Недавно, проводя очередное исследование и усовершенствование заклятия, я открыл еще одну сторону, а точнее – грань. На самом пороге смерти, буквально переваливаясь за этот порог, есть возможность остановиться. Застыть в хрупком равновесии на тончайшем волосе над бездонной пропастью. В этот миг, не фиксируемый самыми точными часами, противнику дается выбор. Последний шанс – Смерть или Жизнь? Смерть или Служение? Тут уже не шла речь об условиях, торговле или угрозах. Этот выбор делался в самой глубине сердца, не поддавался воздействию и обсуждению не подлежал. Или – или.
У меня в арсенале было достаточно способов поработить сознание других живых существ и подчинить их себе, но, как правило, это не относилось к могущественным магам. Это слишком хрупкое плетение заклинаний, и его достаточно легко нарушить, поэтому применять их на другом чародее может быть опасно. Наложение моего знака – печати повиновения, – делающего любое существо верным, преданным и покорным, требовало одного непременного условия – добровольности. Ну что ж, желание жить – достаточно веский повод для того, чтобы искренне захотеть служить…
Всю эту длинную историю можно было не рассказывать или рассказать в другом месте, потому что к описываемым событиям она имела только опосредованное отношение. Я совершенно не обдумывал это, когда наносил свой удар по магу. Когда я дерусь, я не отвлекаюсь на философию. Есть время говорить, и есть время сражаться, и горе тем, кто их путает. Я просто привел эти рассуждения, чтобы была понятна расстановка сил и последовательность действий.
Самое удивительное – эльф не ожидал нападения. Я так и не понял – он настолько был уверен в собственных силах или просто не допускал мысли о том, что на него могут напасть в его цитадели? Пожалуй, второе, потому что к этому времени я уже неоднократно продемонстрировал собственные возможности. Другое дело, что демонстрировал я их с позиции пацифизма, который редко перетекает в предельную агрессию. К тому же нападение на волшебника в его убежище считается дурным тоном… Ну в смысле, самоубийство в среде волшебников считается дурным тоном, а нападение на волшебника в его убежище обычно приравнивается к самоубийству. Но не нужно быть в этом уверенным настолько, чтобы не готовиться к достойной встрече незваных гостей. Вот он и не готовился…
В итоге мое заклинание встретило только стандартный магический щит, который носит на себе любой маг. Сила такого щита зависит от силы самого мага и от того, какую часть собственной силы маг перенаправляет на непосредственную защиту. Такие щиты хорошо помогают против обычных угроз, скажем, пожара или падения на голову кирпича. А вот против моего заклятия он помог примерно так же, как защита декоративным веером красотки от пожарного брандспойта. Остался только один вопрос, на который предстояло получить ответ: этот эльф хочет жить?
На самом деле ответ не так уж очевиден, как кажется на первый взгляд. Во многих сердцах, там, куда не проникнет ни один ученый, скрыто много всего интересного, и одно из них – страх. Непонятное явление, проистекающее из обыкновенной осторожности, зачастую является нашим самым главным врагом. Сколько ни талдычь: "Сто процентов непредпринятых попыток оканчиваются неудачами", – все равно люди боятся. Иногда непонятно чего – быть неправильно понятыми, показаться смешными или прочих абстрактных вещей… Боятся – и ничего не делают.
А иногда – не боятся.
Там, где нет шансов на спасение, там, где по всем выкладкам нужно отступить, люди идут вперед и совершают такое, что им самим в страшном сне не приснится. В сердце самого закоренелого труса может лежать та гордость, которая стерпит все унижения и обиды, но поднимет голову в тот единственный раз, когда она по-настоящему нужна. И она может отбросить страх всего, даже страх перед смертью…
Но не в этот раз…
Он сломался. Сломался быстро и окончательно, самостоятельно стягивая свою душу неразрываемыми оковами и ставя на них печать. Мою печать. Теперь он был мой. Со всеми потрохами.
Я неторопливо прошел в конец зала и уселся на вычурный железный трон, увитый железными же цветами, и сконцентрировал взгляд на распростертой на полу фигуре. Я мог бы и побеседовать с ним, но предпочитал более быстрый и качественный способ получения информации, а узнать мне надо было много чего… И я узнал…
Начну с того, что все же представлю своего нового слугу. Знакомьтесь – Оллоувеллин. Бессменный глава Высокого Совета сайлонеллинов… Как оригинально… Самый могущественный и самый высокомерный эльф среди всей своей расы. Единственный носящий темные одежды, символизирующие всю глубину ночного неба, дарующего мудрость… Не знаю, насколько это имеет значение для вас, но для него это было важно… Он был очень стар… так стар, что давно перестал считать года, но, по моим ощущениям, его возраст удобнее было измерять веками. Один из тех, кто приложил свою руку к тому, как выглядит сегодня их великолепный мир, и точно единственный, кто остался… Остался после чего???
Именно в этот миг я коснулся одной из интереснейших тайн, с которой мне до сих пор доводилось сталкиваться… Но память эльфа была подернута пеленой, скрывавшей за собой секреты давно минувших дней… лет… тысячелетий… Или эта память была очищена более надежными инструментами, чем время… Одно можно было сказать точно – нынешние эльфы не были первой разумной расой в этом мире… И не самой магической… Меня захлестнула волна далеких образов, спрятанных так надежно, что никакими другими способами к ней доступа не получить… Ужасающий катаклизм, опустошение, наводящее на мысли о расщеплении атома… И один-единственный уцелевший объект. Известный каждому местному эльфу как табу. Запрет. Место, о котором не говорят. В мире, поглощенном сплошным ковром растительности, было всего одно каменное здание. Зато какое!!! Пирамида, напоминавшая по форме творения древних ацтеков. Каменная пирамида, стоящая на идеально ровной, плоской и круглой каменной площадке. Можно было микрометром отмечать точность каменного круга радиусом примерно в километр, точно посредине которого размещалось творение неведомых существ. Бывших хозяев сожженного дотла мира.
Кроме этой пирамиды на каменной площадке сохранилось еще одно наследие прошлого – воронка. Идеально круглая воронка с краями, оплавленными до такой степени, что сквозь получившийся материал не смогли за тысячелетия пробиться никакие растения. Эта воронка тоже была известна каждому эльфу, вот только мысли с ней были связаны самые светлые – ведь именно в ней проходили столь редкие, но любимые всеми ритуалы Приема в Высокий Союз. Еще бы: судя по всему, там была великолепная акустика, по крайней мере, по сравнению с неугомонными чащобами.
Что же касается приведшей меня сюда тайны аррахавинов, то она была проста… У эльфов закончились племена, которые можно принимать в Высокий Союз, а желание праздника осталось… Нет, старый эльф совершенно не рассчитывал, что тугоухие соседи смогут усладить избалованный слух эльфов, просто таким нехитрым способом он намеревался продемонстрировать соотечественникам собственную (эльфийскую, а не его самого) исключительность и уговорить перевести ритуал приема в новый вид – что-то вроде ежегодного большого концерта. Кстати, старый эльф отнюдь не был каким-то диктатором, прикрывающимся обликом демо… в смысле эльфократии. Он действительно всего лишь формально возглавлял совет глав племен своих соотечественников и совершенно не интересовался государственным управлением. Собственно, именно поэтому за тысячи лет эльфы и не продвинулись в своем социальном развитии и недалеко ушли от первобытно-общинного строя.
Старого эльфа интересовало озеленение. В его подсознании слишком глубоко сидели картины выжженной земли, и он беспрерывно тратил все свои силы на то, чтобы эти картины ушли под гнетом новой жизни. Очень интересная сила… Такая глубокая и такая однообразная… "Познакомлю с ним госпожу Розу", – немного неуместно подумал я и так же неуместно хихикнул. По крайней мере, стало ясно, почему я так легко с ним справился. Еще стало ясно, откуда у эльфов такие странные менгиры с такой недружелюбной начинкой – наследие прошлого, которым они худо-бедно научились управлять и приспособили под свои нужды… Нет, я не говорю, что эльфы сами по себе совершенно беспомощны, – в арсенале у этого эльфийского старца было множество опасных фокусов, которыми я с удовольствием пополнил свою коллекцию. Там также было достаточно воспоминаний о том, как этот старец на разных этапах своей долгой жизни подготовил множество учеников, которые сейчас возглавляли другие племена и по большей части и составляли Высокий Совет. Магами они были серьезными. А вот подозревал я эльфов в намерении использовать орков в качестве рабочей (во всех смыслах) силы напрасно. По крайней мере, у этого дедушки таких идей не было и в помине, а как у остальных – не знаю…
Но самым интересным (касательно изначально приведшего меня сюда дела, а не потрясающих открытий) было то, что Высокий Совет действительно никак не влиял на исход ритуала приема… Я заставил себя отвлечься от сладостных мыслей о запретной пирамиде и вернуться к текущему делу – разберусь с ним, ну, или, по крайней мере, решу, что делать, – а там можно и осмотром достопримечательностей заняться…
Ох и зачесались у меня руки! Давно меня так не задевало! Можно даже сказать – поддевало, как рыбу на крючок. Но порядок есть порядок. Эльфам действительно нужна была музыка. Притом даже не столь важно – такая она будет, как у них, или совсем другая. Важно, чтобы она действительно "представляла" незнакомых им существ. Знакомство через музыку. Именно этим был ритуал. Ладно… Устроим им знакомство… Вовек не забудут…
Чего еще я узнал полезного – так это то, что никаких особых организационных моментов не требовалось. Никаких там разрешений, согласований, утверждений, предпросмотров и совещаний. Кратер был открыт для доступа в любой момент: хотите – приезжайте и репетируйте хоть целый год, хотите – держите все в тайне и привозите на ритуал в запакованном виде. Собственно, в каждом городе отлично знали, сколько нужно времени, чтобы добраться до места действия. Выбирались всегда чуть заранее, так что примерно за неделю вся местность вокруг воронки покрывалась эдаким своеобразным палаточным мегаполисом. В эти дни вместе собирались все эльфы мира – не так уж их было и много, так что места в кратере хватало действительно всем, да еще и для орков оставалось предостаточно. В кратер до начала ритуала не совались – это было дурным тоном, так что даже детки не пытались пошалить. Это было чудесное время встретиться со всеми друзьями, родными, обменяться новостями и сплетнями… Одним словом, кульминация общественной жизни и тот праздник, которого иногда так не хватает. Короче, приступать к непосредственным действиям можно было хоть сейчас…
Вот только загадочная пирамида была не так уж и далеко отсюда, а времени у меня было в запасе предостаточно…
Я не стал приводить эльфа в чувство – пусть поспит. После такой процедуры, как копошение в мозгах, отдых нужен кому угодно, даже древним чародеям… особенно древним чародеям, потому что у них есть в чем покопаться.
Устроив дедулю поудобнее, я самостоятельно спустился вниз. Плутать по коридорам подвесного дворца желания не было, так что я попросту телепортировался прямиком к моему коню.
На почтительном расстоянии от моего скакуна (вне области досягаемости его зубов и копыт) ошивался мальчик-эльф – типа присматривал. Он широко раскрыл глаза, когда я появился из ниоткуда, и быстро убежал, когда я характерным кивком указал ему на спиралевидный подъем.
Путь предстоял относительно недалекий… Относительно, потому что дороги туда проложено не было. Но дорога была проложена в сторону кратера, и пока что это было мне по пути.
Никто не пытался чинить мне препятствий, когда я покидал эльфийскую столицу. Никто не попался на коротком отрезке пути.
География этого мира была очень интересной. Начать следует явно от кратера. Меня почему-то не очень удивило, что этот самый кратер оказался точнехонько на границе двух миров. Вывод напрашивался сам собой: происшедший тут магический катаклизм не только уничтожил практически все живое в этом мире, но и каким-то образом "припаял" соседний – мир орков. Думаю, слово "припаял" подходит тут во всех смыслах, учитывая воспоминания эльфа о выжженной земле. Кстати, именно поэтому оркам так легко посещать эльфийские концерты – в каком-то смысле они проводятся и у них дома. После катаклизма эльфы не расселялись по всему миру – жить было негде. Они приложили все силы, чтобы воскресить мир, и расселялись сообразно достижениям. Сейчас площадь густых зеленых насаждений была довольно обширной, но все же не настолько, чтобы покрыть целый мир. Без целительных заклятий растения не могли прорасти на мертвой земле, поэтому надеяться на природу тут было бессмысленно. Вот так и получилось, что после стольких веков всех эльфов можно по ушам пересчитать, а дальше гадать – это жесткое ограничение рождаемости или милость природы? В любом случае перенаселение эльфам пока не грозило, а вот работы предстояло – хоть отбавляй. Наверняка в этом мире сохранились и другие памятники погибшей цивилизации… Но эльфы не отваживались посещать невосстановленные земли, коих была большая часть. Поиск артефактов древней цивилизации их не очень интересовал, а вот страх и отвращение были сильными.
Это уже второй на моей памяти мир, погибший от какого-то невероятно сильного заклятия, хоть и выглядящий по-другому. Интересно, сколько их в этой вселенной, таких вот миров? Надеюсь, мне не придется узнавать ответ на этот вопрос. К тому же не буду забывать, что я сам совсем недавно едва не устроил нечто в том же духе…
Интересно, а как эльфам удалось выжить? Костюмов термозащиты тут явно не изобретали, а если бы и изобрели, то вряд ли стали бы наряжать в них… кого? А кем вообще были местные эльфы для неведомой древней расы? Не равными – это точно… Ранние воспоминания эльфийского старца очень путанны… В основном – какие-то помещения… Ничего конкретного, никаких активных действий, никаких событий. Он просто помнил, как иногда к ним заходили непонятные существа, смотрели на них, а потом уходили… Сами эльфы из помещений не выходили никогда. Ели, спали, справляли нужду в маленькой комнате, где все было для этого предусмотрено. Они не работали. Иногда их чему-то учили. Учителями были незнакомые существа. Учили преимущественно базовой магии. Остальное время они делали что хотели… что можно было делать в маленькой комнатке…
У меня появилось смутное сомнение, что эльфы были чем-то вроде подопытных кроликов для древней расы, а еще точнее – новой выведенной расой, имеющей базово высокую склонность к магии… Их селекционировали… Подумайте, как выглядит мир для лабораторной крысы изнутри, – кормят, поят, иногда заставляют что-нибудь делать (в лучшем случае; в худшем – испытывают разные препараты, от которых очень плохо, но память моего эльфа таких сцен не содержала). В подтверждение теории выведения – то, что их обучали…
А потом произошла катастрофа… Мой эльф помнил, как содрогнулась земля, а потом погас свет. Потом они долго сидели в темноте, очень долго, а потом открылась их дверь, и к ним вошел кто-то. Этот кто-то что-то говорил, что-то совсем непонятное. Эльфы только поняли, что от них хотят, чтобы они вышли. И они вышли. Их дом был чем-то вроде большого бункера или глубокого подвала… Над бункером явно совсем недавно было что-то еще, но остались только руины, а вокруг была страшная выжженная земля. Это совсем не было похоже на те картинки, что им показывали до сих пор. Незнакомое существо пыталось объяснить, что теперь эльфам придется жить самостоятельно – их никто не будет кормить. Еда в хранилищах еще оставалась, но брать ее придется самим: сломались практически все механизмы, в том числе и жизнеобеспечения…
И эльфы стали жить самостоятельно… Их было не так уж и мало – почти полсотни. Это были как полноценные семьи, так и одиночки, никогда не видевшие эльфов старше или младше себя. Мой старик был из последних – ребенок в младшей группе. Эльфы не стали уходить далеко от их дома – путешествие казалось самоубийством. Выживший Древний не пытался ими командовать или хоть как-то вмешиваться в их жизнь. Он вообще недолго прожил. Но за короткий срок он успел научить всех эльфов большему, чем они научились за всю жизнь до этого.
И они выжили. Выжили за счет того, что все свои силы потратили на восстановление мира. Сначала – маленького кусочка, практически огородика около их руин. Но когда у них получилось и первые всходы дали первые плоды, все поняли, что спасение есть. Эльфы немного знали о мире, в котором они никогда не жили. Но им показывали картины, а выживший Древний объяснил им, что еда берется из растений, и такой непонятный, но необходимый кислород, каким-то чудом сохранившийся остатками во время катаклизма, – тоже. И что животные, которых совсем не осталось, тоже питаются растениями…
Эльфы уяснили: растения – жизнь. И вся их собственная жизнь с тех пор подчинилась новым правилам: посади, вырасти, ухаживай. И будет жизнь. Постепенно огородик разросся в рощицу, рощица – в лес, и лес продолжал расти. Со временем он дорос до таинственного кратера и пирамиды. Поначалу их не трогали – боялись. Пугала местность вокруг пирамиды, на которой растения отказывались расти. Кратер тоже пугал – уж больно это отличалось от привычных равнин. Но больше всего пугала таинственная дымка, начинающаяся над кратером. Эльфы буквально кожей чуяли магию. Чуяли, поэтому за дымку не совались. И к пирамиде не совались, потому что магия от нее исходила особенно сильно. А кратер со временем приспособили для прослушивания музыки – там всем хватало места, и было хорошо слышно.
Иногда находили странные предметы – останки древней цивилизации. Такие находки бережно относили старейшинам, которые пытались понять, что это такое. Среди таких находок, чаще бесполезных, чем имеющих какое-то назначение, выделялись менгиры – особые колдовские камни с дремавшей в них силой. Знания Древнего помогли разобраться, как их активировать, но это знание досталось эльфам дорогой ценой, ибо открытые менгиры обрушили на старейшин смертельное заклятие. Погибли почти все, кто когда-то покинул бункер. Это было уже не так страшно с позиции выживания, потому что подрастали уже новые поколения, но это было катастрофой с позиции знаний – ведь вместе с погибшим советом были утеряно почти все то, чему научил их Древний. Среди выживших первооткрывателей был и мой старик. Каким-то чудом он вспомнил то, что ускользнуло когда-то от остальных, – как управлять страшными камнями, хотя зачем – понять на тот момент никто не мог.
Эльфы уяснили: знания Древних несут смерть, – и уже куда менее охотно старались постичь старые тайны. Единственный, у кого осталось хоть какое-то любопытство, был мой старец. Он один пытался колдовать, один постигал новые приемы и совершенствовал старые. И в конце концов остался единственным из тех, кто когда-то ступил на обожженную землю. Эльфы действительно могли долго жить. Но не вечно. А вот эльфийский маг, сконцентрировавший все свои силы на магии жизни, смог победить смерть…