* * *
Увидев вылетевшего на дорогу маленького мальчика и летящий на бешеной скорости джип, Мира закричала.
Она даже не успела подумать, что надо делать, - ноги сами вынесли ее на дорогу.
"Господи, помоги мне, - взмолилась Мира.
- Пожалуйста, Господи!"
Она даже не успела узнать ребенка - в считаные доли секунды Мира уже отталкивала его прочь, оставаясь на той линии, по которой неслась эта чертова машина. "Трахаются они там, что ли?" - мелькнуло у Миры в голове.
Мальчик упал, разбивая себе в кровь колени.
Мира уже почти успокоилась, но в это время из кустов вылезла какая-то пакость, напомнившая Мире виденного в зоопарке питона. Машина, налетев на эту нечисть и взвизгнув тормозами, как сумасшедшая истеричка, развернулась и смяла мальчика и Миру.
В воздухе повис крик и ужас, а Мира уже не видела ничего - только небо перед глазами, то самое, где, по ее мнению, еще оставался живой Бог.
- Эй, Бог, - прошептала Мира, - теперь я смогу не возвращаться сюда?
Небо погасло. Боль, до этого пронзавшая Миру, тоже исчезла. Ее тело становилось легким, или у нее его больше не было?
Мира подумала, как она станет обходиться без тела, но теперь ей было наплевать.
Она уходила из Старой Пустоши. Навсегда! И с последним выдохом покинула ее окончательно.
* * *
- Привезли?
Анна быстро поднялась и спустилась по лестнице.
- О господи, - вырвалось у нее.
На носилках, закрытые простынями, как покойники, лежали два тела. Одно совсем маленькое, другое - побольше.
Девочка и мальчик. Мальчик - поменьше, а девочка… Она почувствовала дрожь в руках.
Как Душка и Павлик. Нет, так не бывает. Она уже и так настрадалась. Может быть, порцию страданий все-таки надо нормировать, а?
- Им уже нельзя было помочь.
Голос медсестры прозвучал ровно, но вряд ли в нем звучали нотки утешения или сострадания.
Она кивнула и медленно отогнула уголок простыни, закрывающей маленькое тельце мальчика.
Нет…
Она отшатнулась, пытаясь удержаться на ногах, ухватилась за стену.
Павлик?! И Душка?!
Она не стала открывать второе тело. Не стала делать себе еще больнее. Сейчас ей нечем было дышать.
Она пошла к выходу.
Это обман. Павлик и Душка живы. Они дома. Они не выходили из дома…
- Их сбил красный джип.
Обернувшись на шепот, она заметила, как женщина, шептавшая это, засмущалась и отвернулась.
Анна сделала шаг к двери.
- …занимались сексом… Не заметили…
- Ее муж и Ариадна?
Анна не стала оборачиваться. Теперь к боли примешалась злость.
О, как она его ненавидела!
- Возьмите, это вам поможет!
Она посмотрела на говорившего. Это был хирург, протягивающий ей странный предмет, завернутый в клетчатый носовой платок.
Анна взяла его, машинально сказав:
- Спасибо…
На ощупь предмет был твердым и холодным. Анна развернула его и увидела, что это револьвер.
Она усмехнулась.
Что ж… Раз народ хочет дальнейших зрелищ - он их получит. Ей уже все равно. Ее боль переполнила пределы выносимого.
Она вышла в темноту.
Красный джип она не увидела, зато сразу увидела Кирилла. Он сидел на земле, бессмысленно уставясь в небо, и мычал, как подстреленное животное.
Анна позвала его:
- Кирилл!
Он поднял глаза, в которых стояли слезы.
- Анна? Я не знал, что так получится… Я не знал!
Его лицо расплывалось.
Она попыталась улыбнуться ему, сказать, чтоб он не боялся, потому что в смерти нет ничего страшного. Гораздо страшнее остаться здесь с этой болью, которая рано или потом перейдет в покорность, и тогда их ничего не спасет…
Зачем жить, когда у них нет теперь ни Мишки, ни Павлика, ни Душки?
- Анна, пожалуйста, не надо…
Анна покачала головой и подняла револьвер. Нажала на спуск, стараясь не смотреть в эти глаза, полные мольбы и боли. Крик оглушил ее.
Она равнодушно смотрела, как тело Кирилла сползает на землю. Потом улыбнулась и направила револьвер себе в висок.
* * *
Они шли долго, и почему-то Игоря не покидало ощущение, что он уже был здесь. И эта высохшая речка, и мостик, и ромашковые заросли… Где-то куковала кукушка - он привычно задрал голову, спросил - сколько мне осталось? Кукушка, которая до этого куковала мерно и непрестанно, вскрикнула один раз и - замолчала.
"Ну да ладно, я же не маленький, в самом деле, чтобы верить тебе, - подумал Игорь, но неприятный осадок в душе остался.
И его не покидало ощущение дежавю - он БЫЛ здесь. Он оглянулся вокруг, наклонился, пытаясь прочесть надпись на мостике. "Прошлый раз я садился на корточки", - пришла в голову мысль. "Эта дорога ведет в Старую Пустошь", - гласила надпись, и ему почудились предостерегающие нотки - "эта дорога ведет… в ад".
Он машинальным жестом дотронулся до ромашек, уже зная, чем они пахнут, и недоуменно оглянулся на своего спутника.
- Нам надо идти, - поторопил его загадочный парень.
Все вопросы замерли на языке, Игорь покорно встал, отряхивая с куртки куски засохшей травы, кивнул. И подумал, что он не удивится, если по дороге им встретится разрушенная церковь.
"Сны иногда становятся явью".
Или это просто кажется, что тебе снится. На самом деле ты проходишь свой путь, пробуя, каким он будет. Тре-ни-ров-ка…
Они еще некоторое время шли по лесу, в воздухе которого уже вовсю бродило осеннее вино, и действительно, в отдалении, на пригорке, Игорь увидел силуэт церкви без купола, и вот они уже вышли к огромному щиту, на котором было написано: "ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В СТАРУЮ ПУСТОШЬ!", и чуть ниже: "WELCOME ТО ETERNAL EMPTINESS!", а губы Игоря переиначили сами эти слова - "добро пожаловать в ад…".
- Ну вот. Мы пришли.
Теперь Игорь стоял перед воротами, за которыми виднелись огни города. Причем назвать городок маленьким он не мог - Старая Пустошь показалась ему огромным, сверкающим огнями городом.
- Это не так, на самом деле Старая Пустошь невелика, - услышал он за своей спиной. - Говорят, раньше там было нормальное село. Небольшое, но аккуратное и справное. Хозяйства крепкие, в общем… Жили они не тужили, как говорится. Потом что-то там случилось… Он мне толком не сказал - сам не знает, что ж там такое произошло, то ли проклял это место кто-то, то ли все совпало с периодом раскулачивания, - только полетело все к чертовой маме в один момент… Какое-то время еще держались они, да пошли на них то засуха, то, наоборот, дожди, в конце концов и река высохла. Стали говорить, что место плохое, вроде как сам дьявол его отметил. Появился тут человек, сказал - надо всем собраться и просить у Бога прощения. Тогда все наладится понемногу. Послушались они. Построили церковь маленькую, стали вымаливать у Бога "плоды земные", и вроде все наладилось. И засуха оставила в покое эти места, только речка как была иссохшей, так и осталась… И почему-то строго-настрого этот человек запретил им подходить к вон той луже.
- Не пей, козленочком станешь, - засмеялся Игорь.
- Ну, примерно так… Сказал, что вообще нельзя ходить на ту поляну. Что там опять приключилось - не знаю. Наверное, кто-то запрет нарушил. Появились в деревне мухи в невиданных количествах, и… В один прекрасный момент нашли этого человека мертвым, и лицо мухами облеплено так, что узнать невозможно… И церковь рушиться начала, и народ потихоньку по другим местам стал разбредаться… Какое-то время пусто тут было. Никто сюда и ехать не хотел. И было довольно спокойно - только вот призрак на дороге жить мешал… А недавно появились тут люди. И… вот что всех пугает. Живут они там прекрасно. Богато живут.
- Почему? - удивился Игорь. - Этому радоваться надо…
- Нет, радоваться трудно, - покачал головой его странный спутник. - Что-то нехорошее творится. Кто там бывал, говорили о том, что сны снятся плохие, кошмары, а жители новые - вроде секты какой-то… Храм при их материальном благополучии восстанавливать не собираются, незачем им. Более того, крест сняли с купола. Там крест раньше был, так первым делом его сняли. И - стороной они его обходят, будто боятся.
Мальчик замолчал. Он стоял, держа руку на голове пса, и смотрел на Игоря своими прозрачными чистыми глазами.
Потом посмотрел вверх, на огромное облако над ним, так похожее на крылья, и едва слышно проговорил:
…Тихий край когда-то был,
где давно никто не жил,
все погибли на войне;
только звезды в вышине
зажигались в поздний час…
Грустно улыбнулся Игорю:
- Прости, так получилось, но дальше тебе придется идти одному. Вон дом, где жила Рита.
- Что значит - жила? - спросил Игорь.
Мальчик ничего не ответил. Просто повернулся и пошел прочь.
- Эй! - попробовал остановить его Игорь. - Объясни, почему…
Он осекся. То есть он, конечно, верил, что чудеса возможны. Но куда, черт побери, подевался мальчишка с собакой, если они только что тут были?
- Похоже, ты разгуливал по лесу в обществе призраков, дружище, - озадаченно протянул Игорь и, подтянув лямку рюкзака, шагнул за ворота.
Часть четвертая
ИГРА ТЕНЕЙ И СВЕТА
При входе в лабиринт надо непременно помнить: если есть вход, значит, непременно должен существовать и выход.
Из инструкции
Глава 8
Игорь проснулся от резкого света. Окна были не зашторены, и теперь в самовольно занятое им жилище ворвался солнечный свет.
Он нехотя поднялся. Сегодня у него запланирована прогулка на местное кладбище. Не оттого, что в нем жил интерес к подобным местам, а потому, что, находясь в городе вторые сутки, он так и не смог понять его.
То, что Риты здесь нет, - это да, он понял. Что она когда-то была здесь - об этом он догадался. Что с ней случилось?
Когда спрашивал об этом редких прохожих, они шарахались от него. То ли он напоминал им призрака, то ли о Рите нельзя было говорить, - да как разобраться в этом?
Но когда он вышел из дома, служившего ему теперь убежищем, погода резко испортилась. Словно бы город пытался прогнать его, закрыв солнце полчищами серых облаков.
* * *
Он пришел сюда в день похорон. Может, оттого, что первым человеческим сообществом, встретившимся ему, оказалась похоронная процессия, город теперь воспринимался им мрачно. А жители казались призраками, непонятно как передвигающимися по земной поверхности, тогда как им бы надо летать - не как ангелам, а как серым, бесформенным теням.
Ах да… Еще в тот день шел дождь. Фигуры двигались под капюшонами и зонтами, безупречно черными на сером фоне, и в каждой фигуре была некоторая ненормальная заученность - как у заведенных игрушек.
Впереди шла очень странная пара. Игорь сначала не обратил на них внимания, но их явная дисгармония - о, они совершенно не подходили друг другу! - бросилась ему в глаза, и он невольно застыл на месте, в тщетной попытке понять, что может связывать этого неприятного мужчину в маленьких, словно прилепленных к носу, очках, высокого и худого, и маленькую девочку-подростка, которую он, бережно и властно опекая, обнимал за плечи.
Игорь закусил губы, пытаясь найти определение для состояния души девочки.
Она, как бы поймав его мысли, обернулась и посмотрела на него.
Он вздрогнул.
Понимание ужаснуло его - девочка была ОПУСТЕВШЕЙ.
Первые комья земли упали, с сухим треском очерчивая границу между миром живых и мертвых.
Девочка не изменилась в лице, все так же глядя вдаль сухими глазами, и только ее кулачки непроизвольно сжались.
Мужчина рядом показался Игорю чрезвычайно довольным. Он посмотрел на маленькую спутницу с нескрываемой радостью, словно те, кого хоронили, мешали ему целиком завладеть этим рыжеволосым сокровищем безраздельно.
- Уходи, пока ты не привлек к себе внимание, - услышал он за спиной женский голос, показавшийся ему похожим на Ритин.
Он обернулся.
- Рита?
За спиной никого не было. Похоже, ему показалось. Показалось, как всегда, когда шелестит плакучая ива, что в ее голосе скрыты голоса живых существ, которых ты любил.
От этого тоскливого ощущения было ему плохо и горько, и тем более тягостным было, что Игорю показалось, будто здесь пахнет заплесневелой вечностью.
И он понял, что ему в самом деле не хочется быть замеченным этими людьми, встретиться с ними глазами…
Он боялся, что их глазницы окажутся пустыми, и хотя это было просто фантазией, тем не менее ему очень этого не хотелось. Поэтому он шагнул в тень дерева, все еще наблюдая за рыжеволосой девочкой, - она стояла уже очень далеко, опустив руки вдоль тела, и равнодушно смотрела, как в разверстую яму падают комья земли, а мужчина за ее спиной улыбается, положив ей руки на плечи, точно ее… хозяин.
Быстро и неслышно покинув кладбище, Игорь вернулся в дом.
В тот дом, где раньше жила его Рита.
Ступив за порог, он понял смысл фразы "родное пепелище".
Дом не был ему родным, но оглушал пустотой. И в то же время в нем еще сохранялись остатки дыхания прежних владельцев.
Он прошел по всем комнатам. Ни-ко-го… Как будто люди ушли ненадолго, надеясь вернуться, и - растаяли в темноте. В вечности.
На столе в кухне стояли чашки и кофейник. Он посмотрел на дно - прокисший кофе отвратительно пахнул. Невольно поморщившись, Игорь выплеснул его в раковину. Зачем? Он сам не знал.
- Да уж, - пробормотал он, оглядываясь вокруг.
Большая кухня. Судя по всему, теперь - никому не нужно это роскошество. Эти зеркальные плитки, перемежающиеся с черными, инкрустированными золотом, в шахматном порядке.
Кухня сияла благополучием и всем, о чем мечтала Ритка в своей "двушке". Как будто ее мысли подслушали… Или попросту мечтания эти, по сути, были стандартными и банальными?
Теперь это никому не нужно.
"Почему никому? Охотники найдутся. "Придите в Старую Пустошь - и вы получите все, о чем мечтаете, чего нет у вас в жизни!"
Сны здесь окажутся явью. Он усмехнулся и едва сдержался, чтобы не разбить этот гламурный кофейник о сверкающие плитки, в которых навечно заблудилась Риткина душа.
В глазах стало горячо, он мотнул головой и быстро, слишком быстро, точно спасаясь бегством, вышел из кухни.
Центральная комната была стандартной для таких особняков - бездарное нагромождение неудобной мебели, огромный телевизор на стене, мертвые цветы в громадных напольных вазах… Шторы были задвинуты, ему нестерпимо захотелось их открыть, чтобы впустить сюда хотя бы иллюзию солнечного света. Но он не стал своевольничать в чужом жилище. Его не покидало ощущение, что он не один - кто-то смотрит на него, прислушивается и присматривается. Он тут гость. И - непрошеный…
В спальне на кровати валялась женская ночная рубашка - поперек кровати, точно брошенная телом навсегда… "Когда мухи сжирают душу, они принимаются за тело". И эта красная кружевная, с атласными вставками ночная рубашка сейчас точно служила иллюстрацией к этой фразе.
Он поспешно закрыл дверь и прошел в следующую комнату.
Это была детская. Стол с компьютером, снова огромный телевизор на стене, две кровати. Аккуратно заправленные.
На одной из них лежала книга, раскрытая на середине, - он взглянул на обложку. "Хроники Нарнии". Грустно улыбнулся, закрыл книгу.
В углу валялся медвежонок. Игорь поднял его и посмотрел в добродушные глаза-пуговки:
- Интересно, где твой хозяин? Или хозяйка?
Последний вопрос кольнул его в самое сердце. Хозяйкой маленького мишки могла оказаться и его дочь.
От медвежонка веял запах беды и одиночества.
- Положи его на место, - услышал он за своей спиной.
"Опять призраки…" - подумал он и, вздохнув, обернулся.
На пороге комнаты стояла та самая девочка, которую он видел на кладбище. Она протянула руку и попросила:
- Отдай его мне.
- Он твой? - спросил Игорь.
Ему показалось, что она хотела отрицательно мотнуть головой, но вместо этого девочка кивнула, не сводя с медвежонка глаз.
- Мой, - прошептала она.
Игорь протянул ей мишку. Девочка схватила его и прижала к груди, зарывшись личиком в плюшевую мордашку.
- Бадхетт, - прошептала она, - о, Бадхетт!
Глаза девочки были сухими от отчаяния. Игорю захотелось дотронуться до ее пушистых волос рукой и сказать какую-то милую глупость, хотя бы вот это: "Все будет хорошо, малышка". Если бы не лицемерие, которое он чувствовал в этой фразе, он бы так и сделал.
Она по-прежнему прижимала к себе медведя так, будто это было существо, самое дорогое для нее.
- Кто ты?
Ее вопрос прозвучал неожиданно в наступившей тишине.
- Я?
"А в самом деле, кто я? - подумал он. - Спившийся бывший священник, который захотел снова найти смысл? Псих, который разгуливал по лесу с призраком, так и не поняв, чего тот хотел от меня? Кто я и почему я тут?"
- Наверное, я просто заблудившийся человек, - сказал он.
Как ни странно, девочка вполне приняла его ответ.
- А что ты делаешь в моем доме? - задала она новый вопрос.
- Это твой дом? Мне сказали, что тут жила женщина. И маленькая девочка… Именно их я и ищу.
- А, это, наверное, та, которая жила тут до нас, - сказала девочка. Она говорила усталым голосом, как старая дама. - Она все время мерещилась Павлику. Павлику…
Она резко закинула голову назад, и Игорю показалось, что она разглядывает потолок. Но он знал, что так делают, желая скрыть от непрошеных зевак слезы.
- Кто такой Павлик? - тихо спросил он. - Если не хочешь, можешь не отвечать.
- Мой брат. Он… погиб. Он был такой… маленький и очень одинокий.
Она села на пол, не выпуская из рук своего медвежонка. Игорь почувствовал, что девочка совершенно раздавлена.
- Очень маленький и очень одинокий, - повторила она шепотом. И закрыла глаза, пытаясь справиться с каким-то чувством, Игорь догадался - с чувством вины. Таким же, как и у него самого.
Он опустился на пол, сел рядом.
- Ты очень его любила?
- Мне казалось, да, - тихо сказала она, теребя лапу медвежонка. - Но наверное, это было не так. Потому что я фактически ПОЗВОЛИЛА ему погибнуть. Выбрала то, что в тот момент казалось мне удобным.
Он почему-то снова вспомнил о Рите.
Что ж, он ведь тоже тогда выбрал то, что было УДОБНЕЕ. Только вот той честности, с которой сейчас признавала свою вину эта девчушка, ему не хватало…
- А твои родители?
- О, они тоже погибли. Так что это теперь мой дом. Правда, я здесь пока не живу.
Странно, но про родителей было сказано спокойно. Он посмотрел ей в глаза, и его передернуло от холодной насмешки в их глубине.
- Понимаешь, я считаю, они это заслужили, - объяснила девочка. - Они думали, что заботятся о нас, на самом же деле тоже делали то, что казалось им удобным. Все делают удобнее для себя, а маленькие мальчики погибают… Это закон жизни?
Он не нашел ответа. И потому спросил сам:
- Почему ты не живешь в своем доме?