Мальчишка вскинул светловолосую голову и внимательно посмотрел на него блестящими сине-зелеными глазами. На вид ему было от силы года четыре, одет он был неряшливо и очень легко для такого холодного дня. Тонкие бледные руки жалостно торчали из рукавов синей футболки, которая была ему велика. Одежда казалась довольно грязной, а на правой щеке малыша темнело черное пятно - то ли от сажи, то ли чего-то еще. Волосы, в которых застрял сухой стебелек травы, были всклокочены, а в углу рта подживала болячка. Он сидел на черном вязаном коврике перед дверью Романа, поджав ноги и прижимая к груди толстую тетрадь, и вид у него был такой, словно он имел полное право здесь находиться. На вопрос Романа он ничего не ответил, только крепче прижал к себе тетрадь и застенчиво улыбнулся полубеззубой улыбкой. От него исходил вполне уловимый запах немытого тела.
- Что ты тут делаешь, спрашиваю?! - произнес Роман, повысив голос, в котором было естественное раздражение человека, который идет домой отдыхать, а не обнаруживать перед своей дверью на коврике чьих-то там детей.
- Я тут давно, - ответил мальчишка и принялся задумчиво грызть ноготь большого пальца. Роман посмотрел на него озадаченно. Пацан вел себя как-то странно - да полно, уж не развеселая ли это шутка какой-нибудь из его бывших подружек?
Я не хотела тебе говорить, но так сложились обстоятельства… В общем, у тебя есть сын.
Савицкий даже поймал себя на том, что ищет соответствующую записку, приколотую к одежде ребенка, и разозлился еще больше.
- И чего тебе надо?
Мальчишка извлек палец изо рта и протянул Роману свою тетрадь.
- Почитаешь мне?
- Нет, - Роман вытащил ключи и начал отпирать дверь, пытаясь сообразить, видел ли он мальчишку прежде. Наверное, все-таки, ребенок какого-нибудь из соседей, только вот чей? Он никогда не обращал внимания на детей, и все они для него были на одно лицо. - Иди домой, понял?! Брысь отсюда!
- Дома скучно, - сообщил мальчишка и снова принялся обрабатывать зубами ноготь. - Ну, почитай!
- Не буду я тебе ничего читать! - вскипел Савицкий, толкая дверь. - Пусть тебе дома читают! Или иди во двор, там полно теток - может, они тебе почитают, а от меня отцепись! И уйди от моей двери!
Лицо малыша сморщилось, и он быстро-быстро заморгал, явно намереваясь разреветься. Роман скривился, шагнул в квартиру и громко хлопнул за собой дверью. С минуту постоял в коридоре, глядя на безмолвный экран телевизора в гостиной, потом выругался, сунул в рот сигарету, повернулся и открыл входную дверь. Мальчишка все так же сиротливо сидел на коврике, но теперь повернулся к двери боком, и Роман увидел, что один локоть у него ободран, и на свежей ссадине только-только начала подсыхать кровь вперемешку с грязью.
- Ну, и почему ты все еще здесь?!
- А у тебя есть собака? - спросил мальчишка и шмыгнул носом.
- Нет у меня никакой собаки! Катись отсюда, я сказал, а то спущу с лестницы! - Роман снова захлопнул дверь и зажег сигарету. Бросил ключи на тумбочку с такой силой, что от удара стоявший на ней флакон туалетной воды опрокинулся и покатился к краю. Роман поймал его и водворил на место, после чего распахнул дверь и наткнулся на выжидающий сине-зеленый взгляд.
- Сидишь? - мрачно осведомился он. Мальчишка не ответил, с любопытством глядя на дымящуюся сигарету, подпрыгнувшую в губах Романа вместе с вопросом. Савицкий огляделся - почти беспомощно. Он не привык иметь дело с детьми. Позвонить в дверь кого-нибудь из соседей - может, подскажут, чье это чадо? Да вот только он давным-давно разругался со всеми соседями - большинство из них были женщинами более чем среднего возраста, которые занимались исключительно тем, что совали нос не в свое дело.
- Ты чей, пацан?
- Мамин, - логично ответили ему. - А ты чей?
- С какого этажа, спрашиваю? Где ты живешь?
- Там, - мальчишка махнул рукой в угол, на толстую вентиляционную трубу, и Роман, правильно истолковав направление, уточнил:
- В соседнем доме?
Малыш кивнул и снова принялся за ноготь, и без того уже сгрызенный почти до мяса.
- А квартиру помнишь?
- Четыре.
- Замечательно! Вот и иди к себе в квартиру четыре!
- Там закрыто.
- Ну, а я-то тут при чем? - буркнул Роман, стряхивая пепел на площадку. - Черт возьми, перестань грызть ногти, когда с тобой говорят!
- Ты злой, - сказал мальчишка, не сделав попытки вынуть палец изо рта.
- Наконец-то до тебя дошло! - удовлетворенно произнес Роман и захлопнул дверь. Снял куртку, разулся, докурил сигарету в несколько затяжек и воткнул ее в пепельницу, полную вчерашних окурков. Открыл холодильник и критическим взором окинул его содержимое, пробормотав: "М-да, грустно", - после чего вернулся в коридор и остановился возле входной двери, прислушиваясь к стуку каблуков на лестнице. Он подождал, но, вопреки его надеждам, звуки шагов не замедлились на его площадке, и он не услышал ничьих голосов. С полминуты спустя сверху раздался хлопок закрывшейся двери. Роман раздраженно потер шрам на щеке и повернул ручку замка.
- Ты тут решил навеки поселиться, что ли?
Мальчишка вытянул губы трубочкой, словно собрался кого-то от души поцеловать, и отвернулся, глядя на пустую лестницу. Роман немного постоял молча, потом сказал:
- Если уж тебе охота тут сидеть - на здоровье! Но уйди с тряпки - она мокрая. И вообще лучше не сиди на полу - простудишься, ясно? - он почесал затылок. - Что у тебя с рукой? Упал?
- Валька меня толкнул, - радостно ответил мальчишка, - а потом я его толкнул, а потом пришел Русик, и я убежал. У Русика есть лазерный пистолет. А у тебя есть?
- Нет, - в этот момент Роман почему-то подумал о Лехе Минаеве и невольно усмехнулся. - И, может, оно и к лучшему… Вот что, вставай-ка. Ты знаешь, что нельзя ходить с такой дырой в руке - можно занести инфекцию, да так, что тебе потом могут запросто оттяпать руку. Вот так - бац! - и все.
"Господи, я говорю точь в точь, как моя мать! - мысленно изумленно сказал он себе. - И на кой черт мне это надо?"
- Да? - лицо мальчишки выразило недоверие, смешанное с легким испугом, и он встал, уцепившись за повисшую руку Романа, прежде чем тот успел ее отдернуть. Пальцы у него были прохладные и липкие, и с их прикосновением Роман вдруг ощутил накрывшую его с головой волну странного восторга, непередаваемого чувства уверенности, что все будет совершенно замечательно и… Но тут малыш отпустил его руку, и ощущение кончилось. Очевидно, это было всего лишь неизвестно откуда-то взявшееся умиление - и с чего бы вдруг, спрашивается?
- Ладно, - неохотно пробормотал Савицкий, - давай, мы промоем тебе руку, замажем… но ты сразу же пойдешь домой, понял?
- Ага, - малыш шмыгнул носом и шагнул в открытую дверь так простецки, что Роман невольно изумленно застыл на пороге. В нынешние времена доверчивость не была присуща даже детям.
- Слушай, малый, а тебе мать не говорила, чтобы ты не подходил к незнакомым людям? И уж тем более, не заходил к ним домой?
Мальчишка обернулся. Казалось, он искренне удивлен.
- Но я же тебя знаю. Ты - Рома, так тебя называет дядя Миша, который часто спит за площадкой. А еще тебя называют Хамло. А еще называют Му…
- Ограничимся "Ромой", - поспешно сказал Савицкий, закрывая дверь. - Клади свою тетрадь здесь и пойдем в ванную. Тебя-то как зовут?
- Денис, - сообщил мальчишка и положил тетрадь на тумбочку, еле-еле дотянувшись до края. - Лозинский.
Роман пожал плечами - фамилия ничего не могла ему сказать, поскольку он не знал ни одной фамилии здешних обитателей, кроме Мишки Желудя, и понятия не имел, кто живет в соседнем доме, да еще и в четвертой квартире. Он отвел Дениса в ванную и промыл ему ссадину, после чего отыскал в аптечке заживляющий бальзам и сделал мальчишке повязку, израсходовав весь свой более чем скудный запас бинтов. Денис, устроившийся на бортике ванны, стоически перенес процедуру и даже не поморщился, лишь то и дело принимался грызть ногти.
- Ну, вот, - сказал Роман, - потом твоя мамаша сделает лучше. Господи, ну и воняет же от тебя… Ты хоть моешься?
Мальчишка не ответил, с интересом разглядывая свою руку и болтая ногами, потом ткнул указательным пальцем в направлении правой щеки Савицкого.
- Ты был на войне?
- Нет, - Роман ссадил его с бортика ванны и вывел в коридор. - Так когда вернется твоя мамаша? Или отец?
- Только мама, - Денис подтянул грязные джинсы. - Ее зовут Оля. Это очень важно.
- Мне это совершенно неважно, - Роман вытащил из пачки сигарету, недовольно посмотрел на нее и спрятал обратно. - Так когда она придет?
- А она и не уходила, - Денис прошмыгнул в кухню и уселся на стул задом наперед, жадно оглядываясь по сторонам.
- Как не уходила? - Роман остановился перед ним, сунув руки в карманы брюк. - Ты же сказал, что у тебя закрыто.
- Ну да, - Денис потянулся к маленькому музыкальному центру, стоявшему в нише шкафа. - Можно включить?
- Нет, нельзя! - Роман перехватил его руку за запястье и легко хлопнул грязную ладошку о столешницу. - Так значит, твоя мать дома? Так чего ж ты мне голову морочишь?! Иди домой!
- Там закрыто. Дома было скучно, я вышел, а дверь захлопнулась.
- Елки, так постучи в нее! - сказал Савицкий, раздраженный бестолковостью ребенка. - Раз твоя мать дома, то она тебе откроет! Она же тебя не выгнала?
Мальчишка покрутил головой.
- Ну, так в чем дело? Или я еще и должен тебя за ручку отвести?! - вскипел Роман и все-таки закурил.
- Она и тебе не откроет, - сообщил Денис, разглядывая прозрачные дверцы посудных шкафов. - Она занята.
- И чем же таким она занята, что дверь открыть не может? - уже почти зло спросил Роман, открывая кран и подставляя стакан под струю воды.
- Она висит.
Роман вздрогнул, стукнув стаканом о край раковины, и обернулся, недоуменно глядя на мальчишку. По затылку отчего-то пробежал неприятный щекочущий холодок, и Роман невольно провел там кончиками пальцев, будто на затылке примостилось назойливое насекомое. Денис смотрел на него с откровенным интересом, точно ожидал занимательной реакции, и Роману захотелось как следует его выпороть.
- В смысле? На телефоне, что ли? Или она у тебя спортсменка? - кто-то у него в голове облегченно вздохнул - конечно, спортсменка, вот тебе и разумное объяснение - подтягивается на турнике… а ты чего подумал, Савицкий? Вот чего ты подумал? - Висит на турнике, правильно?
Денис замотал головой, и в сине-зеленых глазах Роману почудилась хитринка.
- Нет. На люстре.
Савицкий с грохотом поставил стакан на стол, выплюнул сигарету в раковину, схватил мальчишку за плечи и встряхнул так, что тот лязгнул зубами.
- Малый, тебя кто надоумил меня разыгрывать?! - он встряхнул его еще раз. - Говори, или я тебя так выдеру - неделю сидеть не сможешь! Чьи это шуточки?!
Малыш вытаращился на него во все глаза, сморщился и его рот расползся во все стороны. Он вздохнул, набирая воздух для грандиозного рева, и Роман поспешно отпустил его. Ребенок - это уже было плохо, но плачущий ребенок - это во много раз хуже.
- Извини, ну, извини… - он неумело огладил плечи мальчишки, прижал пальцы к его мокрым губам и тут же убрал, машинально вытерев их о штанину. - Я больше не буду, но и ты не шути, понял? А теперь говори правду - где твоя мать?
- На лю…
- Мальчик, - Роман приложил кончик указательного пальца к его носу, - дядя Рома терпеливый до поры, до времени, но если ты будешь с дядей Ромой шутить, то дядя Рома сильно разозлится. Давай еще раз.
- Только теперь она на полу-у-у, - проныл Денис, скосив глаза на палец Савицкого.
- Кто на полу? Мать?
- Лю-у-устра! А в потолке крючок… и там провода… много проводов… и она висит… и на лице волосы… - мальчишка начал размеренно икать, и Роман опустил руку, ошеломленно глядя на него. - Я хотел на улицу… но она ничего не говорит… и я ушел. С ней скучно. Зачем она туда залезла, а?
Роман встал, схватил стакан со стола и протянул ему.
- На, выпей-ка, - он отвернулся, и его взгляд уткнулся в трубку радиотелефона, лежащую на столе.
Врет пацан, конечно же врет. Кто-то его подучил… сам бы вряд ли такое измыслил - слишком мал… Черт, ну и ситуация!
- Ей, наверное, там холодно, - сказал за его спиной детский голос, потом послышалось продолжительное бульканье. - Она совсем голая.
Роман протянул руку к телефону, выругался вполголоса и отдернул ее. Посмотрел в окно.
Даже, если это и правда, что ты сделаешь, что?
Я тут давно…
Савицкий, это не твое дело!
- Вот что… - неуверенно произнес он, - ты знаешь свой телефон?
Ответ мальчишки был именно таким, какого он и ожидал.
- Нет.
- Хре… ладно, сейчас, - Роман нервно провел ладонью по лицу, - сейчас я позво… нет, сейчас мы пойдем и проверим, и если ты мне наврал…
- Пойдем! - Денис поставил стакан и обрадовано спрыгнул со стула. - А ты мне потом почитаешь?
- Еще как, - хмуро ответил Савицкий, быстрыми шагами идя в прихожую. Пока он завязывал шнурки ботинок, мальчишка стянул с тумбочки свою тетрадь и теперь вовсю крутил ручку нижнего замка, то открывая его, то закрывая. Роман схватил ключи и, не надевая куртку, распахнул дверь и выскочил на площадку. Денис замешкался в прихожей, разглядывая календарь с мчащимся по пустынной трассе роскошным "феррари", и Роман выдернул его из квартиры за плечо. На почти неуловимое мгновение ему захотелось юркнуть обратно в квартиру, оставив пацана на площадке вместе с его проблемами, тетрадкой и придуманной голой мамашей, висящей на люстре, после чего он зло хлопнул дверью.
На улице Денис сразу же начал ныть:
- Дядя Рома, я не могу так быстро!..
Роман чертыхнулся, подхватил его и сунул под подмышку, после чего почти побежал через двор к соседнему дому, хотя не имел ни малейшего намерения не только бежать, а и вообще туда идти. Но что-то заставляло его, может, те холодные лапки, щекотнувшие недавно его затылок. Пацан, конечно же, все выдумал, но все равно Роману было сильно не по себе. Не каждый день к тебе приходят маленькие мальчики и сообщают, что их мама висит на люстре. Он перехватил Дениса чуть пониже, чтоб его свисающие ноги не колотили его по бедру, и спросил на ходу:
- Почему ты пришел именно к моей квартире?
- Не знаю, - почти весело ответил малыш, явно довольный тем, что его несут. - А ты можешь бегом?
"Ремнем! - с наслаждением подумал Роман, снова перехватывая сползающего мальчишку - тот оказался очень легким, но ноша была непривычной и неудобной. - Со всего размаха! Чушь это все, что детей нельзя пороть!"
- Туда, - сообщил Денис, вытягивая руку в направлении первого подъезда. - Только она тебе все равно не откроет.
Роман ничего не ответил и влетел в подъезд, чуть не столкнувшись с выходящей полной женщиной, которая испуганно ахнула и воскликнула:
- Да смотреть же!.. чуть не убил!.. господи!..
Роман, не слушая ее, взбежал по лестнице, поставил мальчишку перед красно-коричневой дверью с золотистой цифрой "4" и вонзил палец в пуговку звонка, огласив гулкий подъезд громким пронзительным дребезгом, напомнившем ему старый будильник школьных годов, который сметал с постели не хуже урагана. Он звонил почти десять секунд, потом опустил руку, слушая, как последняя трель звонка затихает где-то в недрах квартиры. Трель угасла - и все, тишина - ни звука, ни движения за дверью. Роман наклонился к двери, напряженно прислушиваясь, потом, прищурившись, посмотрел в дверной глазок, мутный, словно бельмо слепца. Мальчишка рядом с ним монотонно шмыгал носом.
- Ну, я же сказал! - победно заявил он, когда Роман отодвинулся и грохнул в дверь кулаком, а потом подергал ее туда-сюда. - Она не откроет.
- Просто никого нет дома, - раздраженно сказал Роман - не столько ему, сколько самому себе. - Вот и все.
Собственно, это действительно было все. Пусть изобретательный мальчишка сидит тут и ждет, а он, Роман, пойдет домой. Вообще не нужно было сюда приходить. Пацан бы и сам дошел спокойно - пройти от одного дома до другого - дело нехитрое и для четырехлетнего.
- Она дома, - Денис посмотрел на него каким-то удивительно взрослым взглядом, и по затылку Романа отчего-то вновь заелозили холодные щекочущие лапки. У четырехлетних мальчишек не бывает, не должно быть таких взглядов. Словно ребенок, выйдя из квартиры, что-то вынес из нее в своих глазах, и это что-то…
- Я тебе покажу, - Денис схватил его за рукав рубашки и потянул к выходу из подъезда. - Ты можешь залезть на окно. Я тебе покажу, какое. Скажешь ей, чтобы она спустилась и открыла дверь.
Роман, мысленно ругаясь на чем свет стоит, позволил маленькой руке вывести себя из подъезда. Денис остановился и показал на второе от подъездной двери окно, забранное узорчатой облезлой решеткой и почти полностью спрятавшееся за большим кустом шиповника. Роман неуверенно оглянулся на многолюдный двор и почесал затылок.
- Только этого не хватало!.. Ладно, подожди в подъезде.
- Я буду тут, - Денис плюхнулся на скамейку и тут же заболтал ногами. Савицкий огляделся еще раз и перебрался через низкий заборчик. Прошел между кустиками фиалок, вспугнул кошку, блаженствовавшую под кустом шиповника, ухватился за прут решетки и подтянулся, поставив ногу на выступ. Перехватил прут повыше и забрался на железный подоконник, который тут же предательски грохотнул под его тяжестью.
Бледно-синие шторы на окне были задернуты наполовину, оставляя для обзора пространство шириной чуть больше полуметра, и Роман, держась одной рукой за решетку, а ладонь другой ребром прижав к виску, наклонился, заглядывая в окно, для чего ему пришлось прижаться к решетке лицом. Та была очень холодной и шершавой.
Даже блеклого пасмурного света улицы хватило, чтобы контраст в сочетании с полузакрытыми шторами сделал комнату за стеклом довольно темной, но все же Роман разглядел достаточно.
Женщина, которую звали Оля, не была абсолютно голой. На ней были ярко-красные кружевные трусики, сползшие и лишь наполовину прикрывавшие бледные ягодицы, а на правой ноге - розовый тапочек с пушистым помпоном, который болтался, зацепившись за большой палец. Второй тапочек лежал на полу среди осколков разбитой люстры, место которой теперь занимало человеческое тело, неподвижно висевшее спиной к окну на фоне книжного шкафа. Голова женщины склонилась вперед и влево, и белый толстый провод выныривал из темно-рыжих прядей волос на затылке и тянулся к потолку, захлестнутый за удерживавший люстру крюк. Руки с полусогнутыми пальцами ровно и как-то удивительно безмятежно свисали вдоль бедер, и на правом запястье нарядно блестел золотистый браслет часов.
Он смотрел на нее почти две секунды, которые, казалось, растянулись на годы. Взгляд не охватывал всей открывшейся ему картины, выдергивая из нее отдельные рваные моменты, как дрожащие пальцы вырывают клочки со словами из скомканного газетного листа, и, как Роман ни был ошеломлен, он успел осознать две вещи, прежде чем спрыгнуть с подоконника. Во-первых, женщина под потолком была мертва, причем случилось это не пять и не десять минут назад, и даже не полчаса.
…Я тут давно…