- Ну, теперь придется поверить, - беззаботно отрезал Джек. - Начинается Рождество. Мы не будем портить его разговорами о домовых, полагаю.
Они рассмеялись вместе.
Домовые. Это было уж слишком Назвать посланника ада домовым!
Йеттеринг ослабел от унижения, кислотные слезы вскипели на его невидимых щеках. До боли стиснув зубы, он едва заставил себя сдержаться.
Ну, у него еще будет время посмотреть, как проклятая атеистическая ухмылка сползет с гладкого лица Джека Скоро, скоро час пробьет. Больше никаких полумер. Никаких тонкостей. Начинается наступление по всему фронту.
Пусть прольется кровь. Пусть здесь воцарится ад.
Они все пропали.
Аманда на кухне готовила рождественский обед, когда Йеттеринг предпринял следующую атаку. По дому разливалось пение хора Королевского колледжа: "О городок Вифлеем, ты стоишь перед нашими взорами…"
Подарки‘были распакованы, свечи зажжены, весь дом от крыши до подвала наполнен теплом и уютом.
В жаркой кухне вдруг потянуло холодом, и Аманду внезапно бросило в дрожь; девушка подошла к окну и закрыла форточку. Вероятно, она немного простыла.
Йеттеринг из-за плеча наблюдал за тем, как она занималась домашними делами, в этот день доставлявшими ей удовольствие. Аманда отчетливо почувствовала чей-то взгляд. Она обернулась. Никого, ничего. Она вернулась к своему занятию - продолжила мыть брюссельскую капусту, вырезала червячка из середины и утопила его.
Все так же пел хор.
В гостиной Джек беседовал с Джиной.
Затем раздался странный грохот. Как будто кто-то стучал кулаками в дверь. Аманда бросила нож на стол и осмотрелась, пытаясь определить источник шума. Он становился все громче. Словно кто-то заперт в одном из буфетов и силится вылезти наружу. Точно кот попал в ящик или…
Птица.
Звуки доносились из духовки.
Вообразив самое худшее, Аманда ощутила тошнотворную пустоту в желудке. Неужели она заперла кого-то в духовке, когда ставила туда индейку? Она позвала отца, взяла в руки полотенце и приблизилась к дверце плиты, что сотрясалась от ударов паникующего пленника Ей представилось, как оттуда выпрыгивает несчастный, наполовину зажаренный кот с опаленной шерстью.
На пороге кухни появился Джек.
- Там кто-то в духовке, - сказала Аманда, как будто он нуждался в пояснениях.
Плита ходила ходуном; то, что бесновалось внутри, едва не вышибало дверцу.
Джек взял у дочери полотенце.
"Что-то новое, - подумал он. - Ты сильнее, чем я думал Ты затеял что-то поумнее прежних глупостей. Что-то оригинальное".
В кухню подоспела Джина.
- Что жарим? - язвительно спросила она.
Шутка осталась незамеченной, потому что в этот момент плита пустилась в пляс, как живая, и с горелок на пол опрокинулись кастрюли с кипятком Разлившейся водой ошпарило ногу Джека. Он закричал от боли, отскочил в сторону, наткнулся на Джину и ринулся к плите с воплем, который не посрамил бы любого самурая.
Ручка духовки была скользкой и горячей, однако ему удалось распахнуть дверцу.
Его обдало клубами пара и запахом печеной индейки. Но птица внутри явно не желала быть съеденной. Она носилась по противню и разбрызгивала во всех направлениях мелкие капли подливки. Ее поджаренные, с румяной корочкой крылья бешено колотились о стенки, яростно били по чугунным крышкам и поддону.
Затем она словно почувствовала открытую дверцу. Крылья вытянулись вдоль фаршированного туловища, и индейка наполовину вылетела, наполовину выпала наружу, как насмешка над живыми тварями. Безголовая, сплошь покрытая кипящим жиром и разбрасывающая комки фарша, она заметалась по кухне. Сейчас ни один здравомыслящий человек не сказал бы, что проклятая тварь мертва, хотя горячий жир все еще пузырился на ее гузке.
Аманда завизжала.
Джек отпрянул к двери, а индейка взмыла в воздух - без глаз, но полная ярости. Что она намеревалась делать, если бы настигла одну из своих съежившихся жертв, осталось загадкой для всех троих. Джина подхватила Аманду и выскочила в коридор. Следом выбежал Джек. Он едва успел захлопнуть за собой дверь - секундой позже она затрещала под ударами слепой птицы. Из нижней щели по полу потекла темная жирная подливка.
Дверь не запиралась на ключ, но Джек решил, что взбесившаяся индейка не сумеет повернуть дверную ручку. Отступая, он проклинал свою самонадеянность. Противник оказался более коварным, чем он предполагал.
Прислонившись к стене, Аманда всхлипывала и не замечала пятен подливки у себя на лице. Все, что она могла сейчас, - это отрицать увиденное, мотая головой и одними губами повторяя слово "нет", как заклинание против комического кошмара, продолжавшего ломиться в дверь. Джек отвел ее в гостиную. Рождественские гимны, все еще звучавшие по радио, несколько приглушали грохот ударов и падающей посуды, но обещания небесной благодати уже не утешали.
Джина налила Аманде стакан бренди, села рядом на софу и принялась ободрять сестру со всем присущим ей добродушием и рассудительностью. Но ее слова не помогали.
- Что это было? - спросила Джина у отца.
Ее тон требовал немедленного ответа.
- Не знаю, - ответил Джек.
- Массовая истерия?
Джина не скрывала недовольства: у отца была какая-то тайна. Он явно знал, что происходит в доме, но по неизвестной причине отказывался говорить.
- Кого мне позвать: полицию или экзорциста?
- Никого.
- Ради бога…
- Ничего не происходит, Джина. Поверь мне.
Отец отвернулся от окна и посмотрел на нее. Его глаза сказали то, о чем умолчал язык: это война.
Джек был напуган.
Дом внезапно обернулся тюрьмой. Игра вдруг стала смертельной. Вместо того чтобы продолжать дурацкие проделки, враг замыслил причинить зло, настоящее зло им всем.
Индейка в кухне все-таки признала свое поражение. Гимны по радио сменились рождественской проповедью.
То, что было уютным, теперь таило опасность. Джек посмотрел на Аманду и Джину. Обе дрожали, и у каждой был свой повод для страха. Еще немного, и Поло рассказал бы им обо всем. Но проклятая тварь находилась где-то рядом - Джек не сомневался, что сейчас она пожирала их злорадным взглядом.
Он ошибался. Йеттеринг, удовлетворенный произведенным эффектом, вернулся на чердак. Птица - он это чувствовал - была гениальной находкой. Теперь он мог немного отдохнуть, восстановить силы. Пусть противник потреплет себе нервы. Потом наступит время решающего удара.
Гордый Йеттеринг даже позволил себе задаться праздным вопросом: а если бы какие-нибудь инспектора увидели его операцию с индейкой? Вероятно, ее впечатляющий результат улучшил бы его служебные перспективы. Не для того же он учился столько лет, чтобы возиться с простаками вроде Поло! Для его способностей нужно другое задание. Он уже чувствовал победу в своих невидимых костях, и ощущение было приятным.
Охота на Поло, конечно, подходила к концу. Дочери убедят отца (тут у Йеттеринга не было никаких сомнений), что вокруг него происходит нечто ужасное. Поло не сможет устоять. Он падет. Может быть, превратится в классического сумасшедшего: примется рвать на себе волосы, сбросит одежду, вымажется экскрементами.
О да, победа близка. И она откроет дорогу к почестям, наградам, похвалам хозяев.
Осталось одно небольшое представление. Одно, последнее нападение - и Поло будет повержен в прах.
Уставший, но уверенный в успехе, Йеттеринг спустился в гостиную.
Аманда спала, вытянувшись на софе. Очевидно, ей снилась индейка Ее глаза двигались под сомкнутыми веками, губы вздрагивали. Джина сидела у радиоприемника, который теперь безмолвствовал. У нее на коленях лежала раскрытая книга, Но она не читала.
Продавца корнишонов в комнате не было. Не его ли шаги слышались на лестнице? Конечно, он пошел облегчить мочевой пузырь, изнемогавший от выпитого бренди.
Идеальный момент.
Йеттеринг пересек комнату. Во сне Аманда увидела что-то темное и угрожающее - что-то такое, от чего у нее во рту появился горький привкус.
Джина оторвала взгляд от книги.
Серебряные шары на рождественской ели тихо покачивались. И не только шары. Ствол и ветви тоже.
Вся ель раскачивалась, будто кто-то схватил ее.
Джина почувствовала себя очень нехорошо. Она встала. Книга упала на пол.
Ель начала крутиться вокруг ствола.
- Господи, - прошептала Джина - Господи Иисусе.
Аманда спала.
Ель накренилась.
Джина, ступая по возможности ровными шагами, подошла к софе и попыталась растолкать сестру. Аманда спросонок отбивалась.
- Отец, - сказала Джина.
Ее голос был достаточно громким, чтобы долететь до холла. Он разбудил Аманду.
Спускаясь по лестнице, Поло услышал звук:, похожий на вой собаки. Нет, двух собак. Пока он добежал до нижней ступени, дуэт превратился в трио. Ворвавшись в столовую, Джек был готов увидеть все войско ада с песьими головами, пляшущее на растерзанных телах его девочек.
Вместо этого он нашел там рождественскую ель, что с безумной скоростью вращалась на месте и завывала, как стая голодных псов.
Лампы были выкручены из патронов. В воздухе стоял запах жженого пластика и еловой смолы. Сама ель напоминала огромную юлу. С размахом безумного короля она разбрасывала игрушки и подарки.
Джек оторвал взгляд от этого зрелища и увидел Джину и Аманду, в ужасе скорчившихся за спинкой софы.
- Убирайтесь отсюда! - заорал он.
Не успел он выкрикнуть эти слова, как телевизор дерзко повернулся на одной ножке и, быстро набрав скорость, стал вращаться вместе с елью. К пируэтам присоединились часы, до тех пор спокойно стоявшие на камине. Затем - кочерга перед очагом. Диванные подушки. Вазы и украшения. Каждый предмет добавлял свою ноту в аккорды надсадного воя, по своей силе сравнимого со звучанием мощного органа Запахло паленым деревом - трение разогревало крутящиеся части до воспламенения. Комната начала заполняться дымом.
Джина схватила Аманду за руку и потащила к двери, заслоняясь одной ладонью от града еловых иголок, летевших с дерева.
Теперь крутились и лампы.
Книги, посыпавшиеся с полок, также присоединились к тарантелле.
Джек мысленно видел врага, метавшегося от одного предмета К другому и, как жонглер в цирке, побуждающего их двигаться одновременно. Такая работа явно изнурительна. Демон, вероятно, уже изнемогал. Он ослеплен собственной яростью. И уязвим. Если Поло способен вступить в битву с демоном, более подходящего момента не найти. Сейчас это существо можно заманить в ловушку.
Что касается Йеттеринга, то он наслаждался оргией разрушения. Ему давно хотелось дать выход энергии, накопившейся за месяцы вынужденного безделья.
Ему нравилось смотреть на суетившихся женщин. Его веселил вид пожилого мужчины с вытаращенными глазами, уставившегося на безумный танец.
Не спятил ли он, а?
Не замечая еловых иголок, впивавшихся в волосы и кожу, дочери добрались до двери. Поло не видел, как они выползли за порог. Он зигзагами добежал до стола и, уворачиваясь от лавины настенных украшений, схватил длинную металлическую вилку, которую проглядел враг. Вокруг него с устрашающей скоростью мелькали различные безделушки и столовые приборы. Он сразу получил несколько ушибов и порезов. Увлеченный боевым азартом, не обращая внимания на раны, он принялся протыкать книги, вдребезги разбивать часы и крушить блюдца из китайского фарфора Словно сражаясь с тучами саранчи, он носился по комнате, наносил удары направо и налево, разил подвернувшиеся под руку любимые книги, смахивал на пол посуду, пронзал, гардины и абажуры. Обрывки и черепки заполоняли пространство комнаты, но продолжали сохранять признаки жизни. Каждая разбитая вещь превращалась в дюжины бешено вращающихся и воющих осколков. От них было трудно уклониться.
Он услышал, как Джина из-за двери кричала ему, что-бы он все бросил и бежал к ним.
Но до чего же упоительно играть с врагом открыто, как он еще никогда не позволял себе. Нет, он не собирался сдаваться. Он хотел, чтобы демон показал свое обличье.
Он хотел сразиться с посланником ада - раз и навсегда.
Внезапно дерево уступило диктату центробежной силы и взорвалось. Звук; был похож на вой самой Смерти. Ветви, сучья, остатки хвои, шары, лампочки, провода и гирлянды - все рождественские игрушки разлетелись по комнате, подобно шрапнели артиллерийского снаряда. Джек, стоявший спиной к взрыву, почувствовал сильный толчок и упал на пол. Его затылок и шея были поражены множеством острых щепок и еловых иголок. Довольно большая ободранная ветка просвистела над его головой и вонзилась в спинку софы. Мелкие щепки усеяли ковер.
Следом стали взлетать на воздух другие предметы, не выдерживая нарастающей скорости вращения. Взрывом разнесло телевизор, и смертоносная волна стеклянных осколков ударилась в противоположную стену. Их раскаленная лавина рикошетом накрыла Джека - он, как солдат во время бомбежки, на локтях полз к двери.
Заградительный огонь был так силен, что границы комнаты словно скрылись в густом тумане. Разодранные подушки внесли свою лепту в декорацию сцены, устлав ковер белыми хлопьями перьев. Куски фарфоровых статуэток - то прекрасная гладкая рука, то голова куртизанки - со звоном падали прямо перед носом Джека.
За порогом Джина, стоя на коленях, срывающимся голосом умоляла его поспешить. Он добрался до дверного проема и почувствовал, как руки дочери обхватили его. Джек мог поклясться, что в этот миг из гостиной послышался хохот. Отчетливый, раскатистый, довольный хохот.
Аманда стояла в холле, ее волосы были полны хвои. Она пристально смотрела на отца Он втянул ноги за порог, и Джина захлопнула дверь.
- Что это? - спросила она. - Полтергейст? Призрак? Мамин призрак?
Мысль о том, что покойная жена в ответе за эти разрушения, показалась Джеку забавной.
На лице Аманды появилась улыбка.
"Хорошо, - подумал Джек, - она приходит в себя".
Затем он увидел ее отсутствующий взгляд, и истина прояснилась. Аманда не выдержала, рассудок покинул ее, не справившись с фантастическими потрясениями.
- Что там было? - настойчиво спрашивала Джина.
Ее пальцы сжимали локоть отца с такой силой, что его рука онемела.
- Я не знаю, - солгал он. - Аманда!
Улыбка не исчезла. Аманда смотрела куда-то сквозь него.
- Ты знаешь.
- Нет.
- Ты лжешь.
- Я думаю…
Он тяжело поднялся на ноги и стряхнул с себя осколки фарфора, стекла и перья.
- Я думаю… Мне нужно прогуляться.
За его спиной в гостиной утихли последние звуки кошмарного воя. Воздух в холле наэлектризовался от незримого присутствия врага. Тот был поблизости - невидимый, но почти осязаемый. Наступило самое опасное время. Нельзя терять спокойствия. Джек должен действовать так, будто ничего не случилось: предоставить Аманду самой себе и не пускаться ни в какие объяснения, пока все не закончится.
- Прогуляться? - переспросила Джина, не веря ушам.
- Да… прогуляться… Мне нужно немного свежего воздуха.
- Ты не можешь нас бросить.
- Я позову кого-нибудь на помощь.
- Но Менди! Посмотри на нее!
Это было жестоко. Это было почти непростительно. Но он уже решил.
Нетвердыми шагами он направился к входной двери, чувствуя тошноту после кружения в гостиной. Джина рассвирепела:
- Ты не можешь так уйти! Ты что, свихнулся?
- Мне нужен свежий воздух, - сказал он настолько небрежно, насколько позволяли гулко колотившееся сердце и пересохшее горло. - Я ненадолго. Я скоро вернусь.
"Нет, - хотелось крикнуть Йеттерингу. - Нет, нет, нет!"
Он был сзади. Поло чувствовал его - разъяренного, готового в любую секунду сорваться и броситься на Поло, если бы ему не было запрещено трогать жертву. Но Джек ощущал злобу этого существа так же, как и его присутствие.
Он сделал еще один шаг к двери.
Йеттеринг не отставал. Поло чувствовал его и упрямо продвигался вперед. Джина заорала во весь голос:
- Ты, сукин сын, посмотри на Менди! Она сошла с ума!
Нет, нельзя оборачиваться. Взглянув на Менди, он мог бы разрыдаться, потерять самообладание, чего и добивалась эта тварь, - и тогда все пропало.
- С Менди все будет в порядке, - чуть не шепотом проговорил он.
Он добрался до входной двери. Демон сразу же запер дверь на замок - с резким громким щелчком. У него уже не хватало терпения для притворства.
Тщательно контролируя свои движения, Джек повернул ключ. Замок заперли снова.
Игра была упоительной и ужасающей. Мог ли человек заставить демона позабыть то, чему его учили?
Плавно и неторопливо Джек снова отпер дверь. Настолько же плавно и неторопливо, насколько быстро Йеттеринг запер ее.
Джеку стало любопытно, как долго может продолжаться поединок. Ему нужно выйти наружу - выманить врага из дома По его расчетам, требовался один шаг. Всего один шаг.
Заперто. Открыто. Заперто.
Джина стояла в трех ярдах позади своего отца Она не понимала того, что видела. Но ей было ясно: ее отец с кем-то или с чем-то борется.
- Папа.. - начала она.
- Замолчи, - мягко перебил он и, усмехнувшись, в седьмой раз отпер дверь.
В его усмешке было что-то безумное - слишком беззаботное и кроткое.
Как ни странно, она улыбнулась в ответ. Улыбка была мрачной, но не фальшивой. Что бы ни происходило, Джина любила отца.
Джек попробовал прорваться через заднюю дверь. Демон опять опередил его и запер замок прежде, чем Поло успел коснуться дверной ручки. Ключ повернулся, вылез из замочной скважины и рассыпался в воздухе, стертый в порошок невидимой рукой.
Джек сделал движение в сторону окна у задней двери, но там сразу же опустились жалюзи и хлопнули ставни. Впрочем, Йеттеринг был слишком занят окном и не уследил за тем, что происходило в доме.
Когда же демон увидел, какую шутку с ним сыграли, то опрометью кинулся назад, чуть не столкнувшись с Джеком на гладко отполированном полу. Катастрофы он избежал лишь благодаря фантастическому балетному пируэту, проделанному в самый последний миг. Крушение было бы смертельной оплошностью: коснуться человека, почти победив его!
Поло был у двери - пока он боролся с демоном у окна, Джина уразумела стратегию своего отца и открыла замок. Джек молился за то, чтобы его дочь поняла все и воспользовалась возможностью. Она поняла Щелкнул замок. В холл ввалились клубы морозного воздуха.
Несколько оставшихся до двери ярдов Джек преодолел одним рывком, всей кожей чувствуя ярость Йеттеринга, упустившего долгожданную, почти пойманную добычу.
У Йеттеринга не было особых амбиций. Все, чего он хотел в этот миг, что стало бы для него самым лучшим сбывшимся сном, - взять в ладони череп этого человека и сокрушить его. И навсегда расстаться с Джеком Поло.
Разве много он просил у судьбы?
Поло ступил в скрипучий сугроб. Его брюки и домашние туфли погрузились в колючий холодный снег. К тому времени, когда рассвирепевший преследователь достиг порога, Джек уже был в трех ярдах от крыльца и уходил в сторону ворот. Уходил. Уходил.