Во Вне всегда так - богатейший выбор неприятностей.
Бейли неизменно поражало то, как относительно небольшая туча способна закрыть солнце целиком, погрузив землю в тень от горизонта до горизонта, хотя значительная часть неба продолжает голубеть.
Он остался стоять под густой кроной (подобие примитивной кровли, а ствол с корой, приятно крепкой на ощупь, создаёт ощущение стены) и перевёл взгляд на шеренгу, с удовлетворением её рассматривая. Раз в неделю они трудились здесь, какой бы ни была погода. И к ним присоединялись всё новые добровольцы: горстка мужественных инициаторов заметно пополнилась. Правительство Города, хотя непосредственного участия в движении не принимало, относилось к нему положительно и помех не чинило.
Вдали, у самого горизонта, справа от Бейли (на востоке, как показывало клонящееся к закату солнце) маячили пологие купола и бесчисленные шпили Города, заключающего в себе всё, ради чего стоит жить. И там Бейли вдруг увидел перемещающееся тёмное пятнышко, еле различимое на таком расстоянии.
Однако манера его передвижения и другие признаки, для которых он не нашёл бы словесного выражения, подсказали Бейли, что это робот. Он не удивился: поверхность Земли вне Городов принадлежала роботам, а не людям - за исключением тех немногих, кто, подобно ему, грезил звёздами.
По ассоциации он вновь обратил взгляд на взмахивающих мотыгами искателей звёзд, переводя его с одного на другого. Он не только знал в лицо, но мог бы назвать по имени любого. Они трудились, они осваивались с существованием во Вне и…
Нахмурившись, он проворчал:
- А Бентли где?
И сразу же у него за спиной раздался голос, чуть захлебывающийся от торжества:
- Я тут, пап!
Бейли стремительно обернулся:
- Не делай так, Бен!
- Чего не делать?
- Не подкрадывайся ко мне сзади. Во Вне трудно сохранять хладнокровие и без того, чтобы к тебе подкрадывались исподтишка.
- Я не подкрадывался. Но попробуй громко топать, когда идешь по траве. Она же глушит шаги… Пап, а не вернуться ли тебе? Ты здесь уже два часа, и, по-моему, дольше тебе задерживаться не стоит.
- Это ещё почему? Потому что мне сорок пять, а ты девятнадцатилетний молокосос? И решил поберечь своего дряхлого родителя, а?
- В самую точку! - подхватил Бен. - Какой блестящий детективный анализ! От тебя ничего не скроешь.
Бен широко улыбнулся. Лицо у него было круглое, глаза блестели. Сколько в нём от Джесси, подумал Бейли. От его матери. И ничего общего с его собственной вытянутой чопорно-серьёзной физиономией.
А вот умственным складом он пошёл в отца, и, когда глубоко о чём-нибудь задумывался, было ясно, что его мать хранила нерушимую верность мужу.
- У меня всё отлично, - сказал Бейли.
- Не спорю, пап. Ты самый лучший из нас, учитывая…
- Что учитывая?
- Твой возраст, что же ещё? И конечно, я помню, что всё это затеял ты. Но я заметил, как ты укрылся под деревом, ну и подумал… Может, не надо, старик, перегибать палку?
- Я тебе покажу старика! - пригрозил Бейли. Робот, которого он заметил где-то возле Города, теперь приблизился настолько, что его можно было бы рассмотреть подробнее, но Бейли, не обращая на него внимания, продолжал: - Если солнце светит чересчур ярко, благоразумие требует время от времени постоять под деревом в тени. Мы не только привыкаем к трудностям Вне, но и учимся использовать его преимущества… Вон солнце выходит из-за тучи.
- Ага. Так, может, ты вернешься?
- Ничего, выдержу. Раз в неделю у меня есть свободные полдня, и я провожу их здесь. Пользуюсь привилегией, положенной моему рангу эс-семь.
- Дело не в привилегиях, пап, а в том, чтобы не переутомляться.
- Говорят же тебе, я прекрасно себя чувствую!
- Куда уж лучше! Дома сразу бухаешься на кровать и лежишь в темноте.
- Естественный способ дать отдохнуть глазам от яркого света.
- А мама волнуется.
- И пусть. Ей только полезно. Да и что тут опасного? Самое скверное, что я потею, но и с этим освоюсь. Никуда ведь не денешься. Вначале я не мог даже отойти далеко от Города, сразу поворачивал назад… А ходил тогда со мной один ты. А теперь взгляни, сколько людей тут с нами и как далеко я ухожу от Города. И способен много работать. Меня хватит по крайней мере ещё на час, а то и больше. Знаешь, Бен, маме стоило бы ходить с нами.
- Маме? Ты шутишь.
- Если бы! Когда подойдёт время отлёта, я буду вынужден остаться, потому что она не полетит.
- А ты будешь рад. Не обманывай себя, пап. До этого ещё далеко. И уж тогда ты правда будешь староват. Это дело для молодежи.
- Знаешь, - сказал Бейли, сжимая руки в кулаки, - до чего же ты и твоя "молодежь" мудры. Ты когда-нибудь покидал Землю? Кто-нибудь из них покидал Землю? А я - да. Два года назад. Ещё до этой акклиматизации. И я выжил!
- Знаю, пап. Но улетал ты ненадолго. В служебную командировку. И тебе создавали все необходимые условия в высокоорганизованном обществе. Совсем иное дело.
- Нет, не иное! - упрямо возразил Бейли, в глубине души признавая, что очень даже иное. - Да и отлёта ждать придётся не так уж долго. Если я получу разрешение побывать на Авроре, дело пойдёт быстро.
- Забудь. Ничего не выйдет.
- Но попробовать мы должны. Без одобрения Авроры правительство разрешения нам не даст. Аврора - самый большой и влиятельный из космомиров. И что она скажет…
- То и будет. Знаю. Мы же тысячу раз всё обсуждали. Но зачем тебе лететь туда? Есть же гиперсвязь. Можешь поговорить с ними прямо с Земли… Ну сколько раз тебе повторять!
- Это совсем другое. Необходим личный контакт. Ну сколько раз тебе повторять!
- В любом случае мы ещё не готовы, - заявил Бен.
- Не готовы, потому что Земля не даёт нам корабли. А кос- мониты дадут и окажут необходимую техническую помощь.
- Какое доверие! А зачем это им? Давно ли они так полюбили нас, недолговечных землян?
- Если бы я мог поговорить с ними…
- Ну послушай, пап! - Бен засмеялся. - На Аврору тебя тянет просто из-за этой женщины.
Бейли нахмурился. Его мохнатые брови сошлись над глубоко посаженными глазами.
- Женщины? Иосафат! Бен, о чём ты говоришь?
- Пап! Строго между нами - и маме ни слова, - что у тебя всё-таки было с этой женщиной на Солярии? Я уже взрослый, и ты можешь мне рассказать.
- Какая ещё женщина на Солярии?
- И ты способен смотреть мне прямо в глаза и делать вид, будто не знаешь какая, когда вся Земля видела её в гиперволновой драме. Глэдия Дельмар, вот какая!
- Так ничего же не было. Гиперволновое вранье. Тысячу раз тебе повторял! У неё даже в мыслях не было. И у меня не было.
Сплошная выдумка, и я протестовал против демонстрации волновки, но правительство решило, что необходимо показать космонитам Землю в выгодном свете. Только попробуй внушить матери, будто это не так!
- Да с какой стати! Но эта Глэдия переселилась на Аврору, а ты туда так и рвешься!
- Ты что - искренне считаешь, что я хочу побывать на Авроре из-за… А, Иосафат!
Сын с недоумением посмотрел на него:
- Что с тобой?
- Видишь робота? Это Р.Джеронимо.
- И что?
- Рассыльный из нашего департамента. И он - во Вне. У меня свободный день, и я нарочно оставил свой волновик дома, чтобы до меня нельзя было добраться. Привилегия эс-семь. А они посылают за мной робота!
- Откуда ты знаешь, что за тобой?
- С помощью тончайшей дедукции. Во-первых, из полицейского департамента здесь только я, а во-вторых, эта жалкая жестянка движется прямо ко мне. Из этого я делаю вывод, что её отправили за мной. Надо бы зайти за ствол и затаиться там.
- Пап, это же не стена! Робот обойдёт дерево, и всё…
И тут робот объявил:
- Господин Бейли, у меня сообщение для вас. Вас ждут в управлении.
- Я услышал и понял, - монотонно ответил Бейли. Иначе робот продолжал бы твердить одно и то же.
Слегка нахмурясь, Бейли изучающе посмотрел на робота. Новейшая модель, несколько более очеловеченная в сравнении с прежними. Его собрали и активизировали всего месяц назад. Не без шумихи. Правительство постоянно что-то придумывало (что ни попало!), лишь бы смягчить враждебное отношение к роботам. Оболочка сероватая, тусклая и словно бы упругая (на манер кожи). Выражение, хотя почти не менялось, не производило такого впечатления идиотизма, как обычно, хотя в умственном отношении он был таким же идиотом, как все остальные.
Тут Бейли вспомнился Р.Дэниел Оливо - косморобот, дважды помогавший ему в расследовании - на Земле и на Солярии. В последний раз они виделись, когда Дэниел обратился к нему за помощью в деле, которое они назвали "Зеркальным отражением". Дэниел был настолько очеловеченным роботом, что Бейли воспринимал его как друга и скучал без него. Вот и сейчас… Эх, будь все роботы такими!
- Бой, - сказал он, - сегодня я свободен и мне не надо идти в управление.
Р.Джеронимо застыл. По рукам у него пробежала легкая вибрация. Бейли заметил её. Она указывала на помехи в позитронных связях робота. Всякий робот неукоснительно повиновался человеку, но нередко два человека требовали прямо противоположного. Затем робот сделал выбор и сказал:
- Сегодня вы свободны, господин. Вас ждут в управлении.
- Если тебя ждут, пап… - с тревогой сказал Бен.
Бейли пожал плечами:
- Не позволяй надуть себя, Бен. Будь я им действительно нужен, они. бы прислали закрытую машину с добровольцем-человеком, а не отправили пешего робота с сообщением, чтобы разозлить меня.
- Нет, пап! - Бен покачал головой. - Они же не знали, где ты и сколько понадобится времени, чтобы тебя отыскать. По-моему, при такой неопределённости посылать человека никто не станет.
- Да? Ну так посмотрим, насколько силен приказ. Р.Джеронимо! Возвращайся в управление и скажи, что я явлюсь на службу в девять ноль-ноль. - Он добавил резким тоном: - Возвращайся! Это приказ.
Робот заметно заколебался, повернулся, сделал несколько шагов, снова повернулся, шагнул к Бейли и замер на месте, весь вибрируя.
Бейли хорошо знал эти признаки и шепнул Бену:
- Иосафат! Надо идти.
Робот испытывал то, что робопсихологи называли равнодействующим противоречием второго уровня. Повиновение было Вторым Законом, и Р.Джеронимо в этот момент из-за столкновения примерно равных по силе, но совершенно противоположных приказов находился в состоянии шока. В просторечии это называлось "заблокировать робота" или ещё проще - "роблок".
Робот медленно повернулся. Первый приказ был всё-таки сильнее, но ненамного, а потому он запинался.
- Господин, меня проинструктировали, что вы можете сказать так. И тогда я должен сказать… - Он помолчал и добавил уже совсем хрипло: - Я должен сказать, если вы один…
Бейли кивнул сыну, и Бен не стал ждать второго напоминания. Он прекрасно умел различать, когда его отец был "пап", а когда - полицейский, и быстро ретировался.
Бейли сердито поиграл с мыслью, не усилить ли собственный приказ, довершая роблок. Но результатом наверняка было бы какое-нибудь повреждение, которое потребовало бы позитронного анализа и репрограммирования. А их стоимость удержат из его жалованья. Возможно, в годовом размере. И он сказал:
- Я отменяю мой приказ. Что тебе велено сообщить?
Голос Р.Джеронимо мгновенно обрел звучность.
- Меня проинструктировали сообщить, что вы нужны в связи с Авророй.
Бейли обернулся и крикнул Бену:
- Пусть поработают ещё полчаса, а потом передай от меня, чтобы возвращались. Я ухожу.
Широким шагом пересекая поле, Бейли ворчал на робота:
- Почему тебе не приказали начать сразу с этого? И почему тебя не запрограммировали водить машину, чтобы я не плелся пешком?
Он прекрасно знал почему. С роботом за рулем самое незначительное происшествие вызвало бы новые беспорядки под лозунгом "долой роботов!".
Он не сбавлял шага. До городской стены - два километра, а там до управления придётся добираться по улицам, забитым машинами.
Аврора? Какой ещё новый кризис назревает?
2
До входа в Город Бейли добрался через полчаса и весь напрягся, готовясь к тому, что могло его ожидать. Вдруг… вдруг на этот раз всё будет в порядке?
Он подошёл к границе между Вне и Городом. К стене, разделявшей хаос и цивилизацию. Прижал ладонь к сигнальной панели, и дверь поползла в сторону. Как всегда, он не стал ждать, а проскользнул внутрь, чуть только это оказалось возможным. Р.Джеронимо последовал за ним.
Полицейский на посту посмотрел на них с некоторой растерянностью, как бывало всегда, когда кто-то входил из Вне. Всякий раз то же изумление в глазах, настороженная поза, рука, внезапно опускающаяся на бластер, недоуменно сдвинутые брови.
Бейли угрюмо предъявил удостоверение личности, и полицейский отдал ему честь. Дверь закрылась - и это произошло.
Бейли был в Городе. Вокруг сомкнулись стены, и Город воплотил в себе Вселенную. Бейли вновь погрузился в вечный нескончаемый гул, в запахи машин и людей, - с тем чтобы вскоре перестать замечать их. Погрузился в мягкий отраженный свет, ничуть не похожий на тени и непрерывно меняющуюся яркость во Вне, на зеленые, бурые, голубые и белые цвета с красными и желтыми вкраплениями. Вместо капризного ветра, жары, холода, угрозы дождя - вкрадчивая перманентность незаметных воздушных потоков, поддерживающих постоянную свежесть. Только тщательно вычисленное соотношение температуры и влажности настолько идеальное для человеческого организма, что оно не ощущалось.
Бейли с трепетом сделал глубокий вздох, и его охватила радость от сознания, что он дома, в безопасности, где всё знакомо и познаваемо.
Так случалось всегда. Вновь он воспринял Город как материнскую утробу и вернулся в неё со сладким облегчением. Но он же верит, что заключенное в этой утробе человечество должно вырваться наружу, должно родиться, так почему же он всегда вновь вот так в неё погружается?
И ничего нельзя изменить? Неужели, пусть он даже покинет Город, увезёт бесчисленное количество людей туда - к звёздам, ему самому не вырваться? Неужели он всегда будет чувствовать себя дома только в Городе?
Бейли стиснул зубы. Что толку думать об этом? Он сказал роботу:
- Бой, до этого места тебя доставили на машине?
- Да, господин.
- Где она?
- Не знаю, господин.
- Офицер! - Бейли обернулся к полицейскому. - Этот робот был доставлен сюда два часа назад. Где доставившая его машина?
- Сэр, я заступил на дежурство час назад.
Конечно. Глупо было спрашивать. Водитель машины не знал, сколько времени робот будет его разыскивать, и ждать не стал. Бейли прикинул, не вызвать ли машину, но отказался от этой мысли сразу же. Ему просто порекомендуют воспользоваться экспрессуэем. Так быстрее.
Да и колебался он, собственно, только из-за Р.Джеронимо. Ехать в его сопровождении экспрессуэем не хотелось, но позволить роботу добираться в управление одному среди враждебных толп он не мог.
И никакого выбора у него нет. Комиссар, несомненно, не жаждет его обласкать. И, конечно, зол, что он не оказался под рукой, будь у него хоть трижды свободный день.
- Сюда, бой! - сказал Бейли.
Город занимал пять тысяч квадратных километров, и нужды его двадцати с лишним миллионов жителей обслуживались четырьмястами километрами экспрессуэя и сотнями километров фидеруэя. Сложная сеть движущихся полос размещалась на восьми уровнях с сотнями переходов разной степени сложности. По службе Бейли был обязан знать их все - и знал. Если бы его с завязанными глазами отвезли в любую точку Города и сняли повязку, он мгновенно бы определил кратчайший путь до любого указанного места.
И, естественно, он знал дорогу в управление. Однако надо было выбрать из восьми равно удобных маршрутов, и он заколебался, прикидывая, какой в это время суток малолюднее остальных.
Секунду спустя он принял решение и скомандовал:
- Иди со мной, бой!
Робот послушно последовал за ним.
Они прыгнули в проходивший мимо фидер, и Бейли ухватился за вертикальную стойку - белую, теплую, в меру шероховатую, чтобы удобнее было держаться. Садиться не имело смысла: скоро предстояла пересадка. Он быстро кивнул роботу, и тот только тогда положил руку на ту же стойку. Конечно, он легко удерживал бы равновесие и без неё, но Бейли предпочитал держать его поближе к себе. Он отвечал за робота, и ему совсем не улыбалось возмещать убытки Городу, если бы Р.Джеронимо потерялся и получил повреждения.
Все немногочисленные пассажиры фидера, как и следовало ожидать, с любопытством уставились на робота. Бейли по очереди перехватывал эти взгляды. Держался он с властностью официального лица, и те, на кого он смотрел, смущенно отводили глаза.
Бейли снова кивнул и, чуть они поравнялись с движущимися полосами, прыгнул на ближайшую, двигавшуюся с той же скоростью, что и фидер. Едва Бейли ступил на полосу, где не было пластикового экрана, как ему в лицо ударила воздушная струя. Он привычно наклонился ей навстречу, загораживая глаза приподнятой рукой, и побежал наискось вперёд с одной полосы на другую, пока не добрался до экспрессуэя.
Раздался весёлый крик подростка - "робот!" - и Бейли (он и сам когда-то был подростком) точно представил себе, что сейчас произойдёт: двое-трое, если не целая компания, набегут сзади - или спереди, - робот каким-то способом будет опрокинут и с лязгом ударится о полосу. Если же виновник будет схвачен и предстанет перед администратором, то заявит, что робот столкнулся с ним и создал опасную обстановку, после чего мальчишку почти наверняка отпустят. А у робота нет права ни защищаться на полосе, ни давать показания в административном суде.
Бейли быстро шагнул вперёд, успел загородить робота от подбегающего подростка, затем переступил на более быструю полосу, подняв руку повыше, точно из-за усиления воздушной струи, и как бы ненароком задел локтем мальчишку, столкнув его на более медленную полосу. Тот не был к этому готов и, вскрикнув "ой!", растянулся на ней. Остальные встали как вкопанные, оценили ситуацию и поспешили исчезнуть.
- На экспрессуэй, бой! - приказал Бейли.
Робот чуть замялся. Роботам разрешалось пользоваться экспрессуэем, только если они сопровождали человека, но приказ был категоричным, и он прыгнул. Бейли прыгнул следом за ним, после чего напряжение робота снизилось.
Бейли, толкая Р.Джеронимо перед собой, решительно прошёл сквозь толпу стоящих пассажиров и поднялся на верхний, менее забитый уровень, а там ухватился за стойку, наступил роботу на ногу и опять заставил зевак опустить глаза.
Через пятнадцать километров они приблизились к управлению на максимально короткое расстояние, и Бейли сошёл. Р.Джеронимо последовал за ним. Его так никто и не тронул. Ни единой стычки за всю дорогу. В приёмной Бейли сдал его и получил квитанцию, которую убрал в бумажник, только тщательно проверив дату, час и серийный номер робота. Не забыть попозже справиться, зарегистрирована ли квитанция компьютером.
Теперь предстояло явиться пред очи комиссара, а его Бейли знал как свои пять пальцев. Стоит ему допустить малейшую оплошность, и он окажется под угрозой понижения в должности. Характер у комиссара был жёсткий, а прежние успехи Бейли он воспринимал как личное оскорбление.