Стихия подняла Анну на руки. Она слишком лёгкая, её плоть высыхает. Собрав последние силы, Стихия побежала через мост.
Руки сильно болели из-за этого трупа… Труп! Нет, она не могла его упустить!
Даже думать об этом было невыносимо. Страхи заберут его после Рэда. Никакого вознаграждения она не получит. Так, сейчас нужно думать о дочери.
Слёзы мерзли на её щеках от ветра. Анна дрожала, будто в предсмертных конвульсиях. Если она умрёт так, то превратится в Страх.
- Я тебя не потеряю! - воскликнула Стихия в пустоту. - Прошу! Я не потеряю тебя…
За спиной раздавались дикие крики Рэда. Вскоре стало тихо - у Страхов началось пиршество. А вокруг неё было множество багряных глаз.
Кровь в воздухе, кровь в глазах.
- Ненавижу тебя, - шептала Стихия, не останавливаясь. Каждый шаг причинял дьявольскую боль. Она старела.
- Ненавижу тебя! Что ты сделала со мной. Что ты сделала с нами.
Стихия не знала, к кому она обращает свои проклятья - к бабушке или Господу. Они нередко смешивались в её сознании. Неужели она не замечала этого раньше?
По лицу хлестали ветки. Что это, свет? Пристанище?
Впереди встала стена из сотен глаз, жаждущих крови. Обессиленная, она начала спотыкаться, и словно тяжелую вязанку дров несла Анну, которая закатив глаза, продолжала дрожать.
Стихия достала из кармана собранную щепотку пыли. Ей так хотелось посыпать ей Анну, хоть на время снять боль, но она точно знала, что это не поможет. Рыдая, она сделала из пыли круг вокруг себя и Анны. Что ещё делать?
Анна судорожно вздрогнула, с большим трудом сделала вздох и вцепилась матери в руку. Вокруг слетались десятки Страхов, учуявших кровь и плоть.
Стихия крепко прижала к себе дочь. Надо было забирать кинжал. Анну им не вылечить, но смогла хотя бы отгонять Страхов.
Без кинжала, вообще без всего, она была обречена. Бабушка оказалась права.
- Тише, родная, - шепотом запела Стихия, закрыв глаза. - Ночь настаёт…
Несколько Страхов ударились о её ненадёжное ограждение, разбрызгивая искры, и Стихия открыла глаза. Эти твари отпрянули, но приходили всё новые и новые. Их скорченные силуэты немного освещались глазами.
- Но ты не бойся… - слёзы мешали ей петь. - Солнце взойдёт.
Анна Уильям вдруг прогнулась в спине и стала неподвижной.
- Спи… спи дорогая… Слёзки утри. Тьма наступает, но солнце… солнце внутри…
Нельзя было позволять ей идти.
Но не будь её рядом, Честертон бы убежал, а Стихию убили бы Страхи. Анна и Себруки стали бы рабынями Богограда, или хуже того. Так что никаких возможностей не было.
Шах и мат, Стихия.
- Зачем ты послал нас сюда? - закричала она, вперив взгляд поверх багровых глаз. - Для чего?
Ответа не было. Его не было никогда.
Да, впереди, сквозь ветви деревьев, действительно маячил свет. До границы пристанища оставалось всего несколько метров. Значит, она умрёт в двух шагах от дома, прямо как бабушка.
Страхи прорвали защиту.
Стихия только моргнула, продолжая качать на руках дочь.
Эта ветка… прямо перед ней. Она такая странная. Длинная, тонкая и без листьев. Совсем не похожа на другие ветки. Больше напоминает…
Арбалетную стрелу! Ту самую, которую выстрелила Себруки. Стихия уставилась на сверкающий наконечник.
Серебро.
***
Стихия Вер-шинн ворвалась в пристанище через заднюю дверь, таща за собой обезвоженную дочь. Она едва доплелась до кухни и выронила стрелу из поражённой руки.
Кожа на ней стягивалась, а всё тело увядало. Когда вокруг столько Страхов, прорваться без потерь невозможно. Стрела позволила совершить последний отчаянный рывок.
Взгляд заволокло туманом. Из глаз лились слёзы, но, несмотря на них, она чувствовала в глазах такую сухость, будто целый час стояла на ветру. Веки не моргали, губы онемели.
Здесь есть… что? Что я ищу?
Пыль… Ведь так?
Она действовала неосознанно. На подоконнике стоит кувшин с серебром. На случай прорыва колец. Она отвернула крышку онемевшими пальцами. Их вид ужаснул её где-то глубоко внутри.
Умираю. Я умираю.
Зачерпнув кувшином с серебром воду из ведра, Стихия заковыляла к Анне, но, упав перед ней на колени, пролила на пол почти всю серебряную воду. На лицо дочери попало немного.
Прошу тебя, прошу.
Темнота.
***
- Мы здесь, чтобы быть сильными, - произнесла бабушка на краю скалы, смотря вниз на прибой. Пряди седых волос развивались на ветру, чем-то напоминая обрывчатые силуэты Страхов.
Она обернулась к Стихии. На её обветренном лице блестели капли воды.
- Нас послал Господь Поднебесный. Это входит в Замысел.
- Удивила! - прошипела она. - Ты в свой поднебесный Замысел что угодно впишешь. Хоть разрушение мира.
- Я не потерплю от тебя богохульства! - голос её хрустел, как щебень под ногами. Она направилась к Стихии. - Ругай Господа сколько угодно, это ничего не изменит. Уильям был глупцом и идиотом. Ты же совсем другая. Мы Первопроходцы. Мы должны уцелеть. Когда-нибудь мы одержим победу над Злом.
Она прошла мимо Стихии. Та ни разу не видела улыбки на устах бабушки со смерти её мужа. Улыбка - пустая трата сил. А любовь… Любовь была уделом тех, кто остался Дома. Тех, кто пал от Зла.
- Со мной дочь, - произнесла Стихия.
Бабушка остановилась.
- Уильям?
- Кто же ещё?
Бабушка не ответила и продолжила движение.
- Ну, где твоё осуждение? - спросила Стихия, сложив на груди руки.
- Довольно! - ответила бабушка. - Мы Первопроходцы. Раз этому суждено случиться, пусть так и будет. Меня больше волнует судьба пристанища и долги перед этими проклятыми бастионами.
"Тут можешь не волноваться", - Стихия думала о убитых ею преступниках. - "Даже ты не осмелилась бы на такое. И подумать бы не смела".
Бабушка, дойдя до кромки леса, строго обернулась на Стихию, потом надела шляпу и шагнула вглубь.
- Мои дети - это мои дети! - прокричала ей вслед Стихия. - И воспитаю их так, как хочу я!
Бабушка скрылась во тьме.
Прошу тебя, пожалуйста.
Как хочу я!
Я тебя не потеряю. Не потеряю…
***
Стихия очнулась, жадно хватая ртом воздух. Её пальцы судорожно вцепились в половицы, взгляд направлен в потолок.
Жива. Она была жива!
Перед ней склонился старик Доб, он держал в руках кувшин с пылью. Стихия закашлялась и поднесла к шее пальцы - они были вновь живыми, плоть на них восстановилась. С шеей тоже всё хорошо, только несколько царапин серебра. Кожа повсюду была усыпана остатками потемневшего металла.
- Анна! - воскликнула она и вскочила на ноги.
Девочка лежала на полу у двери. Левый бок, на который пришлось касание Страха, весь потемнел. С лицом всё было более-менее хорошо, а вот рука иссушена полностью, как у скелета. Её ампутируют. Состояние ноги было тоже плохим, но нужно было её обследовать, чтобы сказать точнее.
- Дитя моя, - простонала Стихия, склонившись над дочерью.
Анна дышала. Это было самое главное.
- Я попытался, - сказал Доб. - Но вы уже и так сделали всё, что можно.
- Спасибо, Доб, - ответила Стихия и повернулась к этому старику с высоким лбом и простоватыми глазами.
- Она у вас? - спросил он.
- Что?
- Вашу добычу.
- Я… да, была у меня, но пришлось бросить.
- Будет ещё, - пожав плечами, произнес Доб и поднялся на ноги. - Белый Лис без добычи не останется.
- Давно ты всё знаешь?
- Я, мэм, идиот, - ответил он, - но не дурак.
Он кивнул ей и удалился, как всегда неуклюжим шагом. Стихия поднялась на ноги и, стоная от боли, перенесла дочь на второй этаж, в комнату. Там она провела осмотр.
С ногой всё было не так плохо. Несколько пальцев ампутируют, но ступня восстановится. Левый бок весь почернел, будто обгорел. Со временем кожа станет серой.
Любой с первого взгляда поймёт, что случилось. И мало кто из мужчин пожелает коснуться её, боясь такого "загара". Её жизнь будет омрачена одиночеством.
"Я знаю, каково это", - подумала Стихия, окуная в ведро с водой платок и обтирая им лицо Анны. Проспит весь день, ведь она оказалась лицом лицу со смертью, чуть сама не став Страхом. Тело от такого долго не оправится.
Стихия, как и дочь, была сегодня на пороге смерти. Но ей доводилось бывать там и раньше - спасибо бабушке. Господи, как сильно ненавидела она эту женщину! Но ведь эти тренировки сделали Стихию такой, какой она была. Можно ли испытывать благодарность и ненависть одновременно?
Закончив обтирать дочь, Стихия одела её в мягкую сорочку и оставила в кровати. Рядом, всё ещё в плену снотворного, спала Себруки.
Стихия спустилась в кухню, погруженная в тяжелые мысли. Она упустила наживу. Страхи уже набросились на тело и превратили в пыль. Ей никак не доказать, что это был Честертон.
Стихия облокотилась о кухонный стол, безвольно опустив руки. Хотелось надраться виски и забыть все ужасы этой ночи.
Несколько часов она так и стояла, размышляя. Как расплатиться с Богоградом? Занять денег? У кого же? Тогда может пойти за новым преступником? Но постояльцев было совсем совсем немного. Богоград уже показал ей свои бумаги. День-два он подождет, а потом пристанище перейдёт ему.
Неужели через всё это она прошла только чтобы проиграть?
Солнечный луч озарил её лицо, сквозняк из разбитого окна коснулся щёк и вывел её из дремоты. Стихия потянулась. Руки и ноги болели. Она подошла к кухонному столу и невесело вздохнула. Вчера она в суматохе оставила на столе миски с мазью, которые слабо светились. У двери валялась стрела. Нужно прибраться и приготовить завтрак для постояльцев, а потом придумать, как ей…
Задняя дверь распахнулась, и кто-то вошёл.
… как ей разобраться с Богоградом. Да, это был он. Чистая одежда и снисходительная улыбка. На полу за ним тянулись грязные следы.
- Стихия Вер-Шинн. Доброе утречко, м-м-м?
"Нет, я сейчас не в силах с ним разговаривать", - подумала она.
Он подошёл к окну закрыть ставни.
- Что ты делаешь? - спросила она.
- М-м-м? Разве тебе не отвратительна мысль, что нас увидят вместе? Что могут обо всём догадаться? Ты меня предупреждала об этом раньше. Вот я и хочу тебя защитить. С тобой что-то случилось, м-м-м? Ты выглядишь ужасно.
- Я знаю, что ты сделал.
- Правда? Ну, вообще-то я много чего делаю. Ты о чём именно?
О… как же ей хотелось вырезать с его лица эту дрянную ухмылку и вытянуть из горла этот невыносимый ластпортский акцент. Но она не могла. Проклятье, он превосходный актёр. Какие бы догадки у неё не были, даже самые правдоподобные, они остаются лишь догадками. Никаких доказательств
Бабушка просто убила бы его на месте. А она… почему она так отчаянно пыталась ему доказать, что у неё не всё потеряно?
- Ты был в Чаще, - ответила она. - Когда Рэд застал нас на мосту, я подумала, что это он тогда шуршал в темноте. Но нет. Он дал понять, что всё это время ждал нас там. А, значит, в темноте был ты. Ты и выстрелил в него, чтобы тот дрогнул и пустил кровь. Зачем, Богоград?
- Кровь? - удивился тот. - Ночью? И ты выжила? Должен сказать, тебе крупно повезло. Удивительное дело. Продолжай, что ещё случилось?
Она молчала.
- Я пришёл за долгом. У тебя, вроде, наживы нет, м-м-м? Тогда нам всё же понадобится мой документик. Я принес ещё одну копию, только не благодари. Какая выгодная сделка для нас обоих! Ты что, не согласна?
- У тебя ботинки светятся.
Богоград секунду колебался, потом посмотрел под ноги. Тянувшийся за ним грязный след еле заметно светился голубым. Это была её светомазь.
- Ты шёл за мной, - прошептала она. - Ты был там ночью.
Выражение на его лице стало каким-то неопределённым.
- И что? - он шагнул вперёд.
Стихия отступила назад, упершись в стену, пошарила руками по сторонам, и, наткнувшись на ключ, отперла им дверь за своей спиной.
- О, тайное оружие? - Богоград презрительно усмехнулся. - Арбалет, который ты прячешь в кладовке? Да, я знаю о нём. Ты меня расстроила, Стихия. Ну почему нельзя решать дела цивилизованно?
- Я никогда не подпишу твою бумажку, Богоград, - сказала она, плюнув ему под ноги. - Мне легче умереть, легче покинуть родной дом. Можешь забрать пристанище силой, но я тебе не стану служить. Будь ты проклят, вот и всё, что я скажу. Ты…
- Да заткнись ты!
Он дал ей пощечину. Резко, без эмоций.
- Сколько драматизма. Сколько волнения. Тебе и впрямь подходит твоё имя.
Губу жгло от пощечины. Она облизала её, затем поднесла палец. На нём осталась капля крови.
- Ой как страшно! Брось, мы здесь в безопасности.
- Городской болван, - она стряхнула каплю ему на лицо. - Всегда следуй Простым правилам. Даже когда думаешь, что не нужно. Я не кладовку открывала.
Богоград нахмурил брови, затем посмотрел за открытую дверь. Там находился небольшой алтарь. Алтарь её бабушки, алтарь Господа Поднебесного.
Снизу дверь была покрыта серебром.
За спиной Богограда распахнулась пара багровых глаз, вокруг которых в тусклом свете начал проявлялся угольно-чёрный силуэт. Богоград медленно обернулся.
Страх схватил его за голову, не дав Богограду и крикнуть. Этот Страх был ещё не совсем бесформенным. В силуэте легко угадывалась высокая женщина со строгими чертами лица и вьющимися волосами.
Богоград успел только раскрыть рот, после чего всё его лицо высохло, а глаза сжались в две точки.
- Надо было бежать, - сказала Стихия.
Его череп начал рассыпаться. Тело рухнуло на пол.
- Видишь зеленые глаза - прячься, красные - убегай, - Стихия достала серебряный клинок. - Твои правила, бабушка.
Страх двинулся в её сторону. Мурашки пробежали по спине Стихии, когда она взглянула в мёртвые стеклянные глаза этого матриарха, которого она любила и ненавидела.
- Ненавижу тебя. И благодарю тебя за это чувство.
Она подняла с пола серебряную стрелу и выставила перед собой. Но бабушка не ринулась на неё. Стихия шагнула вбок и стала отгонять Страх. Тот отступал к алтарю, в котором Стихия заперла его несколько лет назад.
Сердце её бешено колотилось. Загнав Страх, она заперла за ним дверь. Каким-то непонятным образом тварь оставила её в покое. Промелькнула мысль, что Страх вспомнил, кем он был раньше. А ещё промелькнуло даже чувство вины за то, что все эти годы она держала его взаперти.
***
Шесть часов спустя Стихия обнаружила убежище Богограда в одной из пещер посреди холмов у Старого моста, где и предполагала его найти. Вокруг убежища была защита из серебра. Она заберёт его себе.
В пещере нашёлся труп Честертона - Богоград оттащил его сюда, пока Страхи отвлеклись на Рэда и Стихию. "Твоя скупость мне наконец-то по душе, Богоград".
Ей предстоит найти другого компаньона для выдачи преступников. Сделать это будет не так-то просто. Стихия вытащила из пещеры труп, закинула на седло лошади и дошла до дороги. Что-то вспомнив, она прошла по ней немного вперёд и обнаружила тело Рэда, вернее то, что от него осталось.
В руке его она нашла клинок бабушки, испещренный и почерневший от битвы, и убрала его в ножны на своём поясе. Затем побрела домой и сбросила труп в подвал за конюшней, куда ещё раньше спрятала останки Богограда.
Вернувшись на кухню, она повесила стрелу, "подаренную" ей Себруки, на место клинка бабушки.
Что ей ответят бастионские власти, когда она объяснит им смерть Богограда? Может, сказать им, что нашла его в таком виде?.. От этой мысли Стихия Вер-шинн улыбнулась.
***
- Да ты, как-никак, счастливчик, дружок, - произнёс Дэгган, потягивая пиво. - Белый Лис больше не сможет тебя побеспокоить.
Худощавый парень, всё ещё настаивавший, что его зовут Эрнест, невольно вжался в стул.
- Как же так вышло, что ты ещё здесь? - спросил Дэгган. - Я успел смотаться в Ластпорт и обратно. Вот уж не ожидал застать тебя.
- Я нанялся к поселенцам, тут неподалеку, - отвечал человек со страусиной шеей. - И, знаешь ли, хорошая работёнка попалась.
- А что ж ты здесь платишь за ночевку?
- Здесь спокойнее. У поселенцев серебра-то нет почти. У них Страхи… расхаживают по комнатам, как у себя дома, - он поёжился от собственных слов.
Дэгган отмахнулся от него и приподнял кружку, приветствуя Стихию, которая проковыляла мимо. Да, хорошая баба. Он обязательно подкатит к ней сегодня, ну может завтра. В ответ на его улыбку она нахмурилась и швырнула перед ним тарелку.
- Я, кажется, зацепил её чем-то, - рассудил он вслух, когда она отошла.
- Тебе придётся поднапрячься, - сказал Эрнест. - В этом месяце уже семеро сделали ей предложение.
- Что?!
- А то. Вознаграждение. За головы Честертона и его бандитов. Ей посчастливилось найти тайник Белого Лиса, а там покоились эти ребята.
Эта новость не сильно понравилась Дэггану, и он переключил внимание на обед. Значит, Белым Лисом был этот пижон Богоград? Бедная Стихия. Каково это женщине наткнуться на обезображенный труп…
- Говорят, Богограду нелегко далась схватка с Честертоном, - сказал Эрнест. - Убив его, он утащил тело в пещеру, но уже не успел добраться до спасительной пыли. Это в духе Лиса - забыть о себе и думать только о наживе. Таких охотников уже и не осталось.
- Пожалуй, - согласился Дэгган, но ему очень не нравилось, что Лис отбросил коньки. О ком теперь травить байки? Не самому же платить за пиво!
За соседним столиком господин в замызганной одежде оторвался от своей тарелки и пьяной походкой направился к выходу, хотя был ещё только полдень.
"Найду, о ком", - Дэгган тряхнул головой и поднял свою кружку:
- За Белого Лиса,
Эрнест чокнулся с ним:
- За последнего ублюдка, которого только видывала Чаща.
- Пусть земля ему будет пухом. И возблагодарим Господа Поднебесного за то, что Лис не нашёл в своей земной жизни времени на нас с тобой.
- Аминь.
- Но, как бы то ни было, Кровавый Кен всё ещё жив-здоров. Опаснейший тип. Тебе остаётся только надеяться, чтоб он тебя не вычислил. И не смотри на меня так невинно. Это же Чаща. Здесь невинных нет - у каждого свой скелет в шкафу…
Узнать о Брендоне Сандерсоне и его творчестве, отблагодарить переводчика данного рассказа, поспособствовать появлению на русском языке других произведений, официальный выход которых в России под большим вопросом, можно на сайте Booktran.ru - иностранная фантастика и фэнтези на русском языке. Анонсы, новинки, переводы. Мы Вас очень ждём!
Присоединяйтесь к нашему сообществу в "Вконтакте". Всё творчество Брендона Сандерсона - новости, обзоры, переводы, обсуждения. Добро пожаловать - vk.com/b.sanderson!