- Да, я знаю, что мне никогда не стать настоящим жителем равнин, уже слишком поздно. Но я в состоянии усвоить все, что необходимо.
Донья покачала своей янтарной головкой.
- Ты способен усвоить все, я не сомневаюсь в этом, кроме одного. Ты родился не в Рогавики. Ты никогда не станешь думать и чувствовать, как мы. Да мы никогда и не доверимся тебе до конца. Повторяю тебе, сколько уже было таких попыток за бесчисленные столетия, когда чужеземцы вступали с нами в брак, пытались приспособиться, присоединиться к семье, жить среди нас. И это никогда не удавалось. И не удастся. Мы приходим в бешенство, когда нам докучают. Чаще всего в этом случае мы убиваем. Его одиночество… как и его пассивность… растет - у него нет никаких развлечений, кроме обладания женщиной, а та стесняется его общества, избегает его - и чаще всего это в конце концов кончается самоубийством.
Я не хочу видеть, как это случится с тобой. Отправляйся своей дорогой, а я пойду своей, и мы сохраним друг о друге счастливые воспоминания.
Он волновался все сильнее.
- Я не уступлю, - со стоном прошептал он. - И ты не уйдешь от меня. Давай все-таки попытаемся, поищем какие-то пути.
Донья замедлила шаг и бросила на Джоссерека встревоженный взгляд.
- Ты хочешь вернуться в Хервар?
- Нет, я вряд ли смогу это сделать. Это ты поедешь в Арваннет. Давай я тебе все подробно объясню, со всеми практическими деталями. Мы отчаянно нуждаемся в тебе там. Кто ты здесь? Лишь еще один воин. А там ты…
Она оборвала его, резко остановившись. Некоторое время она стояла, уставившись в траву, струящуюся вокруг нее по ветру и обвивающую его ноги. Потом она расправила плечи, взяла его руки в свои, посмотрела в его глаза и твердо сказала:
- Это одно уже само по себе говорит о пропасти, что нас разделяет. Ты думаешь, что я вольна делать то, что хочу? Нет, Джоссерек, я не вольна! На мою землю вторгся враг. Я должна сражаться и защищать ее.
Ты можешь спросить, если я здесь, почему бы мне не поехать туда, где я могу быть более полезной? Я просто отвечу на это, что, во-первых, я не сказала тебе, насколько трудно мне дался приезд сюда. Без моих мужей, которые поддерживали меня, а я их, мы бы не смогли сделать этого. Говоря между нам, разум преодолел желание. Так же дело обстоит и с любым другим, кто прибыл с нами - в большей или меньшей степени. Мы даже сохранили маску жизнерадостности: мы знали, что в конце концов это не продлится долго; мы просто передали наше послание, а позднее дали тебе время, чтобы устроить приготовления к твоему отъезду, после того, как ты сказал, что у тебя есть план. И кроме того, хотя это не Хервар, но все равно это земля северян. Это почти что родной дом; самый острый клинок тупеет, когда он покидает родной дом в час опасности.
Уехать в чужую страну… нет, я не могу. Никто из нас не может. Мужчины и женщины народов, чьи территории еще не осквернены, да, они могут присоединиться к тебе. И они охотно сделают это, чтобы опередить противника. Среди них я найду тебе советников.
Но сама я не могу уехать с тобой, не могу, не могу.
- Почему? - прошептал он вопрос.
Ответ поразил его как удар грома.
- Джоссерек! - Испуганная Донья обняла его. - С тобой все в порядке?
"Я должен еще подумать. Возможно, я обнаружу, что ошибаюсь. О нежный Дельфин, сделай так, чтобы я ошибался!"
- Все в порядке, - пробурчал он.
- Ты бледен. Ты замерз?
Он пришел в себя.
- Конечно, я расстроен. Э-э… а ты… э-э… ты не сможешь остаться здесь на некоторое время, пока я не уеду отсюда?
- Сколько времени?
- Я закончу свое устройство через два-три дня. Потом мне понадобится еще два или три дня для испытаний, чтобы убедиться, что мое сообщение дойдет по назначению. - "Буду менять частоту, хотя это совсем не обязательно. Буду ловить атмосферные разряды.
Лишь бы только побыть с тобой, дорогая - любовь всех нас заставляет лгать". - А тем временем мы пошлем гонцов, и они приведут тех советников, о которых ты говорила.
- Верно, я могу подождать… может быть, неделю, однако остальные мои люди вернутся в Хервар раньше. Надежда дает силу. - Донья подошла к нему. - И каждая ночь будет твоей, дорогой, только твоей.
Глава 20
Странно было снова оказаться на корабле. Когда Джоссерек вышел из предоставленной ему отдельной каюты, свистевший в снастях соленый ветер, скрип такелажа и рыболовного снаряжения, рокот и брызги волн, качающаяся под ногами палуба напомнили ему, насколько он изменился за последнее время.
Да и шестеро рогавикианцев, бывших с ним, похоже, едва узнавали его. Сейчас он был гладко выбрит, темные волосы были коротко пострижены, и он уже успел раздать шерстяные и кожаные вещи морякам-новобранцам. Северяне обменивались улыбками и рукопожатиями с командой, но все еще чувствовали себя неловко. Под белыми гребнями волн виднелись грязно-бурые водоросли, взлетала пена; земля, с которой забрал его китобой, превратилась в пятнышко на северном горизонте.
- Адмирал примет меня, - сказал Джоссерек. - Хочешь пойти со мной, Феро?
- Да, - кивнул торговец из семьи Валики, он являлся его главным проводником и советником. - А что будут делать остальные наши люди?
- М-м… ты знаешь, какие цивилизованные люди эти вожди. Как бы то ни было, но большинство из ваших ребят не последует советам, которые им давали, а все, что сейчас требуется от нас на этой стадии, это обмениваться сообщениями.
Идя вслед за посыльным в каюту, куда его пригласили, Джоссерек спросил у сопровождавшего его Феро:
- Вас удобно разместили?
- Ну, мы бы сказали - оригинально, - ответил Феро. - Хотя мы очень устали с дороги, сомневаюсь, что кто-нибудь из нас сумел уснуть на нижних койках среди такого скопища тел. Можно нам хотя бы свои вещи оставить снаружи?
Джоссерек огляделся. Они плыли на торговом судне "Гордость Америки", оснащенном пушками, выстроенными в ряд у бортов.
- Уверен, что это удастся утрясти. Места много, а мы, несомненно, высадим вас на берег задолго до того, как начнутся военные действия.
Адмирал Роннах принял их в своем кабинете. Он происходил из рода Деррейна, как и сам Джоссерек; но это никак не влияло на их отношения. Для адмирала значение имела лишь служба, что подчеркивал форменный голубой китель с изображением золотой летучей рыбы, который был сейчас на нем.
- Приветствую вас, джентльмены, - сказал он. - Прошу садиться. Ах да!.. Полагаю, мы можем говорить на рахидианском?.. Сигары? Как вы добирались от того места, откуда подали нам сигнал?
- На лошадях, путь оказался довольно тяжелым, - ответил Джоссерек. Никакими словами нельзя было передать то громадное расстояние, которое им пришлось преодолеть. После того как они пересекли реку Джугулар, избегая патрулей имперских опорных баз, они продолжили свой путь на восток почти до самых Диких Лесов, прежде чем свернули на юг, в песчаные прибрежные низины. Ни один пункт, предусмотренный для встречи, не был безопасным в местности, где жили арваннетианцы.
- Что ж, мы действительно немного понервничали, когда ежедневно посылали судно, но никто не приходил, - согласился Роннах. - На мой взгляд, в нашем деле всегда слишком много неизвестных факторов.
Джоссерек напрягся.
- Сэр, а как обстоят дела в настоящий момент?
- Боюсь, что в начальной стадии. Радиосообщения между этим местом и Ичингом заглушались непрерывным треском. Вы понимаете, они были бы счастливы, если бы узнали, что Рахид отступил на несколько пунктов - при условии, что это не означало бы для них войны. Поэтому все должно носить неофициальный характер. И все-таки Совету Старейшин нужны точные сведения, прежде чем он разрешит нам пойти на какую-нибудь более серьезную акцию. На берегу уже действуют несколько агентов, в городе тайно собрали один радиопередатчик, но это почти все.
Джоссерек кивнул.
- Я так и думал. - "Я действительно позволял себе надеяться - ради Доньи. Но…" - Вероятно, мне придется обходиться своими собственными средствами, а также помогать вашему штабу бороться с нашими руководителями дома и бог знает что еще.
Феро слушал молча. По его глазам, глазам пантеры, было ясно, что он ничего не понимает.
Дождь бушевал до тех пор, пока бурные потоки не смыли с улиц Арваннета летнюю грязь и осеннюю павшую листву в каналы. Из окон Касиру район Нор казался опустевшим: в опустившейся на город темноте в жилых домах и трактире не горели огни, да и на дороге не было видно ни единой живой души. Адский Монастырь тенью вставал над крышами. Но в этой комнате ярко светили лампы, отражавшиеся в хрустале и серебре, чувствовался уют, стены были обиты бархатом сливового цвета, в комнате пахло благовониями.
Заместитель главы Братства Рэттлбоун откинулся на спинку кресла, затянулся сигаретой с марихуаной, медленно выдохнул дым, который тонкой струйкой начал подниматься вверх над его высохшим лицом. Потом он пробормотал:
- Да, ваше приключение достойно целого героического эпоса. Но боюсь, что лично я не захотел бы становиться героем - такие люди обычно до старости не доживают, погибая намного раньше в какой-нибудь переделке.
Джоссерек шевельнулся в своем кресле.
- Вы что же, хотите так все и оставить - чтобы вас по-прежнему преследовали констебли, ни на секунду не давая передышки, пока не переловят последнего из вас? - пробурчал он. - Выехав на дорогу в Ньюкип, я заметил пугала на полях, которые, как я слышал, сделаны из кож приговоренных к смерти убийц. Такая смерть кажется мне более позорной, чем от меча.
- Но неудавшихся мятежников наказание ждет куда менее элегантное, - заметил Касиру. - Наши мучения в Норах еще терпимы. Оккупационные силы слишком малочисленны, слишком заняты своими делами в других местах, чтобы совершать на нас частые налеты, а не так, как сейчас, лишь изредка. И еще реже им удается схватить кого-нибудь путного. Наши самые серьезные проблемы идут от того, что мы потеряли покровительство со стороны Гильдий.
- Одно только это со временем задушит вас. - Джоссерек подался вперед. - Послушайте, да ведь я предлагаю вам союз с северянами и приморцами, на который вы так надеялись. Я не прошу вас принять решение немедленно, сегодня же. Ясно, что это невозможно. Честно говоря, моя сторона хочет получить разумные гарантии успеха, прежде чем мы выступим. Я один из нескольких человек, которые ведут открытые переговоры с различными слоями населения этого города, и наша цель - добиться принятия соглашения и координация совместных усилий - иначе восстание потеряет всякий смысл. Разве не можем мы с вами вдвоем попытаться разобраться в этом деле? И потом, если перспективы вам покажутся многообещающими, разве вы не сможете и в будущем поддерживать эти контакты?
- Это потребует времени, - предупредил Касиру.
- Я знаю, - с некоторой грустью ответил Джоссерек.
- Но… да, на таких условиях вы представляете для меня интерес. - Касиру ослепительно улыбнулся. - Вы будете моим желанным гостем.
Эрсер эн-Хаван, Святейший Советник Мира, облаченный в традиционную серую мантию, восседал на мраморном троне, высеченном столь давно, что в спинке и на сиденье протерлись дыры, и вертел в руках маленький глобус из дымчатого хрусталя, который носил на груди. Карта, выгравированная на этом глобусе, показывала очертания берегов и границы ледника, отличные от тех, что были нанесены на современные карты. Убранство комнаты было строгим, занавеси опущены. Джоссерека ввели в нее с завязанными глазами. Он знал лишь то, что эта комната расположена где-то в Храме Короны.
- Знай, - прошелестел голос мудреца, - что я принимают тебя только потому, что сообщение, которое ты передал мне через посредников, заслуживает дальнейшего изучения. Возможно, я заставлю тебя дать мне больше информации, прежде чем арестую тебя и передам имперским инквизиторам.
- Конечно, - ответил Джоссерек, глядя ему прямо в лицо. - И вы сами, со своей стороны, понимаете, что я просто связной, и те люди, от лица которых я говорю, не представляют правительство Киллимарейча. Данные разведки свидетельствуют, что… э-э… вашим владениям грозит нарушение спокойствия. Возможно как вторжение извне, так и мятеж изнутри. Мы полагаем, что Ичинг не будет возражать, если мы предоставим наши лучшие службы, чтобы свести ущерб к минимуму. Но это решать уже вам.
- Признаюсь, меня удивляет то, что вы не сообщаете свои сведения имперскому Наместнику.
- Что ж, Ваша Мудрость, по нашему мнению, Совет Мудрых сможет дать наиболее правильную оценку нашим сообщениям и посоветует, как поступить дальше. И разве Совет не является составной частью имперского правления в Арваннете?
- Да, его предназначение заключается и в этом… Вы намекаете, что создается движение, которое выбросит отсюда имперские силы и провозгласит суверенитет - движение, которое надеется на помощь дикарей с севера и… э-э… приморских искателей приключений.
- Верно, Ваша Мудрость. Будет это иметь успех или нет, Киллимарейча непосредственно не касается, хотя, Ваша Мудрость, я мог бы напомнить вам, что аннексия Рахидом Арваннета никогда нами не признавалась. Мы действительно считаем, что невозможно остановить попытку мятежа, и лучший для нас выход - это быть готовыми с самого начала взять контроль над событиями.
- К примеру, заключив предварительные договоры с другими слоями общества, чтобы образовать… э-э…
- Предположу, что вы могли бы назвать это Правительством национального освобождения, Ваша Мудрость.
- Возможно.
- Или на худой конец коалицией. Сэр, если мои руководители смогут помочь свести кровопролитие к минимуму, выступая в качестве посредников между различными заинтересованными сторонами, то они будут счастливы.
Эрсер погладил свою раздвоенную бороду.
- Меня больше привлекло бы предложение предотвратить возвращение имперского Главнокомандующего со своей армией сюда, в низовья реки, если государственный переворот окажется удачным. Арваннет пережил многих завоевателей. Эти ничем не отличаются от других. Несколько десятков лет, несколько столетий… Что такое одна жалкая человеческая жизнь по сравнению с вечностью!
- Что ж, Ваша Мудрость, - начал Джоссерек, - как я уже говорил вам, вышло так, что нам известно кое-что из того, что собираются предпринять северяне.
Ни у кого не было новостей о Донье - никто не приехал из Хервара, да и не мог приехать, пока штаб Сидира находится в Фальде. Вскоре Джоссерек перестал спрашивать о ней у северян, которые были в городе. С помощью Феро он отвел в сторону Таргантара из клана Луки: эта семья более других годилась на роль семьи вождя северян.
Охотники ждали. Их было сотни и сотни. Но никакие наблюдатели не могли их заметить - они рассредоточились по болотам Унвара. Кусты и деревья, с которых облетели листья, сухой камыш, торчавший над замерзшими трясинами все еще давали им укрытие, особенно в такой день, как сегодня, когда валил густой мокрый снег, окутывая землю, залитую тусклым серым светом, безжизненной тишиной.
- Ты уверен, что вся армия уже собралась? - спросил Джоссерек.
Таргантар пожал плечами.
- Нет, - ответил он. - Как могу я быть уверен? - Но у меня достаточно оснований полагать, что это так.
Он описал систему связных, которая была создана рогавикианцами, а не просто организована какой-то там группой для военных целей. Она не казалась чем-то невероятным, если принять во внимание характер этих людей. В основном эта система была весьма разумна. Он был человеком, к которому поступала информация от любого и от которого, в конечном счете, пришло сообщение, что все готово к их путешествию. Донья много говорила об этом с ним, с его женой и вторым мужем на Собрании Земель в Громовой Котловине. От знал, сколько приблизительно человек отправилось на юг и рассредоточилось на этой территории, согласно указаниям Феро. И он знал, что это число несколько раз уточнялось (когда решался вопрос, сколько именно человек должно двинуться в центральную часть долины реки Джугулар, учитывая при этом сообщения, которые поступали к ним от союзников). Сеть связных и постов со сменными лошадьми была готова оповестить о начале похода все лагеря практически мгновенно.
- Можете вы пожить здесь еще несколько дней, но так, чтобы о вас не узнали? - спросил Джоссерек.
- Думаю, что да, - кивнул Таргантар. - Между границей и этими дикими лесами находится совсем немного ферм; и, вероятно, любая группа наших людей, проходящая мимо какой-либо фермы, сообразит поступить так, как мы договорились, и возьмет в плен ее обитателей. Любой житель болот мог бы разнести по округе слухи о нас. Но всякий, кто охотился или торговал к востоку от гор Идис, должен препятствовать возникновению и распространению таких слухов.
- Хорошо. Понимаешь, мы решили, что важнее сначала поднять сельских жителей, особенно на севере. Если лорды возьмут контроль над провинциями, то сообщения о происходящем будут передаваться в штаб вражеской армии значительно медленнее.
- Верно. Впрочем, надо поторопиться. Эта местность слишком сырая и мрачная для нас.
- Три или самое большее четыре дня. А потом ты получишь свой вызов.
- Что мы будем делать?
- Обойдем город и выйдем на Главную Восточную дорогу. Помнишь, что от него идет единственная пешеходная дорожка через Лагуну. У нас нет ни плотов, ни лодок, которые были у рахидианцев, когда они напали на Арваннет.
- Гм-м! Я помню также и то, что в самом конце там стоит мощный бастион.
- Им займется Братство Ножа, - ответил Феро, - они атакуют его изнутри, откроют вам ворота, покажут, где размещаются войска. Кавалерию и артиллерию можно не принимать во внимание. Тамошние улочки - все равно что горные ущелья.
- Оче-ень хорошо. - Таргантар вынул свой клинок, провел пальцем по лезвию и улыбнулся.
Эту зимнюю ночь весь Арваннет, от одного конца до другого, стал охотничьим угодьем рогавикианцев. Света было достаточно: от звезд на небе, от ярко сиявшей луны и даже от их отражения от сверкающего льда скованной морозами реки. Когда им попадались отдельные солдаты, то они, как охотники, наделенные острым, волчьим чутьем, прятались среди теней. Потом они пускали в ход свое оружие, а их собаки лаяли до тех пор, пока с врагом, попавшим в ловушку в темной улочке, не было покончено, и они бесшумно скользили дальше на поиски очередной жертвы.
Несколько имперских отрядов засели в домах и отвечали на атаки рогавикианцев ружейным огнем. Но это не имело никакого особого значения. Пусть себе сидят. Скоро прибудут приморцы, которые знают, как обращаться с захваченными пушками. В переданном по радио сообщении говорилось, что Ньюкип пал после короткой бомбардировки, и буксиры оттащат пару военных кораблей вверх по течению.
Перед Дворцом Голина валялись убитые, защищавшие его с самоотверженной храбростью. Но лучники-северяне с наступлением темноты подошли поближе и обрушили на баррикады дождь стрел со стальными наконечниками, не оставив в живых ни одного защитника.