На закате буксир остановился на ночь. Охранники занялись швартовкой и разведением костров на берегу. Джоссерек был уже готов к этому. Он спрыгнул в воду и поплыл на берег, укрепив одежду на голове. Кто-то крикнул в быстро наступающих сумерках:
- Эй, кто это там?
Однако второй голос ответил:
- Мне кажется, аллигатор, они в этом году чуть раньше обычного начинают свою миграцию.
Скрываемый зарослями кустарника Джоссерек выбрался на берег. Невдалеке он обнаружил дорогу и пошел по ней, шлепая босыми ногами по булыжному покрытию, уже немного стертому бесчисленными легионами пеших странников. Вскоре беглец обсох и надел одежду. Большие весенние звезды бросали на него мягкий свет, но щупальца мерзкого тумана, дотягивавшиеся до Джоссерека от раскинувшихся по обе стороны дороги распаханных земель, вызывали дрожь.
Его желудок заурчал от пустоты, однако он старался не обращать на это внимания. Но теперь он начал задумываться над тем, как же ему, беглецу, без единого медяка в кармане, прожить следующие несколько дней. Хотя, конечно, самое главное сейчас - добраться побыстрее до города.
Когда ему было пятнадцать лет, Джоссерека приговорили к исправительным работам за нападение на морского офицера, вздумавшего смеяться над его лохмотьями. Эти работы он отбывал на ферме в центральном Оренстейне. Через два года он бежал, пробрался голодным до побережья, где устроился матросом на пароход, хозяин которого испытывал недостаток в команде. Позднее он занимался и многими другими вещами. Но он не забыл, как обращаться с лошадьми.
Та, что он выбрал, была слишком хороша для своего стойла. Конюшня находилась у самого края деревни, к которой он вышел. Горячий конь негромко фыркнул, когда он выводил его из конюшни, прогарцевал, пока он надевал на него уздечку, найденную тут же в темноте, и отвез его обратно в город, подгоняемый ударами голых пяток. Никаких сомнений: хозяин плантации оставил коня попастись здесь, на свежей траве, после конца долгого зимнего дня. Джоссерек пожалел, что сначала ему пришлось убить шумного пса и оттащить подальше его трупик, обождать некоторое время: юноша-слуга решил, что это была ложная тревога, прежде чем отправиться спать. Может быть, эта дворняга была любимицей местной детворы?
К утру он достиг Арваннета.
Среди нагромождения стен, ровных или наклонных крыш вздымались высоченные шпилеобразные башни, другие же башни, казалось, прижимались к земле - причудливая смесь, образовавшаяся за бесчисленные столетия; впереди смутно вырисовывались в темноте ночи улочки, едва освещаемые призрачным светом далеких звезд. Большая часть погрузившегося в темноту города была тихой; лишь в нескольких местах мерцали фонари или же раздавался шепоток. Столетия минули с тех пор, как Арваннет лежал на берегу бухты Джугулара, и все же остатки ее, больше похожие на ров с водой, называли по-прежнему Лагуной. Но от воды несло вонью и маслом. Теперь река бежала в пяти милях от города. Этот край был изрезан каналами. От Большого Восточного шоссе в город вела единственная мощеная дорога. Джоссерек видел свет фонарей на пропускном пункте, охраняемом усиленным нарядом. Он решил, что лучше спешиться. Паромщики на рассвете покинут трактир, стоявший на конечной остановке на дороге в Ньюкип, в котором они ночевали. Они совсем не подходящая компания для такого бедняка, как он. Вот почему Джоссерек не рискнул продолжать плыть с ними. В прежние славные деньки колдуны заселили эти воды странными ненасытными созданиями… Но еще больше он опасался болезней, которые мог подхватить в этих грязных водах.
Возле плота плавал ялик, крепившийся к нему цепью. Джоссерек легко сломал деревянный замок - металл был слишком дорог на черном рынке. Вёсел не было, но он заметил одну доску, оторвал ее от полусгнившей пристани и использовал ее вместо весла.
Он взял влево - впереди располагался пирс, где стояли суда с драгоценностями, а на берегу - склады, которые наверняка лучше охранялись. Плыть с помощью доски было утомительно и медленно. Но вскоре, когда неверный рассвет окрасил в мертвенно-бледный цвет воды, он забыл о неудобствах тела, понимая, что теперь он слишком хорошо заметен на поверхности воды.
Он миновал Новый канал, который разделял лесной заповедник и земли предместий, более изолированные друг от друга. Здесь были тщательно ухоженные сады. На Королевском канале уже началось движение. Потом он миновал Западный канал с его мостом, высокой аркой соединявший берега; параллельно ему тянулась дорога. А далее - Вестрич, бурьян, кустарник, болото, карликовые дубы и сосны, бегущие по направлению к невидимому Унвару. Каналы, выходившие на противоположный берег, вели из Лагуны в город. У каждого устья возвышались стены с башенками и опускающимися решетками - Морские Врата, Большой Бастион, Маленький Бастион.
Пушки, катапульты, шлемы, наконечники копий блестели в лучах рассвета. Во влажном притихшем воздухе едва колыхались имперские знамена.
Когда солнце взошло, он решил, что заплыл уже достаточно далеко. Судя по всему, эта часть города и есть те самые Норы, где проживает всякий сброд и куда честные люди по доброй воле никогда не отправятся, если только не за какой-нибудь помощью. Он будет в большей безопасности на северной стороне - в районе Пустых Домов, про который шла молва, что он почти всегда пуст… но найдет ли он там себе что-нибудь съедобное? Джоссерек подплыл к небольшому пирсу. Каменному, не такому разрушившемуся, как паром, хотя железные кнехты, планки и кольца давным-давно исчезли, а здание за ним пустовало. Джоссерек постоял несколько секунд в своей лодке, размышляя, не следует ли ему привязать здесь ялик - возможно, потом он сможет продать его и выручить за него деньги. Нет, вероятнее всего, ялик исчезнет в ту же минуту, как он покинет его. Пусть уж поплывет дальше по каналу. Будем надеяться, что законный владелец отыщет его.
Он спрыгнул на берег.
- Стой на месте! - раздался голос. - Опусти цепь. Не двигай руками и не доставай нож.
Очень осторожно он подчинился, а потом повернулся и увидел трех мужчин, к которым он попал в плен.
Глава 3
Зимние снегопады в этом городе уступили место дождю или туману, который опустился пеленой на извивающиеся улочки, превращая стены в тени, а людей - в призраки. Почти с самого первого дня, когда его армия, перебравшись через реку на плотах и забравшись на мощеную дорогу, подняла свои победоносные знамена над этой твердыней древности, Сидир начал мечтать о других завоеванных местах. Он уже меньше вспоминал блеск лакированных безделушек и парадных церемоний имперского двора в Наисе - хотя там осталась Недайин, его молодая жена из древнего благородного рахидианского рода, одарившая его худеньким малышом. Все чаще он думал о Черном Занга-зенге, который окружали белоснежные шапки вулканов, где Анг, жена его молодости, проживала со своим крепким потомством из шести человек. Но еще больше он вспоминал о местности, которая окружала этот город, сам Хаамандур, где паслись лошади, бароммианские селения, где под ослепительно сверкающими звездами веселились у костров местные жители, ковбои и пастушки, одинаково вооруженные и ничего не боящиеся, скачки на ветру под музыку своры гончих, длящиеся, пока где-нибудь у воды они не находили дикого вепря или оленя, и тогда брали копья и… В Арваннете Сидир часто с кривой усмешкой вспоминал поговорку его горных сородичей "Рысь захватила клетку".
С утра было ясно, но к полудню небо заволокли облака, принесенные ветром, дующим с болот Унвара и пахнущим ими. Небо сейчас низко нависло над землей, мрачная серая стена надвигалась все ближе и ближе, уже сверкали молнии и громыхал гром. Несмотря на широкие окна, в Лунном зале по углам сгустилась темнота, а лиловые стены, расписанные серебром, тускло мерцали. И не столько свежий воздух, сколько влажную летнюю духоту несла с собой буря.
Сидир наклонился вперед. Его пальцы крепко сжали водяные мокасиновые змеи, вырезанные на подлокотниках кресла.
- Я правильно понимаю вас, Ваша мудрость? - спросил он. Став наместником Императора, он за несколько месяцев научился бегло разговаривать на арваннетианском языке, но все же еще не избавился от грубого бароммианского акцента. - Совет что, неодобрительно отнесся к имперскому замыслу?
"Я надеюсь, что выбрал нужный тон, - подумал он. - Не слишком резкий - я могу запросто снести всю эту теократию, срубив пару-другую голов, но Империя нуждается в этом сотрудничестве. В то же самое время я должен постоянно напоминать им, кто здесь хозяин. Хотя, возможно, мне следует говорить помягче? Эти люди так чужды нам!"
Эрсер эн-Хаван бросил на него взгляд, понять который он так и не смог: угрюмость ли была в нем, хитрость или же испуг, а может, что-то еще? Это был мудрец средних лет, его раздвоенная бородка не покрылась еще сединами, но морщины уже глубоко изрезали его желтоватое лицо по сторонам аккуратного носа и рта, на руках они образовывали частую сеточку. Пальцы с розовыми ногтями он сложил домиком. Он с головы с до пят, точнее, до кончиков туфель с загнутыми носами, был закутан в подобающую его положению серую мантию с откинутым назад капюшоном. На цепочке висел дымчатый хрустальный шарик, на котором была выгравирована карта мира, такая древняя, что даже простым глазом можно было заметить доледниковые очертания материков. Это был Святейший Советник по мирским делам.
Сидир считал его главой города-государства по гражданским делам, и это делало Эрсера единственным человеком из епархии, который занимался какими-то конкретными делами. Если же говорить о Святейшем Советнике по божественным делам… Религиозная жизнь в Арваннете уже давно свелась к интригам между конфессиями. Основное же население увязло в суевериях, ереси, неверии или же поклонялось странным богам. Что же касается Святейшего Советника по военным делам, то завоевание этого государства Империей сняло с него ответственность за военные дела, и теперь у него остался лишь его благородный титул.
Хотя Великий Мудрец и председательствовал на этом Совете, он оставался лишь номинальным главой. Его предшественник возглавил сопротивление силам императора, но мирно почил в почетном заключении вскоре после захвата этого города. Сидир никогда не спрашивал о подробностях того, как это случилось. Вряд ли это интересовало и Юруссана Сот-Зора. Достаточно было одного намека подчиненным Сидиру рахидианцам, которые имели опыт в подобного рода вещах, и они сдались. Городские аббаты выбрали нового главу государства - безвредного мямлю, которого тактично предложили завоеватели.
Поэтому Эрсер эн-Хаван что-то значил для прежних правителей Арваннета. Вне всякого сомнения, он созывал тайные собрания своих коллег, где обсуждались меры по объединению сил против иноземных захватчиков. И уже полтора года он приносит огромную пользу местной аристократии. Его обходительность, умение дать здравый совет, его надменность были слишком тонкие, чтобы принять их за высокомерие, склоняли завоевателей к новым и новым уступкам.
Тем более его сегодняшняя речь казалась удивительной.
- Главнокомандующий знает, что мы никогда не усомнимся в мудрости указа, исходящего от Славного Престола. - Его речь напоминала извивающуюся на шелковом ковре змею. - И все же - извините, что я прошу разъяснений - предложена ли эта кампания непосредственно самим Императором или же… это решение… принято более низшей по рангу и способной принимать ошибочные решения администрацией… скажем, на провинциальном уровне?
Сидир громко рассмеялся.
- Ты спрашиваешь, Эрсер, не мой ли это приказ? А если нет, то насколько высоко сидят те, против кого ты собираешься выступить, отказываясь выполнять его?
- Нет-нет! Господи, Который превыше всех и вся, покажи Свое благоволение, что говорю я истинную правду. Главнокомандующий и, - едва заметное колебание, крохотное подергивание прикрытых веками глаз в сторону Юруссана, - Имперский Голос представляют здесь Славный Престол. Их объединенная воля не встретит ни малейшего противодействия. Но они показали себя настолько разумными, что готовы прислушаться к словам, которые сейчас услышит совет, совет, который, смею ли я напомнить, наследуют те, чьи предки также имели… опыт в делах Империи.
Юруссан сидел неподвижно, не проявляя живого интереса. Наверное, как учил Философ, он размышлял о Девяти Правильных Принципах, основываясь на которых он способен был снести и более грубое оскорбление, чем то, что нанес Эрсер. Дав своему соправителю несколько секунд подумать, Сидир ответил сам:
- Что ж, Ваша мудрость, я сообщу вам сведения, которые вы вправе знать. На очереди теперь северяне. Или, могу я так сказать, они всегда рассматривались как основная цель. Не хочу сказать ничего плохого, но Арваннет всегда торчал, словно бельмо, на глазу Императора, хотя со стратегической точки зрения он является не целью, а всего лишь перевалочным пунктом на пути к цели. - Сидир протянул вперед руку. - Там впереди полконтинента!
- Мы знаем. - В этом ответе Эрсер снова напомнил им, сколько столетий уже в хроники записывают сведения о народах, которые стремились к завоеванию мира. - Даже Рахид хотел присоединить эти равнины к себе. В последнее время бароммианцы подошли к самим их границам, мечтая о новых пастбищах. Божественную волю теперь исполняют потомки Скейрада, и это завоевание рассматривается не просто, как выполнение принятого решения, а как веление рока. Да. Однако можно ли мне по своему невежеству спросить, почему имперские силы не могут просто взять и двинуться на север из долины Хадрахад?
- Потому что такие попытки уже неоднократно предпринимались даже правящей династией несколько десятков лет назад, и никогда они не завершались успешно… вы, как ученый, должны это знать. - Сидир, подавил свое раздражение. - Если двинуть сейчас войска в Джугулар, то можно разделить силы варваров пополам, отрезать их от поставщиков металла, и это прервет торговлю с другими странами, позволит нам построить мощные базы на плодородных землях, и тогда мы начнем понемногу вытеснять их. А позже, когда силы их будут подорваны, Рахид нанесет прямой удар.
Эрсер выжидающе молчал. Пальцы Сидира забарабанили по ручкам кресла, потом он не выдержал и взорвался:
- Послушай! Давай я объясню тебе все с самого начала. Иногда бывает так, что труднее понять простые вещи, чем тайное учение. Естественно, что из всех трех слоев населения вашей страны больше всего озлоблены на нас светские помещики. Мы насильно превратили их во владельцев плантаций, и уже через несколько поколений до их родословных никому не будет дела, поскольку мы приберем к рукам налоги с сельского населения. Когда мы откроем северные земли для поселений, у ваших древних благородных семей появятся конкуренты в торговле продуктами и хлопком. Неудивительно, что они жалуются, замышляют заговоры и всячески хитрят.
Но почему вы в свои храмах присоединяетесь к ним? Вам следовало бы больше прислушиваться к мнению Гильдий. Вам ведь известно, что все больше и больше ваших торговцев с радостью принимают Империю. Разрываются путы законов и обычаев, которые ограничивали их. Это расширяет и делает более безопасной их торговлю. А вместе с деньгами к ним приходит и власть. Они ни в коей мере не собираются препятствовать этому процессу - ведь все это делается за счет класса, который в прежние времена только смеялся над ними.
За ними - будущее, за вами, быть может, тоже. Совет и законы, согласно которым он избирается, церкви, которые оберегают эти законы - все Мудрецы могут сыграть важную роль в делах Империи. И в реальной практике, а не теоретически, как это было прежде… - Сидир не мог не удержаться, чтобы не закончить бароммианской поговоркой: - Когда вы были главными призраками на кладбище. - Потом он добавил еще: - И поэтому, идя в ногу со временем, вы должны меняться. Чтобы жить и процветать вместе с Гильдиями, а не погибнуть вместе с епископами.
- Не всегда самое лучшее - меняться в соответствии со временем, Главнокомандующий, - медленно произнес Эрсер. - Некоторые народы, со слишком большой готовностью пошедшие на это, канули в лету. Арваннет перенес все. - В его голосе появились деловые нотки. - Да, мы слышали многих членов Гильдий. Некоторые действительно опасаются неприятностей. Например, их торговля металлом с Рогавики существует с незапамятных времен. Развились различные формы. Разрушить нынешние договоренности и соглашения - значит лишить многих средств к существованию и заморозить торговлю.
- На некоторое время, - резко заметил Сидир. - Вы же знаете, сколько сил мы уделяем созданию механизмов поддержки, например субсидирования, для преодоления трудностей переходного периода. И вскоре торговля возобновится, и тогда торговые караваны будут идти дальше, чем на это отваживались отдельные группы варваров. Большинство торговцев согласятся на это, если выслушают мои объяснения.
Взгляд Эрсера немного изменился. Неужели он слегка испугался? Голос его упал почти до шепота, едва слышного за шумом ветра, проникающего сквозь стены.
- Вы что, действительно предлагаете… перекроить весь путь… до неизведанного Рунга?
- Возможно. Я еще не решил, какой именно из предлагаемых двух выбрать план, все зависит от той информации, которую я получу. - Сидир откинулся на спинку кресла. - Если все пойдет гладко, тогда да. Рунг будет полностью принадлежать Императору. А уж когда и каким образом это произойдет - это решать его слугам. Мой основной план - проведение кампании через долину реки Джугулар - получил высокое одобрение. Мне предоставлены широкие полномочия. Я бы даже сказал, небывалая свобода. Поэтому, Ваша мудрость, вы можете представить мне все ваши аргументы.
Эрсер помедлил, прежде чем ответил:
- Главнокомандующий - здравомыслящий человек, готовый выслушать самого смиренного из своих слуг. - Его не слишком удачная попытка задеть Юруссана не ускользнула от внимания Сидира, однако рахидианец остался невозмутимым. - Позвольте мне только указать вот на что. Его план смел, достоин храбрости его предков, благодаря чему Империя была снова объединена и мир воцарился в ее пределах. И все же… не слишком ли он смел? Мы, Мудрецы, в принципе не имеем ничего против. Тем не менее, являясь преданными слугами Славного Престола, мы считаем своим долгом и правом давать советы там, где можем. И мы говорим вам, что в этом году не следует начинать военную кампанию. Северные территории ждали очень долго, могут подождать еще немного. Древний Арваннет с его сложными проблемами - вот, на что сейчас следует обратить повышенное внимание. Одни солдаты не смогут удержать его; здесь требуется и высочайшее искусство управления государством. При всем моем глубочайшем уважении к Главнокомандующему, я должен напомнить ему, что многие и многие властители за прошедшие тысячелетия искренно считали, что им удалось покорить Арваннет.
- Ты просто боишься того, что я уведу на север большую часть войск… верно? Что будет тогда? Мятежи? Но разве есть безумцы, которые пойдут на это, зная, что я вернусь и покончу с ними?
- И духовенство к тому же предаст проклятию всех, кто попытается поднять мятеж. Но… у побережья в прибрежных водах стоят корабли жителей Приморья.