Огинский вышел на встречу со своими детьми в майке–борцовке и трикотажных шортах в обтяжку, как и было обговорено заранее, чтобы нельзя было замаскировать оружие под складками одежды. На ногах у него были пластиковые шлёпанцы модели "ни шагу назад", в которых далеко не убежишь.
- Папа! - издалека кинулись к нему мальчишки.
Оба были одеты в попугайского цвета рубашки–распашонки с оранжевыми и жёлтыми квадратами и шорты со штанинами разного цвета - одна красная, другая голубая.
Это гэбэшные спецназухи позаботились, чтобы цели для преследования были видны издалека. В такой одёжке с пацанами в городской толпе не затеряешься даже на самых многолюдных улицах.
- Привет, мужики! - сгрёб мальчишек в охапку Огинский и присел, чтобы внимательно оглядеть отдыхающих в сквере.
Мужчинам вход в места массового отдыха населения был строго запрещён. Все мужики - пьяницы и сквернословы. Пусти их в сквер, они тут же развалятся на скамейках с бутылками пива, оскверняя воздух, облагороженный ароматами цветов, матерной руганью. Но и без невоспитанных мужиков тут было что–то не так. Ни бабушек–пенсионерок, ни женщин среднего возраста. Или беременные, или молодые мамы с колясками. Просто цирк - бойчихи президентского спецназа запаслись в колясках целым арсеналом стрелкового оружия по его одинокую душу. Вот же боятся мужиков, суки!
Осыпая поцелуями мальчишек, Огинский прошептал:
- Пацаны! Ни о чём меня не спрашивайте, ничему не удивляйтесь, а выполняйте мои приказы.
- Это игра в войнушку? - заговорщицким шёпотом спросил младший.
- Ага, игра, но всерьёз и по большому счёту.
Он подхватил обоих под мышки и закружил "самолётиком".
Так они дурачились и кружились по газону до самой чугунной оградки сквера, высотой по пояс.
- А вот теперь прыгаем через ограду и быстро бежим вон к той машине с приоткрытой дверцей!
До парковки было всего–те метров пятнадцать, но и на этом коротком отрезке пути им наперерез бросилась толстенная беременная баба. Огинский закрутил её руку за спину, сорвал с неё накладной живот и с быстротой карманника сорвал с "беременной" короткоствольный китайский "калаш" незнакомой модификации и двинул прикладом спецназухе под челюсть.
- Па, а стрелять они будут? - спросил младший, который испуганно глядел, как толпа недавних "беременных" и молодых мамочек гнались за машиной с оружием в руках.
- Нет, меня будут брать только живым. Вас тоже. Так что это просто игра в войнушку понарошку, пацаны. Нам некого бояться.
* * *
Он рванул машину не в лесопарк, к которому вплотную примыкал скверик, а в фешенебельный район "старинной" застройки в стиле провинциального классицизма. Все дома тут были новостроями, не деревянными, а каменными, но их фасады скопированы по фотографиям позапрошлого века. Тут проживали государственные чиновники высших рангов и состоятельные сибиряки, нажившиеся на распродаже природных богатств, впрочем, как наживались и госчиновники. До недавнего времени тут жил и Огинский.
Он отчаянно вертел головой по сторонам, но настоящей погони не заметил. За ними увязалась только одна полицейская машина, да и та не включила сирену и агрессивные проблесковые фонари на крыше, чтобы рёвом и грозным сверканием заставить остальным участникам уличного движения уступить ей дорогу.
Всё логично. Спецназ оцепил по периметру гору Мохнатку в лесопарке. Операцию готовили задолго и всерьёз. Личный состав "озадачен" и расставлен по местам. Так быстро маховик силовых структур не остановишь. А тут ещё и бабы командуют. В оперативном штабе наверняка бабская грызня похлеще, чем на общей кухня в коммунальной квартире прошлого века.
Наверняка ещё за сутки гэбэшники установили запретительные знаки на всех подъездных дорогах к горе. А потом выгнали оттуда взашей всех загорающих, грибников и спелеологов–любителей.
Вся Мохнатка - это как бы высокий храм с подземными криптами в виде целого каскада карстовых пещер, по которым можно незаметно выйти за пятнадцать километров от города в буреломы таёжного массива чащобного типа Ахторбаш, куда в прямом смысле ни одна собака не сунется. Речь идёт, разумеется, о служебно–розыскной собаке. А вертолёты с тепловизорами там совершенно бесполезны. В чащобе такая плотность крупного зверья, что ни один компьютер не обработает информацию об обнаруженных объектах, а просто свихнётся от избытка данных.
Стратеги и тактики из оперативного командования подразделений быстрого реагирования верно рассчитали, что Огинский попытается скрыться в подземельях под Мохнаткой. Анфилада широких входов в пещеру открывается прямо в склоне горы в двухстах метрах за сквериком.
Ближняя и самая известная для туристов и спелеологов–любителей пещера начинается с двух небольших гротов с очень низкими потолками. Свод первого грота резко понижается в противоположной от входа стороне, поэтому в следующий грот придётся пролезать через довольно узкое отверстие. Бойчихе спецназа в полной экипировке туда никак не протиснутся. Второй грот значительно больше, чем первый. Состоит он из одной большой камеры и двух маленьких, одна из которых выходит к подводной реке без порогов и водопадов. Знающему спецу на надувной лодке можно спокойно добраться до выхода на противоположном конце пещерного комплекса всего за несколько часов безо всякого напряга. Там главное, не прозевать воронку, куда в конце маршрута подземная река уходит под землю и теряется с концами.
Наверняка боевая операция была разработана "на ять". Все две тысячи спецназовок и триста натасканных дворцовых стражниц оцепили каждый вход и выход в карстовые пещеры, а вот дорога в город осталась неперекрытой. Огинский усмехнулся - бабы есть бабы, долог волос, ум - короток.
* * *
Элитный район псевдоисторической застройки располагался на холмах, поэтому улицы тут повсюду была вымощены брусчаткой для лучшего сцепления колёс с дорожным полотном. Сами улочки были узкие, как в старину, чаще всего с односторонним движением. Поэтому когда путь на вершину холма перегородил квадратный автозак внутренних войск с зарешеченными окошками, Огинский опять процедил сквозь зубы:
- С–с–суки!
По краям улочки с двух сторон шёл заборчик из дикого камня, в проулок не свернёшь. Огинский отрывисто скомандовал:
- Пацаны, выскакивайте из машины!
Отец с сыновьями побежали с прискоками и подскоками по крутым ступенькам вихляющей лестницы, с парапета которой спрыгнули на плоскую крышу четырёхэтажного коттеджа.
- Папа, мы недалеко от нашего дома! - крикнул на бегу старший Владик.
- Туда и бежим, только этот дом теперь не наш.
Снизу уже доносился вой полицейских машин, но бойчихи спецназа наверняка ещё не перегруппировались у пещер. К ним едва только подогнали машины, а уж рассаживаться по подразделениям они будут ещё минут пятнадцать.
Хоть фасады коттеджей и были скопированы с фотографий старинных купеческих домов, зато современные архитекторы отвели душу на крышах. Они были выполнены в фантасмагорическом стиле, когда кривые плоскости и геометрические фигуры пересекаются самым причудливым образом.
Все трое беглецов ползком вскарабкались на вершину наклонной трёхгранной призмы из стеклопакетов, речным утёсом нависавшей над стеклянным кругом зимнего сада соседнего дома.
В небе застрекотал и завис полицейский вертолёт. Всё, теперь жди военных. Засекли, суки.
- Папа, это же наш дом.
- Уже не наш.
- Там наша мама.
- Уже не наша. Прыгаем пацаны!
Все трое спрыгнули с крыши–утёса вперёд ногами и пробили стеклянное "небо" зимнего сада. Упали на клумбу с рыхлой чернозёмной почвой.
- Все целы, пацаны?
- Па, я, наверное, ногу подвернул, - жалобно проскулил младший Стасик.
- А ну–ка попрыгай!
Ребёнок сначала с опаской, затем уверенно запрыгал "зайчиком".
- Все в порядке. Побежали!
- Куда?
- В подвал.
* * *
- Вацик, стой!
На балюстраде второго этажа стояла жена с телефоном в руках.
- Вацик, ты должен оставить мне детей и немедленно сдаться на милость властям.
Огинский строго сказал своим парням:
- Стоять здесь! Ждать меня!
И взлетел по ступенькам к жене.
- Как ты смееешь! - едва успела крикнуть она, как её телефон полетел со второго этажа на плиточный пол у бассейна и разбился вдребезги. - Не радуйся, у меня ещё один есть. Я уже им сообщила, что ты взял моих детей в заложники, бандюга!
- Зачем ты дала согласие на смену пола нашим детям?
- Вацик, это всё для их блага. Иначе у них не будет никакой надежды сделать карьеру. Да и с девочками меньше хлопот. Мальчишки ведь такие непредсказуемые и агрессивные.
Огинский, не обращая внимания на истошный женский визг, запихнул жену в тёмный чулан без окон, запер дверь, а ключ выбросил в бассейн. Потом свернул на пол мраморное кашпо с цветами, а ажурной кованой подставкой напрочь заблокировал ручку двери в кладовку.
- Выпусти меня, изверг! Тебя всё равно поймают и осудят на урановые рудники, - стучала жена руками и ногами в дверь. - Ты жизнь мою загубил и детей погубить хочешь.
Огинский в три прыжка слетел по лестнице на первый этаж.
- Зачем ты так с нашей мамкой! - захныкал младший Стасик. - Ей же больно.
- Это не мамка, а обманка.
- Её подменили инопланетяне? - недоверчиво скосился на него Стасик.
- Угадал. Теперь бегом в подвал по лестнице чёрного хода!
* * *
В прачечной он откинул крышку решетчатого люка.
- Что это? - спросил старший Владик.
- Это люк для стока воды в случае, если подвал затопит во время ливня или бури… Раздевайтесь оба догола!
- Зачем?
- Без вопросов.
Детская одежда полетела в люк.
- А мы что, голыми останемся? - нахмурился старший Владик.
- Пока - да.
Огинский нашёл на полке перед зеркалом ножницы.
- Отрастили кудри, как девчонки.
- Мама сказала, что так теперь модно, - буркнул младший Стасик.
- Я вас помодней постригу.
Схватывая двумя пальцами пряди детских волос, Огинский обчекрыжил им обоим головы. Дети стали похожи на маленьких взъерошенных ёжиков. Остриженные волосы Огинский тоже выбросил в люк.
Выдвинул ящик комода, вытащил пластиковую коробочку.
- Для чего это, па?
- Камуфляжный грим.
Отец измазал чёрными и коричневыми пятнами не только лица, но и все тело сыновей с ног до головы. Теперь рядом с ним стояли два сто лет немытых бомжонка.
- Теперь слушайте внимательно, пацаны! Сливной колодец неглубокий, метра три. Спускаться надо, уперев локти, колени и пятки в стенки. Сначала малыш, потом - старший.
- А куда мы плюхнемся? - спросил старший Владик.
- В канализацию.
- Там крысы бегают? - испуганно передёрнул плечами младший Стасик.
- Мужики крыс не боятся, понял? Вам нужно пробраться по широкой канализационной трубе вон в ту сторону, запомнили? Если потеряете ориентацию, то знайте, что вам нужно ползти в ту сторону, где мерцает свет. Туда, где мерцает свет, запомнили?
- Мы замёрзнем под землёй голяком, - рассудительно заметил старший.
- Не успеете. Выберетесь в большом подземном зале, который называется тепловой коллектор. Там живут бомжата, настоящие пацаны и девчонки. Старший у них Кирчик. Повторите его кликуху!
- Кирчик! Кирчик!
- Он вас ждёт, он же вас оденет в тряпьё и накормит. Вы у него поживёте, покуда за вами не придёт из тайги дядя Маркел Иванович. На поверхность и носа не казать, пока он не придёт!
- А кто этот Маркел Иванович?
- Охотник–промысловик, мой старинный друг.
- А как мы его узнаем?
- У него бородища по пояс и нет левого уха. Медведь когтями снёс. Он проведёт вас горными тропами через границу в Верхнюю Сиберию. Там он вас и вырастит. Там вы женитесь и родите себе сыновей. А потом погибнете в бою, как погибают настоящие мужики.
- А ты куда собрался? - набычился старший.
- Я сейчас у вас на глазах погибну, как погибают настоящие мужики. Но чур, смотреть смело на мою гибель и глаз не закрывать! И чтоб ни слезинки не проронили, понятно?
Отец вывел их в выступающий эркер на первом этаже. Сквозь тонированные стекла парадное крыльцо было видно как на ладони, снаружи детей никто не смог бы заметить.
- Сразу же, как я упаду убитый, вы тут бегите в подвал, ныряете в люк, только чтоб ты, Владислав, на забыл крышку за собой закрыть. А то они вас быстро найдут.
- И убьют?
- Нет, уложат под нож.
- Где–е–е? - испуганно протянул младший
- На операционный стол в больнице.
- Зачем?
- Чтоб кастрировать.
- А что это такое?
- Яйца вам отрежут, вот что.
- А на кой? - пробасил старший.
- Чтоб девчонок сопливых из вас сделать… Всё, мужики, убийцы по мою душу уже подтянулись. Обнимемся и поцелуемся на прощание, и я пошёл на выход.
Младший Стасик закапризничал и вырвался:
- Я с мамой хочу попрощаться!
Старший Владик дал ему подзатыльник:
- И девчонкой хочешь стать?
Младший насупился и мотнул головой:
- Не хочу.
Отец снова обнял обоих:
- Ну, мир? Теперь успокоились и сразу повзрослели. Запомните, ныряете в подвал и спускаетесь через люк под землю, как только я упаду на землю!
- Ясно, па, - опустил глаза Владислав.
- Что поделать, - тяжело вздохнул Станислав.
- И моё вам отцовское слово на прощание. Вместе с каждым одновременно рождается его личный герой, который до поры до времени прячется внутри. Главное, не заморить его в тесной грудной клетке, а вовремя выпустить на волю. Прощайте, мужики!
Огинский вскинул почти игрушечный автомат и огромными прыжками побежал в вестибюль к массивной входной двери.
* * *
Снаружи уже орали громкоговорители:
- Огинский, сначала выпускай детей, а потом сам выходи сдаваться добровольно! Дом окружён. Штурма не будет. В случае сопротивления по зданию будет нанесён ракетный залп во избежание невинных жертв среди мирного населения. Две минуты на размышление! В доме остались твои жена и дети. Дорогие тебе люди. Подумай о них.
Огинский толкнул ногой парадную дверь и вышел на крыльцо. Лёгкие бронетранспортёры выстроились полукругом у ограды дома машина к машине. За ними прятались стрельчихи–снайперши, наставив стволы винтовок на одинокую фигуру на крыльце богатого дома.
- Огинский! - разрывался мегафон. - Медленно положи оружие на землю. Стань лицом к войскам, руки за голову!
- А хера моего не хотели?
Он дал короткую очередь, пробуя неизвестную модификацию "калаша" китайского производства. Автомат без пламегасителя при стрельбе сильно уводило в сторону.
- Вы должны для начала сообщить мне условия сдачи на милость властей! Что мне зачтётся, если я сложу оружие? Мне разрешат встречаться с моими детьми и участвовать в их воспитании?
- Никаких условий не принимаем! Мы не идём на поводу у террористов. Сдача только безусловная! Огинский, ты никто, ты ноль, не тебе диктовать нам условия.
- А кто со мной говорит? - насмешливо выкрикнул Огинский и вразвалочку прошёлся по крыльцу. - Пусть она выйдет вперёд и скажет мне это всё в лицо.
Электроматюгальник на некоторое время смолк. В наушниках у командирш прозвучала команда: "Приказ президентши - не стрелять, брать только живым! Ведите переговоры до тех пор, когда можно будет наверняка направить парализующий газ в преступника".
- Вот он я, барышни! - издевался Огинский. - Вооружён и очень опасен. Кровожадный женоненавистник и мужской шовинист. Стреляйте же в вашего кровного врага мужчину, который веками держал в домашнем рабстве прекрасную половину человечества. Я такой же пьяница, домашний насильник и растлитель малолетних, бездельник и недотёпа, как все на свете мужчины. Не сдерживайте праведного гнева, девочки. Отведите душу. Ваша цель перед вами. Огонь!
Неуклюжая фигура в защитном костюме сапёра для обезвреживания взрывоопасных предметов протиснулась между бронетранспортёрами и остановилась сразу за машинами.
- Привет марсианам! - крикнул Огинский. - Рыцарский доспех что надо! Рыцари перед поединком обычно открывали лицо перед противником, так что снимай свой чугунный горшок со смотровыми щелями из поликарбоната. Хотя, если ты дама, то имеешь право оставаться в головном уборе.
Бронированная живая статуя сапёрши навела на Огинского штуцер с газовым соплом в форме раструба, шланг от которого уходил к баллону за спиной.
- Огнемёт или пена нервнопаралитического действия? - крикнул Огинский. - Ну, шагай смелей, броненосная черепаха! Ты же ничем не рискуешь. У меня нет гранатомёта.