- Сфинкс загадал Эдипу загадку. Если он отвечает правильно, он может беспрепятственно пройти. Теперь, дамы, я задам вам аналогичный вопрос. Если вы ответите правильно, вы продолжите свое путешествие. Если вы не можете ответить, Вы сдадите ваши прелести без боя.
- Вы совершенно уверены, что не предпочитаете булочки?
- Предложение заманчивое, но нет. Итак, загадка Сфинкса: какое животное ходит на четырех ногах утром, на двух днем и на трех ногах вечером? Как видите, Сфинкс уже исключил минералы и овощи, это значительно сужает сферу поиска.
- Да, действительно, - бодро ответила Кэтрин. - Что же, ответ очевиден. Это плохой принц Чарли.
Это был один из немногих случаев в жизни, когда Дик Террапин не знал, что ответить. Он посмотрел на Кэтрин и приподнял бровь, ожидая более подробных объяснений. Но она просто продолжала улыбаться ему, и он сказал:
- Плохой принц Чарли? Я боюсь, что это неправильно, моя госпожа. Но почему вы ответили "Плохой принц Чарли"?
- Потому что я вижу, как он едет прямо сюда. Он путешествует на четырех ногах, когда скачет к вам на лошади, готовясь проткнуть Вас словно праздничного гуся. Он ходит на двух ногах, когда спешивается, чтобы пропустить свой клинок через Ваши почки. И он стоит на трех ногах, когда вытаскивает меч и опирается на него, наблюдая, как кровь бьет струей из Вашего скривившегося от боли тела.
Террапин посмотрел на дорогу. Черная лошадь рысью приближалась к нему. На ее спине восседал молодой человек, обутый в кавалерийские сапоги со шпорами, темные бриджи и черное кожаное пальто для верховой езды. Он был без головного убора, ветер трепал его густые черные волосы. С такого расстояния невозможно было разглядеть выражение его лица, но Дику показалось, будто приближается грозовая туча - и в самом деле, темные тучи следовали за молодым человеком, куда бы он ни пошел.
- С другой стороны, я проконсультировался с нашим жюри, и они решили принять ваш ответ, - сказал он поспешно. - Что у нас есть для счастливых победителей, Джерри?
Его люди уже укладывали коробки в экипаж.
- Набор дизайнерских картонных коробок для багажа, шикарный полностью оплаченный круиз на три дня и две ночи на борту "Ноильского Трезубца" - питание, проживание, трансферы, чаевые, портовые сборы и платы за бронирование не включены - и пара прекрасных дамских позолоченных подвесок с настоящей сертифицированной алмазной крошкой. Минус налоги.
- Ну, нам пора, - сказал Террапин. - Приятно было познакомиться, моя госпожа. Надо будет еще как-нибудь встретиться.
Он повернулся и уперся взглядом в черную лошадиную морду.
- Ум.
Всадник наклонился на одну сторону, разглядывая пассажирок экипажа. В его глубоко посаженных черных глазах не было заметно угрозы.
- У вас проблемы?
- Нет, - сказал Террапин.
- Я не с вами разговариваю.
- Я думаю, все в порядке, Чарли, - сказала Кэтрин. Она говорила обычным тоном, но в голосе ее не слышалось тепла. - Мы как раз собирались продолжить путь в Дамаск. Я не ошибусь, если предположу, что вы направляетесь туда же?
Молодой человек кивнул.
- Что нового в Ноиле? Чума добралась туда?
Лицо Кэтрин омрачилось.
- Увы, да. Я все надеялась, что горы смогут защитить нас, но первый случай зафиксировали несколько месяцев назад, и их число увеличивается каждую неделю.
- Я был в университете и не получал новостей из дома, но я ожидал чего-то подобного.
- То же самое случилось в Битбургене?
- Даже хуже. Подобные вещи всегда развиваются по одному и тому же сценарию. Начинаются в крупных городах, потом распространяются вдоль торговых путей, и в конечном итоге достигают даже маленьких городишек. Мы можем только надеяться, что все это быстро закончится.
- Пока что нет никаких признаков спада.
- Чума? - переспросил Террапин. - Извините, что перебиваю, но когда вы говорили о чуме, вы обсуждали… конечно, вы не имели в виду…
- Да, - сказал Чарли. - Кафе.
Вор фыркнул с отвращением.
- Кафе. Они, казалось, появились из ниоткуда, а теперь Ноиль кишит ими. А цены! Десять пенсов за высокий маккиато! Это смешно. Это…
- Разбой, Дик? - Чарли перекинул ногу через коня и легко спрыгнул на землю.
- Я этого не говорил, - сказал Террапин, делая шаг назад и кладя руку на меч.
Чарли посмотрел на него, потом повернулся к девушкам.
- Не смею вас больше задерживать. Спасибо за новости. Возможно, мы встретимся снова в Дамаске. - Он ударил их лошадь по боку, и экипаж тронулся с места.
Кэтрин выглядела оскорбленной этим неожиданным отъездом. Розалинд, по необъяснимым причинам, поймала себя на мыли о том, что лошади могли бы двигаться побыстрее. Плохой принц Чарли заставлял ее нервничать.
Когда экипаж проехал мост, Чарли вновь обратил свое внимание на главаря разбойников.
- Дик, мы с вами общались, когда я уезжал учиться. Вы помните, что я сказал вам тогда?
Террапин попытался продемонстрировать браваду.
- Вы меня не испугаете теперь, Чарли. Я знаю, вы не законнорожденный принц. И вы не у себя в Дамаске. Здесь у вас нет никаких прав. Я буду делать, что хочу. Вы, может быть, хорошо управляетесь с мечом, но вам не по силам одолеть всю мою банду.
- Какую банду? - спросил Чарли.
Террапин оглянулся вокруг. Его люди растаяли в близлежащих кустах в тот момент, когда Чарли спешился. Когда он опять повернулся к Чарли, принц уже достал свой меч из ножен. Террапин невольно слегка подпрыгнул.
- Эта дорога, - сказал Чарли, - единственная, связывающая Дамаск и порт в Ноиле, которая открыта круглый год. Поэтому она важна для нашей торговли. И я хочу, чтобы на ней не было бандитов и разбойников. Я ясно выражаюсь?
- Да, - сказал Террапин.
- Хорошо. - Чарли вложил меч в ножны и сел на коня. - Из-за веселеньких событий в Дамаске, я, так и быть, позволю тебе сегодня легко отделаться. Когда я увижу тебя опять… но ведь следующего раза не будет, верно, Дик?
- Нет, - заверил Террапин. - Веселенькие события? Что вы имеете в виду? Все, кто едет по этой дороге, направляются на похороны. Король умер.
Чарли тронул вожжи. Лошадь тронулась, стуча копытами по деревянному мосту.
- Это и есть радостное событие, вот что я имею в виду.
* * *
На заре истории Дамаска, человек по имени Джозеф Дюрк сделал ставку на один из тех немногих источников, что давали стабильный доход круглый год, и построил пивоваренный завод. Дюрк знал свое ремесло. Он варил довольно хорошее легкое пиво, используя высококачественный хмель и процесс холодного брожения. Джо Дюрк не сильно беспокоился о продаже пива. Он просто варил свой любимый сорт. Другие люди пили его без жалоб, и все соглашались, что у Дюрка хорошее пиво. Если вы были в Дамаске, вы пили пиво Дюрка.
Его сын, Томас Дюрк, унаследовал пивоварню отца. Томас также открыл при ней паб. Он продавал собственное пиво, а также имел в запасе несколько баррелей импортного, чтобы поддерживать интерес посетителей к заведению. Большинство клиентов пили пиво Дюрка. Но Томасу было не достаточно сознания того, что люди предпочитают его напиток. Он задал себе важный вопрос: почему люди не пьют больше пива?
Он обдумывал этот вопрос в течение нескольких лет, наблюдая за клиентами в пабе. Он финансировал исследования. Он проводил опросы. И он пришел к удивительному выводу, что люди не пьют пиво, потому что им не нравится его вкус.
Да, конечно, они пили его. Они пили, потому что оно охлаждало в жаркий день и утоляло жажду, когда хотелось пить, и им нравилось ощущение пузырьков на языке. Они пили пиво, потому что оно хорошо подходило к определенной еде, и несло в себе некую ауру праздника и хорошего настроения. Они пили, потому что их друзья пили его. Они пили, потому что оно давало им немного куража. Но на самом деле людям не нравился вкус пива.
Другой пивовар мог бы проигнорировать это знание, но Томас Дюрк увидел в этом большие возможности. Если клиентам не нравится вкус пива, он может предложить им пиво с менее выраженным вкусом. Совершенно очевидно, что следует разбавить пиво водой. К его великой радости, продажи возросли. Он не только продавал больше пива, он делал больше прибыли на его продаже.
Существовал, однако, предел количества воды, которую он мог добавить в пиво. Если разбавить слишком сильно, то получалась бурда, даже отдаленно не напоминавшая пиво, и, конечно, не позволявшая захмелеть. Дюрк экспериментировал в процессе пивоварения. Он заменял хмель на проросшие зерна ячменя, пшеницы и кукурузы. Вкус уменьшился. Продажи каждый раз увеличивались. Но когда он, наконец, попробовал рис, он понял, что взял банк. Его пиво хорошо смотрелось в кружке, имело небольшое содержание алкоголя, и было практически безвкусным. Вскоре пиво Дюрка стало номером один в Дамаске.
И это послужило неиссякаемым источником раздражения для его внука, Томми Дюрка. Томми был страстным любителем пива. Семья еще не допускала Томми к управлению пивоварней. Он знал, настанет день, когда он будет заправлять всем, и тогда они опять станут производить настоящее пиво, которым можно будет гордиться. Пока же он отвечал только за паб.
Он проделал там большую работу. Он закупал различные образцы свежесваренного пива со всех Двадцати Королевств - первоклассная идея, если вы любитель пива. Пища была также хороша (для меню пивного заведения), в то время как официантки, симпатичные и пышногрудые (здесь никто не жаловался), носили легкомысленные нижние юбки. Вечером атмосферу оживлял скрипач. Летом окна были открыты, чтобы впускать ветерок, а пара нанятых мальчишек отгоняла мух. Зимой окна закрывались, горел огонь, и воздух становился густым от запаха солений, сыра, копченой колбасы и пива. Как и полагается таверне, паб был довольно просторным, но всю последнюю неделю он был заполнен до отказа людьми, приехавшими в город на похороны. Некоторые даже ехали через горы из Ноиля.
Томми работал вместе официантками и тщетно пытался перевоспитывать клиентов.
- Стив, - спросил он одного из завсегдатаев. - Почему бы тебе не попробовать это? Это Аласианское светло-желтое пиво. Оно мягкое и легкое, может быть немного темнее и в нем больше солода, чем ты привык, но в нем меньше хмеля, с намеком на можжевельник.
- Пинту Дюрка, - сказал Стив.
Одним из преимуществ владения таверной было то, что вы могли услышать много чего интересного. Однажды он подслушал разговор двух каменщиков. Они строили кирпичный дом для богатого купца. Но собирались обмануть его и использовать раствор худшего качества между кирпичами. В ту ночь Томми отправился в дом купца, выложил эту информацию прямо при входе и полагал, что заслуживает награду. Слуга, открывший ему, выслушал новость в гробовом молчании и захлопнул дверь прямо перед носом докладчика. Томми решил, что получил хороший урок на всю жизнь, и вернулся в таверну. Зато через несколько дней в пабе появился мужчина, но не тот богатый купец, а другой, с горстью монет для Томми. И инструкциями, как заработать больше чаевых.
Об этом он и думал, вытирая столик для клиента.
- Мы только что получили нечто особенное, господин Картер, - сказал он. - Вы должны это попробовать. Это замечательный красный эль из Дезерая. Карамельный солод придает ему сладости, но хмель доминирует. Глубокий золотой цвет, высокое содержание алкоголя и слегка фруктовый фон делают его…
- Дайте мне бокал Дюрка, - прервал его Картер.
- Уже несу.
Однажды мужчина вернулся и сказал, что Томми не имеет права продавать свои новости кому-либо еще. Но, чтобы компенсировать утраченный доход, ему будет выплачен небольшой предварительный гонорар. Томми сразу же согласился, так как он никогда и не помышлял о том, чтобы попытаться продать информацию кому-то еще. Он знал, конечно, что был не единственным поставщиком новостей. Он был маленькой частью сети, и, скорее всего, очень большой сети, и никто не мог сказать, кто еще в ней состоял или для чего информация собирается. Но, думая об этом аспекте, много не заработаешь. Он держал ухо востро и получал свои монеты.
Буфетчица энергично ему замахала. Томми посмотрел, куда она показывала. Кэтрин Дурейс с компаньонкой сидели собственными персонами в обеденном зале. (Томми держал респектабельную таверну - леди не допускались в бар.) Он поспешил переодеть чистый передник и наполнить два стакана самым лучшим пивом.
- Как приятно вновь видеть Вас здесь, леди Кэтрин.
Он поставил стаканы на стол.
- Это за счет заведения, позвольте представить вам "Беллрингерское Аббатство", специальное темное. Его производят в одном аббатстве в Иллирии, где монахи варят пиво в течение девяти сотен лет.
Кэтрин дотронулась до стакана.
- И оно все еще холодное!
- Удивительно, что эти монахи могут делать. Но если вы любите хорошее пиво, миледи, если вы женщина рассудительная и высокоинтеллектуальная, если вы ищете что-то новое, чтобы порадовать себя, то вы не можете ошибиться с этим иллирийским двойным темным легким пивом класса премиум.
Леди Кэтрин посмотрела на него своими темно-зелеными глазами.
- Что ж, звучит заманчиво, Томми - вас зовут Томми, не так ли?
- Да, - сказал Томми, польщенный тем, что она вспомнила его имя.
- Но чего бы мне хотелось на самом деле, так это хороший бокал Дюрка.
Улыбка Томми слегка потухла.
- Конечно, миледи.
- И мне, пожалуйста, бокал светлого Дюрка, - сказала Розалинд.
- Уже несу, - ответил Томми, вздыхая про себя. Он достал два чистых бокала, вылил одно темное пиво обратно в бочку, и отхлебнул из второго. Он весьма обрадовался, когда новый посетитель подошел к стойке и спросил:
- Что это вы пьете?
- "Беллрингерское аббатство" специальное темное. Попробуйте. За счет заведения.
Томми протянул мужчине второй стакан и оглядел его. Он не носил знаки различия, но покрой его мундира и пальто сказал Томми, что перед ним военный человек.
- Ну, большое спасибо. Надо признать, весьма не плохо.
- Вы так думаете? Вы, должно быть, не из этих мест.
- Из Ноиля. Здешние парни сказали мне, что Дюрк это лучшее пиво в стране, но я сомневаюсь. Вкус какой-то водянистый.
- Долго здесь пробудете?
- Завтра уезжаю домой. Но я надеюсь вернуться до конца лета. И не волнуйтесь. Я буду с людьми, которые пьют все подряд.
Томми обдумал услышанное. Сейчас в Дамаске можно встретить множество людей из различных стран, и ноильский солдат не вызывал удивления. Но он планировал вернуться в компании других военных? Эта информация, возможно, стоила денег.
* * *
Чарли стоял у окна северной башни, глядя на предгорья и равнины Дамаска. У подножия холмов росли деревья со светло-зеленой молодой листвой, а на коричневых пашнях кое-где пробивались полоски темно-зеленых побегов. Полевые цветы росли по берегам ручьев, текущих с холмов. Шел небольшой весенний дождь, покрывая все вокруг влажным сиянием. Вид, что лежал перед суровым взглядом Чарли, покрытые соломой дома с аккуратными садиками, козлята, пасущиеся под деревьями, возделанные поля, все это несло в себе обещания весны, ожидание плодородия, роста и возрождения.
Чарли знал, что это ловушка.
С незапамятных времен Серые Горы Ноиля, названные так из-за дымчатого тумана, собирающегося в ущельях, считались непроходимыми. Не то, чтобы они были особенно высокими, но их испещряли почти вертикальные расселины и лощины, а густые заросли боярышника заставляли повернуть назад даже самых отважных путешественников. И только сто лет назад группа политических ссыльных из Ноиля и армия их последователей, состоящая по большей части из всякого сброда, прорубили проход через горы. Там они обнаружили богатство лесных холмов Дамаска и гладких зеленых равнин, и они совершили большую ошибку. Они остались.
Он перевел взгляд внутрь комнаты. Она предназначалась для больших совещаний, с длинным столом, шестнадцатью стульями и графином с водой. Стены украшали гобелены, один с изображением карты Двадцати Королевств. В одном конце комнаты высился постамент с бюстом прапрадеда Чарли, одного из основателей Дамаска. На другом конце стояла чистая маркерная доска. Сегодня стаканы с водой оказались напротив только трех кресел. На краю стола стояла миска с виноградом. Дядья Чарли около двери отдавали приказания придворным и другим прихлебателям, а затем всех выгнали вон. Потом заперли дверь и устало опустились в кресла. Когда по их виду Чарли определил, что они готовы к разговору, он занял свое место.
- Я хочу поблагодарить тебя за участие, Чарли, - сказал дядя Грегори. - Это мило с твоей стороны, дать нам немного времени.
- Мы знаем, тебе не терпится вернуться в университет, - сказал дядя Пакард.
Чарли пожал плечами. На самом деле, он не особенно стремился вернуться к учебе. Так же, как и остаться в Дамаске. И он не очень-то любил своих дядьев, напоминавших ему пару пожилых шакалов. Они были старые, тощие и хитрые, с морщинистыми лицами и звериными улыбками, и кажется, всегда находились в поисках падали. Чарли потянулся за виноградом.
- Король, - сказал один из них, осторожно поглядывая на Чарли, - не оставил наследника.
Чарли усмехнулся.
- Ради бога, дядя Паки. Вы не должны беспокоиться о моих чувствах. Вы же знаете, я не переживаю из-за этого.
Пожилые мужчины расслабились.
- Хорошо, Чарли. Ты трезво оцениваешь ситуацию. Мы должны выбрать приемника короля.
- Как? Разве это будет не один из вас?
- Здесь есть проблемы, Чарли, - сказал дядя Грегори. - Снова Ноиль. Молодой Фортескью неплохо наладил дела, и они опять ищут повод вернуть Дамаск назад.
- Отлично! - сказал Чарли. - Самое время. Пускай забирает.
Его дядья переглянулись.
- Почему ты так говоришь, Чарли?
- Ой, да ладно. - Чарли отодвинул кресло и пошел вокруг стола к другому окну. Оно выходило на восток, в сторону гор. - Посмотрите на них. Я проходил это в последнем семестре. Эти горы служат нам щитом от дождей. Все облака натыкаются на них и проливаются дождем, и все реки текут через Ноиль к морю. К нам доходит очень мало влаги для орошения долин, не считая пары - тройки раз, когда сильный ветер все-таки преодолевает горы и прорывается на запад. А для получения урожая нужно как минимум тридцать дюймов дождя в год, или хотя бы двадцать семь.
- В среднем двадцать семь, - Чарли оглянулся и увидел дядю Пакарда, стоящего у соседнего окна. В голосе старика слышалась горечь. - Иногда бывает больше. Случается хороший год и богатый урожай, а следующий год еще лучше. На третий год ты начинаешь думать, что удача повернулась, наконец-то, к тебе лицом, и может быть, все же удастся, в конце концов, получить хоть какую-нибудь прибыль. А потом несколько лет подряд случается засуха, и дела твои хуже, чем когда-либо.