Сергей Раткевич
Маленький комендант большого острова
Собрание Совета торговых и рыбацких старшин ледгундского рыбного торгового Дома "Бриньон и сын" протекало вяло. Кроме самого начала, когда господин Бриньон, грохнув кулаком по дубовому столу, взревел: "Надо наконец решать, что делать с проклятыми гномами!"
Имелась в виду, разумеется, олбарийская гномья рыболовная артель, которая в последнее время то и дело переходила дорогу означенному торговому Дому.
Торговый Дом "Бриньон и сын" торговал по преимуществу треской, великолепной крупной рыбой, которая в изобилии водилась на ледгундских тресковых банках. Гномы ловили мелкую неперспективную сельдь, по качеству значительно уступающую треске, и как конкуренты даже не рассматривались. До той поры, пока кому-то из них не пришла в голову гениальная идея засаливать сельдь прямо во время лова. Новый продукт был… вкусным. И дешевым. Торговый Дом "Бриньон и сын" далеко не сразу понял, что обрел серьезного конкурента, а когда понял, что-либо сделать было уже невозможно. Новая селедка стремительно завоевывала рынки. Олбария, Марлеция, Троанн, Арсалия, Соана, по последним сведениям, даже Фаласса…
Торговые старшины один за другим вставали и озабоченными унылыми голосами перечисляли, какой именно ущерб им нанесли окаянные гномы. Нанесли, сволочи, как есть нанесли, а закона при этом ни одного не нарушили!
- Как только на рынке появляется эта сельдь - не продашь и трескового хвоста! - с досадой воскликнул один из торговых старшин.
Господин Бриньон, и до того не отличавшийся сегодня лучезарным настроением, окончательно помрачнел.
Вставали и старшины рыбаков. Нет, гномы и на море ведут себя вполне прилично, говорили они. Не к чему придраться. Не к чему! В сторону ледгундских тресковых банок даже и не смотрят, ловят себе свою окаянную сельдь, границ никаких не нарушают. Нужно что-то делать, говорили они, ведь если упадет прибыль, то все их люди заработают куда меньше. И вряд ли это кому понравится. А кроме того - на что чинить лодки, корабли, сети? Нужно попробовать как-то договориться с гномами, предлагали они.
"С этими договоришься, как же, - возражали старшины торговцев. - Пробовали уже". Ох и далеко летали те, кто посмел предложить коротконогим мерзавцам разделить сферы влияния. Гномам с людьми не с руки драться, опасаются они этого, мало ли, вдруг Их олбарийское Величество рассердится, решит, что гномы за старое принялись. Ну, так они просто пошвыряли парламентеров в воду. А когда те вылезли и рискнули повторить свои предложения, зашвырнули еще раз. Так и будем купать, пока не уйдете, посулили гадкие гномы.
Одно счастье, что король Вильгельм закрыл собственную страну для ввоза проклятой гномьей сельди, равно как и для самих коротышек. По крайней мере, ледгундский рыбный рынок останется за самими ледгундскими рыбниками. Что делать с остальными рынками, непонятно. Попытка угробить гномью торговлю снижением цен, увы, ни к чему не привела. Гномью сельдь покупают уже не только потому, что она дешевле трески, ее покупают просто потому, что она вкусная. Гномы не стали снижать свои цены вслед за ледгундскими рыбниками - и все равно продали свою проклятую селедку.
- Так что все это было зря, - с досадой говорил торговый старшина. - И даже хуже того вышло - ты попробуй теперь подыми цены там, где ты их уже снизил! Еще и себе в ущерб выйдет…
- А так и получилось, - поддакивал другой. - Нет, правда! Как убедить людей, что то, что вчера подешевело, сегодня опять подорожало? Как доказать им, что это - нормально? Они не верят. И не покупают. И я ничего не могу сказать, потому что они правы! Они идут к гномам и покупают ихнюю трижды проклятую селедку!
Собрание совета торговых и рыбацких старейшин ледгундского торгового Дома "Бриньон и сын" протекало вяло. Вероятно, потому, что ни один из присутствующих не мог предложить ничего дельного.
В конце концов господин Бриньон вздохнул и распустил людей, наказав всем как следует подумать.
Один за другим понурые старшины покидали залу совета. Господин Бриньон продолжал сидеть, хмуро глядя перед собой. Перед его невидящим взором стояли золотые и серебряные монеты. Те, которые ему так и не удалось заполучить. Те, которые отняли у него проходимцы-гномы.
Из-за плеча господина Бриньона появился его личный секретарь, господин Пино.
- Господин Бриньон, - негромко промолвил он.
- А? - Господин Бриньон оторвался от своих невеселых размышлений и недоуменно уставился на своего секретаря. - Что вам, Пино?
- У меня есть к вам, господин Бриньон, одно небольшое… предложение, - промолвил секретарь.
- Предложение? - переспросил глава торгового Дома. И недвусмысленно посмотрел на своего секретаря. Его взгляд означал: "Берегись, если я сейчас услышу какую-то глупость!" Он смотрел, словно разъяренный бык, на соанском празднике Быка решивший наконец покончить с надоедливым вертлявым человечком, размахивающим дурацкой тряпкой у него под носом.
Но личный секретарь господина Бриньона, господин Пино, был не тот человек, которого можно испугать подобным взглядом. Он даже не дрогнул.
- Да. У меня есть к вам предложение, господин Бриньон, - повторил он.
Их взгляды встретились. Если бы они были рыцарями, то можно было бы сказать, что их взгляды столкнулись, как клинки. Будь они моряками, можно было бы сказать, что их взгляды столкнулись, словно два корабля. Но они были деловыми людьми, поэтому придется сказать, что их взгляды столкнулись, словно монеты в кошеле или даже костяшки счетов под пальцами опытного продавца.
Господин Бриньон понял, что его секретарь не шутит, не выжил из ума и даже не решил таким образом покончить счеты с жизнью, у него действительно есть что сказать.
- Я слушаю вас, Пино, - промолвил он.
- Я насчет этих гномов, - промолвил господин Пино.
- Да? - чуть оживился господин Бриньон. - Слушаю еще внимательнее, чем раньше.
Он и впрямь готов был выслушать совет от кого угодно. Хоть от самого дьявола. Слишком уж плохо все складывалось. Старшины просто пока не видят - насколько. А кто видит - молчит. Себе дороже такое вслух высказывать.
- Речь ведь идет не просто о деньгах. Речь идет о выживании всего Дома, - сказал Пино, и господин Бриньон вздрогнул. Пино только что озвучил его собственные тайные страхи. Произнесенные вслух, они получили плоть и тотчас вгрызлись в сердце. Черт! Прав Пино! Прав, проклятый мерзавец! Речь и впрямь идет о выживании. Не сегодня-завтра их окончательно вытеснят с олбарийского рынка, и это будет только начало, а там придет черед Троанна, потом Марлеции… Арсалийский и соанский рынки, возможно, удастся удержать. Какое-то время - удастся, а потом…
- Да. Вы правы, господин Пино, - дрогнувшим голосом произнес он. - Речь действительно идет о выживании…
- Мы - или они, - сказал секретарь.
- Предлагаете напасть на Петрийский остров? - Господин Бриньон с ужасом уловил в своем голосе истерические нотки. И ведь хотел-то сказать в шутку, а сказалось почти всерьез. Еще немного, и он будет готов на любую авантюру и глупость. Потому что отступать и в самом деле некуда. Гномы со своей селедкой приперли его к стене. Почти приперли.
- Напасть на Петрийский остров? Ни в коем случае, - поморщился секретарь. - Я предлагаю действовать тоньше.
- Тоньше? - переспросил господин Бриньон. - А почему вы промолчали на Совете? Кажется, я никому не затыкал рта. В том числе и собственному секретарю.
- Рук вы тоже никому не связывали, господин Бриньон, - заметил секретарь.
- Рук? - непонимающе нахмурился глава торгового Дома.
- Вот именно - рук, - кивнул его секретарь. - А они у ваших старшин, особенно у рыбацких, весьма тяжелые. Мне не хотелось бы, чтоб меня убили прямо на Совете за то, что мне приходится вам предложить. Мы-то с вами - деловые люди и понимаем, что иногда бывают случаи, когда такие слова, как "добродетель", "честь", "достоинство" и прочие в том же роде, приходится снять, как праздничную одежду, и спрятать в сундук, потому что пришло время для грязной работы…
Господин Бриньон вновь тяжело посмотрел на своего секретаря - и тот вновь не отвел взгляд.
- Ну? - буркнул господин Бриньон. - Начали, так договаривайте.
- Не раньше, чем вы мне кое-что пообещаете, господин Бриньон, - негромко и твердо промолвил секретарь.
- Пообещаю? - Взгляд господина Бриньона весил не меньше, чем вселенная.
- Я собираюсь спасти ваш Дом, - так же тихо сказал секретарь. - Вы сами стали бы делать такую вещь… даром?
- Ясно. - Господин Бриньон отвел взгляд.
- Так вы согласны? - спросил секретарь.
- Смотря сколько вы попросите, Пино, - ответил господин Бриньон.
- Куда меньше, чем вы опасаетесь, - ответил секретарь. - Я хочу, чтобы вы пообещали мне, что в случае успеха того предприятия, которое я собираюсь вам сейчас предложить, вы отдаете мне…
Секретарь сглотнул, словно то, что он хотел сказать, все же пугало его самого.
- Ну?! - рявкнул не выдержавший господин Бриньон. - Сколько?! Сколько ты хочешь?! Половину не отдам! Подавишься половиной! Насмерть подавишься!
Он побагровел и трясся, словно припадочный.
- …руку вашей племянницы Беттины, - закончил секретарь и удивленно вытаращился на взбешенного господина Бриньона. - Боже мой, неужели я мог претендовать на треть?
- На четверть! - отрезал господин Бриньон, его лицо постепенно приобретало прежний оттенок. - На четверть, не более! Но ты прав, так даже лучше! Получишь руку этой дурочки, будете жить долго и счастливо, не знаю, зачем она тебе, но заранее поздравляю! Если ты, конечно, сейчас предложишь что-либо дельное, а потом и вправду сможешь это осуществить, - закончил он, с внезапным подозрением вглядываясь в своего секретаря. - Итак, я слушаю.
- Поскольку речь и впрямь идет о выживании, - начал господин Пино. - Поскольку выжить и впрямь может только один из противников, я решил: пусть они не выживут. Но мы не будем штурмовать Петрийский остров, мы поступим, как я уже сказал, тоньше.
- Говори, - прошептал господин Бриньон, и в глазах его зажглись огоньки. Эти глаза уже не были глазами солидного дельца и почтенного отца семейства. Это были глаза человека, сколотившего свое немаленькое состояние деяниями, за которые в свое время придется держать строгий ответ перед Господом.
- Нужно нанять людей, - прошептал секретарь. - Не у нас, в других местах… пусть они будут олбарийцами, троаннцами, марлецийцами… не важно, лишь бы на нас ничего не указывало… это должны быть отчаянные ребята, тем не менее не теряющие головы…
- Продолжай… - шепнул господин Бриньон.
- Они должны проникнуть на остров под предлогом обучения каким-нибудь гномским ремеслам. Туда ведь многие для этого ездят. Ночью, когда все уснут… они должны пробраться на берег. К лодкам. Они должны продырявить…
- Ты никак решил, что гномы слепые? - гневно поинтересовался господин Бриньон.
- Не перебивайте, ладно? - досадливо поморщился секретарь. - Они продырявят не днища… борта… высоко, так, чтобы пока в лодке нет рыбы… они должны продырявить их очень аккуратно, под скамьями гребцов, тогда это и впрямь будет незаметно… продырявить, заткнуть ветошью и залить лаком. Таким, чтоб он был неотличим по цвету от бортов и не сразу растворялся в воде. Нужно, чтоб он растворялся постепенно…
- Хм, интересно, - пробормотал господин Бриньон. - Продолжай.
- Ничего не случится до тех пор, пока первая лодка не наполнится рыбой, - продолжил секретарь. - Как только это произойдет, лак растает, ветошь вымоет, и лодка станет быстро наполняться водой. Гномы не умеют плавать.
- Я в курсе, - кивнул господин Бриньон. - К твоему сведению, в море почти безразлично, умеет человек плавать или нет. Дальше.
- Гномы не умеют не только плавать, - промолвил секретарь. - Еще они не умеют бросать товарищей. Как только первая лодка начнет погружаться, к ней на помощь тотчас поспешит вторая. Как только гномы с первой лодки перейдут во вторую…
- Она тоже погрузится, - довольно кивнул господин Бриньон. - И тогда им на помощь поспешит третья!
Он облегченно вздохнул и улыбнулся.
- Они сами друг друга утопят, - закончил его секретарь, господин Пино.
- Пино, а ведь ты - мерзавец, - заметил господин Бриньон.
- А что поделать? - развел руками господин Пино. - Добродетельные люди слишком мало зарабатывают. А потом, чтобы спасти все и всех, кто-то должен забыть о добродетели.
- Ты хоть знаешь, что Беттина тебя терпеть не может? - спросил господин Бриньон.
- Тем интереснее, - скромно заметил секретарь. - Наш брак не будет скучным, я полагаю.
- Ну, хорошо. - Господин Бриньон вновь довольно кивнул. - Утопим гномов, точней, они сами себя утопят своей взаимовыручкой, а дальше? Сельдь останется, секрет засолки никуда не денется, долго ли гномам вновь организовать артель? А если гномы не догадаются, то и просто людям?
- Разве я сказал, что изложил уже весь свой план? - вопросом на вопрос ответил господин Пино,
- Слушаю продолжение, проговорил господин Бриньон.
- Во-первых, чтобы обучить новых рыбаков-гномов, потребуется немалое время, - сказал господин Пино. - Во-вторых, гномы вряд ли захотят отдавать секрет своей засолки каким-то другим рыбакам. Потом, этих других рыбаков еще нужно найти, собрать, уговорить переселиться на остров. И не сказано, что прочие гномы примут их с распростертыми объятиями. Что ж, даже если Олбария на это решится, пройдет некоторое время, пока все это, наконец, будет сделано. Тем временем рыночные позиции сельди будут здорово ослаблены. Можно будет самим, дополнительно к треске, затеять отлов сельди и через подставных лиц выбрасывать ее на рынки как можно дороже и в самом негодном состоянии. Или же, напротив, перенять гномский секрет, еще сильней сбавить цены и окончательно занять их места на рынках…
- Об этом я как-нибудь и без тебя подумаю, - оборвал его размышления господин Бриньон. - О том, что будет делать Дом, у меня будет время поразмышлять самостоятельно. Я хочу услышать, что собираешься делать ты. Что станешь делать ты, если возрожденная гномская артель вновь возьмет нас за горло?
- То же самое, - промолвил секретарь.
- Что значит - то же самое? - нахмурился господин Бриньон.
- То же, что и раньше, - ответил секретарь. - Вновь найму людей и…
- А если настанет… третий раз? - еще сильней нахмурился господин Бриньон.
- И в третий, - ответил господин Пино.
- А если их поймают?
- Это было бы самое лучшее, - кивнул секретарь. - Если бы в третий раз их поймали, это было бы самое лучшее.
- Не понимаю, - почти с угрозой вымолвил господин Бриньон.
- А ведь просто, - вздохнул секретарь. - Одни гномы утонули… другие гномы утонули… горе-то какое! Жены-дети плачут, друзья-приятели сморкаются в рукояти молотов… и тут третья по счету артель… или даже вторая… но лучше все-таки третья… ловит гадов-злоумышленников, которые принесли столько горя их народу.
- Их моментом допрашивает олбарийская секретная служба и путем нехитрых манипуляций выходит на нас? - грозно нахмурился господин Бриньон. - Надеешься все свалить на меня и под шумок занять мое место?
- Никакая секретная служба этих несчастных не допросит, - покачал головой секретарь.
- Это почему это? - не отставал господин Бриньон.
- А потому что трупы не отвечают на вопросы, - усмехнулся секретарь. - Даже под пытками.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Только то, что до встречи с сотрудниками олбарийской секретной службы эти несчастные не доживут, - ответил господин Пино.
- Думаешь, гномы их прикончат? - требовательно поинтересовался господин Бриньон.
- Знаю, что прикончат, - сказал секретарь.
- Так, - прихлопнул ладонью по столу господин Бриньон. - Допустим. И что потом?
- Не потом, а гораздо раньше, - поправил его секретарь. - Задолго до того, как это случится, мы должны внедрить своего человека… ну, не в окружение короля Джеральда, конечно… было бы наивно на это надеяться, а в окружение его окружения… Внедрить своего человека, который ужаснется неслыханному смертоубийству несчастных заблудившихся рыбаков, ненароком забредших в темноте на гномскую территорию. Ужаснется в нужное время и в нужном месте. Перед нужным человеком, разумеется. Так, чтоб это достигло ушей олбарийского монарха. Король Джеральд гномов не любит. Он их всего лишь терпит, он с ними мирится, потому что они для него полезные. Король Джеральд гномов боится. Думаю, будет не слишком трудно уговорить его на всякий случай запретить этим злым, гадким, агрессивным гномам лодки и корабли. Мало ли куда они могут доплыть и чего натворить? Вон, на людей уже бросаются!
- Так, - кивнул господин Бриньон. А потом надолго задумался. Он даже спрятал лицо в ладони. И молчал. Секретарь замер, выжидая, чем разразится это молчание. Наконец господин Бриньон поднял голову и уставился на своего секретаря.
- Все правильно, - промолвил он. - Выхода и вправду другого нет. Но… грех-то какой!
- Замолим, - тихо промолвил господин Пино.
- Замолим, - так же тихо повторил господин Бриньон. И облегченно вздохнул.
- А все-таки ты дурак, - добавил он мгновение спустя. - Надо было требовать четверть… Женщина - что! Женщину можно найти любую. А кроме того… человеку, отобравшему у меня четверть дела, я и дочь бы отдал, не задумываясь.
- Думаю, это не последняя услуга, которую я вам оказываю, - с ухмылкой ответил секретарь. - Зато теперь я точно знаю, сколько в случае чего могу потребовать.
- И дочь - в придачу? - подмигнул господин Бриньон.
- Ну, конечно, - ответил господин Пино.
- А как же племянница? - спросил господин Бриньон.
- К тому моменту она успеет меня разочаровать.
- И что? С нею, как с гномами? - прищурился глава Дома.
- Неужто я злодей какой? - светло улыбнулся господин Пино. - Есть же монастыри…
Господин Пино смотрел на своего хозяина и думал, что со временем он получит куда больше, чем племянницу, куда больше, чем четверть и дочь в придачу. Со временем он получит все. Сыну господина Бриньона придется заняться чем-то другим.
Господин Бриньон смотрел на своего секретаря и думал, что со временем от него придется избавиться. Слишком неожиданной и пугающей стороной он вдруг повернулся. С этой стороны господин Бриньон своего помощника еще ни разу не видел. То, что ему открылось, пугало его. Господин Бриньон боялся своего секретаря. А те, кого он боялся, обычно жили очень недолго. С ними обязательно случалось что-нибудь нехорошее.