- Когда ты родился, он пообещал нам, что если ему придётся уехать, он найдёт кого-нибудь себе на замену, чтобы приносить тебе еду и присматривать за тобой. Видишь, он так и сделал. На него всегда можно положиться.
Сайлас действительно приносил Нику еду и оставлял её в склепе каждую ночь, но это, по мнению Ника, было самое меньшее из того, что Сайлас делал для него. Он умел давать советы - хладнокровные, разумные и абсолютно верные. Он знал больше, чем кто-либо на кладбище, поскольку его ночные вылазки в большой мир позволяли ему быть в курсе современности, его познания не были ограничены правдами, устаревшими сотни лет назад. Он был невозмутимым и надёжным, он был рядом каждую ночь, и мысль о том, что маленькая часовня лишится своего единственного обитателя, не помещалась у Ника в голове. Потому что самое главное - рядом с Сайласом Ник чувствовал себя защищённым.
Мисс Люпеску тоже считала, что она не должна ограничиваться только кормлением мальчика. Хотя о еде она тоже заботилась.
- Что это? - в ужасе спрашивал Ник.
- Полезная еда, - отвечала мисс Люпеску.
Они были в склепе. Она положила на столешницу два пластиковых контейнера и сняла крышки. Указав на первый, она сказала:
- Это ячменный суп с тушёной свёклой.
Указав на второй, добавила:
- А это салат. Ты должен съесть и то, и другое. Я приготовила это для тебя.
Ник уставился на неё, пытаясь понять, не шутка ли это. Еда, которую приносил Сайлас, обычно была в пакетах, он добывал её в местах, где её продавали поздно ночью, не задавая лишних вопросов. Никто и никогда не приносил ему еду в пластиковом контейнере с крышкой.
- Ужасный запах, - сказал он.
- Если ты не съешь суп сейчас же, - сообщила мисс Люпеску, - он станет ещё хуже. Он остынет. Так что ешь.
Ник был голоден. Он взял пластиковую ложку, опустил её в пурпурно-красную жижу и начал есть. Еда была скользкой и непривычной, но он с ней справился.
- Теперь салат! - скомандовала мисс Люпеску и с хлопком открыла второй контейнер. В нём оказались большие куски сырого лука, свёкла и помидор, щедро политые уксусной заправкой. Ник положил в рот кусок свёклы и начал жевать. Он почувствовал, как скапливается слюна, и понял, что если он попытается что-то проглотить, всё вернётся обратно. Он сказал:
- Я не могу это есть.
- Это очень полезно.
- Меня стошнит.
Они уставились друг на друга, маленький мальчик со взъерошенной шевелюрой мышастого цвета и тощая бледная женщина с идеально прилизанными серебряными волосами. Мисс Люпеску сказала:
- Съешь хоть кусочек.
- Не могу.
- Либо ты съешь ещё один кусок, либо будешь сидеть здесь, пока не съешь всё.
Ник подцепил кусок кислого помидора, прожевал его и с трудом проглотил. Мисс Люпеску закрыла контейнеры и убрала их в полиэтиленовый пакет. Потом она сказала:
- Теперь уроки.
Лето было в разгаре. Темнело не раньше полуночи. Обычно в разгар лета не было никаких уроков - всё время, когда Ник не спал, были бесконечные тёплые сумерки, и он мог играть или исследовать окрестности, или куда-нибудь залезать.
- Уроки? - протянул он.
- Твой наставник посчитал, что неплохо бы мне обучить тебя кое-чему.
- У меня уже есть учителя. Летиция Борроуз учит меня чтению и письму, а мистер Пенниворт учит меня по своей Полной Образовательной Системе для Юного Джентльмена с Дополнительными Материалами, Изучаемыми Посмертно. Я уже учусь географии и всякому такому. Мне не нужны другие уроки.
- Значит, ты и так всё знаешь, мальчик? Тебе шесть лет, и ты уже всё знаешь?
- Я этого не говорил.
Мисс Люпеску скрестила руки на груди.
- Расскажи-ка мне об упырях, - попросила она.
Ник попытался вспомнить, всё что Сайлас рассказывал ему об упырях.
- Следует держаться от них подальше, - сказал он.
- Это всё, что ты знаешь? Da? А почему следует держаться от них подальше? Откуда они приходят? Куда они уходят? Почему нельзя стоять возле упырь-врат? А, мальчик?
Ник пожал плечами и покачал головой.
- Перечисли, какие бывают люди, - продолжила мисс Люпеску. - Живо.
Ник на мгновение задумался.
- Живые, - сказал он. - Ну… и мёртвые.
Он замолчал. Затем неуверенно добавил:
- И… коты?
- Мальчик, ты невежда, - сказала мисс Люпеску. - Это плохо. Причём тебя устраивает, что ты невежда, а это гораздо хуже. Повторяй за мной: есть живые и мёртвые, есть дневные и ночные, есть упыри и туманники, есть высокие охотники и Гончие Бога. И есть ещё отдельно взятые виды.
- А вы кто? - спросил Ник.
- Я, - строго произнесла она, - мисс Люпеску.
- А Сайлас?
Она помедлила, затем сказала:
- Он как раз отдельный вид.
Ник еле выдержал этот урок. Когда Сайлас его чему-либо учил, ему было интересно. Большую часть времени Ник даже не осознавал, что это именно урок. Мисс Люпеску заставляла его заучивать списки, и Ник не мог понять цели такого обучения. Он сидел в склепе, до боли желая оказаться в летних сумерках под призрачной луной.
Когда урок был окончен, он убежал в самом дурном настроении. Он искал, с кем бы ему поиграть, но никого не нашёл и не увидел ничего, кроме большой серой собаки, бродившей среди надгробий. Она держалась от него на расстоянии, мелькая меж камней и меж теней.
Дальше стало ещё хуже.
Мисс Люпеску продолжала приносить Нику свою стряпню: клёцки, плавающие в жиру, густой красновато-пурпурный суп с ложкой сметаны, маленькие холодные варёные картофелины, холодные колбаски с большим количеством чеснока, сваренные вкрутую яйца в серой неаппетитной жидкости. Он старался есть как можно меньше. Уроки продолжались: на протяжении двух дней она учила его, как звать на помощь на различных языках мира, и если он ошибался или что-то забывал, она била его по пальцам своей ручкой. На третий день она устроила допрос:
- По-французски?
- Au secours.
- Азбука Морзе?
- С-О-С. Три точки, три тире, три точки.
- На языке ночных призраков?
- Что за глупости! Я даже не помню, кто такие эти Ночные призраки.
- У них гладкие крылья, они летают низко и быстро. Правда, этот мир они не посещают, они носятся под красным небесами над дорогой в Упырьхейм.
- Да мне это в жизни не пригодится!
Её губы сжались в тонкую линию. Она требовательно повторила:
- Язык ночных призраков.
Ник издал гортанный звук, которому она его научила, похожий на крик орла. Она только фыркнула и сказала:
- Сойдёт.
Ник дождаться не мог, когда же наконец вернётся Сайлас.
- На кладбище иногда приходит большая серая собака, - сказал он. - Она появилась, когда вы приехали. Это ваша собака?
Мисс Люпеску поправила свой галстук и ответила:
- Нет.
- Мы уже закончили?
- На сегодня, да. Ты должен до завтра прочесть и выучить список, который я принесла.
Списки мисс Люпеску были написаны бледно-лиловыми чернилами на белой бумаге и имели странный запах. Ник взял с собой новый список на склон холма и попытался разобрать слова, но никак не мог сконцентрироваться. В итоге он просто свернул его и засунул под камень.
Той ночью он остался без компании. Никто не хотел играть или болтать, бегать и лазить под огромной летней луной.
Он направился к гробнице Иничеев, чтобы пожаловаться родителям, но миссис Иничей не хотела выслушивать критику в адрес мисс Люпеску и не желала знать никаких веских, по мнению Ника, доводов, почему со стороны Сайласа было несправедливо оставлять вместо себя именно её. А мистер Иничей просто пожал плечами и начал рассказывать Нику о далёких днях, когда он был юным подмастерьем столяра, и как бы он хотел знать все те полезные вещи, которые Ник сейчас изучает. Такая реакция расстроила Ника ещё сильнее.
- Разве ты не должен сейчас делать уроки? - спросила миссис Иничей, на что Ник только сжал кулаки и ничего не ответил.
Он побрёл на кладбище, чувствуя, что никто его не любит, и никому он не нужен.
Ник слонялся по кладбищу, пиная камни и думая о несправедливости. Заметив тёмно-серую собаку, он позвал её, в надежде, что она захочет с ним поиграть, но та сохраняла дистанцию, и разочарованный Ник кинул в неё ком грязи. Ком угодил в ближайшую могильную плиту и засыпал всё вокруг землёй. Большая собака укоризненно посмотрела на Ника, а затем отступила в тень и исчезла.
Мальчик побрёл обратно на юго-западную часть кладбища, обходя старую часовню стороной: ему не хотелось видеть это место без Сайласа. Ник остановился у могилы, очень подходящей к его настроению: она находилась под дубом, в который когда-то попала молния, и теперь остался только чёрный ствол, торчавший из холме подобно острому когтю. Сама могила была подпорчена водой и вздулась, а памятник над ней представлял собой безголового ангела, чьё одеяние было похоже на огромный уродливый древесный гриб.
Ник уселся на пучок травы, отчаянно жалея себя и ненавидя весь мир. Сейчас он ненавидел даже Сайласа, который ушёл и бросил его. Потом он свернулся клубочком, закрыл глаза и провалился в сон без сновидений.
Вниз по улице, вверх по холму шествовали герцог Вестминстерский, достопочтенный Арчибальд Фитцхью и епископ Батский и Веллский. Они были кожа да кости с хрящами и сухожилиями, одетые в жуткие тряпки и лохмотья. Они скользили от тени к тени, мечась из стороны в сторону и крадучись, перепрыгивая через мусорные баки, держась тени оград.
Они были маленькими, словно некогда нормального размера люди усохли на солнце. Они вполголоса обменивались странными репликами:
- Ежели вашмилсть лучше нашей знает, куда нас занесло, пущай она эти свойные мысли соблаговолит выкладывать, а ежели нет - пущай захлопнет хохотальник да помалкивает!
- Вашпресвищенство, да я просто говорю, что тут рядом кладбище, я его нюхом чую!
- Ежели вашмилсть чует, то и моя должна чуять, у меня-то нюх поострее вашего.
Произнося всё это, они пробирались сквозь пригородные сады. Они обошли один сад (- Тихо! - прошипел достопочтенный Арчибальд Фитцхью. - Тут собаки!), пробежав по ограждавшей его стене, подпрыгивая как крысы размером с детей, и свернули на улицу, а затем на дорогу, ведущую к вершине холма. Наконец, они достигли кладбищенской стены. Взлетев на неё, словно на белки на дерево, они принюхались.
- Здесь тоже собака, осторожно, - сообщил герцог Вестминстерский.
- Где? Хотя, да. Где-то поблизости. Только она не пахнет, как положено собаке, - заметил епископ Батский и Веллский.
- Кое-кто и кладбище не мог учуять, - сказал достопочтенный Арчибальд Фитцхью. - Припоминаете? Собака, как собака.
Все трое спрыгнули со стены на землю и помчались, отталкиваясь руками и ногами, пробираясь через кладбище к упырь-вратам, находившимся под деревом, в которое ударила молния.
И возле этих врат, залитых лунным светом, они остановились.
- А это что тут за такое? - спросил епископ Батский и Веллский.
- Разрази меня гром, - воскликнул герцог Вестминстерский.
Тут Ник проснулся.
Они были похожи на мумий, но их лица, лишённые плоти и обтянутые высохшей кожей, отличались выразительной мимикой, и сейчас смотрели на мальчика с большим интересом. Ухмылки обнажали желтоватые острые зубы. Крохотные, как бусины, глаза ярко поблёскивали. Костлявые пальцы шевелились, постукивая когтями.
- Кто вы? - спросил Ник.
- Мы? - переспросило одно из существ, и Ник понял, что они были немногим крупнее, чем он сам. - Мы - самые важные люди, вот мы кто. Вот этот - герцог Вестминстерский.
Самое крупное из существ отвесило поклон, сказав:
- Приятно познакомиться.
- …а этот - епископ Батский и Веллский.
Второе существо изобразило улыбку, продемонстрировав острые зубы и подвижный заострённый язык невероятной длины. Ник совсем не так представлял себе епископов. Кожа его была рябой, и вокруг одного из глаз темнело большое родимое пятно, отчего этот епископ был, скорее, похож на пирата.
- …а я - достопочтенный Арчибальд Фитцхью. К вашим услугам.
Все трое одновременно поклонились. Затем епископ Батский и Веллский сказал:
- Твоя очередь, парень. Кто ты таков? Да смотри, не привирай! Как-никак, с епископом разговариваешь.
- К нему надо обращаться "вашмилсть", - подсказали его спутники.
И Ник рассказал им всё. Он рассказал, что никому не нравится и никто не хочет с ним играть, что никто его не ценит, никто не заботится, и даже наставник его бросил.
- Во дела, - произнёс герцог Вестминстерский, почёсывая нос (маленький ссохшийся бугорок, состоявший почти из одних только ноздрей). - Тебе нужно перебраться куда-нибудь, где тебя будут ценить.
- Мне некуда идти, - сказал Ник. - К тому же, мне нельзя уходить с кладбища.
- Тебе нужен старый добрый мир, где все кругом друзья-приятели, - сказал епископ Батский и Веллский, при этом его длинный язык начал извиваться. - Город радости, веселья и волшебства, где тебя будут ценить и обращать на тебя внимание.
- За мной присматривает одна дама, - пожаловался Ник. - Она ужасно готовит. Суп с яйцом и всякое такое.
- Еда! - воскликнул достопочтенный Арчибальд Фитцхью. - Там, куда мы идём, лучшая в мире еда. У меня от одной мысли урчит в животе и слюнки текут.
- Можно мне с вами? - спросил Ник.
- Тебе? С нами? - переспросил герцог Вестминстерский. Казалось, что эта мысль его глубоко возмущает.
- Ну зачем вы так, вашмилсть, - сказал епископ Батский и Веллский. - Проявите милосердие и сётакое. Смотрите, какой бедняжка. Сам не помнит, когда последний раз нормально ел.
- Я за то, чтобы взять его, - заявил достопочтенный Арчибальд Фитцхью. - У нас отлично кормят.
Он демонстративно похлопал себя по животу.
- Что ж. Ты готов к приключениям? - спросил герцог Вестминстерский, теперь тоже захваченный этой неожиданной идеей. - Или хочешь впустую проторчать всю свою жизнь вот здесь? - он взмахнул костлявыми пальцами, указывая на кладбище.
Ник подумал о мисс Люпеску, о её отвратительной еде, её списках и поджатых губах.
- Я готов, - сказал он.
Его новые друзья были с него ростом, но гораздо сильнее любого ребёнка. Ник сам не заметил, как оказался поднятым над головой епископа Батского и Веллского. В этот момент герцог Вестминстерский вцепился в пучок чахлой травы, выкрикнул что-то вроде "Скай! Фей! Кавага!" и потянул траву на себя. Могильная плита откинулась, как потайная дверь. Под ней зияла темнота.
- Теперь быстро, - сказал герцог, и епископ Батский и Веллский швырнул Ника в эту дыру, затем прыгнул сам. За ним последовал достопочтенный Арчибальд Фитцхью. Наконец, герцог Вестминстерский присоединился к остальным с криком:
- Вэг Хэрадос! - и упырь-врата с грохотом захлопнулись над ними.
Ник падал, кувыркаясь, сквозь темноту. Всё произошло так неожиданно, что он даже не успел испугаться. Он падал и думал только о том, насколько же глубокой может быть эта могила. Внезапно две сильных руки подхватили его за подмышки и понесли куда-то во мглу.
Ник уже много лет не знал, что такое полная темнота. На кладбище он видел, как видят мёртвые, так что ни в одном мавзолее, ни в одной могиле и ни в одном склепе ему не было по-настоящему темно. Теперь же он оказался в абсолютной темноте. Его покачивало, подбрасывало и несло вперёд, а в лицо ему дул ветер. Это было одновременно страшновато и захватывающе.
Наконец, стало светло, и всё изменилось.
Небо было красным, но не таким, как бывает на закате. Это был злой раскалённый цвет заражённой раны. Солнце было маленьким и казалось полупогасшим и далёким. Было холодно. Они спускались по стене, из которой торчали могильные камни и статуи, как будто кто-то повернул на бок огромное кладбище. Подобно трём морщинистым шимпанзе в чёрных изодранных одеждах, сбившихся на спину, герцог Вестминстерский, епископ Батский и Веллский и достопочтенный Арчибальд Фитцхью перепрыгивали с одного надгробия на другое, передавая и перебрасывая друг другу Ника, при этом каждый ловил его с лёгкостью и даже не глядя.
Ник поднял голову и попытался найти могилу, через которую они попали в этот странный мир, но увидел только надгробные камни.
Он размышлял, все ли могилы, среди которых они неслись, были вратами для таких, как его спутники…
- А куда мы? - спросил он, но ветер унёс его слова.
Они двигались быстрее и быстрее. Ник увидел, как впереди поднялась статуя, и в мир багрового неба пулей вылетели ещё двое, похожие на тех, кто нёс Ника. Один был в истрёпанном некогда белом шёлковом халате, а на втором мешком висел грязный серый костюм с бесформенными лохмотьями вместо рукавов. Они заметили Ника с его новыми друзьями и устремились к ним, легко спрыгнув на двадцать футов.
Герцог Вестминстерский взвизгнул и притворился испуганным, после чего Ник и сопровождавшая его троица устремились вниз по стене могил, преследуемые двумя новыми существами. В свете красного неба никто из них не казался уставшим или хотя бы запыхавшимся. Тлеющее солнце уставилось на них сверху, как мёртвый глаз. Наконец, они остановились на боку огромной статуи неведомого существа, чьё лицо пожрала грибообразная опухоль. Ник не успел опомниться, как его представили тридцать третьему президенту Соединенных Штатов и китайскому императору.
- Это господин Ник, - произнёс епископ Батский и Веллский. - Он станет одним из нас.
- Он в поисках хорошей еды, - сообщил достопочтенный Арчибальд Фитцхью.
- О, тебя ждёт настоящий пир, как только ты станешь одним из нас, парнишка, - сказал китайский император.
- Этточно, - поддакнул тридцать третий президент Соединенных Штатов.
Ник переспросил:
- Я стану одним из вас? То есть, я превращусь в такого как вы?
- Какой ты умный-разумный, прям семи пядей во лбу, всё на лету схватываешь, - восхитился епископ Батский и Веллский. - Всё так и есть. Станешь как мы - таким же сильным, таким же быстрым, таким же непобедимым.
- Зубы такие крепкие, что можно разгрызать хоть камни. Язык такой длинный и острый, что можно им высосать всё до остаточка из мозговой кости или срезать жирок со щёк толстяка, - подхватил китайский император.
- Ты сможешь незаметно скользить из тени в тень. Будешь свободным как воздух, быстрым как мысль, холодным как снег, твёрдым как алмаз, крепким как сталь, опасным как… как мы все, - добавил герцог Вестминстерский.
Ник уставился на них.
- А если я не хочу быть как вы? - спросил он.
- Как это не хочешь? Конечно, хочешь! Что может быть чудеснее? Не думаю, что во вселенной найдётся хоть одна душа, которая не хочет стать такой, как мы.
- У нас самый лучший город…
- …Упырьхейм, - подхватил тридцать третий президент Соединённых Штатов.
- Лучшая жизнь, лучшая еда…
- Ты только представь, - вмешался епископ Батский и Веллский, - как сладко выпить чёрного гноя, который копится в свинцовых гробах! Каково чувствовать себя важнее королей и королев, президентов и премьер-министров и разных героев! Быть уверенным в собственном величии так же твёрдо, как в том, что люди важнее брюссельской капусты?
- А кто вы такие? - спросил Ник.
- Упыри, - ответил епископ Батский и Веллский. - Обалдеть, да кое-кто невнимательно слушал! Мы упыри.
- Смотри!