Пол еще раз заглянул в окуляр и ничего не увидел - все его тело как будто кололи иголочками. Он понял: соседи убьют друг друга, если он ничего не предпримет.
Тогда Пол кинулся к стенке и замолотил по ней кулаками:
- Мистер Харгер! Перестаньте! Миссис Харгер! Хватит!
- Для Олли из Лавины! - орал ему в ответ Сэм Полуночник. - Для Рут от Карла, который обещает помнить минувший четверг всю жизнь! Для Уилбура от Мэри, которой сегодня одиноко! Оркестр Сотера-Финнегана спрашивает вас: "Детка, что ты творишь с моим сердцем?"
В ту долю секунды, когда диск-жокей умолк, а музыка еще не началась, за стеной расколотили тарелку или горшок. А потом все снова захлестнула волна джаза.
Пол стоял у стенки и дрожал, не в силах ничего предпринять.
- Мистер Харгер! Миссис Харгер! Пожалуйста, хватит!
- Запомните номер! - снова вступил диск-жокей. - Мильтон-девять-три-тысяча!
Мальчик в смятении подбежал к телефону и набрал номер.
- "Ви-джей-си-ди", - сказала оператор.
- Соедините меня, пожалуйста, с Сэмом Полуночником, - попросил Пол.
- Да-да! - прокричал Сэм в трубку. Он что-то жевал и разговаривал с набитым ртом. На заднем плане, в студии, оркестр играл нежную блеющую музыку.
- Можно передать привет?
- Конечно, валяй! Ты, часом, не принадлежишь к какой-нибудь организации, ведущей подрывную деятельность?
Пол задумался.
- Нет, сэр… кажется, нет.
- Тогда валяй.
- От мистера Лемуэля К. Харгера миссис Харгер, - сказал Пол.
- Текст будет? - спросил диск-жокей.
- Я люблю тебя. Давай помиримся и начнем все сначала.
За стенкой раздался истошный женский вопль - даже Сэм его услышал.
- Малыш, у тебя все нормально? Что, предки поссорились? - Пол испугался, что Сэм не станет передавать его привет, если узнает, что Харгеры ему не родственники. - Да, сэр.
- И ты хочешь помирить их, передав привет от папы маме? - уточнил Сэм.
- Да, сэр.
Диск-жокей был растроган.
- Будет сделано, малыш, - прохрипел он в трубку. - Я сделаю все, что в моих силах. Дай Бог, это поможет. Я однажды так спас жизнь одному парню.
- Ух ты, а как? - завороженно спросил Пол.
- Он позвонил и сказал, что застрелится, - ответил Сэм. - А я поставил ему "Синюю птицу счастья". - В трубке раздались короткие гудки.
Пол положил трубку на место. Музыка умолкла, и все волосы на теле Пола встали дыбом. Впервые в жизни он испытал на собственной шкуре фантастическую силу современных средств связи - и пришел в ужас.
- Народ! - сказал Сэм. - Наверное, каждый из нас хоть раз в жизни спрашивал себя, куда катится его жизнь, этот бесценный Божий дар! Может, вы думаете, что раз я такой веселый балабол, то никогда не задаю себе подобных вопросов. Но я задаю, и знаете… порой со мной случается нечто из ряда вон: словно бы ангел небесный шепчет мне на ухо: "Держись, Сэм, держись!"
Народ! - продолжал Сэм. - Сегодня меня попросили помирить двух людей, мужа и жену! Никому не надо объяснять, что семейная жизнь - это вам не рай! В любом браке бывают хорошие времена и тяжелые, когда люди просто не знают, как им жить дальше.
Пол подивился мудрости и жизненному опыту диск-жокея. То, что радио было включено на полную громкость, сыграло ему на руку: Сэм вещал точно правая рука самого Бога.
Когда он для пущего эффекта многозначительно умолк, за стенкой все было тихо. Чудо уже началось.
- Знаете, человеку моей профессии приходится быть музыкантом, философом, психологом и техником одновременно! Вот что я уяснил за годы работы с вами, мои замечательные слушатели: если бы мы все умели засунуть подальше свою гордость и самоуважение, на Земле не стало бы разводов!
За стеной послышалось умиленное воркование. В горле у Пола застрял комок: какую же отличную штуку они провернули с Сэмом!
- Народ! Больше я ничего не скажу о семейной жизни, потому что ничего другого вам знать не надо! А теперь - от мистера Харгера миссис Харгер: "Я люблю тебя! Давай помиримся и начнем все сначала!" - Сэм всхлипнул. - Для вас поет Эрта Китт, песня называется "Какой-то злодей украл свадебный колокол!"
Радио выключили.
Весь мир замер.
Пурпурная волна захлестнула Пола. Детство его кончилось, и он, ошеломленный, стоял на самом краю жизни: увлекательной, захватывающей, полной красок и событий.
За дверью раздался шорох: словно кто-то медленно волочил ноги.
- Итак, - сказал женский голос.
- Шарлотта, - с тревогой проговорил мужской. - Милая, я клянусь…
- "Я люблю тебя, - горько процитировала женщина. - Давай помиримся и начнем все сначала".
- Детка, - в отчаянии воскликнул мужчина, - да это какой-то другой Лемуэль К. Харгер! Иначе и быть не может!
- Значит, хочешь вернуть жену? Что ж, я не буду ей мешать. Пусть получает своего Лемуэля, своего драгоценного муженька!
- Да она сама позвонила на радио! - вставил мужчина.
- Пусть получает своего развратного, лживого, никчемного рыцаря! - не унималась женщина. - Вот только целым она тебя не получит.
- Шарлотта, убери пистолет… Ты пожалеешь, Шарлотта!
- Да мне плевать на тебя, червяк!
Грянуло три выстрела.
Пол выбежал в коридор и врезался в женщину, только что вылетевшую из квартиры Харгеров: крупную блондинку, мягкую и растрепанную, точно неубранная постель.
Они с Полом хором взвизгнули, а в следующий миг она схватила его за шкирку.
- Хочешь конфетку? - спросила она, безумно вращая глазами. - Велосипед?
- Нет, спасибо! - пронзительно выкрикнул Пол. - В другой раз!
- Ты ничего не слышал и не видел, ясно? Знаешь, что бывает с ябедами?
- Да!
Блондинка запустила руку в сумочку, вытащила оттуда надушенную горсть салфеток, шпилек и банкнот.
- Вот! - задыхаясь, сказала она. - Это тебе! И помалкивай, ясно?
Она запихнула все в карман его штанишек, пробуравила его суровым взглядом и выбежала на улицу. Пол ворвался в свою квартиру, залез на кровать и с головой накрылся одеялом. В этой горячей и душной пещере он залился горькими слезами: они с Сэмом Полуночником только что помогли убить человека.
* * *
Очень скоро к дому подошел полицейский и дубинкой постучал в обе двери.
Ошалелый Пол выбрался из своей темной пещеры и открыл дверь. В ту же секунду отворилась и дверь напротив: на пороге стоял мистер Харгер, немного помятый, но целый и невредимый.
- Да, сэр? - сказал Харгер, невысокий лысоватый мужчина с тоненькими усиками. - Чем могу помочь?
- Соседи слышали выстрелы, я зашел проверить.
- Правда? - удивился Харгер и пригладил усики кончиком пальца. - Как странно, я ничего не слышал. - Он строго посмотрел на Пола: - Ты что, опять играл с папиными ружьями?
- Нет-нет, сэр! - в ужасе замотал головой Пол.
- Где твои родители? - спросил его полицейский.
- В кино.
- Ты что, совсем один?
- Да, сэр. Папа сказал, это приключение!
- Простите, что ляпнул про ружья, сэр, - нашелся Харгер. - Никаких выстрелов в доме не было. Стены у нас тонкие как бумага, но я ничего не слышал.
Пол посмотрел на него с благодарностью.
- Ты тоже не слышал, мальчик? - спросил полицейский.
Не успел он ответить, как к дому подкатило такси, из него выбралась крупная озабоченная дама и во всю глотку заорала:
- Лем! Лем, сладкий мой!
Она вломилась в коридор, волоча тяжелый чемодан, которым порвала себе чулки. Она бросила чемодан и кинулась в объятия Харгера.
- Я получила твое послание, дорогой! И последовала совету Сэма Полуночника! Засунула подальше свою гордость и приехала сюда!
- Роза, Роза, моя Розочка… - забормотал Харгер. - Никогда больше меня не бросай!
Они крепко обнялись и так, шатаясь, ушли в свою квартиру.
- Видел, какой у него бардак? - спросил полицейский Пола. - Вот что значит холостяцкая жизнь!
Пока они закрывали дверь, Пол заметил, что Роза очень довольна беспорядком.
- Ты точно не слышал выстрелов? - повторил вопрос полисмен.
Полу почудилось, что смятый шарик из купюр у него в кармане вырос до размеров дыни.
- Точно, сэр, - выдавил он.
И полицейский ушел.
Пол закрыл дверь, прошаркал в свою комнату и плюхнулся на кровать.
Голоса, которые Пол услышал потом, раздавались уже в его квартире - любящие и радостные. Мама пела колыбельную, а папа его раздевал.
- "Аккуратный сын мой Джон, - напевала мама, - спать в штанах улегся он. Снять успел лишь один носок, аккуратный мой сынок!"
Пол открыл глаза.
- Привет, большой мальчик! - сказал ему папа. - Ты лег спать, а раздеться забыл!
- Ну как поживает маленький любитель приключений? - спросила мама.
- Хорошо, - сонно ответил Пол. - Как фильм?
- Он совсем не детский, милый. А вот короткометражка в самом начале тебе бы понравилась. Про хитрых медвежат.
Папа отдал ей штаны Пола, она их встряхнула и аккуратно повесила на спинку стула. Разглаживая складочки, она нащупала в кармане бумажный комок.
- Ох уж мне эти малыши-сорванцы, чего только не найдешь у них в карманах! - лукаво проговорила она. - Прячешь сокровища? Заколдованную лягушку? Волшебный карманный ножик от принцессы фей? - Она погладила комок.
- Он не малыш, а очень даже большой мальчик! - возразил папа. - И давно вырос из сказок про всяких там принцесс.
Мама Пола всплеснула руками.
- Куда ты так торопишься? Я вот увидела, как он спит, и подумала: Боже, как быстро пролетает детство! - Она запустила руку в карман Пола и задумчиво вздохнула. - Малыши совсем не берегут одежду, особенно карманы.
Она вытащила комок и сунула под нос Полу.
- Ну, может, расскажешь мамочке, что это такое? - весело сказала она.
У нее в руке цвела растрепанная хризантема из перепачканных помадой салфеток и купюр в один, пять, десять и двадцать долларов. От цветка исходил терпкий и резкий аромат духов.
Отец Пола принюхался.
- Чем это пахнет? - спросил он.
Мама закатила глаза и ответила:
- Запретами!
1955
Дворцы побогаче
Перевод. Екатерина Романова, 2012.
Семью Маклеллан, Грейс и Джорджа, мы знаем около двух лет. Мы тогда только переехали в деревню, и они были первыми, кто зашел нас поприветствовать.
Я думал, что после первого обмена любезностями в беседе возникнет неловкая пауза, но ничего подобного не случилось. Шустрые и зоркие глазки Грейс мигом нашли тему для многочасового разговора.
- Знаете, ваша гостиная - просто чудо что такое! Из нее можно сделать настоящую конфетку! Правда, Джордж? Ты тоже видишь?
- Ага, - ответил ее муж. - Очень симпатичная.
- Надо только содрать все эти жуткие белые доски со стен, - продолжала Грейс, деловито прищурившись, - и обшить их сосновыми панелями, обработанными олифой с небольшим добавлением умбры. На диван можно сшить красный чехол - яркий, эдакий красный-красный. Понимаете, о чем я?
- Красный-красный? - переспросила Анна, моя жена.
- Да! Не бойтесь ярких цветов.
- Постараюсь, - кивнула Анна.
- А всю ту стену с маленькими безобразными окошками закройте тяжелыми шторами бутылочного цвета. Представили? Получится копия той проблемной гостиной из февральского "Дома и сада". Ну да вы ее помните, конечно.
- Этот номер я, должно быть, пропустила, - ответила Анна. - Был, кстати, август.
- Ой, а может, это было в "Домашнем уюте", милый?
- Так сразу не припомню, - ответил ей муж.
- Дома пролистаю подшивки и мигом ее найду! - Грейс вдруг встала и, не спросив разрешения, начала осмотр дома.
Кочуя из комнаты в комнату, она мимоходом предложила сдать часть мебели в "Армию спасения", обнаружила поддельный антиквариат, одним пожатием плеч уничтожила несколько перегородок и распорядилась первым делом застелить пол в одной комнате желто-зеленым ковром.
- Непременно начните с ковра, - строго проговорила Грейс, - и от него уже пляшите. Ковер превратит весь первый этаж в единое гармоничное целое.
- Гм, - сказала Анна.
- Надеюсь, вы видели статью "Девятнадцать грубых ошибок при выборе ковра" в июньском номере "Красивого дома"?
- Да-да, конечно, - ответила Анна.
- Хорошо. Тогда вам не надо объяснять, как можно испортить весь интерьер, если начать не с ковра. Джордж… Ах, он остался в гостиной!
Краем глаза я успел заметить, что Джордж сидит на диване, глубоко о чем-то задумавшись, но в следующий миг он уже выпрямился и широко улыбнулся.
Я пошел за Грейс и попробовал сменить тему:
- Так, мы сейчас на северной стороне дома. А чей дом стоит с южной?
Грейс всплеснула руками.
- О, я с ними не знакома, это Дженкинсы. Джордж! - кликнула она мужа. - Тут спрашивают про Дженкинсов! - Судя по ее тону, к югу от нас жило очаровательное семейство неимущих.
- Ну… это милые и славные люди, - сказал Джордж.
- О… ты ведь знаешь, какие они! Милые, вот только… - Она засмеялась и покачала головой.
- Только что? - спросил я, мысленно перебирая возможные ответы. Наши соседи - нудисты? Наркоманы? Анархисты? Заводчики хомяков?
- Они въехали в 1945-м, - пояснила Грейс, - и сразу же купили два очень красивых деревянных стула с росписью на спинке. А потом…
- Что? - вопросил я. Пролили на оба стула чернила? Нашли в полой ножке несколько тысячных купюр?
- А потом все. На этом и остановились.
- В смысле? - не поняла Анна.
- В прямом. Начали с двух красивейших расписных стульев, а потом выдохлись. Сдулись.
- А… - протянула моя жена. - Понятно. Какая досада. Вот, значит, что не так с Дженкинсами. Ага!
- Выражаем Дженкинсам наше "фи", - сказал я.
Грейс меня не расслышала. Она продолжала курсировать между столовой и гостиной: всякий раз, входя в гостиную или выходя из нее, она словно огибала некий невидимый предмет - строго в одном и том же месте. Заинтригованный, я встал на это самое место и немного попрыгал: может, половица расшаталась?
Тут в гостиную снова вошла Грейс. Она изумленно посмотрела на меня и охнула.
- Я сделал что-то не то? - спросил я.
- Нет-нет, я просто не ожидала увидеть вас на этом месте.
- Прошу прощения.
- Здесь будет стоять такая чудная скамеечка, знаете, как у сапожников.
Я сделал шаг в сторону и с тревогой наблюдал, как она нагибается над воображаемой скамейкой.
- Один или два ящика мы откроем и посадим в них плющ, - рассказала мне Грейс. - Правда, прелесть? - Она осторожно обогнула скамейку, чтобы не оцарапать ноги о грубое дерево, и прошла к лестнице на второй этаж. - Можно, я туда загляну? - весело спросила она.
- Ни в чем себе не отказывайте, - ответила Анна.
Джордж поднялся с дивана. Он минуту смотрел на лестницу, потом показал нам пустой бокал:
- Можно мне еще немного?
- О, простите, Джордж! Мы заболтались и совсем за вами не ухаживаем. Конечно, угощайтесь! Бутылка в столовой.
Он направился прямиком к бутылке и налил себе на добрых три пальца чистого виски.
- Плитка в ванной совершенно не подходит по цвету к полотенцам, - раздался сверху голос Грейс.
Анна, ходившая за ней по пятам, будто горничная, вяло согласилась.
Джордж поднял бокал, подмигнул и выпил до дна.
- Вы на нее не обижайтесь, она всегда так разговаривает. У вас отличный дом. Мне нравится, и ей тоже.
- Спасибо, Джордж. Приятно слышать.
Анна и Грейс наконец спустились. Вид у Анны был довольно ошалелый.
- Ох уж эти мужчины! - сказала Грейс. - Им все это неинтересно, правда? - Она улыбнулась Анне. - Они не понимают наших увлечений. О чем вы тут разговаривали, пока нас не было?
- Я советовал обернуть деревья обоями и повесить ситцевые шторки на замочные скважины.
- М-м-м-м. Что ж, нам пора домой, милый, - сказала Грейс.
Она ненадолго замерла перед входной дверью.
- У вас тут очень красивые строгие линии, - заметила она. - А вся эта пряничная мишура легко отлетит - один удар долотом, и все. Еще можно затереть ее белой краской - два раза подряд, не дожидаясь, пока высохнет первый слой. Тогда атмосфера в доме станет более уютной, более вашей.
- Огромное спасибо за полезные советы, - сказала Анна.
- У вас и без этого шикарный дом, - вставил Джордж.
- Я не понимаю, откуда берется столько художников-мужчин? - сказала Грейс. - Ни у одного из моих знакомых мужчин нет ничего похожего на художественный вкус.
- Ерунда, - тихо сказал Джордж и вдруг удивил меня, посмотрев на Грейс с искренней любовью и даже ревностью.
- Мы живем в дыре, - мрачно сказала Анна после ухода Маклелланов.
- Да брось, у нас отличный дом!
- Может быть, но нам столько всего еще нужно сделать. Я и не думала раньше. Господи, представляю, какие у них хоромы! Они живут здесь уже пять лет. Представляешь, во что она превратила дом за эти годы? Там, наверное, каждый гвоздик сияет!
- А снаружи выглядит так себе. И вообще, Анна, ты же не такая.
Она потрясла головой, словно приходя в себя.
- Вот именно! Никогда в жизни я не пыталась угнаться за соседями. Но в этой женщине что-то такое есть…
- К черту ее! Давай лучше будем водиться с Дженкинсами.
Анна рассмеялась. Чары Грейс понемногу рассеивались.
- Ты спятил? Хочешь подружиться с обладателями двух жалких стульев? С этими неудачниками?
- Ну, мы им скажем, что согласны дружить, только если они купят к тем стульям диван.
- И не какой-нибудь, а правильный диван. Красный-красный.
- Если они хотят стать нашими друзьями, они не должны бояться ярких цветов. И плясать должны от ковра.
- Это само собой, - решительно кивнула Анна.