- Вы, возможно, считаете, что способны жить вечно. Но и я тоже обладаю вечной жизнью. Как и все мы. И другие миры - они действительно существуют. Места, лежащие вне этой реальности. Одно из них называется преисподней.
Вязель опустил глаза, потянул за веревку и вытащил из кармана мешок.
- Она ведь не там, правда? - мягко произнес он. - Вы же так не думаете.
К удивлению Роберта, Максел насмешливо фыркнул.
- Верно, - сказал он. - Она не там.
- И я тоже не мог явиться из подобного места.
Максел встал - кожаное кресло пошатнулось.
- Нет, сын мой, - проговорил он, глядя на Вязеля сверху вниз. - Я так не думаю. Судя по вашему произношению, вы к нам явились из Уэльса.
* * *
На следующее утро к одиннадцати часам на свет появились корни.
Роберт застыл на минуту посреди глины, посреди кишащей мошками жары, протянул руку, погладил гладкий черный ствол, полую дуплистую сердцевину. Маркус уже начал строить догадки: мол, в дупле держали воду, или кровь, или священные предметы, или оставляли на съедение ястребам труп врага.
Дерево сфотографировали со всех сторон: Роберту очень хотелось зарисовать его, окунуться с головой в этот спутанный клубок деревянных нитей, то гладких, то узловатых, но времени не было.
Работа резко ускорилась. Начать с того, что Кларисса уже не была главной; ее место занял бородач в поношенных резиновых сапогах и синем водонепроницаемом плаще поверх костюма. Он провел краткую пресс-конференцию у входа за металлический забор; его звали Уоррингтон, он был из Комиссии по охране памятников. Приходили и уезжали другие новые люди, они беседовали, фотографировали, отпускали восторженные замечания. Кларисса тоже была здесь, она провела всё утро в фургоне, давая интервью по телефону, а теперь многоречиво вещала что-то в телекамеру. Кажется, она наконец-то добилась, чтобы ее услышали.
Закончив интервью, она с довольным видом подошла к раскопу.
- Лаборатория готова, можно провести дендрохронологию и радиоуглеродное датирование, - сказала она Джимми через голову Роберта. - Возьмите образцы сегодня же.
Когда она ушла, Роберт спросил:
- Дендро… что?
- Дендрохронологию. Датирование по годичным кольцам. Если их пересчитать, можно вычислить время, когда дерево было спилено.
Роберт снял комочек почвы. Взгляду открылся еще один дюйм древесного ствола. Может быть, он впервые за много тысяч лет увидел дневной свет. Тут Роберта пронзила леденящая душу мысль. Он поднял глаза:
- Как?
- Что - как?
- Как вы их пересчитаете? Если дерево в земле…
- Скоро мы его выкопаем. А я сделаю срез. Роберт в ужасе переспросил:
- Срез?
Джимми ухмыльнулся:
- Ну да. Бензопилой.
Страх пригвоздил Роберта к месту. Он опять опустил глаза и попробовал вернуться к работе, но мысли путались.
"Она привязана к кромлеху, - сказал ему Вязель сегодня утром на автобусной остановке. - Кромлех - это путь к ней, а палочками с огамом я сделал эту связь еще прочнее". В его голосе звучала тревога. Наверно, именно этого он и боялся. Кромлех - единственный путь к Хлое. А если его - бензопилой…
Через пять минут, в двенадцать часов, будет перерыв на обед. Внезапно Роберт вскочил, вытер лопату, сунул ее в ведро, схватил велосипед, провел его между стоящими машинами, сел и нажал на педали. Кларисса выскочила, крикнула ему вслед:
- Не опаздывай! Сегодня - самый важный день! Он махнул ей, покачнулся на белой меловой колее, увернулся от подъезжающего трактора. Он изо всех сил налегал на педали, ветер бил в лицо, мускулы на ногах от напряжения стали каменными.
Бензопила! Надо найти Вязеля!
Он промчался по проселочным дорожкам, очертя голову выскочил на шоссе А4 и чуть не попал под грузовик. На другой стороне он свернул на Эйвбери.
Проезжая мимо Фолкнерова Круга, где упала с лошади Хлоя, Роберт мельком вспомнил про девушку на лошади, которую он видел тут, и вгляделся в живую изгородь, но в ее разросшейся глубине ничто не шелохнулось.
- Осторожнее! - вслух прошептал он. - Хлоя, где бы ты ни была, прошу тебя, будь осторожнее!
В лагере под буковыми деревьями стояла тишина. От костра поднимался дым, на земле играла маленькая девочка. Из палатки навстречу Роберту вышла женщина - кажется, ее звали Меган.
- Где Вязель? - проговорил запыхавшийся Роберт.
- Под Сводом. Они тебя ждут.
Он изумленно посмотрел на нее, потом развернулся и побежал обратно к насыпи, приоткрыл калитку и протиснулся в поросший высокой травой северо-восточный квадрант обширного круга Эйвбери. Трава здесь росла пучками высотой по щиколотку, ее изрядно объели овцы - попадаясь на пути, они равнодушно взирали на него и уходили с дороги; им дела не было до людей с их заботами. Здесь еще стояло несколько камней, и туристы обычно гуляли вдоль высокого обрыва, глядя вниз на хорошо различимые среди меловой почвы следы эрозии.
В центре полуобрушенного внутреннего кольца стояли три громадных камня, образовывавшие разомкнутый квадрат. Их-то и называли Сводом. Один из камней упал много веков назад; оставшиеся два склонились друг к другу, смыкаясь верхушками, как будто обсуждали некие древние тайны.
Здесь собрались все почитатели Котла. С рюкзаками, флагами, транспарантами, барабанами. Один человек держал большую связку разноцветных воздушных шаров с надписями "Спасите Даркхендж". Лаяли собаки; бегали дети, размахивая узкими вымпелами.
Вязель сидел, прислонившись спиной к самому большому камню Свода, и глядел на Риджуэйскую дорогу. Увидев Роберта, он встал.
Роберт согнулся пополам, переводя дыхание.
- Они уже начали? - спросил Вязель.
- Сегодня… бензопилой… - еле проговорил Роберт. Из головы не шли мысли о Хлое, лежавшей на кровати. Такой беззащитной. - Это будет плохо для нее? Она связана…
- Не беспокойся, - тихо произнес Вязель. Однако его лицо побелело. Он поглядел на Розу. - Вы готовы?
Она раскрыла зубами заколку и воткнула ее в волосы.
- Готовы. Машины стоят на дороге.
Вязель кивнул, потом, заметив, что Роберт нахмурился, бросил взгляд через плечо. С дороги через забор перелезал Дэн. Вязель достал мешок из журавлиной кожи и убрал его в карман.
- Роберт, времени очень мало.
Роберт кивнул. Вязель и Роза повели почитателей через луг, а Дэн подбежал к нему.
- Что тут творится? Как тебя угораздило связаться с этой бандой?
- Ты сегодня работаешь?
- Нет. А что?
- На раскопках будет жарко.
Глаза Дэна вспыхнули.
- Жарко? Что это значит?
- Будут протесты… Не знаю. Этот кромлех, Дэн, очень важен. Вязель считает, он мог бы разбудить Хлою, но для этого надо сохранить кромлех. А ему грозит опасность. Ты пойдешь? - Он выпалил это не раздумывая, и по глазам Дэна понял, до чего нелепо звучат его слова.
- Хлоя? Роб, да ты что?
- Знаю, знаю, но… Он сумеет.
Ошеломленный Дэн пожал плечами:
- Вот уж не думал, что ты дашь запудрить себе мозги этой ерундой. Отец Максел знает?
- Максел! - Роберт схватил Дэна за руку, потащил к дороге. - Вот кто нам нужен! У тебя мобильник с собой?
Дэн, поколебавшись, достал телефон.
- Правда, там денег мало осталось.
Роберт набрал номер Максела, потом, услышав ответ, торопливо заговорил:
- Кромлех. Он в опасности. Можете приехать?
Максел заколебался:
- У меня тут гости. Приеду, как только смогу.
- И сделайте еще вот что. В комнате у Хлои, под матрацем, лежит тетрадка. Ее дневник. Привезите его, пожалуйста.
Максел хмыкнул:
- Ты уверен?
- Да.
- Приеду примерно через час. Не волнуйся. - И напоследок, перед тем как отключиться, проворчал: - И не спускай глаз с этого чертова друида.
* * *
Шумная многоцветная толпа высыпала из машин и фургонов, заполонила поляну. Не успел охранник и рта раскрыть, как его решительно втолкнули в кусты живой изгороди. Почитатели Котла разбрелись по полю, окружили автофургон, стянулись к железной ограде вокруг кромлеха. Двое ухватились за верхний край забора и стали его раскачивать. На шум выскочил Джимми; при виде его взбешенного лица Роберт злорадно ухмыльнулся.
Осторожно попятившись в тень под деревьями, он спросил:
- А мне что делать?
- Ты нам понадобишься внутри, - сказала Роза. - Возвращайся туда, работай как обычно. Бензопилу уже привезли?
- Все инструменты лежат в фургоне. Она, может быть, там.
Роза сделала знак, и двое ее людей торопливо ушли.
- А пес?
- О нем не беспокойтесь, - тихо проговорил Вязель. Он сидел на корточках у ограды, и вид у него был очень бледный. Ему было трудно дышать.
Роза в тревоге присела рядом с ним.
- Мастер! Расскажите, чем мы можем вам помочь.
Его пальцы развязывали шнурок на мешке. Вязель ответил:
- Не бойся за меня, Роза. Я выдержу. Как только взойдет луна, я смогу войти в кромлех, но до тех пор он должен оставаться целым и невредимым. - Он достал из мешка витую раковину, жука, который тотчас же уполз, кусок оленьего рога и три белые ягоды, похожие на омелу. Ягоды он сгреб в горсть и торопливо проглотил. Поморщившись, как от кислого, он поглядел на Розу. - Целым и невредимым. Значит, вы должны наделать как можно больше шума.
- Запросто! Мы обзвоним все в округе телекомпании и общества по охране памятников. Поднимем на ноги журналистов всех радиостанций, археологов, местных жителей. Соберем такую толпу, какой не видели в этих краях с тех пор, как был насыпан курган Силбери.
Вязель улыбнулся, легонько тронул ее за руку:
- Спасибо, Роза.
Девушка вспыхнула.
- Мастер, мы доставим вас домой. Обещаю. А сейчас вам надо отдохнуть.
- И вот еще что. - Он поглядел на Роберта. - Кромлех вышел из-под земли. Он открыт. А значит, через него может пройти и многое другое. Будь осторожен.
Роберт кивнул, повернулся, чуть не сбив с ног Дэна, и выскочил на дорогу.
- Роберт. - Дэн, запыхавшийся, еле догнал его. - Ты же сам видишь, он болен. А может, сидит на наркотиках. Не надо… Это никак не связано с Хлоей.
- Он ее разбудил. - Роберт обернулся к другу. - Всего на мгновение. Я там был, я сам видел. И он сумеет проделать это еще раз.
- Ты… Это длится слишком давно. Ты цепляешься за соломинки.
Роберт остановился, поднял глаза. Он сам чувствовал, как сосредоточено его лицо.
- Да. Верно. За соломинки, за тонкие прутики, за деревяшки из кромлеха. Понимаешь, Дэн, из нас ушла жизнь. Мы стали пустыми внутри. Мы встаем, ходим на работу, едим, спим, но всё это не настоящее, мы только делаем вид, притворяемся. Мама мысленно живет в одном из своих фильмов, папа ставит не ведомую никому пьесу. А я умею только рисовать. И рисую, потому что это наполняет мой ужас смыслом, я могу усмирить его, разложить на бумаге. Пока не появился Вязель, я это скрывал, прятал на картинах, под слоями красок. Но этот страх - он как Даркхендж, пробивается на свет, вырастает с каждым мгновением, он огромный, он окружает меня со всех сторон, и я не могу больше игнорировать его. - Его голос надрывно задрожал. - Не могу!
Дэн молчал. Потом неловко протянул руку:
- Ладно. Я с тобой.
У них за спиной, в поле, зарокотали барабаны.
G. ГОРТ - ПЛЮЩ
Надо было давно догадаться.
Мы бежали по стеклянной лестнице, по туннелю, чьи прозрачные стены были в воздушных пузырьках, и рядом с нами бежали наши отражения, фигурка девочки с волосами, испачканными в лишайнике, и другая - в маске из листьев плюща, она оказалась под той, которую я сорвала.
Над головой, сквозь стеклянную крышу, я видела, как всеми своими корнями надо мной нависает лес. Миллионы сплетений - одни толстые и могучие, другие тонкие, словно червяки, - тянутся вниз, к почве. Лес припал к воде, в его глубинах ползали змеи и копошились насекомые. Миллионы муравьев сновали по земле, неуловимые, как мысли; тысячи и тысячи листьев опадали с ветвей, намокали, гнили.
Он остановился так резко, что я налетела на него.
- Слушай!
Он схватил меня за руку. Где-то далеко послышался еле уловимый визг. Как будто в глубине леса кто-то взял пилу, принялся валить деревья.
Я не знала, что ему ответить. В боку кололо. С оцарапанной руки капала кровь.
- Хлоя! - прошептал он.
Был я оленем на склоне холма,
Был я древесным пнем…
И топором в руке.
Книга Талиесина
Весь день стоял невероятный шум и гам. Роберт уселся на тачку и глядел, как Кларисса мечется за металлическим забором, как будто это она охраняет кромлех.
У него в ушах до сих пор звенели яростные вопли, которыми она разразилась, когда почитатели Котла ворвались через внешнюю ограду. Но "битвы" не было.
Началось противостояние.
Почитатели расположились на поле и удерживали его вот уже несколько часов. Они бродили по траве, заняли фургон, раздавали журналистам воздушные шарики, терпеливо беседовали с суровыми полисменами. Те не знали, что делать. Прогнать бунтовщиков означало бы применить силу, а эта мера вступала в силу только в крайних случаях.
Когда прибыли телевизионщики - в гораздо большем количестве, чем утром, подметил Роберт, - беседы переросли в интервью, в жаркие споры, где у каждой стороны находились свои доводы и возражения.
- Разумеется, - без конца повторял назойливому репортеру человек по имени Уоррингтон, - кромлех для нас стоит на первом месте. Слухи о том, что мы пустим в ход бензопилу, крайне преувеличены. Самое большее - удалим небольшой спил…
Почитатели разразились криками протеста. И они не остались без поддержки. Как и предсказывала Роза, люди прибывали и прибывали. Вереница машин и велосипедов растянулась на несколько миль. Пришли представительницы местного Женского института с садовыми стульями и сандвичами. Повсюду сновали странные типы, похожие то ли на археологов, то ли на орнитологов-любителей, то ли на активистов местного исторического общества. Откуда-то, через мощные усилители, зазвучал "Полет валькирий". Кто-то сказал: дескать, шабаш суиндонских ведьм в полном разгаре.
- Протестую! - буркнул Дэн. - Больше похоже на сельский праздник в саду.
Роберт рассеянно кивнул. Кларисса махнула ему, подзывая.
Он подошел, переступая через распростертых на помятой траве "ангелов ада".
- Это ты их сюда привел? - тихо спросила она.
Он облизал пересохшие губы. Ее беззвучная злоба вселяла ужас. Но и он тоже был зол.
- Да.
- Почему?
У него язык не поворачивался объяснять ей о Хлое. Поэтому Роберт только ответил:
- Не надо его бензопилой.
Она кивнула, оглядывая возникший хаос на месте раскопок.
- Значит, откажемся от нашей находки? Так и будем прозябать в неведении? Никогда не узнаем, кто построил этот кромлех и для чего. Пусть себе гниет на ветру, под дождем.
- Дожил же он до наших дней. А всем ветрам - это вы его открыли.
- Ты думаешь, я напрасно это сделала?
Он не мог сказать, вправду ли он так думает или нет. Он вообще ничего не мог сказать.
Вдруг она в ярости ткнула пальцем в сторону толпы:
- Посмотри на них! Вся их жизнь проходит как во сне, в безумных бреднях о друидах, НЛО и прочей чертовщине. В камнях они воображают магию, выдумывают бредовые теории о путешествиях на звезды и о богинях земли. Эти люди проклинают технический прогресс, а приходят домой, включают компьютер - и переписываются по электронной почте с такими же психами. Они терпеть не могут опыты на животных, а заболеют чем-нибудь серьезным - и, как и все мы, требуют лечения. Все они лицемеры! Нас делает людьми только знание, а за него приходится платить дорогую цену. Вот почему мы ушли из Эдема.
- Но ведь сады Эдема - это миф, - раздался голос у нее за спиной. Облокотившись на ограду, рядом с Клариссой стоял Вязель.
Она обернулась, ахнула. Они долго смотрели друг на друга. Потом она произнесла:
- Я так и знала, что за всем этим стоишь ты!
Он печально улыбнулся:
- Кларисса, ты изменилась.
- А ты нет. - Она покачала головой. - Всё еще считаешь себя бессмертным.
Вязель грустно усмехнулся.
- Не вини Роберта, - сказал он. - Для него на карту поставлено очень многое, такое, о чем ты даже не подозреваешь. И раз уж зашел разговор о знании - да, за него приходится платить. Оно уже стоило нам Эдема, а тебе будет стоить этого кромлеха. Но это не то знание, о котором говоришь ты, не голый перечень фактов и дат. Те люди, столь презираемые тобой, тоже стремятся к знанию, но к другому - к тому, какое исходит из сердца. Ты это помнишь. Оно говорит с нами языком мифов, легенд и снов. Именно оно делает нас людьми.
Она фыркнула:
- Если кромлех не увезти, он тут сгниет. Это факт.
- Значит, пусть гниет. - Вязель оглянулся - через ворота перелезали несколько человек в деловых костюмах. - Смерть - это часть жизни. Никто и ничто не может ее избежать.
- Даже ты?
Он печально кивнул:
- Даже я. Ты мечтаешь сохранить кромлех только из страха. Из боязни его потерять. Увидеть, как из месяца в месяц дожди и ветра пригибают его к земле. Как его подтачивают жуки и лишайники. Но извлеки его из земли - и что ты получишь? Груду деревяшек в витрине музея. Сохранять жизнь любой ценой - это противоречит природе.