- Со старым Новым годом вас, генерал Сизов, - сказал он сам себе, опустил руку в карман и вытащил никелированный браунинг. Именной, с накладкой рукоятки из слоновой кости, с золотой пластинкой и дарственной надписью на ней. Президентом лично врученный за долгую безупречную службу. Есть ли его вина в том, что в его ведомстве мучилось в неволе столько невинных людей? Нет его вины, не он сажает, он лишь исполняет наказание. Это его работа. А есть ли его вина в том, что русские тюрьмы так ужасны до сих пор? Что в тюрьмах туберкулез, вши, что на зонах процветают паханы, что по-прежнему зэки "опускают" зэков, а начальство смотрит на все это сквозь пальцы, потому и "петухи" там обычное явление. Виноват ли он в том, что люди выходят оттуда не исправленными членами общества, искупившими свою вину, а сломленными или, наоборот, озлобленными? Да, он виноват в этом! Виновен!
Когда в кабинете прогремел выстрел и адъютант здоровым плечом вынес дверь, он увидел опрокинутое навзничь тело своего генерала и большую лужу крови у его головы. А на карте Славянского Союза, или, как дипломатично стали называть страну после присоединения Казахстана - Киевской Руси, продолжающей тревожно мигать лампочками, размашисто было написано толстым красным маркером одно слово: "ИСХОД"…
Разгул криминала в России начался вовсе не с появления "черного нала" и не с демократических послаблений ослабевшей власти. Разгул начался, когда газетчики и телевизионщики стали называть обычных убийц звучным иностранным словом "киллер"…
Главный Мент скатал страницу в комок, со злостью бросил его в мусорную корзину. Вот идиоты, ничего поручить нельзя! "Дать писакам по сусалам" - вовсе не означает "спустить кобеля" на всю демократическую прессу, это лишь команда собрать "материал" на некоторых зарвавшихся журналистов, превратно понявших слова Президента: "Для прессы сегодня не должно быть запретных тем". Да, тема борьбы за правопорядок в стране не закрытая, но очень щепетильная. И подходить к ней надо осторожно. Да, кое-кто кое-где у нас порой честно жить не хочет. Про это даже песенка есть. Но это же не повод лить помои на все ведомство! Вот и ищите этого "кое-кого", вот и пишите о нем, снимайте на камеру, делайте умные рожи и давайте свои дурацкие ироничные комментарии, которые так нравятся спивающейся интеллигенции. Мы что, не отдаем вам на растерзание пойманных на взятках ментов? Каждую неделю даем, вот и рвите их на части. А если он, министр, расскажет завтра общественности, сколько и от кого получает "свободная пресса" за заказные материалы? Вот уж вой поднимется, вот уж заголовки будут: "Душители правды!", "МВД наносит ответный удар!", "Держиморды в погонах!" Правда, у него погон нет, он гражданский министр.
Главный Мент страны открыл папку и стал задумчиво перебирать фотографии с мужчиной в генеральском мундире, лежащим навзничь у большого окна кабинета. Разные ракурсы: справа, слева, вид сверху, крупным планом - голова с дырой в виске. Особо внимательно разглядел фотографию карты с надписью "Исход".
- Исход, будь он неладен, - проговорил Главный Мент, - так я и думал, исход. Бедный Сизарь, а ведь только по осени вместе на охоту ездили…
Он отхлебнул из стакана крепкого чая, ткнул в кнопку селектора.
- Слушаю вас, - немедленно отозвался секретарь.
- Владимир, вы помните, год назад ко мне на прием приходил отец Иоанн из какой-то там пустыни?
- Тот чокнутый монах? Да, конечно.
- Мы как-то помогли ему?
- Мы отправили его домой за счет ведомства.
- Я не об этом, он что-то просил для детей…
- Одну секундочку… - В селекторе явно слышался шорох переворачиваемых бумаг одновременно с щелканьем пальцев по клавиатуре. - Да, в детдом и интернат при монастыре Сергиевой Пустыни направлено сто комплектов армейского обмундирования малых размеров, валенки, армейские одеяла, четыре тонны макарон и круп, натовские сухпайки, присланные по части гуманитарной помощи еще при Ельцине. Кроме того, три контейнера конфискованных у пиратов видеокассет, компакт-дисков, ну и еще по мелочи. Четыре вагона стройматериалов развернули с южного направления, все равно ведь разворовали бы. Ну, в общем-то и все.
- Денег мы им дали?
- Нет, вы же знаете наши порядки и скряг в финуправлении. Но мы по линии МВД оплатили их объявления по всем крупным провинциальным газетам.
- Володя, вы можете прислать мне текст этого объявления?
Из селектора опять зашелестело и защелкало:
- А если минут через десять?
- Хорошо.
Главный Мент нажал кнопку отбоя и задумался. Монах, отец Иоанн. А ведь он тогда как раз и сказал это слово "исход". Да, именно так: "Господь объявит свою волю, и началом будет исход невинных из казематов". Что-то еще очень умное и важное, но Главный Мент не мог вспомнить, что именно. Еще бы, этот чокнутый монах объявился в приемной в самое неподходящее, неудачное время. Неудачнее не придумаешь. Июльский правительственный кризис, хохлы рвутся к портфелям силовых министров Содружества, этот неугомонный Лукашенко кричит: "Дайте мне МВД, и я наведу порядок в стране, как у себя в Беларуси". Вот не добавил бы он это "как в Беларуси", глядишь, и получил бы портфель. А так пусть пока Жириновского в Думе заменяет, а то скучно что-то стало у парламентариев без крепкого словца. Да, тогда кресло под Главным Ментом не просто зашаталось, на одной ножке качалось кресло над пропастью, парламентарии требовали не только его отставки, его крови они хотели, а тут этот монах. Слава Богу, он сдержался и не накричал на него, выслушал, даже дал указание секретарю помочь, чем можно, и сухо распрощался. А монах поклонился на прощание, осенил его крестным знамением и, перед тем как уйти, сказал… Что же он сказал? Ах да: "Успокойся, сын мой, тревоги твои напрасны. Забудь о суете и думай о главном, и я буду молиться за тебя". Черт побери! А ведь прав оказался монах. Не думать о суете! Когда на следующий день Главный Мент вышел на трибуну в Думе и вместо получасового покаянного доклада, который даже репетировал перед зеркалом, просто заявил, что он не держится за это кресло и готов хоть сейчас сдать дела, все испугались Лукашенки и попросили его остаться. Тогда он сказал, что не будет больше церемониться и либеральничать, а будет исполнять свой долг, определенный Конституцией. И все захлопали. Тогда он добавил, что кое-кому из сидящих в этом зале вскоре придется сменить мягкое кресло на жесткие нары, и зал разразился овациями…
Принтер зажужжал и выдал листок с небольшим текстом:
Приют Сергиевой Пустыни с радостью примет всех детей обоего полу любого происхождения до 12 лет, сирот, беспризорных, без опеки.
Если в вашем дворе живет беспризорник - позвоните нам, если вы знаете семью, где дети лишены ласки, голодают, подвергаются побоям, - позвоните нам. Если молодая мать не в силах прокормить ребенка, мы с радостью примем его, если зачавшая во грехе дева боится позора, она может родить у нас тайно и оставить ребенка с сохранением прав на него.
Образование и воспитание духовное, светское и военное. Бесплатно.
Внизу была приписка:
Братья и сестры! Подумаем о будущем России. Будущее страны в ее детях! Да хранит вас Бог!
И номера телефонов.
Главный Мент задумался и снова ткнул в кнопку селектора:
- Володя, вы можете мне подготовить все материалы по этой Сергиевой Пустыни?
- Я как раз занимаюсь этим, - раздалось из динамика, - но в нашей картотеке на них ничего нет.
- Совсем ничего?
- Абсолютно.
- Странно, это ведь беспризорники. Ну, может быть, мелкие кражи, мелкое хулиганство?
- Все чисто, сигналов не поступало.
- А телефоны, что указывались в объявлениях?
- С телефонами вообще странное дело получается. Это телефоны божьих храмов, и не только православных. Есть и евангелисты, мусульмане, католики, иудеи, секты разные.
- Странно, а монах мне показался сугубо православным. Слушай, а это не может быть связано с органами на продажу или с незаконным усыновлением? И финансирование, кто за все это платит, неужели наше народное образование?
- В компьютере данных нет, я попробую запросить красноярское управление, там у них, кажется, главная база.
- Хорошо, и подыщи мне какого-нибудь парня поголовастее, чтобы смог съездить и посмотреть все своими глазами. Ты меня понимаешь?
- Так точно.
- Вот и славненько, - не по уставу ответил Главный Мент и еще раз перечитал объявление. Как-то несуразно написано, нескладно, но что-то в этом есть.
Глава 3
Премьер, Генпрокурор, Главный Мент, министр по делам СМИ, Главный Судья, временно исполняющий обязанности Главного Тюремщика молча сидели за столом и смотрели перед собой, боясь пошевелиться. Пауза явно затянулась, Президент кончиками пальцев тер себе виски уже минут пять, не говоря ни слова. Мучительная, просто ужасная пауза. Кого назовет виновным Президент, в каком ведомстве полетят головы?
- Сколько заключенных вышли из тюрем в процентном соотношении? - наконец спросил Президент, так же глядя прямо перед собой. Эти цифры знали все, но посмотрели на и. о. Главного Тюремщика, он хоть и и.о., все равно ему принимать на себя главный удар:
- От 12 процентов до 21 процента заключенных и подследственных в зависимости от регионов.
- Значит, чуть ли не пятая часть заключенных в наших тюрьмах и колониях - невинные люди?
- Не совсем так, - осмелился высказаться Генпрокурор. - Я понимаю, о чем вы хотели сказать, были, конечно, судебные ошибки, предвзятость, даже подкуп… Но очень много случаев, когда осужденные невинны по справедливости, а не по закону. Яркий пример - Ермолаев, шофер детского спортивного лагеря под Ялтой. Его попросили найти двух девочек, ушедших самовольно купаться. Так вот, их изнасиловали три обкурившихся ублюдка, интернациональная компания: абхазец, осетин и русский. Изнасиловали извращенным способом, бросили в море, сели в свою "девятку". Тут Ермолаев на своем "газоне" бросился в погоню и скинул их в пропасть, все трое всмятку…
- Прям "Калина красная" какая-то, - пробурчал Генпрокурор, - на "газоне" да с парома…
- В "Калине красной" "ЗИЛ" был, - поправил Президент, - продолжайте, я вас слушаю.
- Так вот, - продолжил Генпрокурор, - его осудили за умышленное убийство в состоянии аффекта, семь лет, меньше дать не могли. Теперь он на свободе. Вернее, был на свободе до Исхода, а теперь, ну вы знаете… И подобных случаев немало, особенно по части наркотиков: один папаша - полковник в отставке - расстрелял цыганскую семью, они продавали его позднему сыну наркотики, мальчик умер от передоза…
- Давайте без эмоций. Немного - это сколько конкретно?
- Около трети, тридцать шесть процентов…
- Значит, все равно остается порядка десяти процентов невинных, каждый десятый… И это вы называете судопроизводством? - Президент сурово посмотрел на Главного Судью. - А что в Европе?
- Два - пять процентов, - отозвался Премьер. - В Африке и Азии больше…
- Меня не интересует Африка! Меня не интересует Азия! - твердо сказал Президент. - Меня даже не интересует Америка. Я хочу знать, насколько еще мы сволочнее Европы и сколько еще европейцы будут держать нас за азиатов. Наверное, долго, если даже по этим показателям мы - на уровне Азии.
- Давайте не будем забывать АПО и Поездки, - тут же добавил Генпрокурор.
- А мы и не забываем, - возразил Президент. - Только все, осужденные чрезвычайной системой АПО, давно вышли по амнистии в честь Великого Объединения Славян.
- Но методы…
- Послушайте, уважаемый, - неожиданно жестко сказал Президент, - только не надо думать, что у меня еще молоко на губах не обсохло, и не сосунку учить делам человека, отдавшего работе самого себя.
Генпрокурор вздрогнул, он опять забыл, что Президент самым невероятным образом иногда умеет читать мысли. А Президент продолжал:
- Вы были прекрасным, честным, неподкупным областным прокурором, но только честности и бескорыстия мало, чтобы руководить огромной системой государственного обвинения целой страны. А вы, уважаемый судья, где обещанная система судов присяжных? Почему тормозите? Что, народ у нас не готов? Не надо клеветать на свой народ, у нас прекрасный народ!
- Этот "прекрасный народ" за бутылку зарезать готов! - неожиданно возразил Генпрокурор.
- Что?! - Президент от возмущения чуть не поперхнулся. - Экий вы, батенька, суровый. Трудно вам будет работать на таком посту с такими убеждениями.
Я знаю, что назначение на ваш пост не в моей компетенции, но в условиях чрезвычайного положения… прошу вас сегодня же сдать дела и вплотную заняться реабилитацией невинно осужденных…
В гробовой тишине Генпрокурор встал и собрал со стола свои бумаги…
- Что предлагаете делать с "исходниками"? Кстати, как они там? - продолжил Президент, когда дверь за бывшим Генпрокурором закрылась.
- Пока все спокойно, - просветил новый Главный Тюремщик. - Для них выделены отдельные помещения со свободным режимом, как у "химиков", пока без нарушений. Но все это удивительно негативно отражается на настроениях остального контингента ИТУ. Я боюсь стихийных возмущений. Понимаете, все считают их невиновными, и они… как бы это лучше выразиться. Они страдают безвинно. То есть не в буквальном смысле, а в картинном. Понимаете? Их никто не трогает, никаких шмонов, простите, проверок и обысков, их хорошо кормят, а они ходят с лицами мучеников. Боюсь, многим из них даже нравится быть безвинными жертвами. Опять же иски по возмещению морального и прочих ущербов…
- Ваши конкретные предложения?
- Отпускать!
- Что скажет руководство МВД? Это же более ста тысяч человек. Как это может отразиться на и без того тяжелой ситуации в стране?
Главный Мент раскрыл папку:
- Пока "исходники" ничем не отметились, не считая семейных скандалов. Некоторые жены поспешили со своими осужденными супругами развестись или просто завели себе хахалей, прошу прощения - любовников. Зарегистрированы случаи рукоприкладства, но без летальных исходов.
- И каково ваше мнение?
- Общей обстановки они не ухудшат, к тому же…
- Договаривайте.
- Может быть, это и не моя сфера деятельности, но если откровенно, подавляющее большинство населения считает случившееся знамением господним. И то, что власти снова бросили за решетку людей, освобожденных благодаря божьей воле…
- Благодарю вас, я понял. Премьер?
- Я совершенно согласен с вышесказанным. Предлагаю амнистию.
- Уважаемый Судья, вы все молчите. Каково ваше мнение?
- Признаюсь, мне нелегко говорить, ведь в том, что за решеткой оказалось столько невиновных, есть вина и моего ведомства. Но я не боюсь ответственности, я боюсь прецедента. Что будет со всей системой следствия и судопроизводства, если, решая судьбу человека, обвиняемого, мы будем оглядываться на небеса? Прикажете ввести в судебные коллегии попов?
- Спасибо, я вас тоже понял. - Президент снова начал тереть виски.
- А что говорит по этому поводу официальная церковь? Ну, не только про Исход, а про все эти… как их называют? Про торки?
- Официальная церковь пока осторожничает, - сказал Главный Мент. - Римский папа взял отпуск и теперь днями и ночами молится в храме Гроба Господня. Наши церковники тоже с заявлениями не спешат. Единственное, что они сделали, - начали бить в колокола с началом торков.
- А как они определяют начало?
- Держат при каждой церкви по кающемуся грешнику, как его мутить начинает, так на колокольню и лезут.
- Логично. - Президент оставил свои виски в покое, видимо, принял решение, и сказал: - Не будем прикидываться страусами и зарывать голову в песок, делая вид, что ничего не происходит. Явление имело место, мы должны на явление отреагировать. Сделаем так: объявим амнистию всем "исходникам", намекнем на волю божью, точных цифр амнистированных обнародовать не будем, а то в Европах опять засмеют. По случаю амнистии объявим выходной с народными гуляньями и предложим владыке все-таки определиться с позицией. Теперь министру по делам СМИ, я бы предложил телевизионщикам сделать пару репортажей о продажных милиционерах, судьях, поднимите дело этого шофера Ермакова или как его там. Пусть намекнут, был бы суд присяжных - его бы не осудили так жестко, тут же, как бы между прочим, пусть возьмут интервью у кого-нибудь из Апостолов. Хорошо бы выбрать седого ветерана где-нибудь в деревне на лоне природы, с коровками. Апостолы были суровы, но этого водителя Ермолова, или как его там, оправдали бы…
Параллель 1. ЗАПАХ ЗВЕРЯ
- Гражданин начальник, ну дайте закурить, всего одну сигаретку на всю братву.
- Как же вы меня, уроды, достали! - Дежурный майор укоризненно посмотрел на чумазую мордочку, приникшую к решетке "обезьянника". - Мал еще курить-то.
- Да ладно, мне уже шестнадцать!
- Правда? А заливал, что четырнадцати нет. Если шестнадцать, то пойдешь ты, друг мой, по полной программе, сначала на малолетку, а потом и дальше, на взросляк.
- Да ладно, ты гонишь, начальник, за такую мелочь сейчас не сажают.
- Мелочь, говоришь? Магнитола "Кенвуд", колонки "Сони", насос автоматический, набор гаечных ключей, австрийский, между прочим, домкрат.
- Так это все при задержании взяли! - крикнул паренек. - Мы ж продать не успели…
- А разбитое стекло, вырванная с корнем сигнализация, а сломанный замок на багажнике? Знаешь, на сколько это все тянет? Ты вообще представляешь себе, сколько стекло от новой "ауди" стоит? Прибавь себе вставку, покраску… А ты говоришь - мелочь. Тебя посодют, - добавил мент голосом Папанова, - а ты не воруй. Так-то, гражданин Григорьев Никита Григорьевич, по совокупности материального ущерба это - уже срок. Григорьев, вот ведь какая фамилия у тебя хорошая, как в "Двух капитанах", не читал? Ничего, на зоне библиотеки хорошие, почитаешь еще…
- Ну и ладно, на зоне не хуже, там люди сидят, а здесь - так, дерьмо… - и чумазик плюнул на затоптанный пол милицейского отделения.
- А вот плеваться не надо, а то разозлить меня можешь.
Подросток понял, что курева от дежурного по отделению не дождешься, а потому решил хоть потешить народ в клетке: еще одного пацана - своего подельника по вскрытию машин, такого же чумазого, в зеленых разводах несмываемой краски, трех хмельных хулиганов с ночной дискотеки, угрюмого мужика в наколках, пьяненького интеллигента в шляпе, еще пару сомнительных личностей, оказавшихся не в то время не в том месте.
- А че ты мне, ментяра, сделаешь? Изобьешь, что ли? Так я сразу в травмпункт, побои снимать, я ученый.
- Мы тут тоже не дураки. Так вот, Никита Григорьев, пальцем мы тебя не тронем, пылинки сдувать будем. Проста сегодня поутру придет пострадавшая за похищенными магнитолой и колонками, вот мы и отпустим тебя и подельника твоего с пострадавшей для подсчета стоимости причиненного ущерба.
- Пострадавшая? Баба? Ну и че? Че она мне сделает? Ей же все равно страховку заплатят. А воровать, в натуре, никто не запретит.