- Это невероятно! - С тихим невнятным воплем американец кинулся к двери, но принужден был остановиться, ибо граф с внезапным проворством заступил ему путь.
- Сядьте, мистер Три.
- Нет, - выдохнул Джеймс, занося кулак для удара. Сил у него почти что не оставалось, но противник был ниже его.
- Не советую, мистер Три, - прозвучало короткое и слегка ироничное предупреждение. - Сядьте же, вам говорят.
Решимость мгновенно оставила Джеймса. Почти ничего не соображая, он рухнул на стул и беспомощно съежился, пугливо поглядывая на графа.
- Вы ведь не…
- Успокойтесь, я вас не трону, - вздохнул Сен-Жермен. Чтобы дать возможность американцу прийти в себя, он отошел в дальний угол гостиной и две невыносимо долгих минуты молчал.
- Мадлен любит вас, мистер Три, и только поэтому я предлагаю вам свою помощь.
- Вас она тоже, видимо, любит, - сварливо откликнулся Джеймс.
- Смею надеяться, да. Но наши любовные отношения в прошлом, а теперь… теперь пришел ваш черед.
- И вы не ревнуете? - с вызовом спросил Джеймс, от которого ускользнула горькая подоплека последнего замечания.
- Со временем мы смиряемся с неизбежным. Моя любовь к Мадлен не уменьшилась, мистер Три, но для людей нашей природы подобные связи… так скажем, непродуктивны, - сардоническим тоном произнес граф, однако лицо его потемнело. - Нет, я не ревную.
Джеймс скептически хмыкнул:
- Вы полагаете, я вам поверю?
- Хотелось бы, - прозвучало в ответ. - Скоро вы сами во всем убедитесь.
- Как новоиспеченный вампир, не так ли? - Джеймс попытался саркастически усмехнуться, но это плохо ему удалось.
- Так.
- Господи! - воскликнул Джеймс, возводя глаза к потолку, и через миг торжествующе засмеялся. - Видите? Я помянул имя Господне, и со мной ничего не стряслось. Будучи и вправду вампиром, как бы я мог это сделать? А вы - меня выслушать? Нечисть должна корчиться в муках, заслышав святые слова. - Не удержавшись, он весело подмигнул графу. Мир вновь становился нормальным.
- Вы вскоре поймете, что множество из поверий о нас не более чем выдумки и предрассудки. Мы вовсе не дьявольские порождения - это расхожий миф. Дайте мне распятие - и я его поцелую, дайте катехизис - и я прочту вам молитвы. Я могу процитировать изречения из Корана, Вед и других фолиантов, исповедующих различные формы религии. В молельной есть Библия. Может, ее принести? - Сен-Жермен ощутил, что задет за живое, и разрядил внутреннее волнение коротким смешком.
- Это ни с чем уж не сообразно, - неуверенно произнес Джеймс.
- Мистер Три, когда Мадлен стала вашей любовницей, вы ведь понимали, что она не походит на женщин, какие встречались вам до нее. Мне кажется, именно эта ее необычность и подогревала ваш пыл. Не надо, не надо вскидываться. Я вовсе не хочу вас задеть. И не считаю, что это наносило какой-то ущерб подлинности и глубине вашего чувства, иначе Мадлен никогда бы не вверилась вам. - Сен-Жермен умолк и в раздумье потеребил лацкан своего пиджака. - Мне несколько неловко все это обсуждать…
- Мне тоже, - быстро сказал Джеймс.
- Мне неловко, потому что я доподлинно знаю, насколько сильна ваша любовь, ибо и сам люблю ее больше всего на свете.
- И возмечтали вернуть ее, да? - с вызовом спросил Джеймс, поднимаясь со стула.
- Нет. В конце концов, Мадлен на раскопках, и хорошо, что она сделала такой выбор, если тут вообще можно нечто подобное усмотреть. - Граф вернулся к своему креслу, положил одну руку на его спинку, но садиться не стал. - Просто ради эксперимента, мистер Три, вообразите хоть на момент, что вы были убиты и стали вампиром.
Джеймс усмехнулся.
- Хорошо, я вампир. Так же как и вы, так же как и Мадлен.
- Нам, вампирам, - продолжал Сен-Жермен, не обращая внимания на иронический взгляд собеседника, - любовные связи необходимы как воздух. Немного подумав, вы сами сообразите, почему это так. Но, как только наши возлюбленные становятся нам подобными существами, возможность физической близости с ними делается нереальной. Мы постоянно нуждаемся в подключении к чужой энергетике, мистер Три, чего предложить друг другу не можем, а следовательно…
- Дерьмо, - не вытерпел Джеймс. - Я устал это слушать.
В голосе графа звякнула сталь:
- Вы выслушаете все до конца, мистер Три, или вас ждет весьма горькая участь. - Он смерил жестким взглядом строптивца, и тот, оробев, покорно опустился на стул. - Как я уже говорил, вам придется бороться за выживание, то есть искать тех, кто сможет удовлетворить ваши потребности в обмен на некоторые услуги любовного толка.
- Жизнь через секс? - вяло спросил Джеймс. - Фрейду бы это понравилось.
Брови строгого ментора сдвинулись, обозначая легкое раздражение, но он согласно кивнул.
- Да, если вы хотите наметить маршрут. Однако стремиться вам должно не к сексу, а к истинной страсти. Ведь секс зачастую главенствует там, где хотят избежать близости, то есть чешут, где чешется, вот и все. Но по-настоящему нас окрыляют лишь подлинные интимные отношения, именно стремление к ним вам и следует в себе культивировать, мистер Три. - Сен-Жермен склонил голову набок. - Вспомните, что вам давала близость с Мадлен.
Джеймс вспыхнул.
- Это словами не выразишь! Но если вы хотя бы еще раз…
- Довольно, - прервал его Сен-Жермен. - Я вовсе не хочу вас задеть. Я просто хочу указать вам на верные ориентиры.
Одно из поленьев в камине затрещало и пыхнуло жаром, наполнив комнату тяжелым запахом разогретой сосновой смолы. На пол посыпался каскад искр; мелкие красные звездочки гасли, соприкасаясь с холодным камнем.
Джеймс, сглотнув слюну, отвернулся, тщетно пытаясь найти веское рациональное возражение, способное опрокинуть вздорные доводы этого человека.
- Я не верю, - прошептал он.
Сен-Жермену не раз приходилось сталкиваться с подобными шоковыми реакциями. Он подошел к охваченному ужасными подозрениями американцу и тихо сказал:
- Вам придется принять это, мистер Три, или умереть истинной смертью, что, несомненно, больно ранит Мадлен.
- Умереть истинной смертью… - Джеймс прикусил нижнюю губу. - Как?
- Для нас, как я уже говорил, гибельно все, что вредит нервной системе. Сожжение, отсечение головы, удар, разрушающий позвоночник. Если вы решите покончить с собой, найдется немало способов, уверяю. - Граф говорил о самоубийстве спокойно, как о чем-то, не имеющем большого значения, но в глубине его темных глаз таилась печаль.
- А вода? Разве она не опасна? - быстро спросил Джеймс, изумляясь себе. Он ведь не верит в эту белиберду, а ведет себя так, словно в ней и вправду содержится зерно истины.
- Наполнив подошвы и каблуки обуви землей вашей родины, вы сможете путешествовать по воде, появляться на солнце да и вообще вести нормальную жизнь. Мы - земные создания, мистер Три. Нас ослабляет все, что разрывает контакт с ней. Хуже всего, конечно, вода, но и летать тоже… малоприятно. Мадлен говорит, что привыкла к авиарейсам, а я человек старомодный и новизны не люблю. Хотя перелеты лучше, чем морские круизы, они экономят время.
- У вас все звучит так обыденно, - сказал Джеймс после паузы.
- Вся жизнь обыденна, даже наша. - Впервые в течение этого нелегкого разговора Сен-Жермен улыбнулся. Вполне искренне и с неожиданной теплотой. - Мы подчиняемся обстоятельствам, чтобы не быть… скажем так, отщепенцами. Некоторые из нас пытаются выйти за рамки, но результаты обычно… плачевны.
- То есть если не крах, так налоги? - невесело усмехнувшись, спросил Джеймс.
Сен-Жермен покачал головой.
- Если хотите, - сказал он через секунду-другую. - Жизнь ставит условия, надо к ним привыкать.
- Странно все это, - проворчал Джеймс, пытаясь из самозащиты сыскать в ситуации нечто забавное и таким образом в случае проигрыша не потерять лица.
- Вы трое суток добирались сюда, - продолжал Сен-Жермен, принимаясь расширять брешь, обнаруженную в обороне упрямца. - Ответьте мне, как?
- Что? - Джеймс резко взмахнул рукой, словно отгоняя от себя нечто чуждое. - Ну… разумеется, не общественным транспортом, сейчас ведь война. Я шел пешком.
- В дневное время или ночами?
- А какая, собственно, разница? - Журналист побледнел. - Я… я решил, что ночью идти безопаснее. Меньше патрулей и…
- Когда вы это решили? Сразу после того, как очнулись, или когда прошли часть пути? - Вопрос звучал требовательно, не оставляя времени на раздумья.
- Я шел по ночам, - вызывающе повторил Джеймс. - Так было благоразумней. Днем солнце слишком палит, а ночью прохладно. И все хорошо видно - при полной луне.
- Мистер Три, луна в первой четверти. До полнолуния еще далеко, - сказал Сен-Жермен и пояснил, вглядевшись в ошеломленное лицо собеседника. - Но темнота нашему зрению не помеха. Признайтесь, вы ведь боялись совсем не жары, так ведь? Просто солнечный свет резал вам глаза. А потом призадумайтесь, откуда взялась ваша необычайная жизнестойкость? Может ли рядовой человек пройти пятьдесят миль с такими ранами, как у вас?
- Я… я просто шел, вот и все, - прошептал Джеймс. - Это казалось… естественным.
- Это и впрямь естественно, но только для тех…
- Кто переродился, вы хотите сказать? - взорвался американец, вновь вскакивая со стула. - Если вы будете продолжать в том же духе, я свихнусь и поверю чему угодно. - Он прошелся по комнате, потом резко повернулся на каблуках. - Вы мягко стелете, Сен-Жермен. Это ведь ваше имя, не так ли?
- Конечно. Мы как-то виделись с вами. На одном из банкетов в Париже. Я полагал, вы узнали меня.
- Я и узнал. Но прошло двадцать лет, вы должны бы выглядеть…
- Старше? - невозмутимо спросил Сен-Жермен. - Не хитрите, вы ведь знаете, что время на нас почти не влияет. Когда Мадлен после шестилетней разлуки навестила вас в Денвере, вы заметили в ней перемены?
- Нет, - признал Джеймс.
- Вот уже два века она выглядит так же, как в тысяча семьсот сорок четвертом году. Вам повезло, что возраст на вас не сказался. Перерождение меняет многое, но не облик. - Граф усмехнулся, потом скорым шагом пересек комнату и распахнул дверь. - Надеюсь, ближе к вечеру вы не откажетесь еще раз со мной повидаться. Должен вернуться Роджер и…
- Он отправился за… провизией? - быстро, но с некоторой запинкой спросил Джеймс. В нем вновь шевельнулся голод.
- Примерно, - ответил граф, уходя.
"Бугатти", еле слышно урча, подкатил к воротам конюшни. Роджер выключил зажигание, погасил противотуманные фары и ободряюще кивнул пассажирке.
- Приехали. Я донесу вашу сумку, мадам.
- Благодарю, - отстраненно кивнула женщина. Ее французский был правильным, но в нем ощущался акцент. Бесформенное, хотя и приличное одеяние, худая шея и темные круги под глазами свидетельствовали, что военное время ударило и по ней. Она машинально потерла виски, словно пытаясь себя успокоить.
- С вами все в порядке, мадам? - спросил Роджер, открывая дверцу машины. Левую руку его оттягивал большой кожаный саквояж.
- Сейчас-сейчас, - ответила пассажирка, пытаясь вежливо улыбнуться.
Роджер помялся.
- Не тревожьтесь, мадам. Если вы вдруг сочтете, что вам что-либо не по нраву, то… - Он с облегчением выдохнул воздух, заслышав шаги за спиной.
- Ты вернулся раньше, чем я ожидал, - сказал Сен-Жермен, вопросительно поднимая брови.
- Появилась возможность решить вопрос по-иному, - прозвучало в ответ. - И это к лучшему, ибо отряды Сопротивления перекрыли дороги в горах.
- Ясно, - уронил Сен-Жермен.
- Их патрульные хотели задержать мадам Кунст, услышав ее выговор, и… - Роджер выразительно смолк.
- Я из Австрии, - заявила взволнованно женщина. - Да. Я убежала. - Она вдруг заплакала, безнадежно и тихо, как покинутый всеми ребенок. - Они расстреляли мать и отца, - послышалось сквозь рыдания. - А потом убили и дядю с детьми. Я была в магазине. Меня предупредила соседка. Смерть Гюнтера не насытила их. Они ненасытны.
Сен-Жермен знаком велел Роджеру отойти и протянул плачущей руку.
- Выходите же, мадам Кунст. Здесь вам предложат и кров, и еду.
Женщина посидела, судорожно моргая, потом послушно оперлась на предложенную ей руку.
- Данке, майн герр.
- Мерси, а не данке, - вежливо поправил ее Сен-Жермен. - Силы Сопротивления в этих местах скоры на расправу.
- Да, я веду себя глупо, - кивнула женщина, выбираясь из автомобиля. - По дороге сюда ваш человек сделал мне предложение.
Слуга и хозяин обменялись быстрыми взглядами, потом Сен-Жермен, поколебавшись, сказал:
- Поймите, ваше появление здесь неожиданно и ставит меня в щекотливое положение. Не знаю, все ли вам правильно объяснили, но поверьте, что здесь вас не станут ни к чему принуждать.
Мадам Кунст пожала плечами.
- Мне все равно. Или нет - не все равно, но разницы в том никакой.
- Что вы хотите этим сказать? - Сен-Жермену не раз доводилось иметь дело с партнершами, охваченными подобной апатией, и приятного в том было мало. Американцу все это вряд ли понравится, подумал он озабоченно. Его… гм… провизия явно нуждается в отдыхе и покое.
- Что? - Австриячка вздохнула и, когда перед ней распахнули дверь замка, заговорила опять: - Никто из мужчин не касался меня после гибели мужа. Я укрылась в доме родителей, и мне казалось, что все плохое уже далеко. Когда партизаны хотели взять меня силой, я кричала, но сейчас причин для этого нет.
- Поверьте, здесь, в Монталье, вас никто не обидит, - мягко сказал Сен-Жермен.
Гостья кивнула и позволила отвести себя в небольшую столовую возле кухни. Камин едва тлел, полосатые обои повыцвели, но в целом там было довольно уютно. Женщина послушно села на предложенный стул и замерла, бросив руки на сомкнутые колени, в чисто девической позе, хотя ей было, наверное, около тридцати.
- Гюнтер погиб полгода назад. Я не сразу об этом узнала. Когда такое случается, все молчат. Приходят люди СС, уводят кого-то, и никто не осмеливается спросить, зачем и куда, ибо люди СС могут вернуться. Судья, выпив лишнего, мне обо всем рассказал.
Роджер, коротко поклонившись, испросил разрешения удалиться на кухню и, получив его, тут же ушел.
- Мадам, когда вы покинули Австрию? - спросил Сен-Жермен, подкладывая поленья в огонь.
- Не так давно. Дней восемь-девять назад. Может быть, десять. - Женщина вдруг зевнула. - Простите.
- Вам незачем извиняться, - ответили ей. - Пища тут не роскошная, но вполне сносная. Через полчаса подадут суп, сыр, колбасу. Может быть, вам стоит пока что прилечь?
Гостья, немного подумав, покачала головой.
- Я усну как убитая. Благодарю. И так вокруг слишком много мертвых. - Она бездумно скомкала ткань своей юбки и, еще раз зевнув, сообщила: - Я ела вчера.
"К счастью, я тоже, - усмехнулся внутренне Сен-Жермен. - Вопрос питания, - подумал он, - становится смехотворно сложным".
- Это безумие! - вскричал Джеймс негодующе. - Господи, что вы творите?
- Я проследил, чтобы наша гостья поела и заняла отведенную ей комнату. Мне жаль, что так получилось. Если бы Роджер привез Мирель, проблемы бы не возникло. - Сен-Жермен помолчал. - Что, собственно, так вас возмущает?
- Как это - что? Вместо обещанной сговорчивой вдовушки, ваш лакей доставляет сюда изможденную австрийскую беженку, трясущуюся от страха и едва сознающую, чего от нее хотят. Вы полагаете, я должен благодарить вас за эту замену? Вы полагаете, я накинусь на перепуганную бедняжку как последний, отринувший все представления о порядочности негодяй? Или вам кажется, что ваша манера завозить сюда женщин, как яйца к обеду, должна импонировать мне? - Джеймс вновь возвысил голос до крика, чтобы отчасти заглушить в себе чувство вины, ибо в мыслях его против воли зароились соблазнительные видения.
- Мистер Три, если бы не война, все вышло бы по-другому. Вас, может быть, удивит, но я не имею привычки завозить сюда кого бы то ни было, и лишь ваше критическое положение заставило меня прибегнуть к столь неординарной попытке разрядить ситуацию.
- Не очень-то она вам удалась, - проворчал журналист, испытывая тайное удовольствие от того, что в голосе графа, всегда бравшего над ним верх, звучат виноватые нотки.
- Увы. - Граф сунул руки в карманы и направился к двери.
Джеймс не удержался от колкости.
- А та, другая, которую не удалось привезти, она что - ваш запасной бутерброд?
Сен-Жермен, брезгливо поморщившись, обернулся.
- За кого вы меня принимаете, мистер Три? Мирель знает, кто я, и это нравится ей. Она оценила бы и разнообразие, в вашем лице. А мадам Кунст, напротив, ни во что не посвящена. Она думает, что ей предложена встреча с мужчиной, страдающим от невроза, и готова пойти на уступки. Опасно и неразумно открывать карты тем, у кого это может вызвать лишь отвращение. Если хотите выжить, учитесь быть осмотрительным. - Взявшись за бронзовую дверную ручку, он прибавил: - Роджер нашел землю из Денвера, что принесет вам облегчение, но, боюсь, в малодостаточной дозе.
- Землю из Денвера? - повторил озадаченно Джеймс.
- Конечно. Мадлен завезла сюда два ящика этой земли в расчете, что она вам пригодится. Ящики были надежно припрятаны, и потому Роджер не сразу их обнаружил.
- Земля из Денвера. Надо же. Не могу поверить. - Джеймс деланно хохотнул.
- Тут нет ничего смешного. Мадлен вы небезразличны, мистер Три, и переправлялся столь неуклюжий багаж через океан вовсе не из причуды. - Граф сухо кивнул и вышел.
Роджер находился в кухне. Заслышав шаги, он поднял голову.
- Она приняла ванну и отправилась спать.
- Хорошо. Еще что-нибудь? - В тоне графа звучало легкое недовольство.
- Ничего особенного. Ей двадцать девять, она родом из Зальцбурга. Работала в школе, а ее муж…
- Гюнтер?
- Да. Он был адвокатом. - Роджер взялся за кочергу, чтобы поворошить угли в печи.
- Этому можно верить? - тихо спросил Сен-Жермен.
- Тому, что она была учительницей, а ее муж - адвокатом, да. Насчет остального не знаю. - Роджер закрыл топку и вытер руки тряпицей.
- И я не знаю, - поморщился Сен-Жермен. - Может быть, это просто мнительность, но…
Роджер задул одну из керосиновых ламп.
- Она походит на беженку.
- Несомненно походит. Но если у нее есть дети, люди СС могли их захватить, чтобы заставить мать служить своим целям. Почему беглянка, спасаясь от ужасов войны, не задержалась в Швейцарии? Это нейтральная и вполне респектабельная страна.
- Может быть, там она не чувствовала себя в безопасности? - предположил Роджер.
- А во Франции чувствует? - с сомнением произнес Сен-Жермен. - Тут и силы Сопротивления, и те же немцы. Чего она ищет здесь?
- Вы думаете, ей дали задание? - спросил Роджер, взяв в руки другую лампу и направляясь за хозяином к двери.
- Это следует выяснить. Но… с большой осторожностью. Сопротивленцы в поисках немецких шпионов переворачивают округу. Дай им малейший повод - и они вломятся в Монталье.
Слуга с хозяином уже шли по узкому коридору, ведущему в старую часть замка.
- Боюсь, я опять вывел из себя мистера Три, - заметил Сен-Жермен. Сапоги его глухо постукивали во мраке. - Он обвинил меня в сводничестве.
Роджер хмыкнул.
- Надо же. Он прямо так и сказал?