- У нертусиан необычная культура, - задумчиво заметил Цыган Ортега. - Нет, вероятнее всего, те миры, о которых вы говорите, в самом деле необитаемы.
- Вот именно, - кивнул Йоахим. - Но это еще не все. Там есть несколько 3-планет с тем, что мы считаем нормальной культурой. Дома, посевы и так далее. Во всех случаях контакт проходил без всяких затруднений, и в общем аборигены, кажется, уже были знакомы с видом космических кораблей. Но когда я сверил сообщения, то выяснил - ни одну из этих планет до того не посещал ни один корабль нашей цивилизации.
- Постойте, - начал Торкильд, - уж не хотите ли вы сказать…
- Я еще не окончил, - не дал ему продолжить Йоахим. - К несчастью, в районе… в районе Икс было лишь несколько экспедиций, уделявших должное внимание науке, поэтому я не смог получить достаточно точных описаний местной флоры и фауны. Однако те, с кем я говорил, были удивлены сходством растений и деревьев на нескольких предположительно необитаемых планетах. Здесь я нашел полезную информацию в Галактической Службе Изысканий. Они обнаружили нечто большее, чем сходство - они обнаружили полную идентичность доброй дюжины растений на шести необитаемых мирах. Попробуйте-ка объяснить это!
- А как это объяснила Служба Изысканий? - спросил Легконогий Когама.
- Никак. У них слишком много дел. В робофайле была указана высокая вероятность того, что это сходство - результат пересадки, может быть, случайной, сделанной тиунранской экспедицией.
- Тиунра? Что-то я не слышал…
- В этом нет ничего странного. Это жители М-планеты на той стороне Веги. Странная культура - они овладели космическими путешествиями за добрых пятьсот лет до того, как человек покинул Сол, но никогда не задумывались о колонизации. Даже сейчас, кажется, они не имеют с Союзом почти никаких дел. Им это просто неинтересно. Так или иначе, я связался и с той планетой. Отправил сообщение с Нертуса года два назад. Я интересовался их изыскательскими сообщениями о районе X. Что они там обнаружили? И чем они там занимались? Ответ пришел шесть месяцев назад, когда мы снова остановились на Нертусе. Очень вежливое письмо, даже на человеческом бейсике. Да, их корабли проходили через район X около четырехсот лет назад. Они не заметили никаких странностей, о которых я говорил, и не занимались никакой пересадкой растений ни случайно, ни намеренно. И они потеряли там четыре корабля. Ну вот и все, - Йоахим откинулся в кресле, вытянув под столом ноги, и выпустил в воздух несколько дымных колечек. - Вот и все, друзья. Сами решайте, как нам поступить.
Наступила тишина. Ветер дул в открытые двери зала, шевелил гобеленами на стенах. Легонькая металлическая плакетка зазвенела, как крошечный гонг. Первым, словно прилагая большое усилие, заговорил Ортега.
- А как поступили тиунране? Они предприняли что-нибудь насчет этих пропавших кораблей?
- Нет, они просто оставили этот район.
- И они не сообщили об этом Службе Координации.
- Насколько я знаю, нет. С другой стороны, Координация даже не спрашивала у них.
Торкильд помрачнел.
- Это серьезная проблема…
- Это слишком слабо сказано, - проворчал Йоахим.
- Но ведь вы не представили никаких решающих доказательств.
- Может быть, и нет. Но этой проблемой следует заняться.
- Ну что же, хорошо. Давайте примем вашу догадку. Район X, возможно, весь Большой Крест, находится под властью скрытной и враждебной цивилизации, технологически равной нашей, а может быть, и превосходящей. Однако я до сих пор не могу представить, как можно скрыть высокий уровень развития технологии. Взять, к примеру, нейтринное излучение крупного ядерного реактора. С помощью простого нейтринного детектора можно за много световых лет найти планету, на которой используют ядерную энергию. Хотя, может быть, у них есть какой-то защитный экран… - Торкильд побарабанил по столу худыми пальцами. - Итак, мы им не нравимся, и они устроили нам небольшую диверсию. О чем это говорит?
- Завоевание? Может быть, они собираются захватить Союз? - предположил Мак-Тиг.
- Может быть, они просто хотят, чтобы их оставили в покое, - покачал головой Следопыт Петров.
- И чего они смогут добиться войной? - возразил Ортега.
- Я не стану гадать об их мотивах, - ответил Йоахим. - Эти существа не люди, и нам лучше всего считать, что они враждебны нам.
- Ну хорошо, - не выдержал Торкильд. - Ты больше всех нас думал над этим. К какому выводу пришел ты?
- Посмотрите на карту, - мягко ответил Йоахим. - Союз, как культурное и наполовину политическое образование, расширяется в глубь Галактики, по направлению к ее центру, к Стрельцу. Империя X лежит прямо на пути у Союза. Пусть у нее самые мирные намерения, тем не менее они могут считать, что пора принимать ответные меры. А где находимся мы? На границе Союза в районе Стрельца, и движемся дальше, в неисследованные области. Прямо между Союзом и Икс. Координационная Служба Союза недолюбливает номадов, а Икс уже показал, как они к нам относятся. Конечно, мы варвары - и мы оказались прямо между жерновами!
Еще одна пауза. Они могли смотреть в лицо смерти, но мысль об уничтожении всего их народа была ошеломляющей. Вся история номадов была непрерывным бегством от культурной ассимиляции.
Тридцать с небольшим кораблей, чуть больше пятидесяти тысяч человек - что они могли предпринять?
Йоахим ответил на этот немой вопль скупо, неторопливо.
- Я немного размышлял над этим, друзья. Первое условие любой операции - разведка. Ведь мы даже не знаем, действительно ли Икс - наши недруги. И вот что вам предлагается. Пока давайте не будем поднимать шума. Конечно, ни один наш корабль не будет входить в район Большого Креста, но в остальном жизнь должна идти своим чередом. Но мой "Странник" станет кораблем-разведчиком, и мы выследим это неизвестное.
- Что? - заморгал Торкильд.
- Да-да. Вначале я, конечно, скажу своему экипажу, что это обычное изыскательское предприятие. Корабль будет рыскать в этом районе, как обычно, а я буду направлять его туда, куда сочту необходимым. Если надо, мы сможем сражаться, а когда включится гипердрайв, нас будет невозможно ни выследить, ни обстрелять.
- Ну что ж, это… это… очень хорошо, - протянул Торкильд.
- Конечно, - усмехнулся Странник, - у нас должны быть развязаны руки. Мне понадобится оформленное по всем правилам решение Совета, разрешающее мне и моему экипажу нарушать, изменять или даже преступать любой закон номадов, Союза, чей угодно, если такое потребуется.
- Ээээ… я вижу, к чему он клонит, - заметил Мак-Тиг.
- И кроме того, - не обращая внимания, продолжал Йоахим, - "Странник" будет действовать в малоразвитом районе (или на враждебной территории) и у нас не будет никакой возможности получить честную прибыль. Поэтому я прошу… скажем, двадцать процентов от всех прибылей номадов, полученных между этим и следующим рандеву.
- Двадцать процентов! - задохнулся Ортега.
- И не меньше. Мы-то рискуем всем нашим кораблем, а?
Глава 3
Странник Торкильд Шон все еще не мог забыть той девушки, что осталась на Нертусе. Она ушла в город, в Стелламонт, и не вернулась. Не дождавшись, он вскочил на флайер и отправился к дому ее отца, в тысяче двухстах километрах. Тщетно - она просто не смогла вынести жизни номадов.
Два года - долгий срок, и воспоминания меркнут. Нертус остался далеко позади, а сейчас Торкильд Шон шел по лагерю номадов на планете Рандеву.
В долину спустилась тьма. Не тихие сумерки Нертуса, планеты, так похожей на Землю, а живая, сияющая ночь Рандеву. Пламя костров взлетало высоко в воздух. В лагере начиналось столпотворение: с торговлей было покончено, Совет Капитанов завершился, и экипажи приняли его решения - теперь рандеву достигло своей высшей точки, праздника Единения. Незамужних девушек к этой трехдневной сатурналии не допускали (номады очень строго следили за своими женщинами), но все остальные с радостью унесут к звездам яркую память об этих днях.
Кроме меня, подумал Шон.
Он прошел мимо костра, дрожащий свет озарил его фигуру. Высокий, стройный юноша, светлокожий, голубоглазый, с каштановыми волосами, изящное и подвижное лицо, движения резкие, размашистые.
Кто-то окликнул его, но Шон даже не обернулся. Не сегодня, только не сегодня. Лагерь остался позади. Юноша отыскал тропинку, круто поднимавшуюся вверх по склону и зашагал по ней, уходя в ночь Рандеву.
Нет, это не Земля и не Нертус. Планета, не похожая ни на одну другую. Он мог идти спокойно, не опасаясь ни нападения, ни ядовитого укуса, ни микробов, и все же… нигде еще Шон не чувствовал себя таким чужаком.
Взошли три луны. Одна, далекий круг, светящийся холодной серебряной монетой на черном бархате, вторая, сияющий янтарный полумесяц, третья, почти полная и так быстро скользившая меж звезд, что это было заметно глазу. Шон отбрасывал на высокую, шуршащую под ветром траву сразу три тени, а одна из теней еще и двигалась сама по себе. Луны светили так ярко, что тени были не черными, а темно-синими, на фоне посеребренной лунами земли.
Над головой светили звезды, созвездия, которых не увидишь на родине человечества. Млечный Путь так же тянулся через небо мостом света, знакомым холодным сиянием лучились Спика и Канопус, но остальные звезды были незнакомы.
Холмы впереди переливались лунным светом. По одну сторону тропы поднялся лес, высокие деревья, покрытые перышками-листьями. С ветвей свисали спелые душистые ягоды. По другую сторону тянулись кусты, мелкий подлесок. То тут, то там мелькали шестиногие звери Рандеву. Они не боялись его, словно знали, что он не собирается стрелять в них.
Над землей плясали огоньки. Светящиеся насекомые с прозрачными крыльями вились над мягко фосфоресцирующими цветами. Шон открылся навстречу ночи, и память о жене отступила, утонула в этом потоке, уступив место ровному огню волнения.
Она стояла там, где они и условились. Прислонившись к дереву, смотрела, как он торопится навстречу. Шаги Шона становились все быстрее, и наконец он бросился бежать.
Номады искали 3-планету, планету земного типа. Планету, расположенную вдали от регулярных космических трасс, место встреч, на которое вряд ли наткнутся другие. За пределы района, выбранного для лагеря, они почти не выглядывали; все равно для них было шоком, когда пятьдесят лет спустя выяснилось, что на Рандеву все-таки есть местные жители. Дело было не в законах Союза, просто аборигены могли доставить неприятности.
Однако местные обитатели оказались очень славным народом, удивительно похожим на людей, и с совершенно непохожей на человеческую культурой. Они первыми пошли на контакт, быстро научились диалекту номадов и оказались очень любознательными. Однако о себе рассказывали мало, да и номады особенно не интересовались ими, как только выяснилось, что этим существам нечем торговать.
Местные жители великодушно подарили номадам тот район, который они уже заняли, с единственным условием, чтобы аборигенам никто не причинял вреда. Это условие было охотно принято и объявлено законом. С тех пор на встречах номадов изредка появлялся кто-нибудь из местных, чтобы немного поглазеть и снова исчезнуть. И больше ничего - на протяжении добрых полутораста лет.
Слепые, подумал Шон. Мы слепые и всегда были слепыми. Было время, когда люди считали себя единственными разумными существами во вселенной - и с тех пор мы почти не изменились.
Эта мысль ускользнула, уступив место изумлению. Перед ним стояло настоящее чудо. Шон замер, стук сердца грохотом отдавался в ушах.
- Илалоа…
Она молча глядела на него. У Шона перехватило дыхание.
Если бы не ошеломляющая, нечеловеческая красота, ее можно было бы принять за человека. Лоринианцы и были тем, чем мог бы стать человек через миллион лет эволюции. Стройные, мраморно-белые фигуры, движения, полные текучей грации, мягкие шелковые волосы цвета вороненого серебра, ниспадающие на плечи. Впервые он увидел Илалоа, когда "Странник" только прилетел на Рандеву и он ушел в холмы, чтобы побродить одному.
- Я пришел, Илалоа, - повторил он, ощущая неуклюжесть собственных слов. Она молчала, Шон вздохнул и уселся наземь у ее ног.
Говорить с ней было необязательно. Это с людьми он был одиночкой, запертым во мраке собственной черепной коробки, тщетно пытаясь достучаться до своих сородичей, но так и не получая ни ответа, ни ощущения близости. Язык был для него и мостом, и стеной; Шон знал, что люди разговаривают друг с другом потому, что боятся молчания. А с Илалоа он узнал тишину, и это было понимание, и не было одиночества.
"Оставьте местных самок в покое!" На других планетах об этом законе номадов не приходилось напоминать - кого могла привлечь жалкая карикатура на человека? Но здесь… Встретив это существо, эту женщину, больше чем женщину, он нарушил закон. Но ему в спину не вонзилось ни копье, ни стрела. Потом до сих пор им было нечего стыдиться.
Илалоа села рядом с ним. Он посмотрел ей в лицо - мягкие, плавные, милые черты, воздушные арки бровей над огромными фиолетовыми глазами, маленький вздернутый носик, нежные губы.
- Когда ты уйдешь? - ее голос был низким, переливающимся.
- Через три дня. Не хочу говорить об этом.
- Нам придется говорить об этом, - печально возразила она. - А куда ты уходишь?
- Туда, - он махнул рукой на усыпанное звездами небо. - От звезды к звезде. Не знаю сам. Я слышал, что на этот раз мы отправимся к новым территориям.
- "Туда"? - переспросила она, показав на Большой Крест.
- А? Да. К Стрельцу. Откуда ты знаешь?
Она улыбнулась.
- Мы слышим разговоры, даже в лесу. Ты вернешься, Шон?
- Если останусь жив. Но не раньше, чем через два года. Считай, больше. Четыре, может быть, шесть лет. Не знаю.
Он попытался улыбнуться.
- Но к тому времени, Илалоа, ты уже будешь… не знаю, как у вас заведено. И у тебя будут свои дети…
- А у тебя нет детей, Шон?
Это было бы самым естественным во вселенной - рассказать ей о том, что случилось. И он рассказал. Она серьезно кивнула, прикрыв пальцами его руку.
- Как тебе должно быть одиноко.
В ее голосе не было и следа сентиментальности, это была почти констатация факта.
- Я привык, - ответил он. И добавил с неожиданной горечью: - Не хочу говорить о расставании. Это и так случится слишком скоро.
- Если ты не хочешь уходить, то оставайся.
Он тяжело покачал головой.
- Нет. Это невозможно. Я не могу остаться, даже на планете, где живут люди. Номады живут меж звезд уже три сотни лет. Те, кто не выносили такой жизни, уходили, с планет приходили новые, те, кто сумели приноровиться, оставались. Разве ты не понимаешь, мы уже не просто культура или образ жизни. Мы - новая раса, это у нас в крови.
- Знаю. Я просто хотела, чтобы это было ясно тебе.
- Я буду скучать, - начал Шон. Слова цеплялись друг за дружку. - Мне даже страшно представить, как я буду скучать по тебе, Илалоа.
- Ты знаешь меня всего несколько дней.
- Это кажется дольше… или меньше… не знаю. Ладно. Не обращай внимания. Я не имею права говорить о некоторых вещах…
- Может быть, имеешь, - возразила она.
Ночная тишина неожиданно взорвалась грохотом его сердца.
Глава 4
Вы отправитесь к границе Звездного Союза, в район Стрельца, - объявила машина. - В качестве отправной точки рекомендована планета Звезда Карстена III, также называемая Нертус. Далее вы…
Директива не отличалась конкретностью и оставляла агенту почти полную свободу действий. Теоретически он мог и отказаться. На практике, впрочем, Тревильен Мика никогда не стал бы оперативным агентом Службы Координации Звездного Союза, если бы позволил себе выбирать задания.
Агенты Координации ни в коем случае не были головорезами и смотрели в лицо смерти достаточно часто, чтобы понимать - в ней нет ничего славного. Корди знали, что делают очень важную работу, но не отличались особым альтруизмом. Пожалуй, можно было даже сказать, что они любят свою работу.
Аэрокар беззвучно скользил по гравилучу над восточной частью Северной Америки. Внизу раскинулась необъятная зеленая равнина. Реки, леса, степь тянулись во все стороны до самого горизонта. Кое-где в зелени разбросанными искорками блестели дома, кое-где - целые поселения. Города исчезли, зато вся Земля превратилась в один большой город. С помощью транспорта и связи достичь самой далекой точки планеты проще, чем заглянуть к соседям; когда вся планета стала единой социально-экономической системой, она превратилась в один большой город с населением в полмиллиарда человек.
В небе было полно воздушных машин, блестящих овальных тел, проносившихся в синеве. Тревильен предоставил автопилоту справляться с движением на четвертом эшелоне и откинулся в кресле, неторопливо закурив. И в воздухе, и на поверхности Земли в наши дни движение оживленное. На месте сидят очень немногие, да и как усидеть, если работаешь в Африке, живешь в Южной Америке (и собираешься переезжать), а эти выходные проводишь в Арктическом заповеднике вместе с приятелями из Австралии и Китая. Даже нарочито примитивные звездные колонисты стараются рассеяться по всей поверхности своих планет.
Для наступившего после изобретения гипердрайва исхода человечества в космос не было никаких экономических причин. Эмиграция была тихим бунтом людей, невостребованных цивилизацией. Они всего лишь хотели быть нужными, искали цель, которой можно было бы отдать всю свою жизнь - пусть это будет хотя бы желание самому прокормить себя и своих детей. Кибернетическое общество отняло у них даже это. Если ты не входил в верхние десять процентов, - ученый или талантливый художник, - то для тебя не было бы занятия, которое машины ни делали бы лучше.
Поэтому люди улетали. Это началось не вчера и закончится не завтра. Но равновесие все же сместилось, социальное и генетическое. На планете, основу населения которой составляли творческие люди, приходилось управлять теми неосязаемыми флюидами, которые с течением времени играют свою роль в формировании общества. Проводились научные исследования; мысли человека направляло образование и расцвечивало искусство. Но прежде всего было понимание этого огромного, бурного процесса.
Автопилот загудел, отвлекая Тревильена. Он приближался к Скалистым Горам, скоро покажется дом Дианы.
Это был небольшой модуль, стоящий почти на самом Континентальном Разделе. Вокруг поднимались белые огромные горы, небо над головой было бледным от холода. Когда Тревильен выбрался наружу, мороз, как ножом, пронзил его сквозь тонкую одежду. Он бегом бросился к двери, которая на ходу просканировала его и открылась. Оказавшись внутри, он еще раз поежился.
- Ну и местечки ты себе выбираешь, Диана! В прошлом году жила на Амазонке… А когда на Марс?
- Когда захочу мультиплексировать его, - ответила Диана. - Привет, Мика.
Ее поцелуй, однако, сказал больше, чем обыденные слова. Маленькая женщина, чем-то смахивающая на задумчивого подростка.
- Новый проект?
- Да. И идет неплохо. Вот, смотри.