- Неприятная ситуация. - Он пригубил зеленую жидкость. Чай был отвратительный, но Габриель выиграл пару секунд, чтобы прийти в себя. - Вам следует обратиться в полицию.
- Ерунда, сами разберемся, - улыбнулась Морриган с легким презрением и потянулась, как кошка. - Пойду приму горячий душ. - Она снова потянулась. - Прыжок был великолепный. Риск, как ничто другое, заставляет ощутить полноту жизни, верно?
Габриель неопределенно хмыкнул.
- Судя по всему, вы не разделяете моего мнения.
- Гадать "получится - не получится, взлечу или разобьюсь" - не мой принцип.
- То есть? - нахмурилась Морриган.
- Мысль о том, что рискованный выход за границы своих возможностей заставляет острее чувствовать жизнь, кажется мне глупой. И если честно, немного избитой.
Видимо, он зашел слишком далеко. Глаза Морриган превратились в синий лед.
- Что вы делаете в субботу утром?
- В субботу?
- Да. Не хотите прыгнуть вместе со мной? Испробовать на себе мой принцип "получится - не получится"?
Несколько секунд Габриель недоуменно таращился на Морриган. Он хотел вовлечь ее в шутливую дискуссию и уж никак не рассчитывал, что она бросит ему вызов на дуэль. У него нет ни малейшего желания кувыркаться в воздухе на резинке, привязанной к ноге. Даже Фрэнки согласилась бы с ним, что это далеко выходит за рамки служебного долга.
Сестры Монк внимательно смотрели на него. Под немигающим взглядом двух пар глаз - синих и зеленых - Габриель чувствовал себя насекомым, наколотым на доску в коллекции энтомолога-любителя. Интуиция подсказывала ему, что возможность еще раз прийти в этот дом будет зависеть от его теперешнего ответа. Он набрал в грудь побольше воздуха и произнес:
- Неплохой план.
- Отлично.
Морриган бросила быстрый взгляд на Минналуш, и Габриелю показалось, будто сестры без слов о чем-то договорились.
- Решено. - Морриган встала из-за стола. - Встречаемся на мосту Челси в субботу, в девять утра.
- Хорошо, - кивнул Габриель.
В дверях она обернулась:
- И не волнуйтесь. - Ее синие глаза сверкнули. - Со мной не пропадете.
* * *
Чтобы восстановить душевный комфорт, он приготовил на ужин сосиски и картофельное пюре. Вину Габриель предпочел светлое пиво, хоть и не очень любил этот напиток. За едой он рассеянно пролистывал научные работы Минналуш, которые распечатал для него Исидор. Сплошная тарабарщина, думал Габриель и мотал головой, с трудом продираясь сквозь сложный язык описаний и заумные расчеты. Тем не менее, насколько он понял, основная гипотеза была на удивление простой и ненаучной. Память, утверждала Минналуш Монк, - это признак, отличающий человека от его собратьев из животного мира. Возможности человеческого духа неразрывно связаны со способностью индивида к запоминанию. Вместе с тем автор предостерегала:
Наш мозг обленился. Мы постепенно утрачиваем искусство запоминания; наша долгосрочная память угасает. Вместо того чтобы тренировать природную способность к запоминанию, как это делали наши предки, мы полагаемся на современные технологии - Интернет, телевидение, копировальные устройства - и используем их в качестве опоры слабеющему навыку удерживать в памяти факты и события. Мы научились скользить по верхам, мы разучились запоминать.
Мы избрали этот путь на свой собственный риск. В отсутствие крепкой памяти нам недостает мастерства управлять бурной Вселенной, в которой мы живем. Без гибкой памяти мы не способны устанавливать связи между различными идеями и понятиями.
Более того, мы рискуем утратить наши души. Память - божественна. Память - та небесная искра, которую Господь вдохнул в человека.
Неудивительно, что коллеги в пух и прах разнесли теорию Минналуш, усмехнулся Габриель, закрывая папку. Гипотеза, в которой фигурирует концепция духа и души, не говоря уж о божественных искрах, едва ли будет серьезно воспринята в научных кругах. Минналуш Монк посягнула на запретные темы.
Так, хватит. Пускай ее теории не лишены своеобразного очарования, но вряд ли они имеют отношение к Роберту Уиттингтону и его прискорбной кончине. Габриель отложил папку.
Включив посудомоечную машину, он приготовил себе капуччино и перенес чашку на письменный стол, откуда тоже были видны огоньки на другом берегу реки. Пора набросать хоть какие-нибудь заметки, привести в порядок мысли. Габриель уселся на вращающийся стул и открыл ноутбук.
Уиттингтон-младший был превосходным художником. С утра Габриель пытался выяснить, входил ли Роберт в число постоянных членов общества "Вино жизни", однако администрация клуба соблюдала политику строгой конфиденциальности и не предоставляла подобных сведений. Разумеется, Габриеля это не остановило. Без всякого труда он взломал базу данных клуба, и, конечно, его подозрения подтвердились: в течение последних трех лет Робби Уиттингтон был членом общества.
Габриель занес пальцы над клавиатурой и напечатал:
Общество "Вино жизни". Роберт встречается с Минналуш?
Минналуш = математика + философия. Продает маски. Натурщица.
Морриган = защитница окружающей среды.
Ищет дополнительные источники острых ощущений.
Сестры Монк = алхимия.
Потомки Джона Ди, алхимика эпохи королевы Елизаветы и создателя иероглифической монады.
Главная цель исследований Ди: трансформация личности.
Интересы Робби: те же. Нить, связывающая его с сестрами?
Пауза. Габриель почти не сомневался, что во время "скачка" видел одну из сестер Монк. Но которую?
Женщина с кулоном в виде буквы "М". Минналуш или Морриган?
Женщина в маске. Маска = Минналуш?
Что еще? На плече у незнакомки сидел ворон. Та же самая птица летела за ним, когда он путешествовал по дому с множеством дверей. Ясности эта деталь не прибавляла, но на всякий случай Габриель сделал пометку:
Ворон.
Повязка на запястье цеплялась за клавиатуру и мешала печатать. Он охотно бы ее снял, но царапины, оставленные Бруно, сильно воспалились, и вместо легкого зуда - признака постепенного заживления - Габриель испытывал жгучую, саднящую боль. Вспомнив про кота, он нахмурился.
Кот. Назван в честь Джордано Бруно, ученого и мученика, сожженного на костре.
Два файла защищены паролем.
"Ай-би-эм" = Дневник.
"Макинтош" = "Ключ Прометея".
Разработать план доступа к обоим компьютерам.
Габриель откинулся на спинку стула и пробежал глазами написанное. Н-да, не впечатляет. Он ничуть не приблизился к ответу на вопрос, как и почему был убит Роберт Уиттингтон, а главное - кто это сделал.
Убийца = Минналуш или Морриган?
Он задержал палец на клавише с вопросительным знаком, и цепочка вопросов, протянувшихся вслед за первым символом, стала для него своеобразным призывом к действию.
Убийца = Минналуш или Морриган????????
Несколько мгновений Габриель невидящим взором смотрел на экран. В какой-то момент он словно издалека услышал звук автомобильного клаксона, взрыв смеха с набережной под окнами и вдруг почувствовал на себе чей-то взгляд.
Глаза.
Сердце заколотилось, он рывком развернулся на стуле и увидел перед собой выпуклые глазницы маски, которую ему дала Минналуш.
Черт! Габриель провел рукой по лбу. Он ведь сам повесил маску всего пару часов назад. Вообще-то отличная маска и хорошо смотрится рядом с тканой стенной драпировкой племени шува, которую он привез из Кении.
Поколебавшись, Габриель встал и приблизился к стене. В сравнении с другими масками эта выглядела вполне дружелюбно. Ему не нравилась только узкая щель рта, растянутого в подобии недоброй улыбки, отчего казалось, будто маска над ним насмехается. Вот тебе! Он легонько стукнул деревянное лицо костяшками пальцев.
Теперь, когда сердцебиение унялось, он вдруг ощутил усталость. Хватит на сегодня. Завтра, однако, надо будет поговорить с Исидором и спланировать дальнейшие шаги в деле "Питтипэтс". Негоже пренебрегать работой ради игры в Шерлока Холмса.
У двери Габриель остановился и выключил свет. Комната погрузилась во тьму. Во мраке светился лишь прямоугольник дисплея, на белом фоне ярко выделялись черные буквы:
Убийца = Минналуш или Морриган????????
29 июня
Удача! Кажется, мы нашли нового героя нашей игры. Он - полная противоположность Р. Вынуждена признать, М. права: у Р. не хватило сил, он не оправдал надежд. Одно знаю наверняка: с Г. все будет иначе. На сей раз перед нами не доверчивая, невинная душа, а ироничная, критически мыслящая личность…
Вне всяких сомнений, он горяч и страстен. И даже внешне похож на искателя приключений, современного конкистадора. Вот он стоит на носу гордого парусника с кинжалом в зубах, готовый грабить и жечь!
В данном случае мы имеем дело с явным проявлением нарциссизма, причем налицо не только обычное честолюбие, но также тщеславие разума - глубочайшая самоуверенность, убежденность в своей победе над любым соперником.
Хочется верить, что за этой чересчур привлекательной внешностью не скрывается посредственность.
Тем не менее, по всем признакам, мы не ошиблись с выбором. Он любит рисковать, а по профессии - вор, и не просто вор, а компьютерный взломщик. Как говорит М., о более подходящем кандидате нельзя было и мечтать. Человек, который ежедневно погружается в информационную среду, но при этом знание для него - не более чем обменная валюта.
Мы можем это изменить. М. и я отправим его в путешествие, проведем по пути к звездам.
Готов ли он? Справится ли? Возможно, в субботу узнаем поточнее.
ГЛАВА 10
Суббота. Прекрасное утро - голубое небо, легкий ветерок. Посетители кофейни "Старбакс", куда Габриель заглянул, чтобы купить пару бутербродов, безмятежно прихлебывали кофе и хрустели печеньем. Ни одной угрюмой физиономии, кругом радостные, улыбающиеся лица, и лишь он - исключение из общей массы. Габриель еле волочил ноги, настроение у него было препаршивое. Он изо всех сил старался держать себя в руках. Сегодня - день "Ч". Совсем скоро он испытает восторг от прыжка на "тарзанке". Слово "тарзанка" звучит так невинно - можно предположить, что это какая-нибудь легкая детская забава. Только вот примерно через полчаса он с криком "ура" вниз головой полетит в Темзу, а высота там такая, что ой-ей-ей. Скажете, детская игра?
Габриель повернул "ягуар" в сторону моста Челси. Наверное, у него помутился рассудок, когда он согласился на эту авантюру. Сегодня он умрет, несмотря на обещание Морриган Монк позаботиться о нем. Кстати, только сейчас его осенило: вполне возможно, что женщина, которая спровоцировала его на попытку поиграть в Икара, и есть убийца несчастного Роберта Уиттингтона. Замечательная мысль! И как это раньше не пришло ему в голову?
Мисс Монк уже ждала его, одетая в обтягивающие леггинсы и белоснежную футболку с глубоким вырезом. На левой груди была видна миниатюрная татуировка с тем же рисунком, который украшал поясницу ее сестры. Габриель счел эту деталь очень сексуальной, хотя излишняя страсть сестер к изображению монады начала слегка его раздражать. Черные волосы Морриган были опять стянуты в высокий хвост, а глаза казались еще синее, чем прежде.
- Доброе утро, - кивнула она. - Все-таки пришли.
- Ну да. Разве я не обещал?
- Обещали. - Морриган пожала плечами и улыбнулась. - Кстати, у вас превосходная машина.
- Спасибо.
Габриель обратил внимание на странное приспособление, что-то вроде клетки, которая стояла у подножия светло-синего крана, уходившего в заоблачную высь.
Морриган проследила за его взором:
- Триста футов. Впечатлений хватит надолго.
- Угу, - промычал Габриель. Он хотел блеснуть находчивым ответом, но его остроумие куда-то подевалось.
- Ладно, пора начинать. Нужно поговорить с Уэйном, спросить, когда подойдет наша очередь.
Морриган указала на небольшую толпу возле клетки; на лицах участников аттракциона можно было наблюдать весь спектр эмоций, от нескрываемого страха до откровенного самолюбования в стиле "поглядите, как я крут". Впереди стоял болезненно-худой мужчина в крошечных красных плавках; он разговаривал с блондином, одетым в комбинезон с надписью "Инструктор".
Габриель перевел взгляд на Морриган, и на него накатила новая волна дурных предчувствий.
- Почему тот человек в плавках? Я упаду в воду?
- Нет-нет, - успокоила его Морриган, но в ее глазах блеснул опасный огонек. - В воду мы не окунаемся. Не волнуйтесь, намокнуть не успеете. Этому парню просто захотелось покрасоваться в модных трусах. Здесь одеваются по-всякому. Однажды я видела девушку, которая прыгала в свадебном платье, а в другой раз - мужчину в смирительной рубашке.
- Что ж, направление мыслей верное.
- Бросьте. - Глаза Морриган сверкнули еще ярче. - Вам понравится, вот увидите.
К ним подошел инструктор, при виде Морриган просиявший улыбкой. Он говорил с австралийским акцентом и какой-то чудной интонацией, как будто заканчивал каждую реплику восклицательным знаком:
- Морриган! Пойдешь без очереди! Это и есть твой счастливый напарник? - Рукопожатие сокрушительной силы и еще одна ослепительно мятная улыбка. - Отлично! Не пожалеешь! Морриган, куколка! Наверху сейчас никого! Ты сама обвяжешь его веревками, да! - Слушать этот живой рупор было невозможно.
- Да, конечно. - Морриган одарила инструктора не менее обворожительной улыбкой. - Я все сделаю. - Обернувшись к Габриелю, она пояснила: - Мы с Уэйном знакомы тысячу лет. В Австралии вместе занимались бейс-джампингом.
Бейс-джампинг. И этот факт она упомянула так сухо, вскользь. Теперь понятно, почему прыжки на "тарзанке" для нее ерунда. У Габриеля был друг, который тоже прыгал с парашютом с мостов, небоскребов и антенн. Однажды парашют не раскрылся, и приятель Габриеля ударился о стенку дамбы, с которой прыгал. В бейс-джампинге использование запасного парашюта в экстренной ситуации не предусмотрено, на это просто нет времени. Его друг погиб через три секунды после того, как заклинило парашют. Если эта леди увлекается бейс-джампингом, значит, она ищет оригинальный способ самоубийства.
Габриель глубоко вздохнул и постарался отогнать мысли о разбитых в лепешку телах, со свистом рассекающих воздух.
- Что теперь? - осведомился он.
- Последняя возможность посетить туалет, - иронически изогнула бровь Морриган.
Он сглотнул, пытаясь сохранять достоинство.
- Спасибо, мне не надо.
- Хорошо. Сколько вы весите?
- Что?
- Вес, - нетерпеливо повторила Морриган. - Сколько в вас килограммов?
- А-а. Восемьдесят шесть.
Пусть лучше она думает, что он толстоват, нежели Габриель из стеснения солжет, ведь его жизнь сейчас зависит от того, выдержит ли веревка.
- Ясно. Ваша - зеленая, моя - оранжевая. - Поймав недоуменный взгляд Габриеля, Морриган объяснила: - Разные цвета веревок соответствуют различным весовым категориям.
- Вы тоже собираетесь прыгать?
- Да. - Она медленно улыбнулась. - Я решила, неплохо бы нам прыгнуть в тандеме. Ну понимаете, все-таки вы в первый раз… Будет лучше, если я, так сказать, подержу вас за руку.
Прыжок в тандеме. И как это, интересно, делается? Воображение почему-то рисовало Габриелю полет к земле с раскинутыми, словно крылья, руками. Картина, где он летит, отчаянно цепляясь за подругу, выглядела менее героической.
Клетка на самом деле являлась корзиной и, как выяснилось, средством транспортировки на верхнюю площадку крана. Габриель с опаской ступил внутрь. Устройство казалось хлипким, хотя сейчас, наверное, он счел бы надежной опорой только земную твердь.
Корзина медленно поползла вверх.
- Итак, приступим, - бодро заговорила Морриган. - Я знаю, вы изрядно волнуетесь, но прыжки на "тарзанке" вовсе не так опасны. Все будет происходить следующим образом: первая часть прыжка наиболее напряженная. Во время падения ваша скорость за несколько секунд возрастет с нуля до пятидесяти миль в час, потом начнет постепенно уменьшаться, пока амплитуда не достигнет максимума, и опять увеличиваться. Несколько затухающих колебаний, и кран благополучно опустит вас на матушку-землю.
- Заключительный этап нравится мне больше всего.
- Уверяю вас, беспокоиться не о чем. Во-первых, проводится очень тщательная проверка техники безопасности, и, во-вторых, я буду рядом. - Морриган ехидно улыбнулась. - Гарантирую полный восторг. Для парня, с которым я прыгала в тандеме до вас, это стало поворотным пунктом в жизни.
- В каком смысле?
- После прыжка у него полностью изменилось мировоззрение. Он понял, что, избегая риска, человек может никогда не узнать предела своих возможностей, а не изведав предела своих возможностей, нельзя познать себя самого. Как сказал поэт, не нужно становиться коллекционером бабочек, лучше быть бабочкой.
- Как тонко подмечено. Тот парень до сих пор прыгает?
В глазах Морриган промелькнуло непонятное выражение.
- Нет.
- А кем он был?
- Робби? Просто приятелем.
Морриган резко отвернулась.
И, слава богу, подумал Габриель, потому что изобразить безразличие он бы не сумел. Робби, Роберт Уиттингтон. Услышав это имя из уст Морриган, Габриель испытал потрясение. Когда он рассматривал фотографии молодого человека на стене в особняке Монк, ему казалось, будто он находится у мемориала или у алтаря. Конечно, все снимки - это своего рода законсервированные воспоминания, но, глядя на те фотокарточки, Габриель подсознательно чувствовал, что Роберта Уиттингтона нет в живых. Морриган произнесла его имя так, словно Робби стоял в двух шагах от них, и если бы Габриель оглянулся, то вновь увидел бы эту доверчивую улыбку и щенячьи глаза.
Корзина дернулась и застыла. Габриель бросил взор на часы: две минуты десятого. Морриган легко соскочила на открытую платформу. Мгновение поколебавшись, он последовал за ней.