- Да погоди, Рита! - Роман услышал сердитый Ритин возглас - верно, ее схватили за руку, чтобы удержать, - осторожно передвинулся к краю кузова и выглянул. Рита теперь стояла боком, чуть пригнувшись - разъяренная кошка, только-только, что не шипит, в глазах сплошная зелень, от солнечных лучей кажущаяся фосфорицирующей, ладонь лежит на замке сумочки.
- Рита, я понимаю, что когда-то… но все это в прошлом. И если ты поверишь мне, то в прошлое уйдет совершенно все, - голос Гельцера подчеркнул последнее слово. - Я не Костя, и мне никогда не пришло бы в голову применять к своим женщинам методы физического воздействия и таскать их голяком за волосы перед своими корешами.
- Кореша были не против, насколько я помню, - произнесла она весело, и от этого веселья у Романа появилось очень нехорошее предчувствие. - Спасибо, что напомнил.
- Со временем многое переосмысливаешь, - задушевно сообщил Дмитрий. - И все, что ты хочешь от жизни, порой вдруг выстраивается в совершенно ином порядке, появляется что-то новое, что-то видится бессмысленным и ненужным. Мне нужна ты. Я ведь не предлагаю тебе роль содержанки - я предлагаю тебе роль законной жены…
- Роль, - Рита улыбнулась.
- Я ведь не прошу делать это ради меня. Сделай это ради себя, - он подступил к ней вплотную. - И я ведь тебе далеко не противен…
- Дмитрий Степаныч, вы вступаете в мое личное пространство средь бела дня? - теперь ее голос был игриво-возмущенным, но холодная ярость в глазах осталась. Ладонь Гельцера легла ей на плечо, чуть смяв джинсовую ткань куртки, пальцы Ритиной руки со щелчком открыли замок сумочки, одновременно с этим она подалась назад, выворачиваясь из-под чужой ладони, и в тот же момент Роман, прекрасно помнивший, что в сумочке Горчакова носит не только косметику, вышел из-за грузовика с раздраженным видом и незажженной сигаретой в зубах. Оба воззрились на него с совершеннейшим изумлением, как будто не ожидали встретить в районе причала человеческое существо.
- А, вот вы где! - сказал он Рите, полностью игнорируя ее собеседника. - Когда мне называют время, я воспринимаю это, как срок, а не как шутку. Долго мне еще там загорать? Или вы собираетесь отплывать после обеда? В таком случае я займусь личными делами, вместо того, чтобы сидеть на скамеечке и трепетно вглядываться в горизонт!
На лице Гельцера появилось злое раздражение, Рита же теперь смотрела как-то потерянно, словно смирившийся с приговором смертник.
- Я задал вопрос, - Роман щелкнул зажигалкой, и зеркальца очков Гельцера чуть дернулись.
- Вы что - не видите, мы разговариваем!
- Ну и что? - удивился Савицкий с самым простецким видом. Гельцер взглянул на Риту - не без укоризны.
- Это и есть твой водитель? Господи, Рита, не могла подобрать ничего получше? Я скажу Толе, чтоб нашел тебе нормального, с человеческой внешностью…
- Оставь меня в покое! - прошипела она, защелкнув, к облегчению Романа, сумочку. Дмитрий покачал головой, потом небрежно бросил Савицкому:
- Подожди на катере, тебе все равно деньги идут…
- Увы, не могу, - кисло сообщил Роман, чуть передвинувшись, так что Рита теперь была где-то за его спиной, и затылком он чувствовал ее взгляд, похожий на всполошено стучащий кулачок. - Не вы меня нанимали.
- Ну, так считай, что я, - Дмитрий начал рыться во внутреннем кармане своего дорогого пиджака, и в тот же момент Роман развернулся и пошел в сторону причала, и Рита облегченно застучала перед ним каблучками, едва-едва не срываясь на бег. Он услышал сзади торопливые шаги, резко развернулся, остановившись, и не ожидавший этого Гельцер с размаху налетел на него и тотчас отскочил назад с перекошенным от злости лицом.
- Налетать на людей невежливо, - мягко сообщил Роман и, подняв очки на лоб, прищурился Дмитрию в переносицу. - Вы хотели мне что-то сказать или обнять на дорожку?
Губы того дернулись, но в следующую секунду он рассеянно улыбнулся, глядя на Романа, как на пустое место, потом повернулся и сделал знак мужчине брутального сложения, уже выскочившему из стоящей возле "купера" "ауди", и тот не без удивления вернулся на свое место. Рита сзади дергала Романа за куртку, пытаясь сдвинуть его с места, и испуганно шептала:
- Прекрати! Что ты делаешь?!
- Водитель, значит, Рита? - мягко спросил Гельцер девушку, выглянувшую из-за плеча Савицкого. - Как интересно. Надоела сдоба, захотелось черного хлеба? Что ж, это можно понять, но чего ж не нашла кого посмазливей? Рожа, как у пьющего сантехника, да битая, к тому же…
- Я катером не рожей управляю, - Роман тоже улыбнулся с видом человека, который совершенно не умеет обижаться. - А вы при таком костюме могли бы, пардон, манеры поправить, а то выражаетесь, как помянутый сантехник. Остались старые замашки? Бывает.
Гельцер улыбнулся шире. Теперь он так и лучился добродушием.
- Ну, думаю, у нас еще будет возможность обсудить мои манеры. А тебе советую сегодняшний рабочий день посвятить размышлениям над своим будущим - потратишь время с пользой.
- Пожалуй, я потрачу его на более приятные вещи, - Роман опустил солнечные очки на глаза. Гельцер снисходительно покивал, но Савицкий не мог не заметить под его добродушием и спокойствием с трудом скрываемое бешенство. Казалось еще немного, и солидность Гельцера, и без того уже посеченная мелкими трещинами, осыплется, и он, даже не призывая на помощь громоздкого обитателя "ауди", сцепится с Романом прямо на стоянке, не обращая внимания на прохожих и собственный статус. Это было странновато - Дмитрий не казался похожим на человека, запросто устраивающего развеселую потасовку из-за бабы. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, после чего Роман спокойно развернулся и пошел к причалу, с сонным раздражением бормоча себе под нос:
- Быстро в путь вооружился благородный Гайавата, легкий челн он сдвинул в воду, потрепал его рукою…
Он услышал за спиной шум отъезжающей машины, и в тот же момент откуда-то сбоку на него налетела Рита, вцепилась в руку, затрясла. В ее широко распахнутых глазах бился холодный ужас, пшеничные волосы всполошено прыгали по плечам.
- Что ты наделал?! Господи, ты даже не представляешь, что ты наделал?!
- И что же я наделал? - Роман высвободил руку, не понимая причины такого всплеска эмоций. Гельцер, разумеется, оскорбился, но вряд ли это стоит того, чтобы он предпринял решительные действия по переправлению оскорбителя в мир иной. Только почему же тогда у нее такой вид, будто ее знакомец отсюда поехал прямиком в киллерскую контору?
- Он действительно может сделать так, что вас уволят, - быстро ответила Рита. - Разумеется, я сделаю все… - она осеклась и чуть опустила ресницы. - А что вы там делали?
- Курил, - ответил он, с трудом сдержав зевок.
- И что вы слышали?
- Ничего, - Роман взглянул на часы. - А если что и слышал, так меня это не касается. Только мой вам совет - в следующий раз разборки со своими бойфрендами проводите где-нибудь в другом месте. Здесь, как видите, людно.
- Да какой… - Рита небрежно отмахнулась, потом посмотрела на него каким-то удивительно осторожным взглядом. - Причал в другой стороне, и ничего вы меня там не заждались, вы ведь сами только что пришли, правда? Почему вы вмешались?
- Потому что стрелять здесь строго воспрещается.
На ее лице появилось негодование вкупе со смущением.
- Но я…
- Только не говорите, что вы полезли в сумочку за сигаретами. Не то у вас было выражение глаз.
- Вы не только подслушивали, но еще и подглядывали?!
- Не подглядывал, а выглянул, - поправил ее Савицкий. - Слушайте, мне еще в контору надо зайти. Вы хотите отплыть сейчас или ближе к ночи?
Рита передернула плечами, чуть склонила голову и вдруг театрально всплеснула руками, будто только сейчас его разглядела.
- Что с вами случилось?! Вас сбил трамвай?!
- Можно и так сказать, - проворчал он, удержав руку, которой отчего-то вздумалось подняться и прикрыть разбитую нижнюю губу. Рита ухмыльнулась, хотя ужас в ее глазах так и остался - не рвался теперь наружу, а притаился где-то среди сине-зеленого.
- У вас вся шея в засосах, Роман Андреич, - ехидно заметила она. - Видно, это был очень любвеобильный трамвай. Который, к тому же, вас здорово напоил. Жвачка-то перегара не перешибает.
- Господи, до чего ж вы мне надоели! - сказал Роман и толкнул дверь так поспешно, словно спасался бегством.
* * *
На этот раз Рита, к его удивлению, назвала конкретный маршрут, потребовав отвезти ее к тому месту, где в Шаю впадала речка со смешным названием Коряжка - крохотулька даже по местным меркам, летом ее можно было перейти вброд, да и сейчас о том, чтобы плыть по ней на чем-то более внушительном, чем надувной матрас, не могло быть и речи, о чем Роман Рите и сообщил, но та лишь пожала плечами.
- Мне это известно. Не нужно считать меня большей идиоткой, чем я есть, Роман Андреич!
- Это сложно, но я стараюсь. Опять, я так понимаю, начнутся лесные прогулки?
- Не беспокойтесь - я вас с собой больше не позову, - отозвалась сидевшая на диванчике девушка как-то устало и больше не проронила ни слова. Роман тоже больше ничего не спросил. Пару раз он оборачивался - Рита курила с отрешенным видом, глядя на бликующую воду, и выражение ее лица напоминало вывешенную на двери табличку "Никого нет дома". Лицо то и дело прятали треплющиеся волосы - катерок летел на полной скорости - опять же удивительно, Романа попросили ехать быстро. Мимо проносились встречные лодчонки, на берегах чуть потряхивали листьями под легким ветерком березы, сегодня выглядевшие особенно ярко и жизнерадостно, и солнечные лучи пронизывали их, золотили тихую реку, и всюду была зелень и яркие пятна цветов, и в лесу вовсю щебетал пернатый народец - так громко, что было слышно даже за шумом движка и рассекаемой воды. Весна здесь чувствовалась сильнее, чем в городе, окончательно отбросив робость и предавшись упоительному буйству, и даже Савицкий, слегка пришедший в себя после богатой на события ночи, поглядывал вокруг не без доли умиротворения, но Рита, казалось, ничего этого не видела. Это было так не похоже на то, как она вела себя в день их первой совместной поездки. Даже вчера она казалась не в пример жизнерадостнее, и когда катер уже был надежно пришвартован в нескольких метрах от того места, где в ленивую Шаю вбегала суетливая говорливая Коряжка, Роман, не выдержав, спросил:
- Да что с вами такое сегодня? Вы не заболели? Или так расстроились из-за этого кретина?
- Можно я позаимствую ваш девиз? - Рита встала, аккуратно одергивая свою курточку, и Роман вопросительно взглянул на нее с берега.
- Который?
- Не ваше дело.
- Не мое - так не мое, - Роман наклонился и сорвал травинку, теплую от солнца, глядя, как Рита перебирается с катера на берег. - Надеюсь, когда вы свалитесь в очередную яму, это тоже будет не мое дело?
Она что-то хмуро пробурчала, оглядываясь, потом вытащила из сумочки сигареты и сунула их в карман куртки, после чего протянула сумочку Савицкому.
- А это еще зачем? - осведомился он, принимая сумочку. - Совершенно не мой стиль.
- Пусть побудет у вас. Мы же договаривались - помните? Подождите меня здесь.
- Не занимайтесь ерундой! - грубовато сказал Роман и сунул сумочку ей обратно. - Просто, если вам уж так приспичит кого-нибудь напугать…
- Не продолжайте! - оборвала его Рита почти с ужасом, схватила сумочку, развернулась и пошла прочь, безжалостно приминая кроссовками желто-лиловое цветочное великолепие и вспугивая хрупких бабочек, бросив на Романа напоследок короткий взгляд, в котором ему почудилось что-то жалобное и беспомощное. Роман отвернулся, слыша, как похрустывают сухие веточки под ее ногами, потом сбросил куртку и растянулся прямо на траве, не заботясь о чистоте гардероба. Он пролежал так несколько минут, закрыв глаза. Неподалеку послышались громкий шум, треск ветвей, суетливое хлопанье крыльев и легкий вскрик, но Роман не пошевелился и глаз не открыл - Рита всего лишь вспугнула задумавшегося тетерева, и беспокоиться тут было не о чем.
Через несколько минут он сел и стянул с себя свитер, оставшись в одной футболке - солнце жарило вовсю. В траве кто-то шебаршился, с берез доносилось резковатое птичье покрикивание. Роман стряхнул с колена муравья, потер все еще ноющий висок и снова лег, подложив свитер под голову, потом закурил, лениво пуская дым в прозрачный воздух и щурясь под темными стеклами. Но, не докурив сигарету и до половины, приподнялся и недовольно посмотрел туда, куда ушла взбалмошная и насквозь непонятная горчаковская вдова. Очень не понравилось ему это жалобно-беспомощное в ее глазах. Он уже видел такое выражение - в собственных, отраженных зеркалом после первой встречи с растреклятым Денисом - нет, после второй, когда "опель"… и не в "опеле" тут дело, и не в кружевных трусиках бухгалтерши, и не в лаванде, и не в инее, и даже не в рассказе Нечаева, не менее безумном, чем его собственные видения видения ли? а в том, что ему не хотелось, чтобы Рита ходила где-то одна, потому что кто-то может взять ее за руку и отвести…
К нему?
А может, и нет - ведь тех людей он не знал совершенно, а Риту возит уже третий день… может, это всегда должны быть люди, которых он не знает… но почему именно он, почему?..
Роман сморщился, собрал все свои измышления в кучу и обозвал их нехорошим словом, после чего, с досадой посмотрев на тихонько покачивающийся катер, встал и быстро пошел туда, где между деревьями исчезла Рита.
На этот раз отыскать ее след было гораздо проще - и не только потому, что чувствовался слабый аромат духов. Подальше от берега березы росли реже, но выглядели более старыми, и почти все пространство между ними заполнял низкорослый кустарниковый дубняк, на котором вездесущие пауки уже успели развесить свою золотящуюся под солнцем паутину, и там, где только что прошел человек, она висела печальными лохмами, ветки иногда торчали косо, на земле попадался один-другой сбитый молодой листок. Вскоре Роман увидел втоптанный в палые листья окурок, потом приметил зацепившийся за сучок длинный золотистый волос. На попадавшихся травяных островках без труда можно было разглядеть примятые стебли. След, ровный, четкий, уводил наискось от берега в глубь леса, и Роман, осторожно разводя густые ветки и бесшумно продвигаясь вперед, понял две вещи - во-первых, Рита идет очень быстро, во-вторых, она очень хорошо знает, куда идет. Он попытался припомнить, что же такого может быть в этом месте, но в последний раз он был здесь очень давно и бродил исключительно вдоль берега, а дальше не забирался - стоящей рыбы в Коряжке было не добыть, и места вокруг нее были неудобными - сплошь холмики, хлесткие ветви, да сырость. Роман знал лишь, что километрах в десяти отсюда расположилась полузаброшенная деревенька, название которой позабыл, но, судя по направлению, Рита стремится явно не туда.
Далеко впереди среди ветвей мелькнуло вдруг голубое пятно, и Роман остановился. Осторожно выглянул из-за ствола березы - пятно не двигалось, Рита стояла - то ли осматривалась, то ли вспоминая, куда идти дальше - идет ведь определенно к какой-то цели, явно не прогуливается. Он застыл, прижимаясь щекой к прохладной березовой коре и чувствуя себя совершеннейшим идиотом. Если бы Рита шла куда-нибудь купаться или загорать, а он - подглядывать за ней или с еще более гнусными намерениями, тогда цель была бы, по крайней мере, хоть реально объяснимой. Роман ждал, слушая, как высоко в ветвях над его головой обличающе стрекочет сорока. Справа доносился веселый плеск воды, и слышалось одинокое томное поквакивание.
Голубое пятно качнулось из стороны в сторону, словно бы неуверенно, потом послышался шелест раздвигаемых ветвей, и оно исчезло. Роман осторожно двинулся вперед, не сводя глаз с того места, где скрылась Рита. Рядом по толстому стволу стремительно промелькнуло рыже-серое, раздраженно зацокало, метнулся еще не перелинявший до конца, свалявшийся хвост. Белка, застыв на развилке тонкой ветки, подозрительно оглядела крадущегося Савицкого и, сделав какие-то свои выводы, устремилась на более недосягаемую высоту.
Застенчиво прячась за деревьями, Роман преодолел еще около пятидесяти метров и остановился, осторожно выглядывая из-за березы. Перед ним чуть колыхались ветки. Идти дальше не было нужды - и отсюда было все прекрасно видно.
Рита стояла на краю небольшой продолговатой полянки, боком к нему, а в центре расположилось, то, что некогда, очевидно было домом. Нет, домом - это сильно сказано - избушкой, неизвестно кем и неизвестно зачем тут выстроенной. Уцелела лишь нижняя часть обугленного сруба, все заросло травой, и черное, проглядывающее сквозь зелень, казалось немного жутковатым. Сруб чуть осел на правый бок, с угла притулился молоденький дубок, тянущий ветки во все стороны, словно пытаясь прикрыть это безобразие, совершенно неуместное в ярком весеннем лесу, чуть в стороне валялось несколько обгорелых бревен. Пожар, видимо, был очень давно, уж не меньше десяти-пятнадцати лет назад, и сразу видно, что полыхало на совесть. Избушка, видно, была заброшена, или занялась так, что потушить попросту не успели, а река ведь под боком… Странновато немного, место тут сырое, бревнам просто так не загореться, а припомнить такого лета, чтоб его хотя бы с натяжкой можно было назвать засушливым, Роман не мог. Но в любом случае смотреть на уродливые останки сгоревшей избушки было неприятно. Интересно, что здесь понадобилось Рите - она ведь шла именно сюда и застарелым пожарищем, похоже, ничуть не удивлена.
Пока он думал об этом, Рита закурила и подошла к срубу - осторожно, как подходят к спящему опасному хищнику. Обошла вокруг. Лицо у нее было мучительно-сосредоточенным, как будто она пыталась что-то понять. Покачала головой, потом пробормотала - негромко, но Роман услышал:
- Нет, не то. Ничего. Вот черт! Но должна же быть причина, должна!
После чего Рита отшвырнула сигарету, с размаху плюхнулась прямо на траву и, закрыв лицо ладонями, задушено произнесла:
- Рассказать? А что тебе на это скажут? Только одно - у вас, девушка, редкий по своей оригинальности параноидальный бред! Может, и не было ничего… твои фантазии плюс его фантазии… но почему же все так похоже и… почему это имя?!..