- Странно все это. - Киндерман покачал головой. - И невероятно. - Он взглянул на Крис; та уже поднималась со стула. - Что ж, простите. Зря вас побеспокоил. Очень жаль.
- Я провожу вас к двери, - задумчиво отозвалась Крис.
- Не стоит беспокоиться.
- Ну что вы, пойдемте.
- Если вы так настаиваете… Да, кстати, - спросил он, когда они вышли из кухни, - я понимаю, у нас тут, может быть, один шанс из миллиона, и все-таки… Может быть, вы спросите у дочери, не видела ли она в тот вечер мистера Дэннингса в своей комнате?
Крис шла, сложив на груди руки.
- Послушайте, но зачем бы он вообще стал туда подниматься?
- Все правильно. Но согласитесь, если бы британские медики в свое время не задались дурацким вопросом: "А что это за грибок такой?" - у нас с вами сегодня не было бы пенициллина, верно? Спросите ее, очень вас прошу. Хорошо?
- Когда поправится - хорошо, спрошу.
- Вреда не будет, честное слово. А сейчас… - Киндерман остановился у дверей, засмущался вдруг и даже сунул палец в рот. - Ужасно не хочется просить вас об этом, и все-таки…
Крис сжалась, приготовившись к новому удару.
- Просить… о чем?
- Не могли бы вы оставить автограф… для дочери? - Он залился ярким румянцем. Крис захотелось вдруг от души рассмеяться: над странностями непостижимой натуры человеческой… ну и просто от облегчения.
- Конечно. Где ваш карандаш?
- А вот! - Он мигом нырнул обеими руками под пиджак и одновременно вынул замусоленный огрызок и визитную карточку. - Сколько радости-то будет!..
- Как ее зовут? - Крис прижала белый четырехугольник к плоскости двери и подняла карандаш. Наступило замешательство; некоторое время до нее доносилось лишь тяжелое сопение. Крис обернулась. В душе у Киндермана происходила какая-то жестокая борьба.
- Я солгал вам, - бросил он наконец с каким-то отчаянным вызовом. - Это не для дочери, а для меня. Напишите: Уильяму… Уильяму Киндерману. Там на обороте указано. - Детектив густо покраснел.
Крис взглянула на него с неожиданной нежностью. Затем перевернула визитку, написала: "Уильям Ф. Киндерман, я люблю вас!" - и поставила подпись. Он сунул карточку в карман, не решившись на нее даже взглянуть.
- Вы такая милая женщина, - кротко проговорил наконец детектив.
- Вы тоже милый мужчина.
- Ну что вы, какой же я милый. Я зануда. - Он открыл дверь. - Прошу вас, забудьте обо всем, что я наговорил вам сегодня. Выкиньте из головы. Думайте только о вашей дочери. Только о ней!
Крис кивнула, чувствуя, как новая волна горя и безысходности подкатывает к самому горлу. Киндерман вышел на крыльцо и нахлобучил шляпу.
- Ну так спросите?
- Спрошу обязательно, - прошептала Крис. - Обещаю вам, что спрошу.
- До свидания. Держитесь.
Крис кивнула.
- Вы тоже.
Она осторожно прикрыла дверь. В ту же секунду раздался стук.
- Как же я надоел вам, как надоел… Теперь вот еще и карандаш забыл.
Крис опустила взгляд и слабо улыбнулась: она все еще держала в руке обмусоленный огрызок.
- И еще… - Он помедлил. - Я понимаю, это совершенно бессмысленно и снова оторвет вас от дел, да и глупо просто… Но я просто ночью не засну сегодня от мысли, что где-то поблизости разгуливает этот, я уж не знаю, наркоман или сумасшедший, а мне не удалось проверить все до единой детали. Как вы полагаете, нельзя ли мне было бы… Ах, глупость, конечно, и все же: как бы мне обмолвиться парой слов с мистером Энгстремом, а? Понимаете, о посылках, о письмах… это очень, очень мне нужно!
- Ну понятно. Заходите, - устало произнесла Крис.
- Нет, вы заняты. И я заходить не буду. Мы с ним на свежем воздухе побеседуем. Смотрите, как тут отлично. Просто то, что нужно.
Он облокотился о перила.
- Пожалуйста, если вы так на этом настаиваете, - с усилием улыбнулась Крис. - Он наверху с Риган. Сейчас я его вам пришлю.
- Премного благодарен.
Крис быстро закрыла дверь. Карл отворил ее минуту спустя; затем ступил на крыльцо и остановился, все еще держась за дверную ручку, - высокий и статный, совершенно прямой.
- Да? - спросил он наконец, смерив Киндермана ясным, холодным взглядом.
- Вы имеете право не отвечать мне. - Детектив взглянул на него жестко и цепко. - Отказываясь использовать это свое право, вы должны иметь в виду, что все, сказанное вами, может быть и, возможно, будет использовано против вас в суде. - Он продолжал говорить очень быстро и совершенно бесстрастно. - Вы имеете также право связаться со своим адвокатом и пригласить его на нашу беседу. Если вы хотите и не имеете возможности сделать это, адвокат будет вам предоставлен бесплатно. Отдаете ли вы себе отчет в собственных правах - тех, что только что были мною изложены?
Птичий щебет в зарослях бузины неуловимо смешался с автомобильным шумом: казалось, это пчелы гудят где-то на дальнем лугу.
- Да, - ответил Карл. Ни один мускул на лице его не дрогнул.
- Намерены ли вы отказаться от права не отвечать на мои вопросы?
- Да.
- Отказываетесь ли вы также от права переговорить с адвокатом и заручиться его присутствием при нашей беседе?
- Да.
- В таком случае, начнем. Итак, вы утверждали, что 28 апреля, в ночь гибели мистера Дэннингса, вы смотрели кинофильм в "Кресте"?
- Да.
- В котором часу вы вошли в кинотеатр?
- Не помню.
- Я постараюсь помочь вам вспомнить. Вы говорили мне, что купили билет на шестичасовой сеанс.
- Да, вспомнил. В шесть часов.
- Вы находились в зале с самого начала сеанса?
- Да.
- И ушли после его окончания?
- Да.
- Ни минутой раньше?
- Нет, я досмотрел фильм.
- Вы вышли из кинотеатра, сели в автобус маршрута "Ди Си Транзит" и вышли на остановке у пересечения Висконсин-авеню и М-стрит примерно в девять часов двадцать минут?
- Да.
- И остаток пути прошли пешком?
- Прошел пешком.
- И дома были примерно в девять тридцать?
- Ровно в девять тридцать, - подчеркнул Карл.
- Вы уверены в этом?
- Да, уверен. Я посмотрел на часы.
- Значит, вы досмотрели фильм до конца?
- Да, я уже сказал.
- Ваши ответы записываются, мистер Энгстрем; я хотел бы, чтобы вы, зная об этом, были в них абсолютно точны.
- Я точен.
- Припоминаете ли вы конфликт, возникший между билетером и пьяным зрителем за пять минут до окончания сеанса?
- Да.
- Что явилось причиной его, не могли бы мне сказать?
- Тот человек - он был пьян и мешал другим.
- И как с ним поступили в конце концов?
- Вон! Вышвырнули вон.
- Никаких конфликтов в зале в тот вечер не возникало. Второй вопрос. Помните ли вы остановку по техническим причинам и паузу в ходе шестичасового сеанса, которая продолжалась минут пятнадцать?
- Нет.
- Зрители кричали, свистели?
- Нет, не было никакой паузы.
- Точно?
- Ничего такого не было.
- Пауза была, и она зафиксирована в журнале киномеханика. Из-за нее сеанс закончился не в 8.40, как обычно, а примерно в 8.55, и первый автобус, который мог довезти вас до пересечения М-стрит и Висконсин-авеню, прибыл не в 9.20, а где-то в 9.45. Таким образом, домой вы могли вернуться не ранее, чем без пяти десять, и уж никак не в половине десятого. Не угодно ли объяснить столь странное несоответствие?
Карл выслушал все это с полнейшим равнодушием.
- Нет, - только и сказал он.
Детектив смерил его долгим взглядом, затем отвел глаза, щелкнул чем-то под пальто и некоторое время глядел себе под ноги.
- Мистер Энгстрем, - начал он слегка усталым, доверительным тоном, - совершено, по-видимому, серьезное преступление. Вы - под подозрением. Из независимых источников мне стало известно, что мистер Дэннингс беспрестанно вас оскорблял. И вот теперь, насколько я понимаю, вы не в состоянии указать свое местопребывание в момент его смерти. Послушайте, все мы нормальные, живые люди. И женатому мужчине случается оказаться в таком месте, о котором распространяться ему нет никакого резона. Вы заметили, может быть: я устроил все так, чтобы мы смогли поговорить с вами наедине, без свидетелей. Я не записываю. Магнитофон выключен. И мне вы можете полностью доверять. Если в тот вечер, мистер Энгстрем, вы действительно были с женщиной, признавайтесь в этом без малейших колебаний: я проверю факты, сниму с вас все подозрения, и жена ваша ни о чем не узнает. Итак, скажите мне: где вы находились в момент гибели Дэннингса?
На секунду Киндерману показалось, будто что-то вспыхнуло в глазах швейцарца и… тут же угасло.
- Я был в кино, - упрямо процедил он сквозь зубы.
Детектив поглядел на него в упор. Некоторое время слышны были лишь его тяжелое дыхание да мучительно равномерное секундное тиканье. Первым нарушил молчание Карл.
- Вы меня арестуете? - Голос его слегка дрожал.
Киндерман не ответил. Еще несколько секунд он глядел на швейцарца пристальным, немигающим взглядом; в тот самый момент, когда тот, казалось, собрался было сказать что-то, резким движением оттолкнулся от поручней, сунул руки в карманы пальто и неспешной походочкой, беспечно поглядывая по сторонам, направился к машине.
Карл провожал его взглядом, стоя на крыльце с непроницаемым, каменным лицом. Детектив открыл дверцу, вынул откуда-то пачку бумажных салфеток, высморкался и с самым беззаботным видом устремил взор свой куда-то вдаль, к реке, будто размышляя над тем, где бы можно было сейчас пообедать. Затем, не оглянувшись, влез на сиденье. Машина скрылась за углом; тут только Карл заметил, что его дрожащие пальцы уже не сжимают дверную ручку…
Хлопнула входная дверь. Крис с задумчивым видом сидела в кабинете за стойкой бара и тонкой струйкой вливала водку в стакан со льдом. Раздались шаги; Карл поднялся по лестнице. Помешивая указательным пальцем в стакане и рассеянно поглядывая себе под ноги, она медленно направилась в кухню. Что-то было не так. Какой-то далекий, неясный ужас словно тонкой полоской света из-под двери тихо струился в одинокую темную комнату ее сознания. Что там, за дверью? Что там?
Не поднимай глаз!
Крис зашла в кухню, села за стол и пригубила стакан. "…Убил человек необычайной физической силы…" Снова взгляд ее упал на книгу о колдовстве.
Что-то…
Послышались шаги: это Шэрон возвращалась из спальни Риган. Она вошла в кухню, села за машинку и заправила в нее чистый лист.
Что-то…
- Ужас просто, - пробормотала девушка; держа пальцы на клавишах, она скользила взглядом по закорючкам своей стенограммы. Наступила неловкая пауза. Крис с отсутствующим видом поцеживала водку из своего стакана. Шэрон вновь попыталась с ней заговорить. - Сколько этих хиппи у нас тут развелось - на М-стрит, да и на Висконсине. Наркоманы. Оккультисты. "Гончие ада" - это их так полиция называет, - начала она тихим, дрожащим голосом. Затем умолкла в ожидании ответа, все еще глядя к себе в листок. - Может быть, и Бэрка…
- О Боже, Шэр! Давай наконец забудем об этом! - взорвалась Крис. - Мне, знаешь, и с Рэгс проблем хватает. Так что извини уж… - Она закрыла глаза и вцепилась пальцами в переплет.
Шэрон решительно уставилась в клавиши, разразилась оглушительной минутной очередью, потом вскочила и выбежала из кухни.
- Пойду пройдусь! - бросила она в дверях ледяным тоном.
- Держись подальше от М-стрит, - мрачно посоветовала ей Крис.
- Всенепременно.
Дважды хлопнула входная дверь. Крис вздохнула, на секунду устыдилась своей вспышки. "Что ж, выпустила пар… Нет, не весь. Осталась дверь, и под ней - полоска света… Слабого, тусклого света."
Отключись!
Крис набрала побольше воздуху в легкие и попыталась сосредоточиться. Затем раскрыла книгу, нашла место, на котором остановилась, и принялась лихорадочно перелистывать страницы, перепрыгивая взглядом с абзаца на абзац. Нужно было найти хоть что-то, хоть один знакомый симптом…
"Бесовская одержимость… синдром… случай с восьмилетней девочкой… противоестественная… четверо сильных мужчин едва удерживали ее от…"
Крис перевернула страницу, замерла, заслышав шум. Это Уилли вернулась с продуктами.
- Уилли?.. Уилли? - Собственный голос показался Крис безжизненным и тусклым.
- Да, мадам, - отозвалась женщина и поставила сумки на пол. По-прежнему глядя вниз, Крис подняла перед собой книгу.
- Это ты принесла ее в кабинет, Уилли?
Та обернулась, кивнула и стала вынимать покупки.
- Где ты ее нашла?
- Наверху, в спальне, - буркнула Уилли и, открыв холодильник, начала засовывать в мясное отделение ветчину.
- В чьей спальне, Уилли?
- Мисс Риган. Убирала и нашла ее под кроватью.
- Когда ты нашла ее там? - проговорила Крис, уже не в силах оторвать взгляда от первой страницы.
- Когда все уехали в больницу, мадам. Чистила пылесосом, вот и нашла.
- Ты в этом уверена?
- Уверена, мадам. О, я уверена.
Крис замерла, не в силах ни вздохнуть, ни пошевелиться: с необычайной ясностью в памяти ее вспыхнула картина: спальня Риган… распахнутое настежь окно… вечер… тот самый вечер. А глаза ее все отказывались поверить необъяснимому, ужасному знаку…
От первой страницы, по всей ее длине, была аккуратно оторвана тонкая полоска бумаги.
Крис вздрогнула и подняла голову: сверху послышались шум и какая-то возня. Раздался кошмарный, оглушительный стук - будто очень частые удары огромного молота в пустой гробнице, - закричала Риган, с болью, ужасом и мольбой, и тут же ей ответил отвратительный злой бас: это Карл зарычал на ее несчастного ребенка!.. Крис пулей вылетела из кухни.
Боже милостивый, что там происходит?
Вне себя от ужаса она взлетела по ступенькам и через холл бросилась к двери. Раздался страшный треск: что-то тяжелое прогрохотало по полу, ударилось о стену и рухнуло вниз. Вслед за тем раздался детский крик:
- О нет, не надо! Пожалуйста, не надо!
Карл что-то прогремел ей в ответ; но нет, это был не Карл! Кто-то чужой ревел на ее дочь угрожающе-злобным басом!
Крис ворвалась в спальню и замерла. На полу у письменного стола без сознания лежал Карл. Стены комнаты сотрясались под ударами невероятной силы. Чуть согнув и раздвинув ноги, Риган сидела на мелко вибрирующей кровати и сжимала в руках белое костяное распятие. Трубка искусственного кормления была выдернута, и кровь тонкой струйкой стекала из носа. Глаза у девочки вылезли из орбит: казалось, она не могла оторвать взгляда от длинного конца креста, которым нацелилась себе между ног.
- Пожалуйста! Не надо, прошу тебя! - визжала Риган, будто пытаясь оттолкнуть от себя распятие, неумолимо приближавшееся к ней плавными толчками. - Ты сделаешь так, как я говорю, дрянь такая! - злобным басом рявкнула она же. В это мгновение лицо девочки словно растаяло: черты расплылись, а затем стянулись в свирепую, дьявольскую маску - ту самую, что возникала уже под гипнозом. Крис стояла в оцепенении, обескураженная молниеносной сменой лиц и голосов.
- Нет!
- Ты сделаешь это!
- Ну пожалуйста!
- Ну-ка, пихай его, стерва, или я тут же тебя и прикончу!
- Прошу тебя!..
- Давай-ка впихни, впихни в себя Иисуса!
Риган попыталась было отпрянуть от какой-то ужасной, надвинувшейся на нее неизбежности; она широко раскрыла обезумевшие глаза, страшно разинула рот. Вопль нечеловеческого ужаса вырвался у нее из груди. Дьявольская маска наползла на лицо, и комната наполнилась вонью. Ледяной холод хлынул из самых стен. Стук прекратился, и вопль перешел в лающе-сдавленный злорадный хохот. Резким движением Риган ввела конец распятия во влагалище и принялась мастурбировать им, приговаривая все тем же низким, гулким голосом:
- Теперь ты моя, теперь ты моя, вонючая тварь! Ты, мерзость! Пускай, пускай же Иисус пропихнется с тобой хорошенько!
Мать стояла, не в силах пошевелиться, сжимая в ладонях щеки. Дочь вдруг зашлась дьявольским хохотом и протолкнула рукоятку вглубь: простыня под ней окрасилась алой кровью. Крис испустила животный крик, бросилась к кровати, вцепилась в крест и рванула его к себе. Секунду Риган глядела на нее, изумленно и злобно; затем ухватила за волосы, резко нагнула голову, ткнула ее лицом себе между ног и яростно задвигала бедрами.
- Аааххх! Наша маленькая свиноматка, - вновь зарокотала она чувственным басом. - Лижи меня! Лижи меня! Лижи меня! Аааххх!
В следующую секунду Риган резко дернула ее за волосы вверх и с размаху свободной рукой ударила в грудь. Крис пролетела через всю комнату, грохнулась о стену и упала на пол почти без чувств.
Комната вновь сотряслась от оглушительного хохота.
Какие-то пятна и блики, невыносимый звон в ушах и визгливые, искаженные звуки - все это слилось и закружилось, заполнило сознание одним туманно-расплывчатым водоворотом. Крис попыталась встать, но смогла лишь поднять голову: кровать, детская фигурка на ней - все поплыло перед ее невидящими глазами. Риган сидела теперь спиной к ней и, ритмично орудуя распятием, нежно напевала себе хриплым басом:
- Вот так-то, моя свинка, вот так-то, мой сладенький поросеночек, моя свиночка…
Широко раскрыв глаза, ничего уже не слыша и не соображая, Крис, с лицом, вымазанным кровью, поползла к кровати мимо распластавшегося Карла. В ту же секунду из пелены вращающегося тумана выплыл новый ужас, нахлынул волной и отбросил ее назад, к стене. Медленно и постепенно голова дочери на неподвижном туловище стала приходить в движение. С чудовищной неумолимостью, дюйм за дюймом лицо стало поворачиваться - дальше и дальше, сначала в сторону, потом назад - и наконец уставилось прямо на нее, свесив подбородок к спине.
- Ты знаешь, что она со мной сделала, эта твоя паршивая девчонка? - хихикнул знакомый голосок.
Крис взглянула на безумную ухмылку, рассохшиеся губы, на эти лисьи глазки. Дико взвизгнула. И продолжала кричать, пока сознание наконец не оставило ее.