освободиться…
- Элиза! Пошли!
Голос Мэри вернул меня к реальности. Она ловко пробиралась сквозь толпу, подталкивая меня к дверце для слуг, спрятанной под черной лестницей.
Мы очень спешили, вокруг свистели пули, но я решилась в последний раз посмотреть назад. Отец лежал неподвижно. Кровь, алая, как розы, растекалась по полу.
7
Мэри возилась с задвижкой. У нее дрожали руки. Я заткнула уши, чтобы не слышать крики, пальбу, топот копыт. Наконец сестра распахнула дверь и бросилась вперед, увлекая меня за собой.
Я побежала вслед за ней по узкой лестнице для слуг, подобрав платье, чтобы не упасть. Мэри двигалась целеустремленно, ее быстрые уверенные шаги выдали то, что я отказывалась осознать: теперь она - королева Англии.
Лестница поднималась к длинному коридору, отделанному панелями темного дерева и устланному персидскими коврами. Ряд свечей под стеклянными колпаками освещал нам путь. Где-то в лабиринте залов я, кажется, услышала приближение армии Холлистера.
Впереди показалась дверь, на которой разноцветными кубиками, нанизанными на нить, было выложено: "Комната Джейми". Я порвала шнурок, и кубики посыпались на пол. Когда Джейми было четыре, мы вместе смастерили эту вывеску. Сидели вдвоем у камина, пили горячий шоколад с медом и нанизывали кубики. Это происходило уже после Семнадцати дней, но воспоминание было словно из другого времени - такого далекого, что его будто бы и не было.
Мэри проскочила вперед и отворила дверь. В комнате царили тишина и полутьма, бледно-голубые занавески развевались на ветру. Мы бросились к кровати брата. Покрывала откинуты… Пусто! Остался лишь его любимый медвежонок Паддингтон.
- Они забрали его, - запаниковала Мэри.
Я смотрела на пустую кровать, не веря своим глазам. Сестра потянулась к одноглазому медвежонку.
Если бы я могла заплакать, мне, наверное, стало бы легче.
- Что стряслось?
Голос брата, должно быть, почудился сквозь волны горя… Я подняла голову. В полумраке передо мной стоял Джейми: бело-голубая полосатая пижама, волосы взлохмачены со сна…
- Джейми? - Мой голос срывался. - Ты?
- А кто еще это может быть?
- Джейми! - воскликнула Мэри, по ее щекам текли слезы. - Где ты был? Мы подумали…
Она говорила так сердито, что младший испуганно попятился.
- Заснул на подоконнике…
- Ох, дорогой, случилось нечто ужасное!
Мэри протянула руки, Джейми подбежал и обнял нас обеих. От него пахло детским шампунем и сиропом от кашля.
Из коридора доносились тяжелые шаги.
- Что происходит?
Малыш испуганно глядел то на Мэри, то на меня.
- Тсс… - Мэри приложила палец к губам.
В полоске света под дверью спальни метались тени.
- Они там, снаружи, - прошептала я, вытащила стул Джейми из-за письменного стола и подперла им дверную ручку.
Это, конечно, их не остановит, но, может, хотя бы задержит?
- Мэри…
Джейми смотрел на сестру. В его глазах застыл ужас.
- Мы потом все объясним, - ответила я, удивляясь спокойствию собственного голоса. - Сейчас надо попробовать выбраться.
Я быстро представила себе комнату, погруженную в темноту, будто окинув ее взглядом. Пламя, бушевавшее за окном, тянулось к нам, словно цепкие руки. Попыталась разглядеть двор. Там королевские гвардейцы бились с захватчиками. В воздухе свистели пули и копья. Мостовая была усеяна телами солдат.
И вдруг в дверь ударили топором. Стул, которым я ее подперла, разлетелся в щепки.
Мэри пронзительно закричала и прижала к себе Джейми. Следующий удар пробил древесину, и в полутьме блеснули стальные лезвия.
- Бункер, - прошептала я.
И почему я раньше об этом не подумала?
- Он ведет в подземные тоннели. - Глаза Джейми загорелись. - Мы можем убежать!
Этими древними ходами не пользовались со времен Второй мировой.
Мэри схватила покрывало и несколько свитеров младшего брата. Мы нырнули в платяной шкаф и стали ощупывать заднюю стенку, отыскивая потайную защелку.
- Нашел! - взволнованно воскликнул Джейми.
Даже страх не помешал мне испытать прилив гордости.
Дверь открылась. За ней оказался небольшой лифт, который должен был опустить нас в безопасный тоннель. Втроем мы едва уместились на площадке, присев на корточки и подтянув колени к груди. Я взялась за рычаг.
- Мое лекарство, - вдруг вспомнил Джейми.
Я замерла. Без своей микстуры малыш долго не протянет. Мэри открыла дверцу и скользнула в комнату. Я наблюдала за ней в щелку.
- Их там еще нет, - сказала я.
Сердце тревожно билось.
Джейми рванулся за сестрой, прежде чем я успела его остановить.
- Я заберу. Я знаю, где оно.
- Скорее… пожалуйста, скорее, - шептала я.
Как только Джейми шагнул в темную спальню, раздался страшный грохот: солдаты сломали дверь. Поспешно выбравшись из лифта, я приникла к едва приоткрытым дверям шкафа.
Мэри держала Джейми за руку, стараясь заслонить его собой. Массивная дубовая дверь рухнула, сбив лампы на пол. Четверо лжегвардейцев ворвались и схватили их обоих.
Сестра отбивалась изо всех сил, пока один из мятежников не толкнул Джейми на пол и не приставил к его горлу саблю. Мэри перестала сопротивляться. Она рискнула бросить через плечо последний многозначительный взгляд, словно желая, чтобы я что-то поняла, и снова повернулась к захватчикам.
Знаю, Мэри призывала меня бежать. Я посмотрела на площадку лифта. Если останусь, меня тоже схватят. Но как я могла уйти?
- Где еще одна? - заорал, кажется, предводитель.
Мэри стояла молча, закусив губу.
- Отвечай!
Сестра не произнесла ни слова. Мятежник ударил ее по лицу кулаком. Кровь брызнула у нее изо рта.
- Обыскать комнату, - приказал капитан стоявшему в дверях.
Тот начал ворошить вещи Джейми, перевернул одеяла и заглянул под кровать.
- Начни со шкафа, - велел старший.
Я отступила сквозь ряды висящей одежды и скорчилась в углу. Вернуться в лифт не было времени. Очень осторожно я пыталась нашарить что-нибудь, что могло бы послужить оружием. Нашла только туфлю.
Парень распахнул дверь, со звоном раздвинул металлические вешалки с одеждой. И тут он увидел меня!
И замер с пистолетом в руке. Мы смотрели друг на друга. Грязные светлые волосы упали ему на лоб спутанными локонами, зеленые глаза блестели. Я затаила дыхание.
Он опустил пистолет и шагнул назад, исчезнув за одеждой.
- Пусто, - донесся из комнаты его голос.
Парень закрыл шкаф, оставив меня в темноте.
- Проверьте черную лестницу.
Солдаты разбежались из комнаты, тяжело затопав по коридору.
Я сидела неподвижно. Он вообще видел меня или нет?
Выбравшись из шкафа, я растерялась. Спальня Джейми быстро наполнялась черным дымом. Занавески вспыхнули. Языки пламени рванулись внутрь, поджигая комнату сразу в нескольких местах.
- Мэри! Джейми! - кричала я, пробираясь сквозь клубы дыма.
Все еще держа в руках свитер брата, я прикрыла им рот, чтобы защитить легкие. Буквально за несколько секунд огонь охватил кровать, ковер, плюшевые подушки на полу. Пламя подбиралось к моим волосам. Я смахнула искры свитером, но кончики волос уже были опалены.
- Мэри! Джейми! - снова позвала я, но в ответ услышала лишь треск пламени.
Они исчезли. Что мне оставалось? Разве что уйти.
Я бросилась к шкафу. Там воздух был чище. Сделав судорожный вдох, я забралась в лифт и опустила рычаг.
Доехав донизу, неловко выбралась и помчалась по тоннелю, шлепая по лужам. В кромешной темноте несколько раз пришлось резко затормозить, чтобы не врезаться в стену. Я попадала лицом в паутину, рвала ее; вокруг носились летучие мыши. Почувствовав запах дыма, я испугалась. Тоннелем не пользовались больше ста лет.
И тут вдалеке мелькнул тоненький лучик света. Он рос и рос, пока я не поняла, что это небольшой металлический прямоугольник. Убежище.
Подбежав ближе, я схватилась за задвижку. Но механизм заржавел - дверь никто не трогал в течение десятилетий. Я отошла назад, собралась с силами и всем телом навалилась на засов. Он наконец поддался, и я выбралась наружу, в ночь.