- Острый нос выдает острый ум. Не суй свой нос в чужие дела, дольше проживешь! - отпарировал Джек и тут же подумал, насколько это все глупо. От повторения поговорок никто еще не стал богаче.
Он отошел от незнакомца, чтобы посмотреть на картину смотрителя.
Эгстоу последовал за ним и начал объяснять, пользуясь детской речью:
- Это - один из Арра, показывающий планету первому яз землян. Он говорит ему, что здесь представляется возможность избавиться от всех болезней, нищеты, угнетения, невежества и войн, которые отравляют жизнь на планете Земля. Вся штука в том, что человеку придется сотрудничать с теми существами, которые уже обитают здесь Если он сумеет учиться у гривастых, а они у него, то он сможет развиваться дальше, навстречу грандиозным свершениям!
Как видишь, это более или менее контролируемый эксперимент. Обрати внимание на несколько угрожающий вид левого кулака. Это символизирует то, что может произойти с человеком как здесь, так и на Земле, если он не исправится к тому времени, когда вернутся Арра. У человека есть примерно четыреста лет на то, чтобы создать общество, в основе которого будет взаимопомощь, а не агрессивность, нетерпимость и предрассудки.
У человека на планете Дейр не будет совершенного оружия, которым он мог бы уничтожить туземцев, как он это делал на Земле. Здесь почти все железо и другие тяжелые элементы исчезли за тысячу лет до прихода человека.
Уничтоженное тогда общество применяло сталь, огонь и взрывчатые вещества в невообразимых масштабах. Вийры путешествовали в летающих машинах, переговаривались друг с другом через тысячи миль и делали многое такое, что вы, земляне, посчитали бы волшебством. Но этот мир был разрушен до основания, осталась только горстка людей, к счастью, самых умных. Большая часть растений, насекомых, рептилий и млекопитающих была уничтожена оружием, природа которого сегодня неизвестна.
Но вийры создали - именно создали, а не восстановили - новый тип общества и новый тип разумного существа. Те, что уцелели, пришли к заключению, что оказались на грани полного исчезновения по собственной глупости. Из-за того, что не понимали, что они собой представляют и каким образом функционируют. Поэтому они твердо решили сначала определить это, а затем, при необходимости, построить технологическое общество. Чтобы выжить и развиваться, нужно было прежде всего познать себя. Только после этого приходит раскрытие тайны природы.
И они преуспели в этом. На развалинах прошлого они создали мир, свободный от болезней, нищеты, ненависти и войн, - мир, который развивался не спеша и поступательно, именно такой, какой можно было ожидать от действующих по своему усмотрению индивидуумов. И все было хорошо до тех пор, пока не появились земляне.
Джек пропустил эти замечания мимо ушей. Когда на кончике языка гривастого боролись истина и вежливость, первая почти всегда одерживала верх.
Он присмотрелся к картине внимательнее. Он увидел немногое, ибо на этой бедной железом планете были очень резкие красители. Тем не менее ему удалось узнать Арра. Об этом существе достаточно много говорилось в школе, и Джеку доводилось видеть копии, сделанные углем с подлинного карандашного изображения Арра, сделанного самым первым Кейджем по памяти, вскоре после того, как землян поместили на эту планету. Арра с виду напоминал помесь человека с хвостатым медведем (отец Джо называл его урсо-кентавром).
- Ты замечаешь, - сказал Эгстоу, - что, несмотря на милостивое выражение этого лица, оно в какой-то степени выглядит и угрожающим, возможно, даже зловещим. Я попытался изобразить Арра в качестве символа Вселенной.
Это огромное и не имеющее ничего общего с человеком существо в равной степени стоит как за материальную сущность, которая проявляется в человеке с лучшей стороны, если он не одержим пороками или высокомерием, так и за то, что находится по ту сторону от чисто физической сути явлений. Многие из нас со всей определенностью ощущают существование таких - не хочется говорить "сверхъестественных" - сил. Хотя мы и пользуемся этим термином, но совсем в другом смысле, чем дейриане, существа, враждебные людям лишь внешне, могучие, но добрые. Они хотели бы прибегнуть к средствам устрашения только для того, чтобы человек лучше усвоил преподаваемый ему урок. Если же человек ничего не воспринимает, тех хуже для него.
Пойми меня правильно, Арра вовсе не сверхъестественное существо. У них такая же плоть и кровь, как у нас и как у тебя. И я не верю, что они повинуются каким-то повелениям таинственных сил. Арра в равной степени являются существами той реальности, которая нам понятна, и той реальности, которая пока еще нам недоступна Понял?
Джеку, разумеется, это было понятно, но ему совсем не нравилась мысль о том, что человек является ребенком, который еще не усвоил урок жизни, и что вийры должны быть его учителями.
Чаковилли фыркнул и отошел. Эгстоу улыбнулся. Кейдж поблагодарил смотрителя за толковые объяснения, а также за хлеб и вино. Он сказал, что ему надо уходить, хотя в действительности ему хотелось остаться и отведать жареного мяса. Он не хотел, однако, показаться назойливым, дав понять, что уходить ему не хочется. Каждый шаг к дому приближал момент отчета перед отцом за то, что он бросил стрижку и ушел на охоту, взяв самовольно бесценную саблю.
Решив, что больше откладывать уход нельзя, не признавшись самому себе в трусости, он свистнул Самсона. Чаковилли ушел чуть раньше, и Джек хотел его догнать. Хоть этот человек и чужак здесь, но это все же лучше, чем идти одному. Кроме того, ему хотелось спросить, намерен ли тот брать кого-нибудь с собой в экспедицию по разведке железа в Тракии. Джека разбирало любопытство, можно ли что-то найти там. В этот - момент Р-ли позвала его. Он обернулся и увидел, что она идет к нему, вытираясь мягкой травой.
- Пожалуй, я пройдусь с тобой немного, - сказала она с улыбкой.
Громкий вой внезапно поразил Джека Из-за высокой каменной стены в дальнем конце моста выскочили два единорога, таща за собой трехколесную повозку. Правил ею Чаковилли. Увидев двух пешеходов, он остановил своих зверюг. Как обычно, они повиновались не сразу, продолжая прыгать и метаться в упряжке. В конце концов кнут, пройдясь по их бокам, заставил их застыть на месте. Однако в их раскосых продолговатых глазах продолжал сверкать огонь, который подстегнул бы их при малейшем признаке слабости со стороны кучера.
Чаковилли выругался и крикнул:
- Святой Дионис уберег меня! За какие грехи нам приходится иметь дело с такими нервными и глупыми тварями! Как бы я хотел, чтобы мы привели с собой легендарных лошадей, когда пришли сюда. Какое, говорят, это было великолепное животное!
- Если оно вообще когда-нибудь существовало, - ответил Джек. - Можно мне поехать вместе с вами?
- И мне, - добавила Р-ли.
- Забирайтесь! Если не боитесь сломать себе шею. Эти твари так и норовят пуститься вскачь, когда завидят луг или сочные кустарники.
- Я знаю, - кивнул Джек. - Править ими достаточно тяжело. Но вам следовало бы попытаться пахать на них.
- Я пробовал. И должен сказать, что лучше впрячь в плуг дракона. Они гораздо сильнее и понятливее.
- Что?
- Это просто шутка. Кейдж. - Чаковилли показал в сторону Самсона. - Скажите ему, чтобы он держался позади нас, а то моя упряжка будет бояться.
Джек задумчиво посмотрел на него. Он не был похож на человека, способного шутить насчет драконов, как, впрочем, и всего другого.
- Пошли! - завопил смуглый и стегнул кнутом по покрытым густой шерстью спинам. Своенравная упряжка понеслась рысью. Кучер пожал плечами и пустил ее идти, как ей хотелось. Неподкованные копыта застучали по темно-серому материалу шоссе.
Железоискатель стал выспрашивать Джека, чем он собирается заняться. Джек вежливо ответил, что прошлой зимой он закончил ученье в монастырской школе и теперь помогает отцу.
- А как же армия?
- Мой отец заплатил за то, чтобы меня не взяли. Мы не можем позволить себе зря растрачивать время. Другое дело, если бы пахло войной…
- Ты все еще намереваешься поступить в училище в столице? - спросила Р-ли.
Ее вопрос удивил его. Он не виделся с ней три года и что-то не помнил, чтобы он говорил ей об этом до ее ухода. Хотя, может быть, и говорил, у гривастых ведь очень хорошая память.
Или она услышала об этом, когда находилась в горах. У вийров хорошо налаженная и очень далеко распространяющаяся система передачи сообщений.
- Нет, не сейчас. Я хочу поступить в училище, но не святого Диониса Меня очень заинтересовали исследования в области психологии. Брат Джо, преподаватель, был одним из тех, кто поддерживал меня. Но он сказал, однако, что лучшее место, куда мне следовало бы поступить, это не духовная семинария в столице, а в Дальнем.
- Зачем же за границей? - бесцеремонно вмешался в разговор Чаковилли. - Или у нас преподавали хуже?
- Я хочу учиться у самых лучших! - резко ответил Джек. Теперь он уже не сомневался, что смуглый ему не по душе. - Священник говорил мне о Родмене. Считают, что ему известно о человеческом уме больше, чем кому-либо другому.
- Родмен? Тот, что обвиняется в ереси. Разве он не под следствием сейчас?
- Был, - ответила Р-ли. - Но его признали невиновным.
Джек поднял брови. Опять эта отличная информация. Отличная…
- Я слышал, что его освободили, потому что обвинители его исчезли при загадочных обстоятельствах. Ходили слухи о черной магии, о демонах, выкравших тех, кто хотел сжечь их колдуна.
- А разве кто-нибудь видел демонов? - спросила Р-ли.
- В том-то и дело, что их не видно, - важно сказал Чаковилли. - А что вы думаете об этом, Кейдж?
С тяжелым чувством Джек подумал о том, что этот человек, возможно, агент-провокатор.
- Я не видел ни одного, - осторожно сказал он. - Однако скажу, что не боюсь оставаться ночью на дороге один. Оборотней и бешеных хвостатых медведей - вот кого я остерегаюсь. И взбесившихся людей тоже, - добавил он, подумав об Эде Ванче. - Но только не демонов.
Чаковилли фыркнул, точно единорог.
- Я хочу предупредить вас, мой деревенский друг! Упаси вас бог произносить такие слова. Может быть, здесь, в пограничном поселке, на них и не обратят внимания, но в более цивилизованных районах Дионисии подобное заявление сработает как бомба, начиненная порохом. Миллионы ушей услышат, и миллионы языков донесут ваши слова до серых палачей.
- Остановите повозку! - закричал Джек. Затем, повернувшись к единорогам, он громко закричал: - Тпру!
Они остановились. Джек выпрыгнул и подошел к месту кучера.
- Слушайте, Чаковилли! Я не позволю никому называть меня деревенщиной! Если вы не в состоянии держать свой язык за зубами, то вам свои слова придется подкрепить еще кое-чем!
Чаковилли рассмеялся, сверкнув белыми зубами на фоне смуглого лица.
- Не обижайтесь, юноша. Моя речь, должен в этом признаться, весьма свободна в выборе выражений. Но я уверен, что вы можете навлечь на себя беду. Позвольте мне напомнить вам, что я здесь по поручению Королевы. И я вовсе не намерен принимать вызов - ни на мечах, ни на топорах, ни на кулаках, ни еще на чем-нибудь. А теперь забирайтесь назад, и мы поедем дальше.
- Без меня! Вы мне очень не нравитесь, Чаковилли!
С этими словами Джек повернулся и пошел по дороге. Хлопнул кнут незнакомца. Забарабанили копыта и деревянные колеса загрохотали по шоссе.
- Не обижайтесь, юноша, - окликнул его кучер, проезжая мимо.
Джек ничего не ответил. Он сделал еще два шага. И остановился. Сирены в повозке не было.
Он резко повернулся и произнес:
- Тебе незачем было делать то, что сделал я.
- Я знаю, но я всегда делаю то, что хочу.
Почему она захотела остаться с ним? Какие мысли были в этой роскошной красно-золотой голове? Она пошла за ним вовсе не потому, что ей нравились его большие карие глаза, в этом он был уверен.
Какой-то трепет в тени одного из деревьев привлек его внимание. Ничего не сказав своей спутнице, он подошел к крохотному существу, которое било воздух своими еще неоформившимися крылышками в тщетных попытках взлететь. Самсон подскочил к нему, но остановился и начал обнюхивать. Его хозяин не дал себе труда приказывать псу, чтобы он оставил существо в покое: он знал, что собака настолько хорошо выдрессирована, что не станет нападать без его разрешения.
- Детеныш синей бороды, - сказал Джек, не оборачиваясь к Р-ли.
Он поднял крохотное летающее млекопитающее, чью похожую на обезьянью мордочку окаймляла бахрома из сине-черной шерсти.
- Выпал из гнезда. Подожди минуту, я положу его обратно.
Он снял пояс с оружием и стал карабкаться вверх по стволу. Поскольку это был стрельчатый орех, у него не было ветвей до высоты в десять метров. Джек крепко обхватил гладкий ствол ногами и, держа в ладони, подальше от ствола, крохотный комочек из шерсти и крыльев, стал подниматься. Взбираться таким образом было неудобно и утомительно, но Джеку было в привычку - он всю жизнь лазил по деревьям.
Не останавливаясь, чтобы отдохнуть, он упрямо поднимался, пока не достиг первой ветви. Зацепившись за нее, он рывком бросил тело вверх, зацепился ногой за другую ветвь и быстрым движением поместил детеныша в гнездо рядом с его двумя собратьями. Они приветствовали его появление писклявыми голосами. Родителей поблизости видно не было.
Когда он спустился вниз, то заметил, что сирена смотрит на него сияющими глазами.
- У тебя доброе сердце, несмотря на злой язык, - произнесла она. - Да, Джек Кейдж, ты добр, а это очень редкое явление среди людей.
Он пожал плечами. Что бы она сказала, если бы узнала, что он помогал хоронить ее двоюродного брата Вава? Они пошли дальше.
- Если ты так хочешь уйти в Дальний, то почему бы тебе так не сделать? - спросила она.
- Как старший сын я должен буду унаследовать большую часть фермы. Отец надеется на меня. Его сердце будет разбито, если я откажусь от своего будущего здесь и стану учиться у человека, которого он считает чернокнижником и врачевателем тронутых. Кроме того, - неуверенно закончил он, - у меня нет денег на жизнь.
- Ты часто ссоришься с отцом?
Он решил не обижаться на этот вопрос: не следует ждать от гривастых такта и хороших манер.
- Часто.
- Почему?
- Отец - богатый фермер и мог бы послать меня учиться на четыре года. Но он не хочет. Иногда я думаю, что все равно уйду и буду зарабатывать деньги на период учебы в училище Родмена. Но моя мать становится больной, когда я заговариваю об этом. Сестры плачут, братья обижаются. Маме хотелось, чтобы я стал священником, хотя ее смущает мысль о том, что скорее всего церковь пошлет меня куда-нибудь далеко и я буду редко бывать дома.
Правда, я мог бы как священник изучать психологию, обратившись с просьбой о поступлении в училище Вс. Фомы. Но нет никакой гарантии, что меня примут. И даже если я поступлю туда, мои исследования будут держать под строгим контролем. Я не буду свободен в выборе предмета исследования, как это было бы у Родмена.
И еще. Если я стану священником, мне придется сразу же жениться. А я не хочу обзаводиться семьей. Во всяком случае, сейчас.
Если я присоединюсь к ордену филиппинцев, я стану монахом. Но этого я тоже не хочу.
Он замолчал, чтобы перевести дух. Его удивило, что он так свободно излил все, что было у него на душе. И главное, перед кем? Перед сиреной!
Но разве не делился он часто своими думами с Самсоном? Чем она лучше его? Одного поля ягода. И результат такой же. Она ничего не скажет его родителям о том, что он только что говорил.
- Может быть, если бы ты нашел что-нибудь, что развязало бы тебе руки в материальном отношении, тогда ты решился бы.
- Если бы я добыл голову дракона, мне бы этого хватило: вознаграждение Лорда Хоу плюс премия Королевы.
- Так вот почему ты так рассердился, когда узнал, что у нас договор с драконом?
Он кивнул.
- Это одна из причин. Я…
- Если бы не эти договоры, земли людей подверглись бы опустошению, - перебила его Р-ли. - Вы даже представления не имеете, насколько страшны драконы и до какой степени неуязвимы. Они могут за одну ночь уничтожить всю ферму, убить весь скот и разрушить все постройки.
Более того, если бы не договор, ты и сам был бы сейчас мертвецом. Дракониха сказала, что она могла напасть на тебя неожиданно добрый Десяток раз.
Его охотничья гордость была уязвлена. Он выкрикнул короткое бранное слово, которое пережило множество столетий и пересекло без изменений много световых лет.
- Я сам в состоянии позаботиться о себе! И мне не нужны советы сирены!
Он молча пошел дальше, разгоряченный, усталый и раздраженный.
- А как ты отнесешься к тому, что тебе дадут денег взаймы? - спросила она, догнав его. - Достаточную сумму, чтобы ты мог окончить училище!
Сегодня был поистине потрясающий день!
- Взаймы? Зачем? Вы, гривастые, не знаете, что такое деньги.
- Позволь мне изложить все по порядку. Первое, нам известен человек по фамилии Родмен. Мы считаем его выводы в области психологии правильными и хотели бы, чтобы его учение распространялось. Если достаточное количество людей избавится от своих душевных заблуждений, то они смогут значительно уменьшить напряжение, которое возникло между людьми и нами, и предотвратить войну, которая в противном случае будет неизбежной.
Второе. Ты, возможно, об этом и не знаешь, но вийры давно уже приглядываются к тебе. Они знают, что ты - сознательно или по наитию, - тут она улыбнулась, - относишься к нам с симпатией. Поэтому они хотели бы закрепить это твое чувство. Только не думай протестовать. Мы знаем это точно.
Третье. Мы пытаемся добиться представительства в парламенте, с тем чтобы наши интересы в нем представляли люди. Если этого удастся добиться, то мы считаем, что когда-нибудь, когда ты станешь более зрелым, ты мог бы стать неплохим депутатом от вийров округа Слашларка.
Четвертое. Тебе нужны деньги, чтобы учиться. Мы дадим тебе их и сделаем все, что необходимо, для того чтобы ты оформил все, как положено. Мой отец, Слепой Король, мог бы быть опекуном, если тебе угодно, а если нет, то кто-нибудь другой. И если ты будешь настаивать, мы можем - для твоего спокойствия - нанять человека-адвоката, чтобы он оформлял документы. Мы, разумеется, сами этим никогда не занимаемся.
- Подожди! - прервал ее Джек. - Ты даже еще не видела моей родник. Откуда тебе известны их планы относительно моего будущего? И каким образом ты добилась полномочий предлагать мне деньги в долг?
- Я могу это легко объяснить, но ты все равно не поверишь. Что касается полномочий, то ими наделен у нас каждый взрослый. А я уже - взрослая!
- Тогда прекрати свою детскую болтовню! Я тоже не ребенок. Я… Как я могу узнать обо всем, если не буду задавать вопросов?
- Верно. Но какое же ты собираешься принять решение?
- Это… это требует некоторого времени. Твое предложение так неожиданно… Я никогда не слышал о таком. Нужно все тщательно обдумать со всех сторон.
- Гривастый сразу же высказал бы свое отношение к этому.
- Я - не гривастый! - взорвался он. - Ив этом все дело. Я не гривастый, и мой отец тоже! Понимаешь - нет! Если я возьму у вас деньги, знаешь, какое прозвище дадут мне люди? Со-ба-ко-ед! Меня будут гнать отовсюду. Собственный отец вышвырнет меня из родного дома. Вот поэтому я и говорю - нет!