Она пожала плечами, собралась уходить.
- Ну, как знаешь.
- Можно вопрос задать? - спросил Джек. - Даже два.
- Задавай, милый. Только не обязательно жди ответа.
- Хорошо. Во-первых, почему ваш пруд полный, а остальные пустые?
- Наш подпитывался через подземную протоку из Эверглейдс.
- Откуда?
Аня махнула рукой на поросшее травой болото и далекие кипарисы:
- Оттуда. Наши с Томасом дома выстроены практически на ближайшем допустимом законом расстоянии от Эверглейдс. Следующий вопрос? Не собираюсь тебя подгонять, малыш, но меня кличет охлажденная бутылка вина на кухонном столе.
- Извините. Просто интересно, почему у вас зеленая лужайка при такой засухе?
- Может быть, просто фокус. Скажем, у меня рука легкая.
- На полив?
Она нахмурилась, погрозив ему пальцем:
- Если и так, то что?
- Ничего, ничего. - Сдавшийся Джек поднял вверх руки. - Не хочу причинять неприятности лучшей папиной подруге.
Аня успокоилась, пыхнула сигаретой.
- Ну ладно. Конечно, все думают, будто я поливаю. В обратное никто не верит. Представляешь, явились два члена Совета, грозя меня выселить, если не прекращу поливать.
- И что вы им ответили?
- Если застанут со шлангом в руках, пусть защелкнут наручники. Если нет - поцелуют сморщенную задницу.
Ирвинг согласно тявкнул, Аня повернулась и зашагала прочь.
Моя бабушка, решил Джек, глядя вслед.
13
Он отпер переднюю дверь, вошел в темный прохладный дом. Жалюзи спущены, видимо ради прохлады и сокращения счетов за электричество. Папа никогда не скаредничает, но и терпеть не может зря тратить деньги.
Закрыв за собой дверь, Джек стоял в темноте, прислушиваясь, приноравливаясь к дому. Где-то слева спереди гудит холодильник. Он принюхался. Лук... остаточный запах жареного лука. Папа что-то готовил? Он всегда был, так сказать, шеф-поваром, больше по необходимости после маминой смерти, и питал пристрастие к луку, совал почти в каждое блюдо. Помнится, в детстве в воскресное утро нажарил целую кучу и вывалил на оладьи. Все было возмутились, но вышло очень вкусно.
Джек шагнул к эркерному окну, поднял жалюзи, впустив тускневший солнечный свет. В воздухе засверкали пылинки. Он открыл все окна и начал осматриваться.
Спереди располагалось просторное многофункциональное помещение - гостиная, столовая, - под углом примыкавшее к маленькой кухне. Вот что ему нужно. Он открыл холодильник, нашел упаковку из шести банок пива и еще три бутылки красного гаванского эля. Взглянул на этикетку: сварен на Ки-Уэст. Еще один местный продукт. Почему бы и нет? Сорвал крышку, глотнул. Чуть горче, не так хорош, как "Айбор Голд", но сойдет.
Заметил на полочке в дверце холодильника бутылку лаймового сока "Роуз". По наитию заглянул в морозильник, и точно: замороженная бутылка "Бомбейского сапфира". Похоже, папа по-прежнему пропускает глоточек-другой.
Бродя по передней комнате, узнавал кое-какие картины из родительского дома в Джерси. Подошел поближе к выставочной полке на южной стене. Первое место по теннису в мужской паре - ничего удивительного. А вот это что? Медаль за второе место в мужском турнире по бочче?
Мой папа - чемпион по бочче. Господи Иисусе!
Он позвонил Джиа, сообщил о состоянии отца. Она огорчилась, желая услышать более добрые вести. Джек поприветствовал Вики, обещал потом позвонить.
Положив трубку, зашел в одну из спален. Нечто среднее между кабинетом и комнатой для гостей: кровать, платяной шкаф, письменный стол с компьютером и принтером. В корытце принтера лежал листок с подтверждением покупок-продаж. Видно, папа до сих пор играет на бирже. Вступил на этот путь до всеобщего помешательства в девяностых, заработал достаточно, чтобы выйти на пенсию. И Джека однажды старался завлечь, утверждая, что при осторожности и понимании, за какие ниточки дергать, деньги можно получать каждый день, независимо от роста или падения акций.
Нет, папа, если ты не имеешь настоящего номера социального страхования.
Пошел в другую спальню, явно папину, заставленную и заваленную всякими вещами. Остановился в дверях, ошеломленный множеством снимков на стенах. Главным образом мама, Том, Кейт в разном возрасте, присоленные немногочисленными детскими фотографиями Джека. А вот все впятером во время первого и последнего семейного путешествия... Которое обернулось ужасной бедой.
Нахлынули воспоминания, особенно о Кейт, старшей сестре, которая в детстве присматривала за ним, сама еще подросток, а став взрослой, умерла у него на глазах.
Он быстро отвернулся, заглянул в шкаф. Вот они - жуткие папины гавайские рубашки. Вытащил, пригляделся: огромные золотые рыбки с выпученными глазами плавают в желчно-зеленой воде. Попытался себя в ней представить, ничего не вышло. Люди обращали бы внимание.
Возвращая рубашку на место, заметил на верхней полке серый металлический ящичек. Нерешительно протянул руку, взял, поддел язычок, шкатулка была заперта. Встряхнул - внутри зашуршали бумаги, что-то загромыхало.
Запертая шкатулка разожгла любопытство. Вещь чужая, отцовская, наверняка заперта по веской причине. Пусть стоит, где стояла, действительно, но...
Что отец, живя в доме один, считает необходимым держать под замком?
Джек заглянул в маленькую замочную скважину. Полная чепуха. Надо только...
Нет. Занимайся своими делами.
Он поставил шкатулку обратно на полку, вернулся в переднюю комнату. Сдержал дрожь. Пора навестить копов.
Нашел телефонный справочник, отыскал адрес местного участка. Собирался звонить, чтоб спросить, как доехать, но, возможно, удастся узнать все, что требуется, по телефону. Лишь бы не переступать порог полицейского участка.
Набрал номер, его принялись перебрасывать от одного к другому, пока не ответила любезная секретарша Анита Несбит, пообещав помочь, чем сможет.
- Наверно, мне понадобится копия протокола о несчастном случае для страховой компании, - сказал Джек. - Знаете, чтобы машину отремонтировали.
- Хорошо, вот она. Я отложу, а вы заберете.
- Никак нельзя по почте послать?
- Можно. Адрес у нас есть. Кстати, как ваш отец себя чувствует? Я слышала, он тяжело пострадал.
- До сих пор в коме. - Тут его вдруг осенило. - А еще кто-нибудь пострадал?
- Неизвестно, - сказала она. - Вторая машина после столкновения скрылась с места происшествия.
Джек тяжело сглотнул. От последних слов все внутри перевернулось в тревожном предчувствии.
- Скрылась после столкновения?
- Да. Ведется расследование.
- Сэкономьте марку и конверт, - решил он. - Я сам приеду за протоколом.
14
Стемнело, воздух охладился настолько, что вылетели москиты, когда Джек добрался до горчично-желтого здания с двухэтажным корпусом и одноэтажными крыльями, где располагался муниципалитет города Новейшн. Над центральным подъездом с высокими колоннами парила скелетообразная башня с курантами, чересчур современная по сравнению с остальным. Картину дополняла зеленая крыша, портик на фронтоне, навесы. Знак указывал, что полицейский участок находится сзади слева.
Набравшись духу, он вошел, спросил мисс Несбит. Дежурный сержант объяснил, как пройти в кабинет. Шагая по коридору мимо шмыгавших туда-сюда копов, чувствовал себя Малышом Херманом на съезде Ку-клукс-клана. Если кто-нибудь заглянет под капюшон...
Будем надеяться, не попросят предъявить документы в подтверждение родства. Фамилия отца отнюдь не Тайлески.
Мисс Несбит оказалась милой пухленькой маленькой женщиной с лоснившейся черной кожей, короткими кудрявыми волосами, плотно облегавшими голову, и лучистой улыбкой.
- Вот протокол, - протянула она лист бумаги.
Джек взглянул мельком, собравшись прочесть позже, но обратил внимание на план места происшествия.
- Где этот перекресток? - спросил он, ткнув в листок пальцем. - На пересечении Пембертон и Южной дороги?
Она нахмурилась:
- Они пересекаются в болотах на границе Эверглейдс, дорога оттуда никуда не ведет.
- Зачем мой отец ехал в никуда?
- Надеемся, что вы нам объясните, - произнес за спиной чей-то голос.
Джек, оглянувшись, увидел молодого мясистого копа, стриженного под ноль. Могучие бицепсы распирали короткие рукава форменной рубашки. Выражение лица нейтральное.
- Офицер Эрнандес, - представила Анита. - Это он принял вызов и обнаружил вашего отца.
Джек протянул руку, надеясь, что ладонь не слишком вспотела.
- Спасибо. Вы, наверно, спасли ему жизнь.
- Очень рад, если так, - пожал полицейский плечами. - Но я слышал, он еще из чащи не выбрался.
- Следствие продолжается?
- Хорошо бы с ним поговорить, выяснить кое-какие детали. Не знаете, что он там в такой час делал?
- В какой час? - Джек заглянул в протокол.
- Около полуночи.
- Понятия не имею, - покачал он головой.
- Может, впутался в какое-то темное дело?
- Мой отец? В темное дело? Да ведь он настоящий...
Джек старался припомнить известную безупречно честную и законопослушную личность и потерпел поражение. Наверняка существует такая, просто не приходит на память.
- ...настоящий Каспар Милктост...
Судя по физиономии, Эрнандес ровно ничего не понял.
- ...нормальный простой обыватель, который занимается собственным делом и ни во что не впутывается. Мой отец не рискует. - Назвать его робким было бы несправедливо. Заняв позицию, он ее отстаивал, как бульдог. - Почти всю жизнь прожил в Джерси, милях в пятидесяти от Атлантик-Сити, и, по-моему, за все это время ни разу не зашел в казино. Глупо думать, будто он впутался хоть в сколько-нибудь преступное дело.
- Не обязательно в преступное, - пожал плечами Эрнандес. - Может, спутался с женой крутого парня, или...
Джек вскинул руки:
- Обождите. Стойте. Только не он. Уверяю, это невозможно.
Эрнандес пристально посмотрел на него.
Так-так. Начинается.
- Вы живете поблизости?
- Нет, по-прежнему в Джерси. - Где живет Тайлески? Попробуй заучи адреса каждого псевдонима... Сведения стремительно пронеслись в голове. - В Хобокене.
- Часто видитесь с отцом? Сколько раз в году его навещаете?
- Он здесь живет недолго. Меньше года.
- Ну?
- И я к нему впервые приехал.
- Часто беседовали?
- Гм... нет.
- Значит, фактически малознакомы со здешним образом жизни отца.
Джек вздохнул. Снова здорово.
- Пожалуй. Но знаю, что он не преступник, не лжец, не допускает таких людей в свою жизнь.
Что еще мне известно? - задумался он. Что знаешь о любом человеке, даже о том, кто тебя вырастил, кроме его поступков, рассказов о себе?
Вспомнились слова Ани: поверь, малыш, ты многого не знаешь о своем отце.
В тот момент он не обратил на них особого внимания, а теперь, когда папа стал жертвой наезда, второй участник которого скрылся...
- Скажем, он попал в аварию на пути неизвестно куда... - Джек обратился к Аните: - Вы говорите, о происшествии сообщили по телефону?
- Так сказано в протоколе, - кивнула она.
- Значит, был свидетель.
- Очевидное заключение, но... - Мачо Эрнандес заколебался. Почти незаметно.
- Что "но"?
- Ну, я добирался до перекрестка почти двадцать минут... Когда приехал, на месте происшествия была одна машина вашего отца, словно авария только что произошла. Автомобиль стоял поперек Пембертон-роуд. Судя по следам, я понял, что ваш отец ехал на запад по Пембертон. Там у Южной дороги знак "стоп". Похоже, его сбили почти посреди перекрестка. Может, не обратил внимания, может, проехал на знак, может, плохо себя почувствовал. Скажу лишь, его кто-то так крепко стукнул, что автомобиль развернуло на девяносто градусов, а к моему приезду никого больше не было рядом.
- Кто звонил? - спросил Джек. - Мужчина, женщина?
- Тони, дежурный сержант, принимал сообщение. Я спрашивал, но он точно не понял. Очень быстро прошептали: "Серьезная авария на перекрестке Пембертон и Южной. Поторопитесь". И все.
- Установили номер?
Эрнандес взглянул на Аниту.
- Тоже ничего не дает. Звонили из таксофона у "Пабликса".
- Что такое "Пабликс"?
- "Уинн-Дикси".
- Прошу прощения. - На каком языке они тут говорят? - Я с севера, и пока...
- "Пабликс" - сеть здешних продовольственных магазинов, - объяснила Анита.
- Ясно. Где этот самый "Пабликс"?
- В трех кварталах оттуда.
- Что? Как же так? Это ведь...
- Невозможно? - договорил Эрнандес. - Не совсем. Допустим, водитель второй машины совершил что-то противозаконное и поэтому уехал. Допустим, его мучила совесть, он позвонил приятелю, попросил уведомить полицию из автомата, чтоб мы его не опознали.
- Остается благодарить Бога за совесть, - заметила Анита.
- Аминь, - кивнул Эрнандес. - Одно скажу: хорошо, что нас предупредили, иначе ваш отец был бы трупом.
15
Джек лихорадочно думал, ведя машину в южный конец города.
Сообщив Эрнандесу, где он остановился, пообещав не уезжать без предупреждения - на случай, если у копов возникнут вопросы, - он покинул участок в каком-то тумане. Но все-таки расспросил, как отыскать стоянку, на которую отбуксировали машину отца.
Водитель второй машины чуть его не убил, однако оказался добрым самаритянином и уведомил копов. Смесь невезения и удачи.
И еще остается серьезный вопрос: что папа делал в такое время в болотах?
К тому времени, как он доехал до южной окраины города, почти стемнело. Следуя указаниям Эрнандеса, миновал старый известняковый карьер, стоянку для трейлеров, за которой находилась эвакуационная стоянка Джейсона, предназначенная для разбитых и старых машин.
Она была закрыта. Можно перелезть через сетчатую ограду, но не хочется рисковать встречей со сторожевым псом, поэтому Джек побрел вокруг, разглядывая разбитые машины.
В протоколе записано - как же иначе? - серебристый "меркьюри-гранд-маркиз", неофициальный символ штата Флорида, и указан номер. Автомобиль нашелся у ворот. Джек вцепился в ограду, вгляделся. Бампера нет, от правого переднего крыла осталось одно воспоминание, ветровое стекло - сплошная паутина - вдавлено внутрь, двигатель скошен влево.
Он что, с танком столкнулся?
Пальцы со скрежетом впились в железную сетку. Кто это сделал и скрылся? Может быть, папа о чем-то задумался, не заметил знак "стоп"? Хорошо, предположим, что он виноват. Тем не менее куда другой-то несся, черт побери?
16
В животе начинало бурчать, когда Джек покидал стоянку Джейсона. Он сообразил, что ничего не ел после сандвича с крабами у Джоуни. Заметил по пути "Тако-Белл", остановился, съел пару буррито, запил "Маунтин Дью".
Перекусив и продолжив путь, решил завернуть в больницу по дороге к Южным Вратам, еще разок взглянуть на отца.
На третьем этаже столкнулся с доктором Хуэртой, вышедшей из палаты в сопровождении рыжеволосой женщины. На красочной именной табличке последней значилось: "К. Мортенсон, медсестра".
- Как он? Состояние не изменилось?
Доктор Хуэрта покачала головой, откинула непослушную прядь волос. Вид у нее был усталый.
- По-прежнему семь баллов. Не лучше, но и, слава богу, не хуже.
Пожалуй, хорошо. Впрочем, он заехал не просто повидать отца.
- Где его личные вещи?
- Вещи?
- Ну, знаете, одежда, бумажник, какие-нибудь документы...
Доктор Хуэрта взглянула на сестру Мортенсон, и та сказала:
- Заперты в шкафу в дежурке. Сейчас принесу.
Доктор Хуэрта двинулась дальше, Джек вошел в отцовскую палату. Остановился у койки, глядя, как он дышит, чувствуя себя бессильным, растерянным. Все неправильно. Папа должен сидеть у Ани, выпивать, играть в маджонг, а не лежать без сознания с воткнутыми в тело трубками.
Пришла Мортенсон с планшеткой и пластиковым прозрачным пакетом.
- Вы должны расписаться, - сказала она и, пока Джек царапал на листке неразборчивую подпись, добавила: - Одежду нельзя было хранить. Понимаете, она залита кровью.
- Но из карманов все предварительно вынули, правда?
- Наверно, это сделали в "Скорой", задолго до того, как его доставили к нам.
Джек вернул ей планшетку, взял пакет. Вещей оказалось немного: бумажник, часы, ключи, мелочь примерно на доллар.
После ухода сестры он заглянул в бумажник: кредитки "Америкэн экспресс" и "Мастер-кард", пенсионная карточка, карточка Ассоциации спортсменов-любителей, карточка "Костко", семьдесят с чем-то долларов, пара ресторанных счетов.
Бросил все это обратно в мешок. На что он надеялся? На шифрованную записку? На клочок бумаги с поспешно нацарапанным адресом?
Насмотрелся детективных фильмов.
Может быть, нет ничего загадочного. Просто несчастный случай. Может, папа решил проехаться, очутился в неудачное время в неудачном месте... случайно столкнулся с кем-то, кто не совсем ладит с законом и не хочет попасть в руки полиции.
Все понятно.
Несчастный случай... дорожная авария...
Однако нутром не верится. Пока, по крайней мере.
Джек взглянул на отца:
- Продержишься ради меня, пап?
Разумеется, никакого ответа. Он похлопал по колену под простыней:
- До завтра.
17
К счастью, Аня оставила пропуск у него в машине. С помощью карточки открылся шлагбаум для жильцов. Когда Джек добрался до дома, света у старушки не было. Декоративные украшения на ее газоне звякали, шелестели, вертелись во тьме.
Войдя в дом, он сразу направился к отцовской спальне, вытащил металлическую шкатулку, пробормотал:
- Прости, пап, - и пошел с ней на кухню.
Очень неприятно копаться в папиных личных вещах, но в коробочке вполне может найтись объяснение, почему отец был в полуночный час не в постели, а среди болота.
Сначала надо выпить пива. Джек взял из холодильника очередную бутылку красного гаванского эля, поискал в ванной пинцет, нашел, через двадцать секунд запор на крышке шкатулки открылся. Он стоял в нерешительности. Вдруг в ящичке находится то, о чем никто знать не должен? Вдруг ему самому не захочется знать? Наверно, родители имеют право на тайну.
Безусловно, пока не становятся жертвой аварии, второй участник которой удрал.