Хотелось глотнуть свежего воздуха, но его не было: все заволокло дымом. По каменному фасаду дворца ползло пламя. Всюду кишели солдаты Холлистера. Они рушили все, что попадалось на пути, стреляли в тех, кто пытался убежать.
Я оглядела сад, соображая, куда бежать, и заметила клумбы, на которых мы с мамой когда-то посадили розы. Теперь их не было. Прогремел взрыв. Из окон дворца вылетели все стекла. Я пригнулась и закрыла голову руками, чтобы защититься от града острых как бритва осколков. А потом… споткнулась обо что-то и упала. На дорожке лежало что-то маленькое и мохнатое.
- Белла! - закричала я, касаясь собачьей груди.
Бедняжка дышала медленно и неглубоко - ей перерезали горло.
Белла посмотрела на меня и попыталась ткнуться носом в мою руку. Я глядела в ее широко открытые темные глаза.
- Прости, - беспомощно проговорила я, опустила голову на мокрую землю и обняла своего друга.
По камням растекалась лужица крови.
- Прости, что не смогла тебя защитить…
Слушая последние тяжкие вдохи Беллы, я смотрела на мутные звезды и пятно луны.
Тяжелые шаги… Грубые голоса… Солдаты обыскивали сад.
"Пусть поймают меня, - думала я, - пусть убьют".
Мама умерла. Папу убили. Брат и сестра все равно что умерли. У меня отняли даже собаку. Горе опустилось на сердце свинцовым одеялом. Я устроилась рядом с Беллой, закрыла глаза и стала ждать, когда они найдут меня и прикончат.
Но вместо холодного дула пистолета или острого лезвия сабли я вдруг почувствовала что-то мягкое, будто прикосновение крыла. Поднесла руку к лицу, подумав, что уже умерла и снова рядом с мамой. Послышался тихий свист, и я открыла глаза. На обугленном остове розового куста сидела птичка.
- Блю? - прошептала я, не совсем понимая, что это реальность.
Он засвистел в ответ и улетел в затянутое дымом ночное небо.
Блю - птенец сойки, вопреки всему переживший Семнадцать дней. Мы с Мэри услышали писк малыша и нашли его среди мертвых тел других птенцов, которых прикрывала крыльями погибшая птица-мать. Я подобрала Блю и согрела в ладонях. Он так испугался… Сердечко в крошечном теле бешено колотилось.
Я сделала гнездо из соломы, накопала червей, раздавила их и каждые несколько часов кормила ими птенца. Он жил в коробке, пока не окреп. А однажды расправил крылья и вспорхнул с моей ладони. Малыш казался таким счастливым! Словно удивлялся тому, что у него есть крылья и он умеет летать.
Воспоминание о том, как он был рад своему первому полету, заставило меня подняться на ноги. Я с трудом забралась в дупло одного из уцелевших деревьев.
Группа солдат пробежала по саду там, где только что была я. Они растоптали маленькое тельце Беллы. Мятежники несли факелы, сапоги со шпорами сверкали в свете пламени. У входа во дворец один из захватчиков расстрелял женщину, спасавшуюся бегством, и она с прерывистым стоном упала на землю. Маргарет, одна из горничных. Я беззвучно вскрикнула, сжав кулаки так крепко, что ногти до крови впились в ладони.
Хотела закрыть глаза, но не позволила себе даже отвести взгляд. Солдаты грабили дворец, забирали оружие и все, что могли унести. Нашли даже последние баки с горючим. Всех гостей и слуг, кто не погиб, связанных, с тряпками на глазах, погрузили в фургоны. Испуганные крики пленников звенели в ночном воздухе. Не обращая на них внимания, солдаты заправляли баки грузовиков трофейным горючим. В отблесках огня сверкали намалеванные на бортах машин слова: "Новый властитель грядет".
Грузовики выехали из ворот, солдаты на лошадях поскакали следом. И тут я увидела его - золотые волосы сияют, рука вскинута в победном жесте. Он покидал обугленные остатки моего дома.
Я осталась в живых. Меня пощадили. На то могла быть лишь одна причина.
Я должна убить Корнелиуса Холлистера.
8
Мои легкие горели. Я шла по заброшенному шоссе.
Солдаты пропали из виду уже несколько часов назад, но я упорно продолжала двигаться вперед, хотя почти падала от усталости. Я шла за грузовиками от самых ворот дворца, гналась за ними по улицам, отставая все больше. Габаритные огни постепенно тускнели вдали. Ноги нещадно болели, шелковые бальные туфли превратились в лохмотья. Но останавливаться было нельзя. Я брела по дороге туда, где последний раз видела машины. То и дело улавливала запах горючего и поэтому знала, что не сбилась с пути. Ни у кого, кроме королевской семьи, - а теперь, правда, и Корнелиуса Холлистера - машин не было.
Я не имела представления, много ли прошла. Темза служила мне ориентиром. От реки несло отбросами, но ее тень, что неизменно была по левую руку, странным образом успокаивала. По ее расположению я знала, что направляюсь на юго-запад.
Наконец я оглянулась. На окраине города - ни души, и ни единого огонька на дороге. Стайка крыс перебежала улицу и исчезла в сточной канаве. Я вздрогнула. Персиковое платье не защищало от сильного ветра с реки. Я замерзала. Свитер Джейми потерялся по дороге. Джейми. Я вспомнила выражение лица братишки, когда его уводили, и у меня подогнулись колени. Мотая головой, я старалась отогнать воспоминание. Думать о прошедшей ночи пока нельзя, не стоит зацикливаться на том, что отец погиб, а брат и сестра в плену. Сейчас я не могла позволить себе скорбеть. Мне нельзя останавливаться.
На дороге позади меня зашуршали шины. Долю секунды я надеялась, что это королевская гвардия спешит на помощь, хотя прекрасно знала: это не так. Я убежала с дороги и спряталась в дверном проеме заброшенного дома, надеясь остаться незамеченной.
Мимо проехал грузовик. В ту сторону, куда я шла. На машине черными буквами была выведена уже знакомая мне надпись: "Новая стража встает".
Я побежала за ним, но почти сразу замедлила шаг. Один из этих грузовиков приведет меня в лагерь Корнелиуса Холлистера. Но мне их не догнать - нипочем не догнать!
В следующий раз я буду готова.
Стая голубей пронеслась над Темзой, потом налетел такой сильный порыв ветра, что пришлось ухватиться за стальную опору моста, прикрывая глаза от пепла, и вдруг все стихло - так же неожиданно, как и началось.
Ветер принес тошнотворную гнилостную вонь отбросов. Я поборола желание зажать нос и направилась к берегу. По реке ходят баржи с отходами, а в мусорной куче можно найти какую-нибудь одежку - не могла же я появиться в лагере Новой стражи в бальном платье. Дрожа, я шла по берегу. Впереди показалась красно-черная баржа. Она села на мель возле шлюзов, а в шторм ее выбросило на берег. Кучи мусора возвышались зловонными холмами, черные пластиковые мешки были порваны. В неверном свете я заметила людей, которые ходили вокруг куч, роясь в мусоре. Собиратели. Бездомные, что стараются выжить, растаскивая жалкие остатки былой роскоши. С каждым годом мусора остается все меньше. Что же будет, когда подбирать станет уже нечего?
Раньше я никогда не видела собирателей - они выходили "на промысел" только ночью.
Скорчившись, я ждала. Наблюдала за ними, невольно дрожа в мокром тонком платье. От холода онемели пальцы. Нет сил терпеть. Оставалось только присоединиться к собирателям. Не выпуская из виду шлюзы - оттуда в случае чего можно убежать к дороге, я осторожно приближалась к барже.
С реки поднимался туман. Собиратели копались в отбросах. Эти исхудавшие люди все-таки выглядели опасными, словно кто-то нарисовал их с острыми как бритва углами. У некоторых были обрезки труб; плечи напряжены из-за постоянной готовности нанести удар. Вокруг валялся мусор. Порыв ветра перевернул сломанное садовое кресло из пластика и сбросил в реку.
- Кто-то идет! - вскрикнула девушка, и все резко обернулись, впиваясь в меня потемневшими глазами.
Женщина постарше с усталым взглядом угрожающе подняла кусок трубы. Я заметила на ней туфли с вырезанными носами - видимо, она решила, что лучше обувь не по размеру, чем вообще никакой.
- Мне не нужны проблемы! - как можно громче сказала я, показывая ладони.
Девушка с почти белыми волосами пошарила за спиной, достала заостренный металлический прут и нацелила его мне прямо в грудь, как копье.
- Пожалуйста, я просто ищу какую-нибудь одежду, - отступила я назад. - Что-то теплое.
Она повернулась к седому мужчине, словно ища одобрения. Тот медленно кивнул. Девушка опустила свое "копье".
- Пять минут, - отрезал вожак. - Это наша территория, и нам тут не нужны посторонние.
Собиратели, все как один, развернулись и отошли.
Не в силах унять дрожь, я попробовала порыться в мокрых, рваных, покрытых сажей целлофановых пакетах. Даже на холоде воняло омерзительно. Вытащила битую бутылку, коробки из-под напитков, пластиковые контейнеры, сломанный потрескавшийся лэптоп, из серебристого корпуса которого, словно кровь, сочилась коричневая кислота, вытекавшая из батарейки. Все было мокрое, заплесневевшее, разлагающееся. Я в отчаянии смотрела на горы отбросов.
Чтобы стало хоть немного теплее, я обхватила себя замерзшими руками. Кисти так застыли, что не было сил перебирать вещи.
- Ты дрожишь. У тебя губы синие, - послышался чей-то голос.
Я подняла глаза и увидела ту самую светловолосую девушку с "копьем", которая что-то принесла.
- Вот, возьми.
Она уронила к моим ногам узел с одеждой.
Я хотела поблагодарить, но застывшие губы не слушались. Торопливо порылась в свертке и натянула на себя шерстяной свитер и мужские брюки, такие длинные, что штанины волочились по земле.
- Спасибо, - с трудом выговорила я. - И пожалуйста, кое-что еще. Здесь проезжают грузовики с граффити, ты их видела? Знаешь, куда направляются?
Она кивнула, задумчиво глядя на меня.
- Они проходят каждые несколько часов по дороге за той стеной. Когда услышишь мотор, прячься. Увидят - заберут. И никогда уже не вернешься.
Девушка собралась уходить.
- Погоди! Подожди, пожалуйста!
Я потянулась к вырезу платья и нащупала медальон. Забыла снять. Портрет матери и надпись - мое имя - выдали бы меня с головой. Еще одно вынужденное и неожиданное прощание.
- Пожалуйста, береги его.
Золото поблескивало в тусклом свете.
Она потрясенно смотрела, словно никогда в жизни не видела такой красоты, потом кивнула:
- Удачи.
И побежала по мусорным холмам к остальным собирателям.
Подняв руку в знак прощания, я вдруг услышала рев мотора. Взобралась по стене и сжалась в комок, чтобы стать как можно меньше и незаметнее. Грузовик с мукой и продовольствием приближался справа. Посадка будет мягкой.
Задержав дыхание, я подождала, пока он подъедет совсем близко, и прыгнула.
9
Я сидела в кузове грузовика, забившись между мешком муки и бочкой, в которой плескалась какая-то жидкость. Непонятно, насколько шумным было мое приземление, но шофер не остановил машину и даже не замедлил ход. Через несколько минут я почувствовала себя в безопасности настолько, что выглянула и попыталась сообразить, где нахожусь.
Впереди на фоне рассветного неба вырисовывались очертания башен замка. За окнами горели угольные лампы. Я сразу узнала его. Хэмптон-Корт.
Это был дворец Генриха VIII и его жен, место, до Семнадцати дней популярное у туристов. Мы с Мэри несколько раз были здесь еще маленькими, с гувернантками Ритой и Норой: катались на королевской лодке по реке, выплывали за черту города мимо зеленых берегов и махали зевакам. Одно из наших любимых летних развлечений в те времена. Мы надевали на прогулку белые платья и широкополые соломенные шляпы. Дворец закрывали для посетителей, чтобы принцессы могли посидеть в саду, угощаясь холодным чаем со сконами.
Я спряталась за мешком с мукой, когда мы проезжали в ворота. Может, армии Холлистера и нужны новые рекруты, но едва ли там благосклонно встретят "зайца" с продуктового грузовика.
Машина остановилась. Я надеялась услышать, как шофер идет к зданию, но он обошел машину сзади. Я затаила дыхание.
- Что это у нас тут?
Человек с грязными курчавыми волосами и крючковатым носом оттащил в сторону мешки, за которыми я пряталась, и ухмыльнулся, показывая сломанные зубы.
- Я хочу записаться в армию, - попыталась я выговорить уверенно, твердо и без эмоций.
- И приехала в продуктовой машине? Больше похоже на воровство.
- Пожалуйста, - быстро сказала я, - на улице холодно, а я шла пешком от самого Лондона. Можете проверить - все на месте.
Мужчина как-то странно посмотрел на меня: его взгляд прошелся по лицу, груди и ногам. Я замерла. Неужели он узнал меня?
- Ну, тебе повезло, - быстро заговорил стражник. - По воскресеньям регистрации нет. В принципе, тебе надо бы прийти завтра утром, но я офицер-рекрутер и сам тебя запишу. Это будет нашей маленькой тайной.
- Спасибо, - сказала я, стараясь казаться спокойной.
Он показал за угол, и я последовала за ним по тропинке мимо старой сторожки, над дверью которой висела табличка "Новые рекруты".
- Это оно?
Я остановилась перед дверью.
- Сверхурочная регистрация - там, чуть дальше.
Он показал вперед, но я видела лишь голое поле. И вдруг почувствовала его руку на своих плечах.
- Э… так как тебя зовут?
Сердце мое забилось чаще. Во дворце никто не посмел бы вот так прикоснуться к принцессе. Но я не знала, как здесь принято. Я постаралась улыбнуться и отступила, выскальзывая из-под его руки.
- Ты хорошенькая, - продолжал он, оттесняя меня к стене.
Я почувствовала его руку у себя на груди и попробовала увернуться.
- Пожалуйста, - выдохнула я, но мужчина нагнулся и прижался своим ртом к моему.
- Отпусти! - завопила я и ударила рекрутера в грудь, вспомнив, как королевский учитель фехтования давал нам уроки самообороны без оружия.
Но чем больше сопротивлялась, тем крепче его пальцы стискивали мою шею. Я не могла дышать. Колотила в стену, надеясь, что кто-то услышит, но кулаки не выбивали из камня почти ни звука.
- Заткнись! - прошипел он, прикрывая мне рот ладонью.
Я попробовала лягнуть насильника, но он вдавил колено мне в живот и пригвоздил к стене, попутно пытаясь порвать мою рубашку. Другая рука так сжала мне горло, что сквозь опущенные веки я увидела темные точки. Я медленно теряла сознание.
- Отпусти ее. Сейчас же.
Это был другой голос, женский. И шел он, как мне показалось, издалека.
Рука на горле обмякла, и я судорожно вдохнула. Постепенно перед глазами прояснилось. Стражник застыл, подняв руки. К нам со всех ног бежала девушка с мечом. Солдат в ужасе попятился.
- Сдать севиль.
- Порция, я…
- Это переходит все границы. - Она бросилась к нему и сорвала знак отличия. - Сдать севиль.
Стражник нехотя снял с пояса оружие.
- А теперь прочь из лагеря, пока я не кастрировала тебя своими руками.
- Но…
- Иди! - завопила девушка, поднимая оружие.
Он развернулся и побежал к лесу.
- Спасибо, - еле выговорила я, опираясь на стену.
Девушка обернулась и пригвоздила меня к месту взглядом зеленых глаз.
- Ты кто такая?
Я пробормотала первое имя, которое пришло в голову.
- П-полли Макгрегор.
Когда слова сорвались с губ, я беззвучно помолилась о том, чтобы Полли сейчас была в безопасности в Шотландии.
Я постаралась получше рассмотреть свою спасительницу. Рослая, необычайно красивая, с высокими скулами и струящимися по спине светлыми волосами. На вид всего на год-два старше меня, но железная уверенность в себе делала Порцию совсем взрослой на вид. Интересно, какой у нее армейский чин? Очевидно, что выше, чем у напавшего на меня стражника. На том же месте, где у него имелся знак отличия, к ее форме был приколот золотой медальон. Миндалевидные глаза разглядывали меня с ног до головы.
- Сегодня же нет регистрации…
- Да, - пробормотала я, - он говорил, а потом…
- Черт с ним! - отрезала "амазонка". - Вернуться он не посмеет. А если все же хватит наглости, назначу его учебной мишенью.
Она улыбнулась, опасно сверкая глазами, но это точно не было шуткой.
- Так откуда ты, Полли Макгрегор?
- Из Шотландии.
- Да? Странно, у тебя нет шотландского акцента.
Я выпрямилась.
- Это потому, что я выросла в Лондоне. В Шотландию уехала только в десять лет.
- Ну, и что ты можешь?
Я заморгала.
- В том смысле, с чего бы мне делать исключение и регистрировать тебя сегодня? На что ты способна? Может быть, просто отправить тебя драить госпитальный сортир?
- Я умею ездить верхом и стрелять из пистолета. Еще неплохо фехтую.
Чем больше у меня будет доступа к оружию, тем лучше.
Она снова уставилась на меня. Я выдержала взгляд, не моргнув.
- Хорошо, будешь в моем подразделении. Пока. Посмотрим, чего ты стоишь. Кстати, я Порция. Сержант, женский отряд, девятый сектор.
Она развернулась на каблуках, и я заспешила следом.
- Ах да, Полли, - бросила она через плечо, даже не удосужившись обернуться, - больше никаких фокусов, иначе будут последствия. Уж об этом я позабочусь.
Я кивнула, не смея заговорить.
- Добро пожаловать в Новую стражу.
10
Казармы девятого женского подразделения располагались на третьем этаже, в длинном помещении с рядом высоких окон, выходивших во двор. Старинные полы Хэмптон-Корта были поцарапаны, портреты разрисованы и порваны. Я выглянула из окна: даже сады уничтожили, поломали купальни для птиц.
- Это Полли, - объявила Порция примерно двадцати присутствующим девушкам.
Я ждала, что она представит и их, но этого не случилось.
- Можешь занять вон ту кровать, - сказала сержант, показывая в угол. - И возьми вот это.
Она кинула мне тяжелый холщовый мешок с одеждой.
Я быстро осмотрела его содержимое: форма, коричневые шерстяные носки и пара сапог. Никакого оружия. Похоже, оно было только у Порции.
Опустившись на узкую металлическую койку, я осмотрелась. Большинство девушек играли в карты, усевшись в круг на полу. На кону были серебряная серьга в форме колечка, бритва с ярко-розовой ручкой, пуля и красная кепка с меховыми ушами.
На скамейке рядом со мной сидела миниатюрная индианка. Пальцем она выводила по желто-зеленому одеялу воображаемые узоры.
- Я Полли.
Она изумленно подняла на меня глаза.
- Вашти.
- Ты тут давно?
- Не очень, - застенчиво ответила она.
У Вашти были деликатные черты лица, тонкие руки и большие карие глаза.
- А как ты сюда попала?
Ее глаза наполнились слезами, и я тут же пожалела о своем вопросе.
- Прости.
Я накрыла ее руку своей и посмотрела на играющих в карты, опасаясь, что они могут подслушать.
- Вашти, не знаешь, в какой части дворца живет Корнелиус Холлистер?
Она быстро помотала головой.
- А как это узнать?
Девушка внимательно на меня посмотрела.
- Если не хочешь неприятностей, ни о чем не спрашивай, - наклонившись, шепнула она мне на ухо.
Вашти покосилась на девушек, увлеченных картами, потом снова на меня и приподняла длинные волосы, показывая ужасный шрам. С шеи на спину уходили четыре тонкие кроваво-черные полосы.
У меня перехватило дыхание.