В обители…
Странные звуки оторвали Кузьму от просмотра любимого сериала. Сперва он подумал, что скрипит вставная челюсть донны Франциски, но, рассчитав вероятность суперпозиции дискретных отрезков нелинейного бреда в данной точке пространства, пришел к выводу, что пришли гости.
- Кто там? - дрожащим голосом закричал Кузя. - Пароль?
- Санта-Клаус афроамериканец, - отозвался будильник.
- Э-э, нет, - от переизбытка чувств Кузя высунулся в коридор. - Сегодня суббота.
- Тогда "Карлик Нос у Буратино любовник".
- Проходи. "Бомбастер" принес?
- Нет. Я от Комбайна. Из меня должны сделать детонатор.
- В другой раз. Хуан Карлос оказался троюродным племянником Боба Марли. Они ждут ребенка.
- Да, - сказал будильник. - Санинья поселилась в Освенциме.
Неизвестно, чем бы закончилась эта ахинея, если бы на обоях не проступили руны.
- Знаки! - воскликнул Кузьма. - Оно близится. Ты избранный. Если ответишь на три загадки, я посвящу тебя в свою теорию.
- Я готов, - Синий поудобнее устроился на секретере.
- Против тебя играет Панкрат из Полуночного Гнездилова, - начал допрос Кузьма. - Внимание - вопрос. Почему в "Матрице" таблетки красного и синего цвета, а в рекламе "M&Ms" - красного и желтого?
Секундная стрелка будильника задумчиво завращалась.
- Чтобы их не перепутали, - наконец ответил испытуемый.
- Это - правильный ответ, - Кузьма приблизился к секретеру. - Вопрос номер два от тещи Грипперса-Трипперса. Чем можно питаться во время поста согласно учению святого Федота?
- Ну, это просто, - сказал будильник. - Шашлыками из крыс, поджаренными на тосоле.
- Это - правильный ответ, - Кузьма сделал театральную паузу. - Высший разум интересуется: как открыть врата в Вавилон?
- Великий демон собирает души. 666-ю он должен взять в присутствии культового часового механизма, находящегося внутри тумбочки с зелеными глазами. И тогда мессия Ада откроет портал, и зло хлынет в мир, и да пребудет с вами Сила.
Кузьма встал на колени.
- Не вели казнить, вели слово молвить.
- Молви, - разрешил будильник.
Продолжало смеркаться.
Кузьма ознакомил избранного со своими расчетами.
- Теперь мы знаем когда и знаем как, - заключил он. - Но не знаем где.
- Изумрудные брови колосятся под знаком луны, - выдавил на последнем дыхании будильник и остановился. Стрелки замерли в летаргическом сне.
Кузьма вошел в религиозный экстаз и не заметил неладного.
Закусочная "Гурман"
Скоро сказка сказывается, да нескоро тело разделывается.
"Ой, вы, гой еси, добры молодцы", - думал правдоискатель Фрол, переступая порог печально известного заведения. Редкие посетители валялись в блевотине под столами. Официантка Настасья Филипповна стояла в углу, приложив ухо к радиоприемнику, из ее глаз струились слезы. Слушая очередную серию "Клона", бедная девушка утиралась фартуком.
- Не кручинься, дитя мое, - изрек Фрол. - Баал поможет тебе.
- Воистину, - лицо Настасьи Филипповны озарилось ликующей усмешкой. - Чем отблагодарить тебя, путник?
- Умри и отдайся, - потирая закаленные землекопанием руки, предложил апологет плоти.
- Не время сейчас умирать. Война на дворе. А многие дети не ели халвы.
Фрол устыдился.
- Подай-ка, любезная, расстегаи по-калмыцки, да медовухи бочонок. И "шестерочку" "Балтики" прихвати.
- Эко ты завернул, окаянный. Типун тебе на язык. Давеча ББХБ изволили явиться, так они всю "Балтику" и вылакали. Ничегошеньки не оставили.
- А чьих он будет, ББХБ ваш?
- Крыша-с.
- Да-с. Знавал я одного Крыша. Из рода Харей. Знатный был купец. А под старость свихнулся, болезный, стал по улицам бродяжничать да мантры распевать. А как, стервец, крестиком вышивал…
Дверь распахнулась, и в закусочную вкатилось нечто сферическое и до неприличия агрессивное.
- Дань, - сказало нечто.
- Фрол, - представился Фрол.
- А денег нет, - сказала Настасья Филипповна.
ББХБ подкатился к апологету.
- И у него тоже нет, - добавила Настасья Филипповна, бесстрастно протирая лицо тряпкой.
- Будем знакомы, - выдавил из себя Колобок. - Круглый.
- А Даня кто? - вопросил Фрол.
ББХБ проигнорировал провокацию. "Враг не дремлет. Мойдодыр предупреждал".
- Солнечно нынче в полях, - перевел он диалог в другое русло.
- Не все то конопля, что курят, - подхватил Фрол.
"А он не так прост", - подумал ББХБ.
"Конечно, я не прост", - подумал Фрол.
- Кстати, о тумбочках, - зашел с другого конца ББХБ. - Не доводилось ли вам встречать оные с зелеными глазами?
Фрол уличил собеседника в ереси. Но решил поддержать заблудшую душу.
- С зелеными нынче редкость.
Разговорившись, они выяснили, что Грипперс-Трипперс их общий знакомый (в случае с Фролом - знакомый по откровению). Выяснилось, что демон должен открыть некие врата при помощи тумбочки и Синего будильника в качестве катализатора.
Тут Фрол припомнил, что читал о таинственных вратах в "Евангелии от Ессина-Маркова". Он поддержал ББХБ в его устремлениях, но сославшись на святые тексты, решительно заявил, что Вавилон должны открыть души женщин с именами, по возможности начинающимися на букву "Л". С мёртвыми телами надлежит произвести обряд посвящения только ему одному известным способом.
- Истинно, - обрадовался ББХБ, всаживая вилку в глаз Настасьи Филипповны.
Фрол, перекрестившись, приступил к обряду.
Гена
Дормидонт Никифорович с детства был болезненным чадом. Его тело постоянно было покрыто язвами, ссадинами, ушибами и прочими нарушениями телесного покрова. Дормидонт верил в Заратустру и регулярно возносил ему молитву, искренне полагая, что тот исцелит его. Поэтому ничем кроме зелёнки не пользовался. От того он и был весь зелёный, за что его и прозвали крокодил Гена, а чтобы было короче, просто Гена.
Своими трёхчасовыми повседневными молитвами он так достал Заратустру, что тот решил воздать ему по заслугам. Материализовавшись на мгновение в скромной обители раба своего, Заратустра оставил на столе зелёную таблетку откровения и записку:
"Бельё постирано, обед на столе, пей таблетку. Заратустра."
Проснувшись утром, Дормидонт прочёл записку. Странно: бельё действительно постирано и обед на столе. Гена выпил таблетку.
Секундой позже в голове у него сложилась отчётливая картина окружающей действительности. Всё в голове было систематизировано и разложено по полочкам:
Существуют силы Света (никакого отношения к Чубайсу не имеет) и силы Тьмы.
Испокон веков существует баланс белого и чёрного, инь и янь.
Я великий Нетакой, призванный сдвинуть мировой баланс в одну из сторон.
Я должен лишь сделать выбор, которого не существует. Существует лишь причина, по которой я сделаю этот выбор, которая является частью мирового замысла, настолько сложного, что он кажется хаотичным, но это не так.
Далее следует ещё 197834 пункта. Осознав всю сущность мироздания, Гена решил воплотить в жизнь своё, известное только ему, предназначение. Запустив доильный аппарат, Гена начал писать поэму. Не то чтобы аппарат имел практическое применение, просто Дормидонту нравились издаваемые им чмокающие звуки, возбуждающие неотвратимое вдохновение. Поэма называлась "Ночной Надзор" и была посвящена перешедшим на темную сторону труженикам хлебоуборочной кампании. Кульминацией должен был стать монолог лирического героя, председателя колхоза "Лингам Ильича" невинноубиенного Захара:
Когда камни начнут падать с неба,
Когда закончится вся солярка,
Когда не хватит для кваса хлеба
И сопьется последняя доярка,
Когда не выйдут на поле комбайны
И устанут колоситься початки,
Я открою миру все тайны
И низвергну устои, что шатки.
Призову я к себе трактористов,
Заточу в кандалы я неверных,
Дня седьмого убью адвентистов
И последними сделаю первых.
Помоги же ты мне, Заратустра!
На коленях к тебе я взываю.
На полях не убрали капусту,
И что делать совсем я не знаю…
Последние строки особенно запали в душу поэта. Какой экстракт смысла в слове "капуста", какой эффект присутствия и сопереживания! Какой символизм, академически оформленный в метафорах! "Я - глыба", - подумал Дормидонт, выпил самогона из древесных стружек и на несколько суток стал таковой.
Апофеоз
ББХБ проснулся посреди кукурузного поля от доносящегося невесть откуда, сотрясавшего безмятежную душу бешеного микса темы "Paradox" группы "666" и бессмертного хита Утёсова: "Сердце, тебе не хочется покоя…".
"Странно, - думал Колобок, - уснул вроде бы дома".
Сдоба взглянул на мобилу. Творилось что-то необъяснимое: сегодня была пятница 13-е, хотя вчера была суббота 28.
"Кар-р-р, кар-р-р-р", - донеслось извне, после чего раздался характерный звук удара чего-то тупого обо что-то ещё менее острое. Это Грипперс-Трипперс врезался на всех парах в местное чучело, не справившись с управлением.
"Выбачайте кали ласка, любезный, - процедил сквозь зубы Грипперс-Трипперс и подумал, - а то мало ли, Хэллоуин там и все дела".
"Я ж тебе не маргарин Delmi, чтобы со мной разговаривать", - подумало чучело и сделало вид, что ничего не произошло.
Демон услышал, как сзади раздался скрип несмазанных петель. Он обернулся и узрел нечто до боли знакомое, опускающееся на его голову со страшной скоростью по замысловатой траектории.
Он лежал, устремив взгляд в бесконечность. Над головой мирно проплывали облака в виде белогривых лошадок, откуда-то извне доносилось с характерным раскатистым эхом: "Сволочь, ты где всю ночь шлялся?"
"Что случилось?" - вдруг задался вопросом Грипперс-Трипперс.
Всё было прозаически просто - Тумбочка-убийца любя приняла своего ненаглядного бой-френда жирной сковородкой и собиралась уже продемонстрировать свой коронный хук с правой, как её остановил мелодичный баритон незнакомца: "Грешно глумиться над убогим, зайка моя".
Голос принадлежал совестливому авторитету ББХБ.
Тумбочка оглянулась, направляя взор на вмешавшееся кулинарное изделие.
Их взоры пересеклись, порождая пылкую страсть и небывалое влечение, известное, пожалуй, лишь бульварным романам.
- Тили-тили тесто, жених и невеста, - не выдержало чучело.
Неуместный комментарий стоил выскочке тыквы с прорезями для глаз.
- Никакого понятия о культурной революции, - заметил демон, наполняя сосуд последней, 666-й душой.
Время остановилось. Непоседы-молекулы перестали хаотично сталкиваться друг с другом. Материя выпала из пространства и времени. После серии лавинных флуктуаций и квазифлуктуаций произошла релаксация материи и гиперболического косинуса.
Разверзлись хляби небесные, из-за горизонта робко выглянули опухшие с перепоя титры.
"Быть может, я велик, - подумал Будильник. - Или ве лик".
С этой недоделанной мыслью он выбрался из тумбочки.
Смеркалось.
Суббота, 29-е
Затерянный в веках кудесник Мудрила Жмуровский любил праздновать свой день рождения. Нагнав самогона из древесных опилок, чернокнижник приглашал козу, ведьм из Иствика, Кощея Бессмертного и прочих персонажей нездорового утреннего фольклора. Упившись в хлам и накурившись папороть-цветом, персонажи начинали буянить, прыгать через козу с криками "Аллах Акбар!", встречать Новый Год по камбоджийскому календарю, бросать в замерзшую полынью венки - и все это несмотря на февраль-месяц. Смущало кудесника лишь одно - по новому грегорианскому календарю день варенья (к сожаленью) наступал совсем не раз в году. Судьба дарила праздник бедолаге, служителю Баала, раз в четыре года - 29 февраля. Однажды, в субботу, он решил положить конец несправедливости. То был черный день, когда в гости к чернокнижнику никто не пришел. Кощея завалил какой-то придурок с иглой, ведьм пожгли на костре, козу принесли в жертву Перуну сектанты-язычники, а прочие персонажи еще не проснулись после Дня Советской Армии и Военно-Морского Флота (позже выяснилось, что Грипперс-Трипперс был призван Иваном Грозным в опричники). Утопив печаль в самогоне, Мудрила взялся за древние тексты, окропленные кровью девственных агнцев на горе Фудзияма в час рассвета, когда красные верблюды идут на север, а зеленые бегемоты откладывают яйца в песок Сахары. В грегорианском календаре таится неизбывное зло, понял чернокнижник, достойное искоренения. Ну, хотя бы, небольшой коррекции. Он принял и принялся. Вычленив субботу, 29-е из анналов истории, фундамента мироздания и контекстов всего сущего, он наделил ее невероятными способностями. Она могла притворяться любым днем недели, изменять пространственно-временные характеристики континуума и просто наводить апокалипсический шорох в матрице. К сожалению, в расчеты чернокнижника закрался сбой, в результате коего Суббота, 29-е осознала себя и обрела самостоятельность. Ее перестал устраивать статус примитивного дня варенья, и она восстала против своего неказистого прародителя. В результате Мудрила Жмуровский остался без праздника и был ввергнут в безвременье унылых колдовских будней. Суббота игнорировала его и никогда не наступала (для него). Так кудесник Жмуровский обрел вечность.
Началось долгое странствие субботы сквозь эпохи. Будучи, в сущности, черным днем, Суббота не могла принести миру ничего доброго. Все известные, зафиксированные историками катаклизмы, произошли именно в Субботу, 29-го (например, Вторая Мировая, от начала и до конца уложилась в этот день; впрочем, этого никто не понял). Суббота научилась сжиматься до сотых долей секунды и растягиваться на века в зависимости от гиперболического косинуса. Но более всего ей нравилось меняться местами с пятницей, 13. Так что, если вы проснулись утром и заметили в окне грибок ядерного взрыва, а из унитаза вылез гремлин и предложил вам косяк, не пугайтесь - сегодня Суббота, 29-е. Возвращайтесь в постель и спите дальше. Если повезет - она закончится.
Не важно
Шел
неважно
какой год.
Сериалы вторглись
в мир, превратив его в
мыльную клоаку. Казалось,
ничто не вернет действительность
в осмысленное русло. Люди, застыв
перед экранами телевизоров в эпическом
экстазе, пускали слюни, ходили под себя, забывали
поесть, выпить и закусить, страдая вместе с доном Педро.
А тем временем в недрах съемочных павильонов зрели повстанцы.
Движение возглавил отважный герой, фанат раннего творчества Сальвадора Дали и предсмертных работ Марка Шагала, поклонник аллегорически нестандартной эквилибристики, просто хороший нечеловек и особа, приближенная к императору…Бла-бла-бла, еще три страницы текста (здесь могла бы быть ваша реклама)… Короче, Синий будильник. Последний оплот отупевшей цивилизации оккупировал кукурузное поле близ деревни Полуночное Гнездилово. Пророчество, записанное на бересте с изображением лингама и найденное в руинах хлебобулочного комбината, принадлежало Мудриле Жмуровскому и было датировано началом четырнадцатого века. Оно гласило: "Конец мракобесию положит часовой механизм цвета морской волны, рожденный в древесном лоне (…) Сходить в магазин, купить кефира, поработить мир.
P.S. Збірай накрыўкі"
Многозначительная глава
Скисли сливки общества, сменилась скорость обращения причины вокруг следствия, нарушился принцип суперпозиции, а красные глюки боле не стекали по стенам. Некто обозлённый на всё сущее мочился на здание временного правительства. Реки наконец-то пошли вспять, колорадскому жуку приелась картошка. Американцы вывели войска из Ирака. Каждому негритенку выдали по тетрадке в клетку. После среды почему-то наступил четверг. Сантехник Петров (фамилия в интересах следствия изменена) заканчивал диссертацию о природе темпоральных полей. Основной постулат его теории утверждал: если время течёт - значит, оно жидкое и его можно пить. Исследования Петрова зашли в тупик, когда ученый потреблял экспериментальный аналог времени - водку "Доброе утро". Ночью ему приснился Синий будильник и, похабно вращая стрелками, сказал:
- Вставай, Петров. Матрица поимела тебя. Можешь не пить таблетки.
Уснув в среду, наш естествоиспытатель проснулся в субботу. На отрывном календаре застыла цифра "29".
Петров по обыкновению встал не с той ноги и уперся лицом в стену. Под кроватью истошно зазвенели бутылки.
Тяжелый как формалин воздух обволакивал пропитанные никотином лёгкие "кулибина". За окном громоздился ядерный взрыв. Задумчиво почесав восьмое ухо, Петров пополз в туалет. Из унитаза показался гремлин и предложил косяк. Возмущенный его бестактностью, Петров вооружился ершиком. Гремлин нырнул в глубину. "То-то же", - подумал Петров и разжал щупальце.
В дверь постучали.
Петров переместился в прихожую. Осторожно подкрался к источнику беспокойства.
For i=1 to 10000000000000000000000000000000000000000000000000000
- Ктотам?
- Это мы, твои друзья, - раздался голос.
- Друзья так не стучат.
- А как?
Петров постучал правильно.
- Кто там? - раздалось из-за двери.
- Это мы, твои друзья, - сказал Петров.
- Друзья так не стучат.
- А как?
В дверь снова постучали.
Nexti
Неизвестно, сколько бы продолжался этот диалог, если бы не наступил Апокалипсис.
Кусочек аппетитного BREADа
Олег выпил, занюхал волосами Никифора и с неизмеримой тоской, исполненной дзен, бросил взгляд под стол. Там, в извечной затхлой тьме, где вторые сутки медитировал укуренный пятикурсник Василий, заползший туда в поисках мифического Халявы в преддверии госа - да, именно там покрывался пылью и плесенью символ сельскохозяйственных цивилизаций, хранящий светлые воспоминания о любящих руках пекаря, материнских дрожжах и внутреннем убранстве хлебозавода № 13. То был обыкновенный черный хлеб. Никифор поднял его и положил в рот.
На столе покоилась недопитая бутылка водки, порожний пакет из-под чипсов "Хрустец" и гнутая алюминиевая вилка, украденная в буфете. За окном пролетела Маргарита. Раздался предсмертный вопль Халявы.
Комната представляла собой классическое вместилище представителей маргинальной интеллигенции. Шторы присутствовали… в окне общежития напротив. На подоконнике стояли левые носки. Ленин над сиротливо пустующей кроватью Василия периодически подмигивал с портрета. Посреди помещения нефтяники бурили скважину.
Никифор, достав фонарик, просигналил Олегу азбукой Морзе: НАЛИВАЙ. Олег поднялся и отмахал другу флажками: НЕ ГОНИ.
Перед ними на столе лежала рукопись.
- Сюжет хромает, - сказал Никифор. - Множество линий, ни одна не завершена.
- Это хорошо, - глубокомысленно заметил Олег. - Заход на продолжение. Издатели такое приветствуют.
- Нет, ну сам посуди, - продолжал настаивать Никифор. - К чему там суббота, 29-е? И этот Апокалипсис - как-то уж очень мрачно. К чему приведет Сопротивление?