Вместе с Локтем они перешли в "БМВ", на заднем диване которого дожидался Стрижаков ― такой же грязный, как и его младший соратник. Когда все расселись, координатор поднял стекла и сказал:
― Я слышал весь разговор, Андрей Михайлович. И понимаю ваш скептицизм. В другой ситуации мы вряд ли рискнули бы на первом же этапе знакомства доверить вам нашу тайну. Но выхода, как я понимаю, нет.
― Нужны мне ваши тайны, ― проворчал Тяглов. ― Оставьте их при себе.
― Вам понравится, ― пообещал Стрижаков. ― Андрей Михайлович, у нас есть Урод.
Тяглов не поверил своим ушам.
― Что вы сказали? ― переспросил он.
― У нас есть Урод, ― повторил Стрижаков. ― Пилот Тунгусского Космического Тела. Ведь вы хотели бы взглянуть на него, Андрей Михайлович?
― Да, ― согласие вырвалось непроизвольно, но Тяглов был слишком потрясен, чтобы отыгрывать назад. ― Да, я хотел бы взглянуть на него.
― Значит, вы готовы сотрудничать, ― с нажимом, без вопросительной интонации, сказал Стрижаков.
― Э-э-э… готов.
― Тогда поехали.
― Урод здесь? ― изумился Тяглов. ― В Ванаваре?
― Поблизости, ― уклончиво ответил координатор.
― Но почему здесь? Почему не в Москве?
― Потому что транспортировать его в Москву было бы слишком опасно. Урод ― это Урод. Не жемчуг, не вата, не антрацит. Настоящее чудо. Он должен оставаться здесь, рядом с Кратером.
― Надо бы водиле заплатить, ― спохватился Тяглов. ― Я ему компенсацию обещал.
― Одну минуту, ― Локоть вылез и быстро расплатился с напуганным частником.
По дороге почти не разговаривали. Андрей переваривал услышанное, складывал и так и этак, всё больше убеждаясь, что его наверняка дурачат. А с другой стороны, чего еще ждать от людей, которые верят в сказки о пришельцах на "летающих тарелках"? И сами одурачены, и других дурачить научены.
При въезде в город Локоть остановил "БМВ", и Стрижаков снова повернулся к Тяглову:
― Извините, Андрей Михайлович, но я вынужден завязать вам глаза. Вы пока еще не член нашего общества. А потому мы не можем всецело вам доверять.
― Конспираторы, ― без воодушевления сказал Тяглов. ― Масоны. Ладно, что с вами делать? Завязывайте.
Потом они ехали еще полчаса. По прибытии на место, Стрижаков помог выбраться временно ослепленному Андрею из машины, провел его в какой-то гулкий холодный ангар с металлическим полом и придерживал, когда пришлось спускаться по винтовой лестнице. Наконец Тяглову развязали глаза, и он получил возможность осмотреться. И снова чуть не расхохотался.
Конспираторы! Масоны! Они, наверное, думали, что Андрей здесь никогда не бывал. Святая простота! Беглого взгляда Тяглову хватило, чтобы понять: он находится в пятом транспортном ангаре, некогда принадлежавшем Институту аномальной физики. Кстати, ангар расположен на краю научного полигона, который в свою очередь примыкает к Валу Кратера, ― то есть против воли Андрей оказался там, куда майор Пименов запретил ему соваться под страхом ареста. Что ж, в этом есть своя скрытая ирония. Или знак судьбы…
― Он здесь, ― зачем-то перейдя на шепот, сообщил координатор Стрижаков.
Локоть присел на корточки перед квадратным люком, вмонтированным в стену почти на уровне пола. Люк был закрыт на кодовый замок. Эксперт уверенно набрал код, потянул ручку, отворив узкую затененную нишу. Стрижаков включил яркий фонарик и жестом пригласил Андрея присоединяться. Тяглов тоже присел и замер, перестав дышать.
Внутри находился огромный обломок антрацита, длиной метра полтора. Из этого обломка торчала… рука. Да, наверное, всё-таки рука ― но не с пятью, а с четырьмя пальцами, противоестественно длинными и больше похожими на ястребиные когти. Еще из антрацита выступала часть черепа, и было видно: это не человеческий череп, а нечто продолговатое и снабженное костяным гребнем. Сначала Тяглову показалось, что и странная рука, и этот фантастический череп имеют такой же цвет, что и антрацит вокруг, но, приглядевшись, он понял: они несколько светлее и словно присыпаны пеплом от сгоревшей дотла бумаги.
― Можно? ― спросил Андрей у Локтя.
― Конечно, ― разрешил тот.
Тяглов протянул руку и коснулся скрюченных когтей Урода. Они были теплыми ― как и антрацит. Нет, это не подделка.
― Он… нормальный? Не разлагается?
― Признаков гниения не замечено. Он в антраците, как доисторическая муха в янтаре.
― Вот так оживают легенды, ― пробормотал Андрей зачарованно.
― Ну, Урод, скорее, мертв, чем жив, ― отозвался координатор Стрижаков. ― Но перед вами действительно легенда.
Тяглов выпрямился и посмотрел на координатора. Тот широко улыбался:
― Теперь вы верите?
― Постойте, ― сказал Андрей. ― Но почему?.. Ведь это, как легко догадаться, ваша самая святая тайна. Почему вы доверили ее мне? Постороннему человеку? Скептику?
― Ну, мы доверили вам только часть тайны, ― уточнил статус-кво Стрижаков. ― Видите ли, мы кое-что знаем о вас, Андрей Михайлович. Мы знаем, например, что вы ― единственный искатель, который ходил к Скучной Деревне и вернулся. Единственный искатель, переживший путешествие во времени. Единственный искатель, не потерявший за последние три года ни одного сопровождающего. Сколько раз вы ходили в Кратер? Шестьдесят четыре раза! По статистике хотя бы два-три спутника должны были погибнуть. Но все вернулись невредимыми. Вы тоже живая легенда, Андрей Михайлович. Аномалия. Удивительно, что на вас еще не обратили внимание наши власти.
― Уже обратили, ― проворчал Тяглов, которому не понравилось, что заезжий уфолог знает о нем намного больше, чем он об уфологе. ― Ну везет мне, да. Что тут аномального?
― Мы думаем, что везение тут ни при чем, ― заявил Стрижаков, глядя на Андрея в упор. ― Вы отмечены. Вы избранный. Вы выполняете миссию.
― Не понимаю, ― нервно отмахнулся Тяглов.
― Видите ли, Андрей Михайлович, мы убеждены, что Кратер ― это не просто вмятина в Земле и система физических аномалий. Мы считаем, что это своего рода новое Откровение.
― Вы сектанты, что ли? Типа Белого братства?
Стрижаков нахмурился.
― Не надо сравнивать нас с этими изуверами, ― сказал он. ― Попытаюсь объяснить. Давно доказано, что величайшие люди прошлого либо связывались с инопланетянами, либо сами являлись ими. Иисус Христос был, без сомнения, инопланетянином. Он принес землянам новую этику. Таким образом, мы можем предположить, что в космосе у нас есть друзья и доброжелатели. Они постоянно наблюдают за нами, стремятся помочь, подтянуть до своего уровня. И время от времени они ставят перед нами масштабные задачи, правильное решение которых откроет новую эпоху в истории человечества. Одно только понимание того, что Тунгусское Тело было не метеоритом, а космическим кораблем, стимулировало развитие астрономии и космонавтики. А изучение артефактов продвинуло физику. Но на самом деле Кратер ― это зашифрованное послание, которое мы должны… нет, просто обязаны расшифровать! И вы, Андрей Михайлович, ― часть этого послания.
― То есть получается, Урод ― это новый Христос, а Тунгусская катастрофа ― Второе Пришествие?
― Не так грубо и прямолинейно, Андрей Михайлович. Но в качестве аналогии подойдет. Я уже говорил: наши космические друзья постоянно наблюдают за нами. Они видят, что мы изменились за две тысячи лет, стали лучше представлять себе устройство окружающего мира. Знаем, что Земля круглая, что звезды ― не гвоздики в твердом небосводе, а далекие солнца. Когда мы начали догадываться, что не одиноки во Вселенной, нам подбросили прямое и явное доказательство этому.
― Как вы предполагаете расшифровать послание инопланетян?
Стрижакова и тут не задержался с ответом:
― Вы как опытный искатель должны помнить, что черное тело обладает свойством регенерации…
― Не регенерации, ― поморщился Тяглов. ― Так только дилетанты говорят. Это свойство называется коалесценцией. Слияние капель вещества при соприкосновении. Обычная вода обладает таким же свойством.
― В самом деле? ― удивился координатор. ― Спасибо, Андрей Михайлович. Вот видите, мы обязательно сработаемся. И сообща расшифруем послание Кратера.
― У вас есть конкретный план?
― Разумеется! Если в самых общих чертах, то план состоит в том, чтобы дать всем частям черного тела слиться воедино. И тогда инопланетный корабль сам собой восстановится.
― Ничего у вас не получится! ― резко заявил Тяглов.
― Почему? ― в один голос и очень встревожено спросили уфологи.
― Корабль не состоял из одного черного тела, ― пояснил Тяглов. ― Если бы это было так, то мы никогда не смогли бы доказать, что над Подкаменной Тунгуской действительно взорвался инопланетный звездолет. Сами знаете, хватает и других артефактов. Янтарная окрошка. Малиновое желе. Вата. Но свойство коалесценции проявляет только черное тело. Хотите скажу, что произойдет, если удастся собрать черное тело, которое еще остается в Кратере, и то, которое расползлось по миру?
Уфологи переглянулись.
― Что?
― Ось Гильзина. Вариационный движитель, ― Тяглов повеселел, увидев озадаченность на лощеных физиономиях. ― Это, впрочем, гипотеза. Которая не подтверждена экспериментом. И вряд ли когда-нибудь будет подтверждена.
― Вы не могли бы рассказать подробнее? ― жалобно попросил Локоть. ― Чтобы мы поняли суть проблемы.
Вот теперь Андрей почувствовал себя в родной стихии.
― Баш на баш, ― сказал он. – Услуга за услугу. Вы показали мне Урода. Я теперь знаю, что он есть. А я, так уж и быть, поведаю вам о теории Гильзина.
― В гостиницу? ― живо предложил Локоть.
― Почему нет? ― Тяглов пожал плечами. ― Надеюсь, бар еще работает?
Путь до гостиницы "Советская" Андрей снова провел с завязанными глазами ― не выдавать же уфологам свой козырной секрет.
Привратник у входа встретил заляпанных грязью постояльцев неприветливо, но внутрь пропустил. Эксперт Локоть отвел Тяглова в бар, заказал выпивку и яичницу, а сам поднялся в номер к Стрижакову, чтобы привести себя в порядок.
Интерьер и ассортимент бара приятно удивили Андрея. Он не был здесь лет пять, и по последнему визиту запомнил мрачное помещение с низким потолком, голыми обшарпанными стенами, липкими столиками и зияюще пустыми полками за спиной у кельнера. Теперь гостиничный бар было не узнать: стены спрятали за резными деревянными панелями, столики накрыли фирменными клеенками, полки заставили экзотическими импортными напитками. Имелось в наличии два сорта пива: светлое и темное. Подпортило впечатление только отношение персонала к клиентам, которое с советских времен нисколько не изменилось. Хотя посетителей в баре было немного, яичницу пришлось подождать. Принеся блюдо, официантка буквально швырнула его на столик. Сама яичница оказалась подгоревшей и отдавала машинным маслом. Однако Андрей так устал, что сил ругаться у него уже не осталось.
Минул час. Тяглов прикончил яичницу, выпил сто пятьдесят граммов "Распутина", взял кружку светлого пива. Уфологи заставляли себя ждать. Андрей слегка обеспокоился.
Еще через полчаса, приняв на грудь еще сто граммов водки, Тяглов собрался навестить уфологов. Благо, текст краткой лекции по основам теории вариационного движителя вчерне сложился.
Андрей подошел к кельнеру и намекнул, что отлучится буквально на пять минут, чтобы вернуться с "друзьями". Однако тот был непреклонен и потребовал оплатить угощение вперед. С тяжелым сердцем Тяглов раскошелился.
Потом вольный искатель некоторое время уговаривал девушку за регистрационной стойкой сообщить ему номер комнаты, в которой остановился москвич Даниил Евсеевич Стрижаков. Потом он долго поднимался на четвертый этаж гостиницы, поскольку лифт не работал. Потом он удивился, не обнаружив на этаже дежурной или дежурного. Потом он подошел к двери номера и постучал. Потом он увидел, что дверь номера открыта. Потом он толкнул ее и вошел внутрь. Потом он протрезвел.
Уфологи лежали на полу, раскинув руки. Локоть в маленьком коридорчике у самой двери, Стрижаков ― в комнате. Оба были мертвы. Давно и безнадежно. Восковая кожа, подсыхающие темно-красные лужи на ковролине, навсегда остановившийся взгляд. Закололи, как свиней. Уфологи даже не успели переодеться в цивильное.
Тяглов попятился. Прикрыл за собой дверь. И быстро-быстро пошел по коридору, почти побежал. В голове у него билась одна мысль: за что? На улице он хватанул свежего воздуха широко открытым ртом и подумал: как же я теперь? Денег после бара почти не осталось ― так, всякая мелочевка. По логике нужно было двигать домой: умыться, переодеться, обдумать расклад, прикинуть перспективы. Какие перспективы, к чертям собачьим? Драпать надо! И чем быстрее, тем лучше.
Он всё-таки направился к себе ― пешком, постоянно оглядываясь вокруг. Но во дворе, не доходя трех десятков шагов до подъезда, остановился. Потому что увидел незнакомую и вызывающе синюю "волгу". Будучи автолюбителем с большим стажем, он обращал внимание на чужие "тачки" и на то, кто и как их ставит, но эту машину он не знал. Внутри "волги" сидел водитель, курил, пуская дым в приоткрытое окно. Тяглов не стал выяснять, кто это там устроился на перекур. Развернулся и пошел по улице.
У ближайшего телефонного автомата он снова остановился, шагнул внутрь и, помедлив, всё-таки набрал домашний номер. Откликнулась жена:
― Алё.
― Ната, это я. Как ты?
― Всё нормально, дорогой. Когда будешь дома?
Она сказала это очень естественно. Ее голос не дрогнул. Но он всё понял. Он иногда называл ее "дорогая", но только в тех случаях, когда хотел обидеть или отвязаться, ― она его "дорогим" не называла никогда.
― Спасибо, любимая, ― сказал он вполне искренне. ― Я вправду люблю тебя. Прости мою грубость. Мои оскорбления. Это ведь всё только слова. Эмоции. Прости и прощай.
Не дожидаясь ответа, Тяглов повесил трубку.
Так. Теперь-то куда? К Дрыну? Опасно. Засветишь ноутбук. На вокзал? Да, на вокзал. Самая прямая дорога. В чемодане лежит нормальная одежда. А дядя Гриша не подведет. Он знает. Он сам сидел…
До вокзала Андрей добрался, когда уже вечерело. Зарядил дождь ― теперь уже настоящий, без дураков. Только брезентовый костюм с сапогами спасали от этой мокроты и сырости.
Тяглов не стал нигде задерживаться, а сразу спустился в багажное отделение.
― Ого, искатель, ― поприветствовал дядя Гриша. ― Быстро ты обернулся. Думал, сегодня не придешь…
― Дядь Гришь, ты не мог бы денег занять? ― спросил Тяглов с порога, пытаясь изобразить некое подобие улыбки. ― До Красноярска. Я тебе пришлю сразу. Если хочешь, с компенсацией. В тройном размере.
Дядя Гриша насупился.
― Тебя тут разыскивают, Андрей, ― сообщил он. ― Лично Пименов заходил. Чемодан твой реквизировал. По ордеру.
У Тяглова опустились плечи.
― Хотя бы позвонить от тебя можно? ― спросил он.
― Хм-м-м, ― замешкался дядя Гриша, а потом махнул рукой: ― Звони, брат! ― и придвинул телефон.
Андрей взял аппарат, набрал номер, дождался "Слушаю!" и сказал:
― Это Наталья. Я попал. Клиенты мертвы. Внимание на пятый транспортный ангар. Подвал. Кодовый замок. Я поехал. Целую в лобик.
Тяглов аккуратно положил трубку и отодвинул телефон.
― Знаешь, дядь Гриш, ― сказал он, ― иногда я думаю, что есть всё-таки высшая справедливость.
― Ты это к чему? ― осторожно спросил дядя Гриша.
― К тому, что и мне пора. До встречи в новом дивном мире…
Тяглову стало вдруг так легко и просто, что он расстегнул брезентовую куртку и рубашку, обнажив грудь, и прямо так, расхристанный, развернулся и стал подниматься по каменной лестнице в зал ожидания вокзала. А там уже, подкручивая чапаевские усы, к нему навстречу двигался майор Пименов в сопровождении двух патрульных милиционеров.
3. Эдуард Асланович Шахмагонов, старший консультант Фонда инновационной конверсии при Министерстве финансов Российской Федерации
После стремительного отъезда в столицу Эдуард Шахмагонов не собирался возвращаться на малую родину, но ЧИФ сказал: "Надо!" Значит, надо!
Поезд пришел в Ванавару рано утром, и Шахмагонов с некоторой опаской ступил на перрон, покрытый утрамбованным снегом. Дышалось здесь, конечно же, легче, чем в загазованной Москве, но было непривычно пусто, что внушало безотчетную тревогу.
Шахмагонова никто не встречал, а потому он, помахивая легким "дипломатом", сразу направился к зданию вокзала, которое за прошедшие семь лет практически не изменилось, оставаясь всё таким же серым и мрачным – символом закончившейся эпохи. Многие любят вспоминать комсомольскую молодость, совковый энтузиазм, гарантированную социалку, уличную безопасность и прочие прелести – но Шахмагонов был не из числа этих многих. Он терпеть не мог разговорчики о том, как тогда было хорошо и как сейчас плохо. Да, для большинства населения стало хуже, но зато честнее. Или вы думали, добрый дедушка Брежнев будет жить вечно? И вечно вас будет с ложечки кормить и слюнявчик вытирать? А вы представьте, если бы он со своим старичьем дожил до первого системного кризиса – до беспрецедентно низких цен на нефть и до этой чудовищной денежной массы, которая накопилась в стране и которая еще в семидесятые превратилась в простую резаную бумагу? Представили? Так вот, было бы ровно то же самое, что и сейчас, с бардаком, нищетой и войнами – только еще и с ложью, что мы, дескать, самая передовая страна и идем самой верной дорогой. Крыша бы не поехала от такого когнитивного диссонанса? Здесь, в Ванаваре, имелся хотя бы научный городок, почти утопия, со снабжением из Центра, но и он в восьмидесятые загибаться начал, и что-то не видно было желания у руководящих товарищей менять положение к лучшему, а одними мантрами о коммунизме, как известно, сыт не будешь. Младореформаторы – тоже, конечно, не сахар, но по крайней мере пытаются создать хоть какую-то работающую модель на ваших руинах. Да, некоторые из вас оказались лишними в рамках этой модели, но если вдуматься, вы были лишними изначально, давным-давно вы стали лишними. Всех в светлое будущее не вытянешь, кто-то всегда упадет и помрет на обочине – что же из-за этого стоять на месте? Сильнейшие выживут, а значит, и держава устоит, вот так.
Размышляя подобным образом, Шахмагонов вступил в здание вокзала. Ему показалось, что здесь даже холоднее, чем снаружи. На полу были лужи от растаявшего снега, окурки, мерзко белели скомканные бумажки, от туалета тянуло застарелой вонью. В зале ожидания сидели какие-то подозрительные личности с внешностью бомжей. Шахмагонов поморщился.
Вот и подтверждение, думал он, поспешно проходя сквозь вокзал. Даже элементарный порядок навести не можете, хотя сами здесь живете и работаете. Кто должен за вас порядок наводить? Брежнев? Младореформаторы? Разруха, как говорится, в головах…
На площади перед вокзалом, заставленной сборными щитовыми киосками, Шахмагонов отыскал такси, плюхнулся на заднее сиденье и распорядился:
– В "Казарменную".