- Кушай, моя дорогая. И еще отрезай, не стесняйся.
Несказанное повисло между ними. Стремясь быстрее расставить все точки над i, Вера брякнула, не успев до конца обдумать своего вопроса и решить, стоит ли спрашивать:
- Ирина Матвеевна, почему вы никогда не заходите ко мне домой? Только не говорите, что мне показалось! Вы и в первый день не прошли дальше сеней! Вы хоть когда-нибудь там были?
Улыбка сползла с лица Ирины Матвеевны, взгляд стал затравленным.
- Верочка, может, не стоит…
- Очень даже стоит, - резко перебила ее Вера и моментально устыдилась своего тона. - Извините. Простите меня, пожалуйста! Но поймите, мне нужно знать, видели ли вы там что-нибудь необычное!
- Зачем, милая? Ты сама меня убеждала, что это сплетни и домыслы! Голос пожилой женщины звучал расстроено, и Вере стало неловко.
- Я и сейчас так думаю, - безапелляционно заявила она. - Но мне не дает покоя одна вещь. Свету тоже что-то напугало, когда она зашла в дом. А ведь она впервые здесь оказалась и не могла знать, что про него болтают! И ее дочка увидела нечто. Поэтому я хочу знать: были вы там или нет?
- Хорошо, Верочка, - обреченно сказала Ирина Матвеевна, сознавая, что Вера так просто не отстанет, - если тебе так уж хочется знать… Я была в твоем доме. Всего один раз. И ты совершенно права, больше я туда ни за что не войду.
Вера стиснула зубы, ожидая продолжения.
- Это было, когда Игорь с семьей вернулся сюда. Валя часто забегала ко мне, но сама я к ним не ходила. Как-то не случалось: там маленький ребенок, молодая семья, зачем мешаться? Однажды я сильно поранила руку. Квасила капусту, разрезала вилок и проехалась ножом. Стою, кровища хлещет, чуть в обморок не падаю: не выношу вида крови. Замотала руку полотенцем, на улицу выбежала - Валя в калитку заходит. Увидела меня, к себе потащила, на кухню отвела, стала рану обрабатывать. Промыла, заклеила. Я собралась было уходить, а она говорит: "Ира, ты ведь у меня в первый раз! Посмотри хоть, как мы живем". И повела дом показывать. Почти все обошли, добрались до залы, слышим - на плите у нее зашипело. Она бегом на кухню, а я осталась.
Ирина Матвеевна замолчала. Взяла в руки чашку, подержала на весу и поставила обратно. Шумно, с усилием сглотнула, словно у нее болело горло, перевела дыхание.
- Не знаю, что тебе дальше рассказать, Верочка. Я сама не поняла, что произошло. Просто в один миг все вокруг стало другим. Сначала за окнами потемнело, хотя время было обеденное. А потом воздух изменился - стал сырым, туманным. И сама комната пропала. Меня вроде как подвесили в пустоте: ни пола под ногами, ни стен, ни потолка. Водянистая темень вокруг. Но словно бы живая, теплая. Она шевелилась, дышала, перекатывалась возле меня. Самое ужасное, я напрочь забыла, кто я такая. Зачем сюда пришла? Откуда? Как меня зовут? Пыталась кричать, но звук вылетал из горла и таял. Как будто кричишь под водой. Я оглядывалась, искала кого-нибудь, но повсюду - одно и то же. Это место было похоже… - она заколебалась, - похоже на чрево. Материнскую утробу. Так мне показалось.
- Не знаю, что сказать. - Такого Вера точно не ожидала. - И долго вы пробыли в этой…утробе?
- Мне казалось, долго. Потом послышался далекий звук: будто кто-то кого-то звал. Кричала женщина. Я пыталась повернуться на звук ее голоса, но никак не могла понять, откуда он доносится. Озиралась, прислушивалась, а потом вдруг почувствовала удар. Пощечину. Видимо, потеряла сознание. А когда открыла глаза, все было, как раньше - комната, мебель, свет за окном. И я опять знала, кто я такая. Рядом Валя стоит, плачет. Спрашиваю, это ты меня ударила? Да, говорит. Ей показалось, у меня припадок: я кричала, размахивала руками, вертелась волчком. Валя сказала, что быстро вернулась, только суп с огня сняла. Утверждала, что подошла через мгновение, но я-то знала, что провела в… том месте не меньше часа!
Ирина Матвеевна сидела вся бледная, даже губы побелели. Она дотронулась до Вериного локтя - ладони были ледяные. Вера испугалась, как бы у старушки не случился сердечный приступ, и пожалела, что вынудила ее заново переживать тот день.
- Простите, я не должна была, - виновато заговорила она, но Ирина Матвеевна не стала слушать:
- Подожди, Вера. Помолчи, пожалуйста. - Голос ее внезапно набрал силу, зазвучал требовательно. Должно быть, так она говорила на уроках с нерадивыми учениками. Вера невольно притихла. - Дело не в том, веришь ли ты мне! Это было, и точка! Случилось со мной в твоем доме! Понятия не имею, почему. Ты, думаю, уже поняла, что я образованный, неглупый, вполне адекватный человек, не истеричка и не клуша. Всю жизнь живу одна, не боюсь темных комнат и теней в углах. Не склонна к мистике, даже в Бога уверовала только на старости лет. Да и то, наверное, потому, что боюсь: умру, и все закончится холодной двухметровой ямой. А так хочется, чтобы и после смерти тоже что-то было! Вера, я пытаюсь объяснить, что ни за что не стала бы от нечего делать пичкать тебя деревенскими страшилками!
- Я так никогда не думала!
- Вот и отлично! - отрезала Ирина Матвеевна.
- Мне только хочется найти объяснение! Возможно, с вами случился эпилептический припадок?
- Не думай, что это не приходило мне в голову! Я тогда сильно перепугалась и решила пройти медицинское обследование. Мало ли, что со мной не так! В конце концов, я работала с детьми и не могла рисковать. Так вот уверяю тебя: никаких признаков эпилепсии у меня не нашли. Здоровье, слава богу, оказалось крепкое. Дело было не во мне, а в том месте! Верочка, не знаю, что именно там творится, но что-то точно происходит! Находиться там опасно, рано или поздно ты это поймешь. Даже если все из-за какого-то излучения, то и тогда тебе там делать нечего! Если лучи или поля провоцируют у человека такие жуткие галлюцинации, это не может быть безвредно для здоровья и психики! Зачем искушать судьбу?
Ирина Матвеевна говорила страстно и убедительно, и Вера начала поддаваться ее настроению. Может быть, в доме действительно не все ладно? И Света, и Ксюша чего-то испугались. И она сама видела странности. Но с другой стороны, что теперь делать? Бросить все и уехать? Теперь, когда у нее и работы в городе нет? Она вздохнула и, прервав рассуждения Ирины Матвеевны, произнесла это вслух.
- Я долго думала Верочка, - нимало не поколебавшись, проговорила та, - и решила. Я одинока. Родных и наследников нет. Этот дом оставить было некому. Но теперь все изменилось, у меня появилась ты. Славный и милый человечек, к тому же внучка единственного мужчины, которого я любила в своей жизни. Почему бы мне не сделать для тебя такую малость? Напишу дарственную или завещание - у меня приятельница в администрации, она подскажет, как лучше. Прямо завтра и пойду. Жить мы уже сейчас можем вдвоем, а после моей смерти тебе тем более не нужно связываться с толмачевским домом, пусть себе стоит! Договорились?
Вера потеряла дар речи. Ирина Матвеевна, посторонний человек, собиралась сделать для нее то, что не всегда сделает близкий родственник. Любимый муж выгнал ее, как собаку, а эта чужая женщина готова поселить у себя и подарить свой дом! Слов не было, Вера спрятала лицо в ладони и расплакалась.
Они сидели за столом еще долго. Плакали, обнявшись, разговаривали обо всем на свете. Вера рассказывала про свою жизнь с Маратом, про маму, про бедную Светку, про работу и даже про то, как ей хочется иметь мужа и детей. Ирина Матвеевна слушала, сочувствовала, гладила Веру по голове. Наконец, когда все слезы были выплаканы, а разговоры переговорены, она ушла к себе, отказавшись (сама не понимая почему) от предложения опять остаться ночевать.
Ирина Матвеевна долго смотрела на окна толмачевского дома. Дождалась, пока Вера зажжет свет, а потом погасит его, устраиваясь спать. Тихонько вздохнула и тоже отправилась в спальню. Как хорошо, что Верочка согласилась на ее предложение. "Теперь все наладится", - успокоено подумала она.
Глава 14
Вера проснулась с тяжелой головой. Встала как никогда поздно, почти в полдень, но все равно чувствовала себя невыспавшейся, усталой и разбитой. Еле ползала по дому, кое-как заправила кровать и потащилась готовить завтрак. Больше по привычке: есть совершенно не хотелось. Похоже, ночью ей что-то снилось, но вспомнить, что именно, не удавалось.
Яичница пригорела, и ее пришлось выбросить. Ожесточенно отскребая сковороду, Вера услышала, как хлопнула калитка. Кто-то вошел во двор, но она не успела разглядеть гостя. Наверное, Ирина Матвеевна, подумала Вера и отправилась открывать дверь, наспех вытирая руки кухонным полотенцем.
Однако она ошиблась. На деревянной лавке, чинно сложив на коленях морщинистые руки, сидела Мария Сергеевна Емельянова. Вера растерялась и шагнула вперед, попытавшись улыбнуться.
- Доброе утро…то есть, день. Я вчера поздно легла и только что встала. А вы ко мне? - глупо спросила она, не зная, что сказать и как себя вести.
- Здравствуй, - без намека на улыбку вымолвила Мария Сергеевна, пристально разглядывая Веру. Потом указала на место возле себя:
- Садись. Разговор есть.
- Разговор? Какой разговор? - Вера удивилась, но присела на лавочку.
- Ты собралась остаться в Корчах и работать в местной школе, - прокурорским тоном сказала старуха. Вера ощутила глухое раздражение.
- Все верно, - с некоторым вызовом ответила она, - но вам-то что до этого?
- Выходит, есть что, - отрубила Емельянова. - Я пришла сказать: делать тебе здесь нечего. Уезжай как можно быстрее. Лучше прямо сегодня. Сейчас же.
Вера опешила. Невольно она отметила, что Мария Сергеевна сегодня как-то странно говорит. И тут же поняла: из речи старухи Емельяновой диковинным образом исчезло яканье, а вместе с ним - все эти "чяво", "денисси" и "таперича". К тому же лексикон существенно обогатился.
- Сегодня вы говорите по-другому!
- По-другому? - переспросила Мария Сергеевна.
- Правильно, - пояснила Вера, - а не как необразованная бабка из глухой деревни.
- Я и есть бабка из глухой деревни, - усмехнулась Емельянова, - только образованная. Инженер-энергетик, чтоб ты знала. Правда, по специальности почти не довелось работать: детей растила. А почему говорила с тобой так… В первый день - проверяла. Вдруг испугаешься, сбежишь. А потом… ладно, это к делу не относится. Считай, что забавлялась.
Мария Сергеевна помолчала, пожевала губами. Вера тоже ничего не говорила, обдумывая услышанное.
- Так уедешь? - деловито осведомилась старуха.
- Послушайте, нельзя же так! - не выдержала Вера. - Почему вы меня гоните, чем я вам не угодила? Это мой дом, я имею право здесь жить!
- Право имеешь, - легко согласилась Емельянова, - а возможности - нет. Если останешься, смертей будет еще больше.
- Каких смертей? - опешила Вера.
- Дурочкой прикидываешься? - снова принимаясь сверлить Веру взглядом, гаркнула Мария Сергеевна. - А Юлька? Ты ведь на ее место пристраиваешься! А подружка твоя?
- Я-то здесь при чем? - закричала Вера, вскакивая со скамейки. - Что вы несете? Может, скажете, я их убила?
- Не ори, - строго сказала Мария Сергеевна, - сядь. Я не говорю, что ты убила. Но умерли они из-за тебя.
Вера рассвирепела окончательно.
- Вот что, уважаемая! Вы, конечно, пожилой человек и все такое, но это не дает вам права являться сюда и оскорблять меня. Или прекратите пороть чушь или убирайтесь!
- Все сказала? - невозмутимо спросила Мария Сергеевна. Верины слова не произвели на нее никакого впечатления. - Что ж, попробую тебе кое-что объяснить. Я всегда знала: рано или поздно ты здесь появишься. Дом позовет тебя. И с твоим появлением это место снова станет опасным. Я надеялась, что этого не случится, но мои надежды не оправдались. Поэтому ты должна покинуть Корчи. Вот и все.
- И только-то?! Неужели? - ернически отозвалась Вера. - Думаете, я брошусь собирать вещи только потому, что ваши надежды не оправдались? Вы просто ненормальная, вот вы кто!
- Я не более сумасшедшая, чем ты, девочка! Не ври сама себе! - Голос старухи звучал холодно и властно. - Ты напугана и уже о многом догадываешься. Тебе нельзя здесь находиться.
- Послушайте, все только и делают, что говорят: я не должна была сюда приезжать! - Вера поняла, что возмущением суровую старуху не пронять, и заговорила примирительным тоном. - Кажется, я поняла, в чем дело, Ирина Матвеевна рассказала мне. В этом доме умерло много людей, моих родственников, но ведь люди всегда умирают! Да, в их смертях было нечто необычное, и поэтому вы считаете, что мне нужно уехать? Думаете, у этого места дурная энергетика? Или здесь живут привидения?
- Про привидения мне ничего не известно.
- Вот видите! Значит, бояться нечего. - Вера старалась говорить с Емельяновой ласково, успокаивающе. Та заметила и усмехнулась.
- Я ведь уже сказала тебе: с головой у меня все в порядке! Уезжай. Сегодня же, - упрямо произнесла Мария Сергеевна.
Вера устала пререкаться. Ей хотелось, чтобы назойливая старуха убралась куда подальше.
- Я и так скоро перееду. Ирина Матвеевна тоже считает, что мне не стоит жить здесь, и предлагает переехать к ней. Я согласилась. А теперь оставьте меня в покое.
Она повернулась к старухе спиной и собралась уйти в дом. Емельянова сидела как приклеенная, не двигалась с места.
- Теперь-то что? - сердито спросила Вера.
- Ирина - добрая женщина, - игнорируя вопрос, печально произнесла старуха, - всегда такой была. Только это уже не поможет. Если ты останешься в Корчах, неважно, в своем доме или каком другом, ничего не изменится. Поздно. Это место почуяло тебя и не отпустит. Оно уже начало прельщать! Стало убивать, чтобы ты осталась! Оно опутывает тебя и загоняет в угол, обрубает концы. Послушай меня: уезжай! Пока еще можешь.
Мария Сергеевна почти умоляла Веру, и той стало жутко от ее слов. Она медленно подошла к старухе и с трудом выговорила похолодевшими губами:
- Зачем? Зачем я ему? Что оно такое?
Но Емельянова больше не произнесла ни слова. Она с трудом поднялась с лавки, пересекла двор и вышла на улицу, ни разу не обернувшись.
Вера вернулась в дом, едва волоча ставшие слабыми и непослушными ноги. Что происходит? О чем болтает эта юродивая? Наверное, у старухи какое-то психическое заболевание. Двинулась на местных россказнях и пристает к людям. То говорит как неотесанная полуграмотная бабка, то вещает тоном оракула. То кликушествует, то рубит фразы на манер героев крутого боевика.
Но думать об этом не хотелось. Лечь бы и уснуть, больше ничего не надо. Однако сначала, напомнила она себе, нужно позвонить Марату. Вера еще на днях собиралась поговорить с бывшим мужем, да все откладывала. Ей нужны были кое-какие вещи: микроволновка, ноутбук, который Марат подарил ей на прошлый день рождения, маленький телевизор, что стоял у них на кухне. Здешний был совсем уж древним.
Вера решительно взялась за телефон.
- Слушаю, - настороженно ответил бывший муж.
- Привет, Марат. Можешь говорить?
- Могу. Как дела?
- Странно, что тебя это интересует, - не удержалась она.
- Конечно, интересует! Мы не чужие друг другу!
- Мило, что ты об этом вспомнил, - ядовито бросила она.
- Послушай, я знаю про Свету, - Марат говорил тихо и несмело. Совсем не так, как обычно. - Ты, наверное, очень переживаешь…
- Да уж, наверное! - ершисто перебила Вера. - А ты как думал? Ладно, твое фальшивое сочувствие мне ни к чему. Звоню потому, что хочу забрать вещи.
- Конечно, - поспешно отозвался он, - я сложил все в большую сумку, помнишь мы…
- Помню, - она снова не дала ему договорить. - Но мне нужна микроволновка, а еще телевизор с кухни и ноутбук. Надеюсь, не будешь против? Или ты и на этот случай запасся мамочкиной распиской?
- Пожалуйста, Вера! Что ты говоришь! - запротестовал Марат.
"Решил, что отделался малой кровью! Обрадовался, что не претендую на музыкальный центр, холодильник или стиральную машину".
- Еще бы ты возражал, - произнесла она, - приеду завтра, до обеда. Будешь дома?
- А сегодня тебе неудобно?
- Нет, - отрезала она, - я живу за городом, и мне сложно добираться домой во второй половине дня.
- Где ты живешь?
- Тебя не касается! - выпалила Вера.
- Ты живешь …одна? - продолжал настойчиво выспрашивать Марат.
- Тебя интересует, не нашла ли я мужика? - грубовато бросила она, чувствуя, что на глазах закипают слезы. - Хоть это и не твое дело, отвечу: нет! Я не такая всеядная, как ты!
- Не надо так, Вера, - попросил Марат, - я… я скучаю. Мне плохо без тебя! Прости меня, я вел себя как последний дурак. И скотина.
- Вот как? - холодно осведомилась она.
- Я тебе соврал. Нет у меня никакой расписки. Просто разозлился, что ты так легко решила бросить меня, вот и брякнул, хотел тебя остановить. Вер, я… такого наговорил! Мне стыдно, и… Может, ты вернешься, и мы начнем сначала?
У нее перехватило дыхание. Колени подогнулись, и она бухнулась на кровать, возле которой стояла. Сердце билось где-то в горле, кровь прилила к лицу. Внезапно Вера осознала, насколько велико было ее желание вернуться. Как отчаянно ждала она его раскаяния, как сильно надеялась, что Марат скажет все то, что произнес сейчас.
Захотелось сказать, что она тоже скучает и тоскует, что ей надоело играть в независимую женщину. Она устала от одиночества, от этого дома, ненормальных сельчан с их дикими сказками. Желание закричать мужу "Приезжай и забери меня отсюда прямо сейчас!" было настолько сильным, что ей пришлось стиснуть зубы.
Огромным усилием воли Вера подавила рвавшиеся наружу слова и чувства. Успокойся, одернула она себя. Нужно все хорошенько осмыслить. Убедиться, что Марат не лжет. Разобраться в себе, увериться, что этот порыв - не минутная слабость.
- Почему ты молчишь? - немного испуганно спросил Марат, не дождавшись ответа. - Знаю, ты не можешь меня простить вот так, за одну минуту. Но я тебе докажу! Вера, давай поженимся! Выходи за меня! Я люблю тебя, мне больше никто не нужен. И квартиру мы перепишем на твое имя. Завтра же пойдем и перепишем! Теперь ты мне веришь? Вера! - позвал он.
- Я слышу, Марат, - прерывистым голосом отозвалась она, - мне просто сложно… переварить это. Почему ты не звонил? Мне казалось, ты и думать обо мне забыл.
- Я постоянно о тебе думал! Только не мог решиться. Боялся, не станешь слушать. А тут вдруг ты сама звонишь! Так ты приедешь?
- Хорошо, мы поговорим, все обсудим, - как можно сдержаннее отозвалась она. - Я приеду завтра, часов в одиннадцать.
- Договорились! - обрадованно сказал Марат. - Буду ждать.
- Ну, тогда пока.
- Целую тебя.
- Пока, - повторила Вера и с улыбкой нажала кнопку отбоя.
Легла, раскинув руки, и уставилась в потолок. Она всегда сознавала, что не переставала любить мужа, хотя и надеялась, что это чувство с годами пройдет. А теперь, выходит, нет нужды вытравливать его из сердца?..