Стражники на воротах утверждали, что Стивр города не покидал. Они, конечно, могли его за взятку пропустить, а потом скрыть это. Но дома их инквизиторы обыскали. Ничего ценного не нашли. Так быстро они ведь не смогли бы полученные деньги спустить. Да и спрятать не успели бы. На всякий случай стражников допросили с пристрастием. Но не очень усердствовали. Даже легких пыток не применяли.
В городе нашли карету Стивра, на лавке в ней была брошена его одежда. Выходило, что он переоделся в простолюдина и спрятался где-то в городе. Как только это выяснилось, инквизиторы прямо с цепи сорвались, хватали на улицах всех, кто хоть отдаленно Стивра напоминал, а таких в течение нескольких часов с десятка три набралось. Большинство отпустили почти сразу же, но пленник, что был к стене прикован, и вправду слишком на Стивра походил. Тут главный инквизитор правду говорил. Поначалу-то он, конечно, все отрицал. Пока зубы были целы, он все другое имя твердил, но ему быстро разъяснили, что к чему. Наконец он сознался. После заданного раз в пятнадцатый вопроса: "Ты - Стивр Галлесский?", он закивал головой, замычал, стараясь произнести внятно: "Стивр Галлесский - это я". Но без зубов, с распухшим языком - это плохо у него получалось.
- Ты ошибся. Ищи дальше, - сказал король.
- Постараюсь. - Главный инквизитор чуть склонил голову.
Он не стал напоминать правителю, что давно настаивал на том, чтобы Стивра схватили и выбили из него признание, как он огонь и молнии извлекает из медных труб. Он был уверен, что вовсе это не колдовство. Обладание таким оружием сделало бы короля непобедимым, а инквизиторы могли бы с его помощью тогда продвигать свою веру в другие земли, где пока еще обитали приверженцы язычества. Их на планете было еще слишком много. Ересь с трудом искоренялась боевыми отрядами инквизиторов.
Подчиненные Ортеги дело провалили. Не убей их Стивр, останься кто из этой троицы в живых, так молил бы бога, чтобы смерть побыстрее забрала.
Инквизиторов король использовал как свою тайную полицию. Они помогли без предъявления каких-либо обвинений арестовывать кого угодно, будь то даже дворянин, возомнивший себя равным монарху. Ведь он в перспективе мог, например, заговор какой организовать с целью свержения короля и возведения на трон либо самого себя, либо своего ставленника, которым он стал бы управлять, как кукловод своей марионеткой.
Дворяне заметно присмирели сразу после того, как король пять лет назад разбил отщепенцев, а в последнее время и совсем притихли. Хватило того, что инквизиторы парочку-другую из них схватили, привезли в ближайший город, к столбу позорному на центральной площади привязали да запалили под ними костер. Вот потеха горожанам была! Интересно же посмотреть, как грешники в огне корчатся да прощение выпрашивают. Вот только на этой земле никто их уже не простит. Может, только на небесах… Радоваться ведь должны, что на костер попали! Куда как хуже, если камень к ногам привяжут и в воду бросят. Ведь с такой тяжестью вознестись на небеса посложнее будет, чем когда в пепел превратишься.
Поначалу пленник подумал, что демоны наконец-то пришли по его душу, устал он мучиться на этом свете, хотелось и отдохнуть немного. Его схватили на улице. Инквизиторы появились со всех сторон, точно из воздуха материализовались или переродились из тех прохожих, что вокруг были, вошли в их тела, выгнали души. Сильное для этого заклинание нужно. Вряд ли кто сейчас таким владеет. То, что его звали Мигл, никого и не интересовало. От него требовали только одно - назваться другим именем. Ох, от одного вида тех механизмов, что в подвале у инквизиторов стояли, начнешь говорить все что угодно: и, мол, душу дьяволу продал, и демонам поклонялся, жертвы им приносил. Ну а именем другим обозваться - дело вовсе пустяковое.
Давно Миглу говорили, что похож он на дворянина одного богатого. Иногда это даже пользу приносило, когда Мигл себя за этого дворянина выдавал, знакомясь с девушками. Любой красотке приятно, что на нее внимание обратил благородный человек. Никаких планов на будущее, как правило, девушки не строили, но в настоящем хотели всячески ублажить его, чтобы ночь эта ему запомнилась. Одежда Мигла никого не смущала. Дворяне часто переодевались в простолюдинов и гуляли по городу в поисках приключений. Слухи ходили, что даже король, когда помоложе был, такое практиковал. Ох, весело же время проводил! Вот, видимо, теперь приходится за него и расплачиваться.
В голове у Мигла помутилось, тело ныло тупой, уже начинающей успокаиваться болью. Вспышки ее рождались еще в раздробленном пальце на ноге, вместе с кровью прокатываясь по всему телу, по всем жилам. По этой пульсации он мог считать удары своего сердца.
Мигл попробовал приоткрыть глаза. Но какое там! Ничего не слушалось его: ни руки, ни ноги, - точно онемел весь, в камень превратился, хоть на площади выставляй для всеобщего обозрения. Эх! На площади-то как раз его и выставят вскоре.
Сквозь пелену перед глазами пленник наконец разглядел, что в подземелье к тем двум, наряженным в инквизиторские балахоны демонам, что его мучили, присоединились еще двое. Один из них носил тоже плащ инквизитора. В этом ничего удивительного не было. Мигл смекнул, кому на самом-то деле инквизиторы служат. Слишком методы у них были далекие от тех, что должны использовать слуги божьи. Огонь, железо раскаленное - это все больше на преисподнюю смахивает, и, возможно, в учителях у братьев из ордена были те, кто в аду промышляет. Мигл испугался собственных мыслей. Скажи он что-нибудь подобное вслух - бед не оберешься! Хотя чего ему терять-то, ведь хуже и не бывает.
Второго из явившихся в подвал Мигл никак разглядеть не мог, глаза совсем не раскрывались, но он услышал его голос и… узнал.
- Король, - хотел закричать Мигл, подползти к его ногам, коснуться их губами.
Ничего из этого он не сделал, не смог даже слово "король" произнести, сам понимал, что только хрип какой-то непонятный издает, а уж сдвинуться с места совсем для него было неосуществимо.
- Не виноват я, меня заставили признаться, - хныкал Мигл.
Король, похоже, тем признаниям, что Мигл инквизиторам дал, не поверил. Умный государь, сам знает, что к чему. Вот только с несправедливо задержанным чего будет? Королю до его судьбы дела никакого нет. Ему нужен тот настоящий дворянин. Мигл уж и забыл, как его зовут, хотя имя это сам называл.
Перед королем инквизиторы хоть и не стали оспаривать свою ошибку, но вряд ли отпустят Мигла на свободу. Зачем им такой свидетель? Будет он на каждом углу рассказывать, милостыню жалостливо выпрашивая, как они изуродовали невинного человека. Народ, чего доброго, возмущаться начнет, инквизиторов на вилы поднимать.
"На небесах разберутся, какой душе куда идти" - кажется, так звучит один из принципов инквизиторов, - вспомнил Мигл. - Как они с таким кредо не выходят на улицу да не убивают всех подряд?
Мыслей своих он испугался, съежился, точно кто его огреть решил или кожу на спине прижечь, как это делали его мучители. Стал он на собачку похож, которая жмется к стенам, потому что любой прохожий норовит или ее ногой поддать, или камень в нее запустить. Был бы у Мигла хвост - точно поджал бы. Ран-то своих он не видел. Не было у него на затылке глаз. Но стоило ему в забытьи прислониться к чему-нибудь спиной, как дикая боль тут же пробуждала его.
Он увидел, что король уходит, а он был его последней надеждой. Мигл протянул к нему руку, вернее, попробовал это сделать, но она только дернулась, да так и замерла безжизненно. От такого несчастному плакать хотелось, стонать и кричать, он так и сделал, но король даже не обернулся. Только инквизитор глянул на него напоследок. От взгляда этого Миглу холодно стало, в пот бросило. Колючий он был, этот взгляд. Ничего хорошего не предвещал. Обреченный уж приготовился, что как только король и главный инквизитор уйдут, его мучители вновь за дело свое примутся, на дыбу его вздернут или еще что придумают. Но главный никакого знака им не подал.
Палачи, как только начальник ушел, пошли к камину, достали из сумок еду, стали мясо жарить, капли жира с него стекали в огонь, шипели, испарялись, наполняя подземелье одурманивающим запахом, от которого Миглу совсем плохо сделалось. Не ел он очень давно. Внутренности у него все скрутило, и он так изогнулся, точно его вновь принялись пытать.
- Эка его выворачивает, - сказал один из палачей, указав на пленника костью, которую только что с аппетитом обгладывал.
- Ага, - засмеялся другой, - намаялись мы с ним, а выходит, все понапрасну. Слышал, король-то что сказал? Дескать, - инквизитор постарался придать своему голосу интонации, с которыми говорил король, - не Стивр это Галлесский.
- Вот падаль какая, обманул, значит, он нас. Как пел-то, что он как раз тот, кого мы ищем. Я это, кричал. Я - Стивр Галлесский!
Инквизитор подошел к Миглу, пнул его ногой под ребра, но ботинки у него, к счастью, были из мягкой кожи, без железных набивок на загнутых носках, так что несчастный только крякнул от боли и немного скривился. Вот если бы так его пытали и раньше, пытка удовольствием бы показалась.
- Ну, падла, чего врал-то? А?! - Инквизитор нагнулся, дыхнул в лицо Миглу, но у того перед глазами все мутилось, поэтому и лицо палача показалось ему каким-то расплывчатым.
- Как бы главный нам эту ошибку не припомнил, - стал размышлять другой.
- Мы-то тут при чем? Мы, что ли, его сцапали на улице? Нам поручили у него признание выбить, мы свое дело сделали. А знаешь ли, тот это или не тот, мне глубоко безразлично. Тварь эту, конечно, за такой конфуз прибить на месте надо.
- Костра-то он все равно не избежит. Кто бы он ни был, а что душу дьяволу продал - признал.
Они так были заняты своим разговором, что не заметили, как воздух у дальней стены подземелья стал сгущаться, темнеть, точно там туча рождалась. Мигл буквально впился в нее взглядом. Из тучи появилась мощная фигура, вряд ли человеческая, потому что таких огромных людей просто не бывает. Мигл не видел подобных даже в цирках, которые ездят по городам да деревням, показывая разных уродов. Громадное тело скрывала чешуйчатая зеленоватая кольчуга, а может, это была его кожа. Как у ящерицы. Кто там знает, какое обличие примет дьявол, чтобы за человеческой душой явиться.
На голове был шлем, а в руке огромная дубина, утыканная гвоздями.
Мигл принюхался, ноздри его запаха серы не улавливали. Это был какой-то легкий аромат, какой появляется в воздухе, когда молния рядышком ударит.
Несчастный отчего-то вообразил, что это пришли за ним, и забился нервной дрожью, потому что существо это было куда как страшнее инквизиторов со всеми их пыточными инструментами. В глазах его мольба появилась, он стал кивать на облако, чтобы и инквизиторы наконец-то его увидели, может, встанут на защиту Мигла и не отдадут его демону.
- Ну, чего ты рыпаешься? - сказал инквизитор, все же поворачивая голову в ту сторону, куда указывал пленник.
Со страшным хрустом дубина, что была в руке громилы, врезалась в голову инквизитора, сминая ее, точно картонную. Череп мгновенно треснул, брызнула кровь, как будто это плод какой-нибудь, упав на землю, разбился и прыснул своим соком. Позвонки перебило, голову буквально снесло с шеи, она свалилась набок, удерживаемая только кожей да мышцами.
Тело по инерции отлетело прямо на Мигла, и он почувствовал, как ему на лицо закапала кровь. Гвозди дубины соскребли с расколотого черепа кожу, как грабли садовника опавшую листву, добираясь до земли. И это нечеловеческое лицо было прямо перед глазами. Мигла затошнило, но на губах проступила только желчь.
Второй инквизитор метнулся было, чтобы схватить хоть какой-нибудь пыточный инструмент. На стенах да на разных полках его много хранилось. Но в бою все их пыточные инструменты мало чего стоят, в особенности против огромной дубины в руках настоящего мастера. За мгновение до того, как гвозди вошли в его тело, а дубина сломала позвоночник, инквизитор закричал, причем очень страшно, как многие из тех, кого он пытал. Но он никогда не думал, что сам будет испытывать такой сильный страх перед смертью. Он и в инквизиторы-то пошел, чтобы власть над людьми чувствовать, ведь здесь, в подземелье, он был могущественнее любого дворянина, который здесь мог ползать весь в крови и в собственных экскрементах, выпрашивая у него не то что пощады, а легкой смерти. Так приятно было слушать эти мольбы, можно даже было чего пообещать, свободу там или быструю смерть, все равно за обещаниями этими ничего не стояло, а если такое женщине скажешь и попросишь ее одежду снять, то она и не сопротивлялась и даже делала вид, что ей все нравится.
У Мигла кровь в жилах заледенела от этого крика. Ему казалось, что от него содрогнулись стены и вот-вот начнут разваливаться. Он подумал, что на такой вопль обязательно кто-нибудь прибежит, но ведь подземелье это как раз и строили для того, чтобы заглушать звуки голосов пытаемых грешников.
Безвольное, превратившееся в тряпичную куклу, у которой нет каркаса и управлять ей можно разве что надев на руку, тело инквизитора пролетело еще добрых пять метров, прежде чем стена подземелья остановила его. Миглу показалось, что оно пробьет кладку, но камень оказался покрепче костей, к тому же они уже были все перебиты.
Мигл сжался весь, когда существо шагнуло к нему, и закрыл глаза, как делал это в детстве, думая, что таким образом сможет спрятаться от ночных кошмаров.
- Стивр, брат мой, что они с тобой сделали?
"Брат мой" - гак обычно инквизиторы обращаются друг к другу, - подумал Мигл.
Существо говорило с акцентом. До Мигла наконец-то дошло, что это не демон вовсе, а тролль. Кажется, Стивр Галлесский сражался на стороне троллей, и вот, значит, кто-то из них, узнав, что его держат в инквизиторских застенках, пришел ему на выручку. Видимо, без магии здесь не обошлось. Как иначе тролль этот смог в подземелье проникнуть. Да его остановили бы еще у городских ворот.
Тролль схватил цепь, которой Мигл был прикован к стене. Мышцы на его руках вздулись, забугрились, с секунду казалось, что вены быстрее прорвут кожу, чем цепь лопнет, однако одно из звеньев все-таки разошлось.
- У нас лекари хорошие, ты же знаешь, - говорил тролль, - они тебя выходят, быстро выходят. Следов даже не останется, хотя я говорил тебе, что боевые шрамы мужчину украшают. Ты тогда все возражал: мол, девушки тебя и без них любят.
Мигл смекнул, что не стоит разубеждать тролля, что он вовсе не Стивр Галлесский, а то ведь разберется он что к чему и не станет его спасать. Когда инквизиторы явятся да трупы двух своих товарищей найдут, то свалят всю вину на Мигла или на то, что нечистая сила вызволить его хотела, да не получилось у нее, потому что встали на ее пути два смелых инквизитора. Честь им и слава да еще похороны за счет церкви, вернее, за счет тех, кого инквизиторы обирают, объявляя грешниками, и под этим предлогом конфискуют все их имущество.
На спине Мигла выступил холодный пот. Он закрыл глаза и не увидел, как тролль вошел в тучу, а лишь почувствовал, что его стало обдувать свежим ветерком, похожим на тот, что гуляет на взморье.
Часть третья
ПРОТИВОСТОЯНИЕ
1
Среди огромных каменных мегалитов, стоявших полукругом, танцевали люди. Их силуэты выхватывал из темноты свет костра, горевшего в самом центре этого языческого сооружения. Луна тонула в облаках.
Дориан Хо чуть нагнулся, раздвинул руками кусты, затаил дыхание, присматриваясь и прислушиваясь, но никто не заметил бы его, даже сломайся под его ногами ветка. А ведь этот сухой противный звук в лесу слышно на много метров.
"Один, два, три", - беззвучно подсчитывал инквизитор тех, кто танцевал возле костра.
Если верить преданию, этим каменным сооружениям была не одна сотня, а может, и тысяча лет. Каждый камень был вдвое выше человека, да и вширь руками его не обхватить, как дуб, которому тоже не одна сотня лет. Но дуб-то сам рос, а вот эти камни сюда кто-то притащил. Непонятно откуда. До ближайших каменоломен, откуда породу для строительства крепостных стен брали, было не меньше трех десятков километров. Людям из такой дали волочь сюда эти валуны было не под силу. Не иначе тут потрудилась армия троллей. Но они никогда не соглашались работать на людей. Из чего следовало, что когда-то эти земли принадлежали им, а потом люди их вытеснили за Стринагарское ущелье. Если так, то, значит, люди раньше были выше и сильнее, чем сейчас. Выходит, они потихоньку вырождались и лет этак через тысячу станут такими же маленькими, как крысы, и, как они же, многочисленными и прожорливыми.
Лес подбирался к мегалитам со всех сторон, словно неприятельская армия, которая загнала их на холм, окружила и теперь готовится к решительному штурму. Но эти последние несколько десятков метров, что отделяли лес от каменных строений, деревья все никак не могли преодолеть. За века, что минули с той поры, как здесь появились эти мегалиты, с лица земли стерлось множество поселений.
На людях не было ничего, кроме кожаных ремешков с амулетами на шеях. Одеждой им служила краска. У одних тело полностью было выкрашено в красное, точно они искупались в крови, у других - в оранжевое с белыми полосками вдоль боков. Дориан Хо любовался женскими фигурами, стройными и гибкими.
Старик, одетый в бесформенную хламиду, сидел на отполированном, блестящем камне и бил колотушкой в огромный барабан. От этих ударов содрогался воздух, но ритм был очень медленным, так должно биться сердце человека, впавшего в летаргический сон. Паузы между ударами все увеличивались. Движения людей замедлялись. Зрелище завораживало.
Дориан Хо не заметил, как нога его стала отбивать тот же ритм, что и колотушка старика. Перед глазами поплыли огненные круги. И мегалиты, и костер, и люди стали терять четкость очертаний, точно были миражем и теперь растворялись в воздухе. Они и вправду могли как-то ускользнуть из ловушки. Обернувшись, Дориан Хо жестами показал, чтобы к нему подошли остальные инквизиторы. Они заранее договорились о том, что окружат сектантов и никого не выпустят из ловушки, так что теперь слова были не нужны, достаточно было лишь махнуть рукой, дабы послать на язычников смерть.
О том, что здесь собираются адепты древних культов, он выведал у информатора. Их по стране было великое множество. За приличное вознаграждение, что платил орден, желающих появилось хоть отбавляй.
Нельзя сказать, что место это было уж совсем затерянное, но добраться до него оказалось нелегко - все ноги собьешь, пока дойдешь. Среди деревьев проглядывала узкая тропинка. Когда инквизиторы шли по ней, то за одежду цеплялись ветки, точно пытались остановить. Именно к ней наверняка бросятся язычники. Если они побегут сломя голову через лесные заросли, у них не много будет шансов уцелеть, но если они выберут эту тропку - верная смерть.
Дориан Хо посмотрел на небеса. Говорят, что эти люди собрались здесь, чтобы встретить луну. Она должна быть полной. Но ее по-прежнему прятали серые густые облака. Дориан Хо справлялся по книжкам. Инквизиторам пока еще не запрещалось изучать верования язычников. "Если знаешь врага, то его легче победить".
Этой ночью действительно было полнолуние. Но еще должна была пролететь комета. Ох, плохое это предзнаменование! Не начнут ли эти люди, увидев полную луну и комету, превращаться в зверей, с которыми обычным оружием и не совладать? Но у инквизиторов были освященные посохи, а их прикосновение для оборотней еще хуже, чем для людей раскаленное железо. И все-таки стоило поспешить.