Основное блюдо дополняла ветчина, гренки, поджаренный кольцами лук, овощной салат, запеченный картофель, три огромных сардельки и два вида соусов: чесночный и острый томатный. Так же, мой желудок порадовали свежесваренным кофе и ягодным компотом.
Очистив поднос, я отвалился на кровать и в блаженстве прикрыл глаза.
– Здесь совсем неплохо. – пробормотал я, поворачиваясь на бок с уверенным решением подремать.
– Это прекрасно.
Я не вскакивал и не пугался. Краем уха я слышал, как открылась дверь, но понадеялся, что если притворюсь спящим, он уйдет. Нелепая детская надежда не сбылась, он остался.
– Я рад, что вам у нас нравится. Я же говорил, что вы гость и обращение будет соответствующим.
Я приоткрыл глаза.
– Я бы еще немного отдохнул. – предложил я.
– Пожалуйста, как хотите. – согласился Евлампий. – Я зайду за вами после полудня. Верховный судья приглашает вас на обед.
– Я приду. – вяло пообещал я и зарылся в одеяло.
– Прекрасно. – ответил голем и, через мгновение, я услышал, как закрылась дверь.
Сейчас, я должен подняться и приготовить отчаянный план побега, но я уснул.
Встал, я самостоятельно. Справил надобности, умылся. Пригладил растрепанные волосы и, как послушный мальчик, присел на край кровати, дожидаясь своего провожатого. Несмотря на обильный завтрак, я снова хотел есть.
Голем прибыл через несколько минут, словно почувствовав мой голод. Вежливо поклонился, пропуская меня в распахнутую дверь. Я гордо задрал голову и вышел в коридор. Евлампий махнул направо, добавив:
– Здесь недалеко, идите вперед. Я предупрежу вас, если надо будет повернуть.
Я кивнул. Как приятно. Со мной еще никогда так не обращались.
– Вас ждет потрясающий обед. – пообещал голем. – Верховный судья большой поклонник кулинарных изысков. А сегодня, в вашу честь, приготовили нечто особенное!
Я снова небрежно кивнул, словно в мою честь постоянно устраивали званые обеды. К хорошему быстро привыкаешь.
– Единственное, о чем я должен вас предупредить. – не унимался Евлампий. – В Тринадцатом Темном Объединенном мире очень серьезно относятся к традициям. Приглашенный не может отказаться опробовать блюдо. Он должен съесть, как можно больше угощений. Так, он выказывает свое глубокое уважение хозяину.
– С этим проблем не возникнет. – уверенно проговорил я.
– Я так и думал. – ответил голем.
На мгновение мне показалось, что он издевается. Я даже обернулся, пытаясь увидеть выражение его лица, но какие эмоции разглядишь на булыжнике.
– Почти пришли. – проговорил Евлампий. – Вам направо.
Я повернул в указанном направлении. Мы вошли в арку, в открытые ворота и оказались в огромном зале. В центре помещения расположился длинный стол с двумя креслами. За дальним, уже сидел хозяин. Не знаю почему, но я ожидал увидеть еще одного голема. Не уверен, едят ли каменные создания. Скорее всего, они вообще не потребляют обычную пищу. Мои ожидания не оправдались. За дальним концом стола восседал бородатый ящер с огненно-рыжими волосами. Я остановился от удивления.
– Проходите, дорогой гость, присаживайтесь. – пророкотала ржавая рептилия мужественным басом.
– Спасибо. – ответил я и забрался на стул.
Питаться за одним столом с саламандрой, мне еще не приходилось. А то, что передо мной сидит именно он, сомнений не оставалось. Среди рептилий разумом обладают только саламандры. После прокола с троллем, я решил серьезно относиться к сведениям из бестиария.
– Пусть начнется пир! – возвестил рыжий ящер и ожидающе уставился в мою сторону.
– Пусть начнется пир. – неловко повторил я.
Верховный судья улыбнулся в ответ двумя рядами острых зубов. Подцепил с тарелки шмат мяса и целиком впихнул в рот. Наверное, тоже традиция, жрать, так что куски изо рта торчат.
Стол ломился от разнообразных блюд. Я и не представлял, что из еды можно делать такое! Большинство яств, я даже не мог идентифицировать. Поэтому кушал то, что лежало ко мне ближе всего. Начав с темно-красного мяса, украшенного зеленью и гроздью прозрачного винограда.
Прожевав, огненный ящер уставился на меня. От взгляда его, не мигающих, глаз по моей спине побежали мурашки.
– Я высший судья Тринадцатого Темного Объединенного мира. Я стою на страже закона. Меня зовут Последний. – проговорил саламандр и снова замолчал, рассматривая меня.
Я решил он хочет, чтобы я спросил.
– Почему вас так называют?
– Потому, что я Последний. Будет так, как я говорю. За мной никого нет, я Последний!
Он выглядел очень гордым этот огромный рыжий ящер. Я понял, что должен потешить его самолюбие и добавил:
– Наверное, трудно все за всех решать?
– Я не решаю. – парировал Последний. – Я слежу, чтобы каждый соблюдал законы.
Он отпил из высокого фужера, смешно фыркнул и продолжил.
– У нас есть поговорка: "Если ты не следуешь закону, закон последует за тобой на край света!"
Эту народную саламандровую мудрость, я решил не комментировать.
– Это истина, ведь вы здесь. – добавил он.
– Я не нарушал ваших законов. – не согласился я.
– Это не так. – возразил Последний.
– Я никогда не был в вашем мире. – высказал я последний аргумент.
– Это не имеет значения. – отрезал саламандр.
Я взял кубок и залпом выпил. Думал, что прибавиться храбрости, но нет поджилки тряслись все сильнее.
Последний, все также неотрывно, смотрел на меня через стол.
– Закон гласит, что ученик получает от учителя мудрость, опыт и знания. Их связь крепка, они обмениваются жизнями. Поэтому, не только учитель ответственен за ученика, но и наоборот.
– Какое наказание ждет браконьера? – тихо спросил я, начав понимать, куда он клонит.
Ящер взял со стола мясо и вцепился в него зубами. Он явно тянул время, наслаждаясь моей беспомощностью и страхом.
Я ждал. Кусок больше не лез в рот. Я сидел и смотрел, как Последний двигает челюстями.
Прожевав и посчитав, что с меня достаточно, он заговорил.
– Закон гласит: "В Тринадцатом Темном Объединенном мире каждое живое существо имеет право на достойную смерть."
И что? Хотел закричать я, но сдержался.
– Тот, кто лишит существо такой возможности, должен сам потерять право, которым дорожит.
На этот раз, сдержаться оказалось еще тяжелее. Лишение мифического права? Я уж заволновался. Тоже мне наказание. У меня и прав-то ни каких нет, кроме смерти за источник магии. Мне настолько полегчало, что я снова начал есть.
– Я пока не знаю, какого права вас лишить. – проговорил Последний. – Я не могу принять решение, не узнав вас, поэтому и пригласил на обед. Чтобы понять, чем вы дорожите!
Давай понимай. Думал я, отправляя в рот очередную порцию мяса. Тарелка быстро опустела так, что мне пришлось перейти к другому блюду. На длинной овальном блюде лежал ящер. Похожий на саламандра, сидящего передо мной, только маленького и без бороды.
Я хотел отодвинуть посуду, но Последний пристально наблюдал за мной, и выражение его морды не предвещало ничего хорошего.
– Евлампий рассказал вам о застольных традициях?
– Да.
– Он упомянул, что хозяин и гость должны вкусить друг друга, чтобы понять один другого?
– Нет. – с дрожью проговорил я.
– Я так и думал. – медленно вымолвил Последний. – К сожалению, у голема нет вкуса, поэтому ему не понять насколько он важен!
Саламандр поднял кусок мяса и проглотил, гладя на меня. Я понял, другого выхода нет. Отрезал ящерице хвост и укусил. Холодное мясо оказалось кислым и одновременно пресным. Почти безвкусным, если не считать горечи.
– Хорошо, – похвалил Последний, – но понимание будет поверхностным, если мы не поймем себя.
Саламандр взмахнул рукой. Блюдо с ящерицей поднялось в воздух и полетело через стол. Одновременно, в мою сторону парила тарелка, из которой ел высший судья.
Я ждал, затаив дыхание. На посуде, приземлившейся на стол, лежало маленькое тельце в точности похожее на меня, только без ошейника. Я сглотнул. Сейчас из меня извергнется все, вплоть до утренней яичницы.
– Хозяин и гость должны вкусить себя, чтобы понять себя. – проговорил Последний и, подхватив маленького ящера, проглотил.
Я держался из последних сил. Съеденное просилось наружу, намекая, что я не готов к самопониманию. Желудок всячески сопротивлялся местным традициям. Разум же говорил, что если я им не последую, желудок мне больше не понадобится. В конечном счете, рассудок победил. Я схватил маленькое тельце и, зажмурившись, впихнул в рот.
Начав жевать, я с удивлением почувствовал, что вкус не похож на мясо. Мягкое, приторно сладкое и одновременно жесткое и острое. Прожевав, я посмотрел на Последнего.
– Мы ведь не ели самих себя? – сконфуженно спросил я.
– Конечно, нет. Это всего лишь метафора.
Я не понял, что такое метафора, но почувствовал облегчение.
– Вы вкусили пищу с зеркала души, и оно показывает только внутреннюю суть.
Кажется, я понял. Подхватив с тарелки кусок окорока, я положил его на стоящее передо мной блюдо. Мясная вырезка моментально превратилась в мою маленькую копию.
Я облегченно вздохнул. Саламандр тем временем встал и, направив на меня руку, проговорил:
– Я принял решение. У вас мало прав и вы не дорожите ими. Вы пока не знаете насколько они бесценны, особенно одно из них. Это право на одиночество. Им обладает каждый, но у вас его больше не будет.
Договорив, он развернулся и, выйдя из-за стола, покинул зал через неприметную дверь в углу.
Я ничего не понял и еще продолжал по инерции запихивать в себя различные вкусности.
– Нам пора идти.
Поторопил Евлампий. Последнее время, он стал моей второй тенью.
Зажав в кулаках по куску окорока, я заставил себя вылезти из-за стола и пошел вслед за големом.
Он довел меня до комнаты и галантно открыл передо мной дверь.
– Отдыхайте. – печально проговорил он. – Приговор приведут в исполнение завтра.
– Ага. – проговорил я, не разделяя его пессимизма.
– Потом вы сможете вернуться в Тролляндию.
Вот теперь я забеспокоился, даже перестал жевать.
– Мне не надо в Тролляндию. – с тревогой объяснил я. – Мастер Оливье наверняка уплыл, и я не смогу выбраться с острова.
– Куда же вам открыть портал? – спросил Евлампий.
Я задумался. Может воспользоваться моментом и попутешествовать. Отправиться в новое волшебное место. В мир летающих городов или на изумрудный остров. Хотя судя по Чиче и его матросам, летучие обезьяны не слишком дружелюбны.
– Вы можете решить завтра. – помог мне голем.
– Хорошо, я так и поступлю.
Он ушел, а я завалился на кровать. Не жизнь, а малина. Может вообще остаться здесь. Тихо, спокойно и кормят первоклассно.
Я всерьез задумался. Вскоре голем принес мне полдник, а потом и ужин. Наевшись от пуза, я развалился на кровати и, отложив все заботы на завтра, уснул.
Утром, по сложившейся традиции, меня разбудил Евлампий.
– Простите, но завтрака не будет. Исполнение приговора проходит на пустой желудок.
– Снова традиция? – проворчал я.
– Не только. – уклончиво ответил голем.
Он стал какой-то странный. Сам не свой. Словно приговорили его, а не меня.
– Нам нужно идти, я провожу вас на лобное место.
Дорога к подаянию оказалась длинной и нудной. Мы тысячу раз сворачивали, проходили сквозь порталы, спускались по лестницам. Подымались. Переходили по мостам через бездонные пропасти.
Через двадцать минут, я так устал, что мог думать об одной еде. Все остальное, даже предстоящее наказание, не могло соперничать с голодом. Еще, я понял, что если Евлампий меня бросит, я потеряюсь здесь навсегда.
Я ожидал увидеть торжественный зал. Богатый и неуловимо строгий, как дом правосудия в Черногорске. Но, как часто бывает, мои ожидания не совпали с действительностью.
Меня привели в пещеру. Три шага в ширину. В центре темная дыра в полу. В потолке, точно такая же прореха. Вот и все украшения. Обстановка, прямо скажем, не богатая. Да и строгости в ней, горсть да полгорсти.
Я повернулся к Евлампию и задумался, что хочу спросить.
- Нужно подождать. – ответил голем на невысказанный вопрос.
Я кивнул и посмотрел в черный провал колодца. Чего я должен ждать, когда оттуда выскочит саламандр и будет меня наказывать? Я уже собрался спросить у своего каменного провожатого, сколько еще погодить, когда из дыры повалил пар. Я принюхался. Мне показалось, что я учуял запах мясной похлебки, но это, скорее всего из-за голода.
- Вам надо закрыть глаза. – проговорил у меня за спиной Евлампий.
Я зажмурился, но не удержался и подглядел. Лучше бы я утерпел. Пар, а вместе с ним и дыра, приближались ко мне или я к ним. А может отдалялись? Что-то я запутался. Если бы дыра надвигалась на меня или я на нее, неважно, то я бы в нее уже упал. Ведь, судя по мелькающим стенам пещеры, двигался я очень быстро. С другой стороны, если бы я удалялся, то уже вылетел в коридор, из которого мы пришли. Получалось, я никуда не двигался. Это стены крутились! Только такого не может быть. Хотя, еще несколько дней назад, я не мог представить, что буду плавать на прибитой к кораблю лодке.
Решив, что возможно практически все, кроме того, что я сяду на строгую диету, я расслабился.
Меня, еще некоторое время, помотало по пещере. Потом подземелье окутало паром. Сквозь марево я разглядел, что стены, пол и потолок застыли. Замер даже пар, оцепенев серо-белым столбом в центре пещеры над дырой.
Странно! Стены-то с потолком и так обычно неподвижные, а от пара я такого не ожидал.
– Лезьте вверх!
– Куда? – невольно переспросил я.
– Вверх. – подтвердил голос, похожий на голос Евлампия.
– Как? – уточнил я.
– Хватайтесь за столб и ползите! – повелительно проговорил тот же голос.
Я хотел возмутиться, но вспомнил о том, что возможно практически все. Кроме того, что дядя перестанет ругаться и обзывать меня крысенышем.
Пройдя вперед, я взялся за пар, оказавшийся очень плотным, даже жестким. Вцепился в него и пополз вверх. Не думал, что двигаться вертикально настолько легко. Меня будто подсаживали, толкали и тянули, но мягко без давления. Я слегка напрягся только, когда вползал в дыру. Ожидал приступа боязни замкнутых пространств, но пронесло. Просторная и длинная каменная труба не вызывала неприятных ощущений. Я спокойно лез дальше. Карабкался, взбирался, пыхтел, но окружающая обстановка не менялась. Наконец, мне надоело.
– Сколько еще ползти? – громко спросил я.
– Пока не вылезете!
– Куда?
– Наверх.
– Зараза. – пробурчал я себе под нос. – Как ни крути, придется ползти.
Я взбирался выше, пока не добрался до окончания столба из пара. От каменной трубы ответвлялся боковой лаз. Я не стал задавать глупых вопросов и полез в него. Прополз на четвереньках тридцать шагов и увидел свет. Не яркий, но метко светящий в глаза. Сощурившись, я продолжил ползти. Только почувствовав провал, я остановился. Разглядеть ничего не удавалось, а понять на ощупь, обрыв это или еще одна труба, не получалось.
Когда глаза привыкли к свету, я огляделся. Если верить зрению, я добрался до выступа, которым заканчивался лаз.
Я пробился наружу и вылез из пещеры. Вокруг раскинулись горы, закрывающие каменными телами все пространство. Я даже небо разглядеть не мог. Только серые скалы со всех сторон. Чудовищное количество бездушного камня.
Я наклонился над выступом. Подо мной простиралась бездна. Во тьме, заполнившей подножие горы, не виделось даже намека на дно.
– Я наверху! – на всякий случай сообщил я.
– Лезь вправо. – подсказал все тот же голос.
На этот раз, я не стал ничего уточнять, повернулся и полез по выступу, плавно снижающемуся и уходящему вдоль горы вправо. С четверенек я вставать не рискнул, все же рядом зиял страшный бесконечный провал. На четырех конечностях я чувствовал себя уверенней. Я полз, пока грандиозная черная спираль не преградила дорогу. Грубые, черные кольца напоминали огромную цепь, опоясывающую гору. Что-то мне это напоминало.
– Не останавливайтесь! На отдых нет времени!
– Но я устал. – обиженно огрызнулся я.
– Нужно добраться до плеча!
– До чего? – не понял я.
В отдаление громыхнул гром. Может в соседних горах случился обвал, а вдруг не в соседних, а на моей. Я завертел головой, пытаясь увидеть источник шума. Источник сидел у меня на плече. Я не видел и не чувствовал его, потому что его размер не превышал по длине моего пальца. В жизни не видел других големов. Оттого, мне пришло в голову, что кто-то уменьшил Евлампия. На вид один в один.
– Евлампий? – глупо спросил я крошку.
В ответ раздался еще один шквал звуков, похожий на гром и обвал одновременно. Откашлявшись, крохотный голем громко сказал:
– Да, это я. Если вы не будете двигаться быстрее, мы не доберемся до плеча до бури.
– Какая буря? – удивился я.
– Мы на поверхности Тринадцатого Темного Объединенного мира. Скоро начнется ураган, у меня перед ним всегда кашель.
Он прикрыл рот маленькой ручкой, и снова раздался грохот сходящей горной лавины. Перестав кашлять, Евлампий посмотрел на меня.
– В Тринадцатом Темном Объединенном мире шторма настолько ужасны, что мы живем под землей.
В его голосе читался неподдельный испуг.
– Зачем мы тогда вылезли? – закричал я.
– Это ритуал, нам…– проговорил он, но снова закашлялся.
Я сплюнул.
Придется действительно поторопится. Если буря такая страшная, что боится голем. Мне точно стоит остеречься.
Я проскользнул между гигантских черных колец и побежал вниз по склону. Голем больше не говорил, кашляя не переставая.
Сзади подул сильный ветер. Он подталкивал меня в спину, и бежать стало легче. Приходилось только переставлять ноги.
Воздушный поток усиливался. Я с трудом доставал мысками ботинок до выступа. С каждым последующим порывом, я старался прижаться к скале, а ветер сбросить меня в пропасть.
– Долго нам еще? – бросил я через плечо.
Голем не ответил, продолжая кашлять. Я скосил глаза, может кивнет. Сначала, я чуть не остановился, а потом наоборот прибавил ходу.
Цепь догоняла нас.
– Это не ритуал, это казнь! – завопил я.
– Мы почти на плече. – сквозь кашель прошипел Евлампий.
Я хотел смахнуть каменного предателя, отвлекся и споткнулся о выступ скалы. Свалившись, я откатился подальше от обрыва и, перевернувшись на спину, успел увидеть, как на меня падает огромная черная цепь. Поверьте, зрелище незабываемое.
Очнулся, я в комнате. На кровати. Сев, я испуганно осмотрел собственное тело. Ни синяков, ни ссадин.
Я огляделся. В комнате ничего не изменилось. На мне никаких повреждений. Приснилось что ли?
Я облегченно вздохнул. Конечно сон. Самый настоящий, в жизни такого не бывает. Отвердевший пар. Маленький простуженный голем. Гигантская цепь. Это же полная чушь!
– Тупее только кошмар орка. – пробормотал я.
– Извиняюсь, что вмешиваюсь, но если вы о выходе на поверхность, то это не сон.