•
Искание должно состояться через десять дней. Лева включили в группу молодых людей из уважения к предсмертной воле Точо. Уил тоже присоединился к группе - чтобы выполнить последнее желание своего дедушки.
Духовное искание начинается с нескольких часов потения в специальном вигваме. Там царит полный хаос - ну-ка попробуй занять чем-нибудь дюжину десяти- и одиннадцатилеток, пока они сидят на горячих камнях и их распаривают чуть ли не до смерти. Они галлонами пьют подсоленный кактусовый чай и покидают знойный вигвам только чтобы помочиться, впрочем, и это происходит не очень-то часто - почти всё, что они выпивают, выходит с потом.
Лев, который в любой компании привык быть самым младшим, внезапно оказывается старше всех и чувствует себя окончательно выбитым из колеи.
После сеанса потения им предстоит отправиться в горы. Во время похода им не полагается есть, только пить - густой, травяной отвар, очень неприятный на вкус.
- Потение и голодание подготавливают тело к духовному исканию, - объясняет ему Уил. - В таком состоянии его и посещает видение духа-хранителя.
Возглавляет поход Пивани, а Уил у него в помощниках. Он поддразнивает Лева:
- Конечно, мы с дядей едим настоящую еду.
Лев знает - Уил здесь только потому, что об этом просил его дед.
В первую ночь одному из мальчиков открывается его дух-хранитель, о чём он ставит всех в известность на следующее утро за завтраком. Дух свиньи провёл его в здание суда и поведал, что он станет судьёй.
- Врёт! - заявляет Кели - тощий, дёрганый мальчишка, который частенько берёт на себя труд говорить за других. - Спорим, родители подговорили его?
Уил хочет вывести мальчика, которому якобы явился дух-хранитель, на чистую воду, но Пивани поднимает руку и прекращает спор. Лев слышит, как он тихонько говорит племяннику:
- Если мальчику действительно является его дух, он предпочитает правду лжи.
На следующий день проводятся соревнования по стрельбе из лука. К счастью для Лева, несколько лет назад он увлекался этим видом спорта и даже взял серебро на чемпионате города. Правда, здесь ему это не помогает - он занимает последнее место.
На третий день Лев падает и снова повреждает многострадальное запястье. Он забыл, каково это - быть чистым, он весь покрыт волдырями от укусов москитов. Он чувствует себя усталым и заброшенным, а по голове словно бьют молотом.
Но почему же тогда в нём живёт ощущение, что это счастливейшая неделя в его жизни?
Каждую ночь они разжигают костёр, и Уил играет на гитаре. Это - кульминация дня. То же можно сказать и о народных преданиях, которые рассказывает Пивани. Некоторые - смешные, а другие - странные. Леву нравится наблюдать, как ребята льнут к рассказчику, как у них от восторга расширяются глаза...
На четвёртый день все какие-то взбудораженные. Лев не может с уверенностью сказать, отчего - то ли от недоедания, то ли оттого, что в северных горах собирается буря. За завтраком все угрюмо молчат. Когда Аоти проливает своё травяное пойло на Лансу, оба мальчика бросаются в драку с такой яростью, что разнять их удаётся лишь соединёнными усилиями Лева, Уила и Пивани.
Ко всему прочему, у Лева чувство, будто за ним наблюдают. Он пристально всматривается в лес каждый раз, когда с ветки с шумом срывается какая-нибудь птица или трещит сучок. Он понимает, что, скорее всего, это пустые тревоги, но от паранойи, овладевшей им в его бытность беглецом, не так-то просто избавиться. Его нервозность передаётся младшим детям, и тогда Пивани отсылает его с глаз долой.
Поначалу, забравшись один в маленькую палатку, Лев ощущает облегчение, но вскоре стены из оленьих шкур начинают давить на него, а вонь грязных носков и вовсе гонит мальчика наружу. Он слышит, как его спутники на поляне моют кружки. Лев усаживается, скрестив ноги и упёршись подбородком в грудь - так сидят Люди Удачи - посреди палаточного лагеря и желает лишь одного: чтобы поскорей разразилась буря, и весь этот ужас закончился.
- Лев!
Он вскидывает глаза и видит Кели - тот стоит перед ним, переминаясь с ноги на ногу. Кели садится, но не осмеливается посмотреть Леву в глаза. Наконец он отваживается и произносит:
- Вчера ночью мне было видение.
Лев не знает, что сказать. Почему Кели пришёл к нему, а не к Пивани или Уилу?
- Значит, ты видел своего духа-хранителя?
Кели, похоже, не знает, что говорить дальше, поэтому Лев приходит ему на помощь:
- Это, надеюсь, не свинья?
- Не-ет... - мямлит Кели. - Это воробей. Как в моём имени.
Вот это да. Похоже, что этот самый дух-хранитель действительно имеет для человека особое значение, а не только служит источником донорских органов.
- Так что он тебе показал?
- Кое-что плохое, - шепчет Кели так тихо, что Леву приходится наклониться к нему.
- Что - плохое?
Все страхи, преследовавшие его сегодня с утра разом возвращаются.
- Я не знаю. - Кели смотрит Леву в глаза и нервно теребит в пальцах травинку. - Но я видел, как ты уходишь. Ты же не уйдешь, правда?
У Лева такое ощущение, будто ему в грудь вонзилась стрела и мешает дышать. Он пытается припомнить, о чём толковал ему Уил: голод и усиленное потение могут вызвать галлюцинации и странные сны. А может, кто-то внушил Кели, что "мапи" всегда уходят, вот оно ему и приснилось?
- Я не собираюсь уходить, - говорит Лев, пытаясь уверить не только Кели, но и себя самого.
- В моём видении ты бежал, - говорит Кели. - Люди хотели сделать тебе больно... а ты хотел сделать больно им.
6 • Уил
Тем же утром, но только раньше, Уил сказал Пивани, что ему надо собрать дров для костра и ушёл. На самом деле ему просто надо было побыть одному. Подумать. И вот он сидит на каменном уступе, перед ним открывается прекрасный обзор: не только лес, но и более ясная перспектива собственной жизни. Отсюда виден лагерь, или, во всяком случае, часть его, и хотя Уил действительно собирается набрать валежника для костра, но не сейчас. Он хочет просто посидеть здесь какое-то время.
Уил не может больше закрывать глаза на растущее в нём чувство протеста. Оно зародилось задолго до похорон его деда. "Уил, сыграй мелодию для исцеления. Уил, сыграй песню для успокоения. Уил, сыграй нам музыку для праздника, для облегчения, для терпения, для мудрости..." Племя использовало его в качестве музыкальной машины. Хватит. У него нет кнопки "включить/выключить". Пришло время самому выбирать, что и когда играть!
Так что когда его духовное искание кончится и он исполнит обещание, данное дедушке, то даже если Лев останется здесь, Уил уйдёт. Пора ему покинуть резервацию и устроить лучшее будущее для себя и для Уны... если она решит, что любит его, Уила, больше, чем резервацию.
7 • Лев
Лев старается не впасть в панику от того, что поведал ему Кели. Ведь ему, Леву, тоже снились похожие сны - что он убегает от кого-то. А ещё ему снилось отмщение. Не кому-то конкретно, а всем разом. Всему миру. От этого чувства, тёмного, словно грозовые тучи на горизонте, нелегко отрешиться.
- Мы в резервации, нас окружают стены и защищают законы, - говорит он Кели с уверенностью, которой вовсе не чувствует. - Здесь не от кого бежать, - добавляет он, скорее, чтобы успокоить не столько собеседника, сколько себя самого.
И тут, не успели ещё отзвучать эти слова, снова раздаётся треск, словно ломается сухой сучок под ногами - и на этот раз Лев слышит визг. Тонкий, пронзительный крик удивления. А может, даже и страха.
Лев бросается на поляну, Кели - за ним. Дети сгрудились вокруг Пивани, лежащего на земле лицом вниз.
Мимо уха Лева свистит обездвиживающий дротик и вонзается в бревно в нескольких дюймах от ноги Кели.
- Ложись! - выкрикивает Лев и толкает Кели, загораживая мальчика рукой. Остальные ребята слушаются его команды и падают на землю; и в это время через лагерь проносится шквал транк-дротиков. Лев лихорадочно оглядывается, ища глазами Уила, но того нигде не видно.
Теперь всё зависит от него, Лева.
Он всего лишь на пару лет старше этих детишек, но они смотрят на него как на своего вождя и ждут от него помощи. Лев включается в защитный режим - так же, как однажды сделал это для СайФая.
Он оглядывает окружающий лес, а в мозгу его вихрем кружатся мысли: "Они нашли меня. Они хотят забрать меня в заготовительный лагерь. Меня всё-таки принесут в жертву..." И хотя он перепуган, гнев в нём побеждает ярость. Ведь это же как-никак убежище! Люди Удачи находятся под охраной закона! Да, они-то находятся, но как насчёт "мапи"? Может, кто-то из жителей резервации донёс на него до того, как Совет рассмотрел его прошение?
Кели нетерпеливо шевелится у него под рукой.
- Почему мы не стреляем в ответ?
Но Лев не знает, куда делать транк-винтовка Пивани. А если бы и знал, то толку мало - он не имеет понятия, в кого стрелять!
- Оставайтесь здесь, - приказывает он Кели и прочим. - Не двигайтесь, пока я не разрешу.
И, словно заправский пехотинец, Лев ползёт по-пластунски через поляну. Один из детей получил дротик с транквилизатором в ногу и лежит без сознания. Другому дротик вонзился в спину. С остальными всё в порядке. Куда, к чёрту, запропастился Уил?!
Прижавшись ухом к земле, Лев слышит топот ног. На поляну выскакивают трое мужчин в грязной камуфляжной форме, явно надёрганной из разных комлектов, словно троица ограбила армейский секонд-хэнд. Впрочем, их и мужчинами-то назвать ещё нельзя: на вид им лет по девятнадцать-двадцать. И это не Люди Удачи. Они - с той стороны стены.
Один из детишек Лева - самая младшая девочка в группе - поднимается, чтобы пуститься наутёк.
- Паква, не смей! - кричит Лев.
Поздно. Вожак шайки лёгким движением кисти вскидывает пистолет и всаживает транк-дротик в затылок девочки. Та падает как подкошенная.
- Нет, ты только посмотри! - восторгается вожак. Парень явно из молодых да ранний: одного уха нет, а с пистолетом он обращается так, будто с ним родился. "Прямо как Ван-Гог, - думает Лев. - Тот отхватил себе ухо во имя женщины, которую любил". Правда, с ухом этого парнюги наверняка случилась не такая романтичная история. Скорее всего он лишился его в драке. Второй тип - с постоянно прищуренными глазами, словно он то ли близорук, то ли настолько привык пронзать людей злым взглядом, что его глаза слиплись и не открываются. У третьего крупные зубы и клочковатая бородёнка; из-за этого он похож на козла.
- На какое славное гнёздышко притонщиков мы тут напоролись! - цедит Ван-Гог.
Лев, у которого от страха пересохло во рту, поднимается и встаёт лицом к лицу с противником, помещая себя между ними и лежащими на земле детьми.
- Да этот пацан сиена! - говорит Козёл.
Ван-Гогу весело.
- Очень интересно - что приличный мальчик-сиена делает среди притонщиков? - Парень разговаривает так, будто он получил образование в лучшей школе-интернате для детей богатых родителей, вот только с виду он так же грязен и тощ, как и оба его приятеля.
- Я тут по обмену, - говорит Лев. - Надеюсь, вы знаете, что насилие над Людьми Удачи на территории из собственной резервации карается смертью? - Лев не знает, таков ли на самом деле закон, но если и нет, то его надо бы ввести. - Уходите сейчас же, и мы забудем, что здесь произошло.
- Заткни пасть! - рычит Прищуренный и целится в Лева из транк-пистолета.
- Все эти притонные ублюдки слишком маленькие! - говорит Козёл.
- А это значит, что их органы на чёрном рынке стоят ещё дороже. - Ван-Гог наклоняется и ерошит волосы Кели. - Что скажешь, антрекотик?
Кели отдёргивает голову и отбивает руку бандита. Прищуренный поднимает пистолет, но Ван-Гог не разрешает ему выстрелить.
- Хватит, мы и так слишком много боеприпасов потратили. Надо приберечь на случай, когда они нам понадобятся.
Лев судорожно глотает, пытаясь подавить свой страх. Если до этого у него ещё были сомнения в том, кто такие эти трое подонков, то теперь они улетучились. Это охотники за органами. Орган-пираты.
- Возьмите меня, - говорит Лев, не веря себе самому, что произносит эти слова. - Это я вам нужен. Я - десятина, а это значит, что на чёрном рынке я стою больше, чем любой другой беглец.
Ван-Гог лыбится.
- Да, ты стоишь много, но куда меньше, чем хороший маленький притонщик.
И вдруг раздаётся пффт - звучит выстрел из транк-винтовки. Глаза Прищуренного вдруг перестают быть прищуренными - они широко раскрываются, а их владелец валится на землю с дротиком в спине. Дротиком, выпущенным из сделанной на заказ винтовки с прикладом из чёрного дерева.
8 • Уил
При первом же звуке выстрела взгляд Уила метнулся к поляне. Увидев, как упал Пивани, Уил в то же мгновение вскочил и помчался в лагерь. С бешено бьющимся сердцем он незаметно обогнул полянку, проник в дядину палатку и схватил его транк-винтовку. Потом он занял отличную позицию для стрельбы - его так никто и не увидел - и выстрелил в самого высокого. Тот грохнулся, как мешок с картошкой.
И вот сейчас Уил выходит на полянку, нацелив дуло транк-винтовки на вожака шайки, но тот реагирует быстро - выхватывает старомодный револьвер (из тех, что стреляют настоящими пулями) и приставляет его к виску Лева.
- Брось пушку, или я убью его!
Все застывают. Патовая ситуация.
- Тридцать восьмой калибр, дружок, - говорит пират. - Если ты выстрелишь в меня, то я всего лишь усну. А вот твой приятель будет мёртв ещё до того, как я свалюсь на землю. Брось ружьё!
Уил опускает ствол, но винтовку не бросает. Он не такой дурак. Предводитель шайки соображает, как поступить, затем отводит пистолет от головы Лева и толкает мальчика вниз, на землю.
- Что вам надо? - спрашивает Уил.
Вожак подаёт сигнал второму дееспособному бандиту - тому, что похож на козла. Напарник выуживает что-то из кармана и подаёт Уилу.
- Вот это объявление было напечатано в Денвере на прошлой неделе.
Листовка кричала большими красными буквами:
"ТРЕБУЮТСЯ ОРГАНЫ ЛЮДЕЙ УДАЧИ. ЗА ОСОБЫЕ ТАЛАНТЫ - ТРОЙНАЯ ПЛАТА".
До Уила доходит. Охотники за органами! Эти чужаки - орган-пираты!
- Людей Удачи охраняет закон! - говорит Уил. - Мы не подлежим разъёму!
- Не улавливаешь сути, Гайавата, - говорит вожак, зачёсывая пятернёй свои сальные волосы на несуществующее ухо. - Этот промысел не совсем легален, что делает его чрезвычайно выгодным.
- Давай к делу, - произносит Козёл. - У кого-нибудь из этих ребятишек есть особые таланты?
После секундного молчания Ланса подаёт голос:
- У Новы способности к математике. Запросто решает всякие уравнения и прочее.
- Да что ты говоришь, Ланса! - восклицает Нова. - А почему бы тебе не рассказать им, как здорово ты управляешься с луком и стрелами?
- Эй, вы оба, заткнитесь! - кричит Лев. - Не нападайте друг на друга! Именно этого эти мерзавцы и хотят!
Мерзавец с козлиной бородкой вперяет злобный взгляд в Лева, потом всаживает ногу ему в рёбра.
Уил надвигается на Козла, но Одноухий нацеливает на него транк-пистолет:
- Давайте-ка все глубоко вдохнём, а?
Лев лежит в пыли, гримаса боли постепенно проходит. Он поднимает глаза на Уила, как бы давая тому знать, что с ним всё хорошо. Больно, но ничего опасного. Ещё никогда в жизни Уил не чувствовал себя таким беспомощным. Он вспоминает дедушку. Как бы тот поступил?
- Какой прекрасный выбор! - говорит вожак, окидывая детей взглядом. - Неплохая добыча! Может, всех забрать?
- Только попробуй, - советует Уил, - и всё племя станет охотиться за вами до конца ваших жалких жизней. И долго эти ваши жизни не продлятся, это я вам гарантирую. Но этого не случится, если один из нас пойдёт с вами по доброй воле.
- А это не тебе решать! - орёт Козломордый. - Мы сами будем выбирать!
- Так выбирайте с умом! - парирует Уил. Рядом с телом дяди он видит свою гитару, там, где оставил её этим утром, прислонив к бревну. Всё происходит тихо, без особого шума; Уил только краем уха слышит, как двое бандитов переговариваются между собой. Решают. Выбирают.
Уил знает, как защитить детей. Знает, как спасти Пивани и Лева.
Он кладёт дядину винтовку на землю и идёт к гитаре.
- Эй! - орёт Козломордый и подхватывает винтовку Пивани. - Это куда же ты собрался?
Уил поднимает гитару и садится на бревно. Гитара - вот его оружие, другого не надо.
Он думет об Уне и её последних обращённых к нему словах. Она вырезала для него плектр из редчайшего каньонного топляка - древесины, которая несколько месяцев пролежала под водой в реке Колорадо - и вручила его Уилу как раз перед тем, как он ушёл в поход. Сейчас юноша вытаскивает его из-под струн и вертит в пальцах, вспоминая, что сказала ему Уна:
- Я не буду скучать по тебе, Гитарный безобразник!
Она явно имела в виду прямо противоположное, только не хотела в этом признаваться.
Он целует плектр и опускает его в карман. Он не станет пользоваться её подарком ради этих монстров. Он будет играть без него. Он будет играть песню их жадности. Их злобы. Их разложения. Он зачарует их так, что они погрязнут в собственном стяжательстве, станут смотреть на него как на самый большой куш в своей жизни и позабудут об остальных.
- Скажите, чего стоит вот это, - молвит он и начинает играть.
Музыка несётся над лагерем. Уил начинает со сложной старинной пьесы, потом переходит на огненную пляску Людей Удачи и заканчивает своими любимыми испанскими мелодиями. Его музыка неистовствует, она прекрасна и хватает за сердце, и в то же время она - обвинение в адрес тех, для кого он играет. Каждая пьеса рождает ток в его пальцах, и даже деревья кругом словно заряжены электричеством.
Как всегда, слушатели долго молчат после того, как отзвучала последняя нота. Даже вожак пиратов опустил пистолет, словно позабыл о нём. И тут вдруг случается нечто из ряда вон.
Кто-то хлопает.
Уил смотрит на Лева - тот сидит на земле, висок запачкан оружейной смазкой, щека измазана грязью. Его глаза прикованы к музыканту. Он хлопает что есть силы, соединяя ладони единым мощным движением, прогоняет тишину. К нему присоединяется Кели, затем Нова, потом и все остальные. Аплодисменты становятся ритмичными, звучат в унисон.
- Хватит! - орёт Козломордый. - Хорош хлопать! - Его лицо бледно, он наставляет на Уила транк-винтовку. - Прекратите! Не то я за себя не ручаюсь!
Второй бандит ржёт.
- Простите моего напарника. Понимаете, его брат погиб при террористическом акте хлопателей.
Уила так и подмывает сказать: "Похоже, они не того укокошили", - но это лишнее: аплодисменты становятся громче и ритм их ускоряется, что говорит гораздо яснее любых слов.
Наконец, аплодисменты затихают, последним заканчивает хлопать Лев. Его ладони покраснели - так бешено он хлопал.
Вожак бандитов смотрит Уилу прямо в глаза и кивает. Судьба Уила решена.
- Ты пойдёшь с нами. - Он приказывает напарнику связать остальных.
- А как быть с Бобби? - спрашивает Козломордый, указывая на спящего подельника.
Вожак бросает на валяющегося на земле сотоварища равнодушный взгляд, поднимает пистолет и разряжает его в голову Бобби.
- Вот и вся проблема.