Черная башня - Домбровский Анатолий Иванович 4 стр.


- Это надо сделать немедленно. Но, - поднял кверху палец Селлвуд. - Но я еще не все сказал. Второй мой приказ заключается в следующем: ни здесь, ни в других помещениях, ни в штольне отныне не разрешается разводить огонь, так как он в огромных масштабах пожирает кислород, который необходим нам для дыхания. Пользоваться только электрическими фонарями. Но этот ужин пусть он доварит - так уж и быть, побалуемся горячим ужином в последний раз.

- Доваривать ужин остался Саид. Омара, снабдив его противогазом и фонарем, выпустили через лаз из штольни. Ужинали у жертвенника.

- Словно боги, слетевшиеся на жертвенную снедь, - сказал Сенфорд.

- Не забудьте, что у вас за спиной колодец, - напомнил ему Селлвуд, - не свалитесь туда, уважаемый бог.

- Кстати, для чего здесь колодец? - спросил Сенфорд. - Судя по всему, в нем никогда не было воды. Да и не колодец это вовсе, а скорее яма, вырытая под фундамент. Слушайте, Селлвуд, а не стояла ли на месте колодца на прочном основании статуя какого-нибудь бога, для которого был сооружен и этот жертвенник?

- Возможно, - ответил Селлвуд.

- И какой это был бог?

- Я и сам хотел бы знать это, но кто скажет, какой это был бог?

- Вы не о том говорите, - сказала Жанна.

- Возможно, - согласился Селлвуд. - Но потом мы ничего не знаем. Отныне наш удел - ожидание. Только ожидание.

Накормив всех ужином, из штольни на поиски брата вслед за отцом отправился и Саид. До лаза его проводил Вальтер.

- Что там видно, что там слышно? - спросил Вальтера Сенфорд, когда тот возвратился.

- Ничего, - ответил Вальтер. - Я из штольни не выходил: так было приказано.

- Ах, какие мы дисциплинированные, когда дисциплина прикрывает наши пороки! - съязвил Сенфорд.

- Какие пороки? - вспылил Вальтер. - Говорите до конца!

- Ну, например, нелюбознательность. Это большой порок, - кривясь в усмешке, ответил Сенфорд. - И еще постоянная забота о том, как бы не повредить себе, если высунешься… в данном случае - из штольни…

Вальтер шагнул к Сенфорду и ударил его по лицу.

- Все были ошеломлены поступком Вальтера, хотя, кажется, никто не пожалел Сенфорда. Даже Селлвуд не сразу нашел, что сказать. И лишь когда Сенфорд, упавший от удара Вальтера, поднялся на ноги и бросился на Вальтера с кулаками, смешно, петушком, подпрыгивая на своих тонких ногах, вопя что-то бессвязное, Селлвуд выстрелил в потолок, шарахнулся в сторону от кирпичных осколков, вышибленных из потолка пулей, и закричал:

- Прекратите! Разведу по карцерам!

Коля и Толя разняли дерущихся. Коля держал Сенфорда: он был такой же маленький и тощий, как Сенфорд, Толя, в котором, как однажды выразился Владимир Николаевич, была сила неоколесная, мыча, прижал к стене Вальтера, с трудом его удерживая.

- Прекрасно, - похвалил студентов Селлвуд. - Будете при мне выполнять роль полицейских.

- Милиционеров, - подсказал Владимир Николаевич.

Хорошо, милиционеров, - согласился Селлвуд. - А теперь отпустите драчунов. Надеюсь, они уже успокоились. И пусть они подойдут ко мне.

Сенфорд и Вальтер подошли к Селлвуду, который присел на выступ фонарной ниши, стали рядом.

- Извинитесь друг перед другом, - потребовал Селлвуд.

- Никогда! - выкрикнул Сенфорд.

- Извините, мистер Сенфорд, - сказал Вальтер, поклонившись в его сторону.

- Никогда! - еще сильнее закричал Сенфорд. - Бош проклятый, немчура, солдафон! Я тебя ночью зарежу!

- Сенфорда вон в ту камеру, - приказал студентам Селлвуд. - Втолкните его туда и заложите вход кирпичами.

- Я и вас зарежу! - стал вырываться из рук студентов Сенфорд. - Всех перережу!

- Отпустите его, - посоветовал Селлвуду Клинцов. - У него обыкновенная истерика. Дайте ему воды.

Студенты отпустили Сенфорда. Миссис Селлвуд поднесла ему кружку воды. Сенфорд жадно и долго пил воду, тер губы рукой, упорно смотрел в угол и, наконец, сказал, повернувшись к Вальтеру Шмидту:

- Извините, Вальтер. Я не знал, что вы дикарь, что на словесную шпильку вы отвечаете кулаком.

- Ладно, отойдите от меня, - замахал на Сенфорда и Вальтера руками Селлвуд. - Надоели! Отойдите!

- Тебе тоже принести воды, Майкл? - спросила мужа миссис Селлвуд.

- Ах, Дениза, - вздохнул Селлвуд. - Если бы ты только знала, как я устал. Где наши апартаменты? Веди меня. Я смертельно устал.

Селлвуд, как про себя отметил Клинцов, употребил слово "смертельно", совсем не подумав о том, что теперь оно звучит совсем иначе, чем прежде.

- Надо дождаться возвращения Омара, - напомнила мужу миссис Селлвуд. - Возможно, что еще понадобится твое вмешательство, Майкл.

- Да, да. Возможно, - согласился Селлвуд и откинулся в нишу, словно на спинку кресла, скрестив руки на груди. - Подремлю, однако, - сказал он, закрывая глаза. - Сил нет, Дениза.

- Хорошо, я разбужу тебя, когда вернутся Омар и Саид, - сказала Дениза и села на пол у ног Селлвуда. - Здесь хорошо уже тем, что нет комаров и скорпионов, - добавила она. - И не так душно, как там. Правда, я ощущаю запах тления.

- Пахнет из ямы, - отозвался на ее слова Сенфорд. - Вероятно, туда сбрасывали потроха жертвенных животных и сливали их кровь. Они гниют и пахнут.

- Чепуха! - ответил ему Клинцов. - Никакие потроха не могут пахнуть тысячу лет.

- А потроха Сенфорда непременно пахли бы, - вставил свое слово Вальтер.

- Уймитесь, - попросила Вальтера Жанна. - Будем щадить нервы друг друга. Они нам еще понадобятся.

- Для чего понадобятся? Что вы хотите этим сказать, миссис Клинцова? Что у нас впереди - испытание пострашнее? - забросал Жанну вопросами Сенфорд.

- Вы все время болтаете, Сенфорд, потому что вам страшно, - сказала Жанна. - Мне тоже страшно, но я молчу: щажу других.

Клинцов подошел к сидящему у стены Холланду и сел рядом. Тень от абажура электрической лампы, стоявшей на алтаре, закрывала этот угол. Холланд выбрал его именно поэтому. Сидел и дремал.

- Не помешаю? - спросил Клинцов.

- Самую малость. Как раз сон видел. Не помню что. У вас вопрос?

- Да. Как ведет себя счетчик Гейгера здесь, в лабиринте?

- Спокойно. Здесь - спокойно. Но кислорода - при условии, что мы закупорены герметично, что мы не будем по нескольку раз в день открывать лаз в штольню - по моим подсчетам, хватит ненадолго. Вместе с наружным воздухом сюда врывается поток радиоактивной пыли, то есть нельзя открывать лаз. Нас можно вытащить отсюда только на вертолете. Всякая попытка передвижения по земле будет смертельно опасной и через несколько месяцев. Но нам отпущено гораздо меньше. Если базы нет, если она уничтожена, то ни из какой другой точки нас вертолетом не достать. И вот что я еще думаю, - помолчав, добавил Холланд. - Если эта катастрофа обширна и серьезна - там паника, там о нас никто не вспомнит. А когда вспомнят, решат, что мы уже погибли: ведь никто и предположить не сможет, что мы ушли в холм. Вам ясна моя мысль?

- Ясна, - ответил Клинцов.

- И потому прав Селлвуд: только ожидание.

- Если Вальтер наладит передатчик…

- Да. Тогда наши шансы возрастут. Но при условии, что нас кто-нибудь услышит и что база не уничтожена.

- Если база не уничтожена, о нас позаботится Филиппо.

- Это тоже шанс, но… если база не уничтожена.

- Вы предполагаете, Холланд, что взорвалась база?

- А что же еще?

- Да-а, - вздохнул Клинцов и встал. - Стало быть: только ожидание…

Сенфорд сидел на краю ямы, спустив в нее ноги. Его жидкие волосы были всклокочены, рубашка на спине разорвана - постарался Вальтер или студенты. Упершись подбородком в ладони, он смотрел в яму.

- Воняет, - сказал он проходившему мимо него Глебову. - Разве вы не чувствуете, что воняет?

Глебов остановился и предложил:

- А вы уйдите отсюда. Зачем вы нюхаете эту яму?

- Вот, мистер Глебов! Сами того не подозревая, вы высказали один из самых порочных принципов нашей дерьмовой цивилизации: отойди, отвернись, забудь - и все решение, проблемы не существует. Не нравится запах от ямы - отойди от ямы, не нравится человек - отвернись от этого человека, не нравится общество - беги из этого общества - А если не нравится жизнь, не нравится смерть - как тогда спасет нас этот принцип? Мы забыли Канта, мистер Глебов. И все по той же причине, в силу того же принципа: нам не нравятся требования, какие Кант предъявлял к нашим поступкам. Если помните, он говорил: поступай так, чтобы максима твоей воли могла стать принципом всеобщего законодательства. Но разве может стать принципом всеобщего законодательства принцип, о котором мы толкуем: не нравится - отойди… Может или не может, мистер Глебов?

- Согласен: не может, - ответил Глебов.

- Браво! - похвалил его Сенфорд. - Стало быть, отбросим его. А какой примем? Присядьте, - предложил он Глебову, - мне неудобно смотреть на вас снизу - шее больно.

Глебов присел на корточки.

- Так какой принцип изберем? - повторил вопрос Сенфорд.

- В отношении чего?

- В отношении того, что произошло, что происходит сейчас со всеми нами. Ведь мы пока только уходим от проблемы, отворачиваемся от нее: авось она решится сама собой. Мы избрали тактику ожидания.

- А что предлагаете вы, мистер Сенфорд? - спросил Глебов.

- Вы же умный человек и должны понять, что ожидание чревато ужасами. Ведь ожидание - это протяженность во времени, не правда ли?

- Разумеется.

- И больше шансов на выживание у того, чье ожидание будет длиннее?

- Кажется, так, - согласился Глебов.

- А чье ожидание будет длиннее? От чего зависит его продолжительность? От наличия пищи, воздуха, здоровья. Если мы разделим все это поровну, наше ожидание будет в равной мере для всех коротким. И потому наше ожидание с неизбежностью превратится в борьбу каждого против всех - за лишний кусок хлеба, за лишний глоток воздуха, за дополнительную безопасность. Ведь высшего судьи нет, мистер Глебов: ни бога, ни общества. А пистолет Селлвуда может стать достоянием любого из нас. Вне общества - человек только животное. Это, кажется, и ваш, марксистский принцип. Ожидание - это распад личности, озверение и кошмарная гибель. Вот до чего я додумался, нюхая эту яму. Селлвуд ввел этот принцип по недомыслию, он первый дал толчок распаду. Ведь что он сделал, мистер Глебов? Он разделил нас - а мы с этим согласились! - на две категории: на людей, которые, жертвуя собой, заботятся о других; и на людей, которые принимают заботу других и их жертвы. Вы - среди первых, я - среди вторых. Старики и молодежь. Если вы облучены, то вы обречены на преждевременную и геройскую смерть, а мы - только на ожидание. И уже без вас - без общества, без совести… Селлвуд спас то, что следовало уничтожить - зверя… Что вы скажете на все это?

- Только то, что опасно нюхать яму, Сенфорд.

- Это не ответ.

Разговор Глебова и Сенфорда был прерван возвращением Омара и его сына. Омар и Саид подошли к Селлвуду и остановились в молчании. Селлвуд взмахом руки пригласил Глебова подойти к ним.

- Спросите у них, что они хотят сказать, - попросил Глебова Селлвуд.

Глебов спросил и перевел ответ Омара.

- Мы нашли Ахмада, - ответил Омар. - Но он убит. Пуля пробила ему затылок. Пистолет есть только у тебя, господин. И я хочу посмотреть, сколько патронов осталось в обойме.

- Стреляйте в них, - посоветовал Селлвуду Сенфорд. - Ведь вы ничего им не докажете: у вас не хватает одного патрона.

- Что ответить Омару? - спросил Глебов.

Ответьте правду: в обойме не хватает одного патрона, но я не убивал его сына, я выстрелил один раз здесь, когда подрались Вальтер и Сенфорд. На потолке осталась отметина - в этом нетрудно убедиться.

Селлвуд встал и протянул Омару пистолет. Омар ловким движением извлек из пистолета обойму и быстро пересчитал патроны.

- Теперь пусть господин покажет мне отметину на потолке, - попросил он Глебова.

Подняли к потолку лампу. След пули был хорошо виден. Омар заправил обойму патронами, вставил ее обратно в пистолет и возвратил его Селлвуду.

- Кто же тогда убил моего сына Ахмада? - спросил он Селлвуда. - Если пистолет есть только у тебя, то убить мог только ты, господин. Но если убил не ты, значит, оружие есть не только у тебя. Если же все-таки правда то, что убил не ты и что ни у кого больше нет оружия, надо предположить, что кто-то ч у ж о й с пистолетом бродит вокруг Золотого холма.

- А не было ли оружия у Ахмада? - спросил Глебов.

- Нет, - ответил Омар.

- Где же тело убитого? Спросите, мистер Глебов, где тело убитого, - Селлвуд спрятал пистолет в карман. - Надо его осмотреть при свидетелях и похоронить.

Омар и Саид втащили тело убитого в штольню, положили вниз лицом, Селлвуд склонился над убитым, осветил его затылок. Не было никакого сомнения, что череп Ахмада пробит пулей.

- Мы похороним его на холме, - сказал Омар. - Обложим камнями, чтобы не вырыли шакалы.

Селлвуд предложил Омару свой пистолет.

- Если убийца ходит вокруг холма, он снова может напасть, - объяснил Селлвуд.

- Убийца сидит в холме, - ответил Омар, но пистолет взял.

- Вы совершили непростительную глупость, - сказал Селлвуду Сенфорд, когда Омар и Саид вынесли труп Ахмада из штольни. - Впрочем, уже не первую. Похоронив сына, Омар вернется и пристрелит вас.

- Перестаньте каркать! - разозлился на Сенфорда Селлвуд. - Скорее всего, он пристрелит вас: ведь это вы, Сенфорд, советовали мне стрелять в них, в Омара и Саида, когда они вернулись.

- Я говорил по-английски, а Глебов мои слова не перевел, - возразил Сенфорд. - Ведь так, мистер Глебов?

- Так.

- А вас, Селлвуд, Омар пристрелит, - продолжал Сенфорд, - потому что Ахмада убили вы.

- Вы переступаете грань дозволенного, - сказал Сенфорду Клинцов. - Обвинение слишком серьезное для того, чтобы вот так играть им. Извинитесь, Мэттью. Это самое лучшее.

- Но я не играю! Я говорю правду!

- Правда требует основания. У вас оно есть?

- Есть!

- Тогда, - развел руками Клинцов, - тогда давайте послушаем, друзья, какое у Сенфорда есть основание.

- Я бы ввел в наш кодекс ожидания запрет на всякого рода домыслы, подозрения и поклепы, - сказал Холланд. - Давайте решим это сейчас же, - предложил он, - и запретим Сенфорду болтать.

- Но я настаиваю! - потребовал Сенфорд. - И плевать мне на ваш кодекс ожидания! Селлвуд, вы боитесь правды?

- Пусть говорит, - сказал Селлвуд. - От его вранья нас не убудет. Валяйте, Сенфорд! Я слушаю.

- Покорнейше благодарю, - поклонился Селлвуду Сенфорд, шаркнув ногой. - Ваша милость безгранична. И мужество, Селлвуд. И мужество! Ведь вы готовы выслушать правду!

- Не кривляйтесь, Сенфорд, давайте вашу правду. В чем она?

- Как, разве вы еще не знаете? Вы убили Ахмада, Селлвуд. Вот вам и вся правда.

- С чего вы взяли? - вздохнул Селлвуд. - И как вы пришли к такому дурацкому выводу? Объясните.

- Хорошо, объясняю: если пистолет был только у вас, Селлвуд, то выстрелить в Ахмада могли только вы.

- Зачем? Зачем мне понадобилось в него стрелять? Вы в своем уме, Сенфорд?

- Когда вы были там, вне штольни, и искали Ахмада, вы стреляли наугад в темноту, чтобы привлечь выстрелами внимание Ахмада. И вы, Селлвуд, случайно попали в него.

- Селлвуд рассмеялся.

- А что вас так развеселило? - спросил Сенфорд.

- Дело в том, что я не стрелял. Это могут подтвердить все, кто был со мной.

Холланд, Клинцов, Вальтер и Глебов тут же подтвердили, что Селлвуд не стрелял.

То есть, вы хотите сказать, что не слышали выстрелов, - стоял на своем Сенфорд. - Но вы не слышали выстрелов потому, что были в противогазах и в какой-то момент находились далеко друг от друга, от Селлвуда.

- Но в пистолетной обойме были все патроны, кроме одного, который я выстрелил, когда вы подрались, - возразил Селлвуд. - Омар ведь на ваших глазах проверял обойму.

- Все верно. Но вы вставили в обойму недостающие патроны еще до того, как выстрелили в потолок. Вы это сделали, когда сбросили с себя здесь запыленную одежду. У вас в кармане были патроны и вы их вставили, чтобы не выбрасывать вместе с брюками. Ну, вспомните, Селлвуд.

- Я не могу вспомнить то, чего не было.

- Ладно, допустим, что стреляли в Ахмада все-таки не вы, хотя стреляли вы: ведь ни у кого из нас нет оружия. Но предположим невероятное: вокруг холма бродит кто-то ч у ж о й с пистолетом в руке. Станет ли меньшей ваша вина, Селлвуд, от такого невероятного предположения? Нет, не станет. Потому что Ахмад все равно погиб из-за вашего дурацкого приказа, если даже стреляли не вы. Он подменил отца, нарушив этот ваш приказ и, испугавшись наказания, оказался вне штольни, под смертельным облучением. Если бы он не был убит, он все равно бы погиб. Из-за вас, Селлвуд. Только из-за вас. Так что Омар пристрелит вас, а не меня, - закончил Сенфорд.

- Ну и пусть! - сказал Селлвуд. - Если все думают так, как вы, Сенфорд, пусть Омар пристрелит меня. Я буду даже рад… - он хотел еще что-то добавить, но лишь махнул рукой и зашагал в глубь штольни.

- Вы подонок, Мэттью, - сказал Сенфорду Холланд, когда Селлвуд ушел. - И откуда в вас столько яда? Ведь вы отравили Селлвуду всю оставшуюся жизнь. А ради чего? Чтобы выдать свой бред за реальность. Вы, определенно, подонок…

- Выбирайте слова, Холланд. Иначе я скажу кое-что и о вас. Между прочим, есть что сказать.

- Например?

- Ну, например, о том, что вы поначалу скрыли от всех ваш счетчик Гейгера, то, что атмосфера радиоактивна и представляет для нас опасность. Вы сообщили о вашем открытии только Селлвуду. Мы потеряли на этом целый час. И, может быть, жизнь.

- Я был растерян, как и все вы.

- Ничего подобного. У вас сразу же возникла мысль о том, что всем нам надо немедленно укрыться в штольне. Но вы ждали почему-то команды Селлвуда. А Селлвуд ждал мнения мистера Клинцова… Как все это назвать, Холланд? Теперь я думаю, что ваша жертва, возможно, напрасна именно из-за вас: из-за вас мы потеряли время и, таким образом, спасенных нет. Были спасающие, но нет спасенных. Абсурд, бессмыслица!.. Мистер Клинцов, - повернулся Сенфорд к Клинцову, - а что вы обо всем этом думаете? И почему, интересно, вы не взяли власть в свои руки, когда все это началось? Вы, коммунист, могли бы внести иные принципы в ситуацию. Ведь они, кажется, более совершенны, чем общераспространенные? Ну, например, что это за разделение на молодых и старых, которое произвел Селлвуд? Вы, наверное, разделили бы на более полезных и менее полезных? На более достойных и менее достойных? Не могу представить, как разделили бы нас вы. Как же, мистер Клинцов?

- Я присоединил бы вас к команде спасающих. Тогда вас не мучила бы совесть и вы не приставали бы ко всем с глупыми вопросами, Сенфорд. У русских есть пословица: после драки кулаками не машут. Все мы сильны задним умом. А вот что нам надо сделать, друзья, - обратился Клинцов ко всем. - Надо разоружить под любым предлогом Омара, как только он возвратится. И второе: надо поставить охрану у лаза. Постовому доверить оружие.

- Начинается! - захохотал Сенфорд. - У кого оружие - тот и бог! Кто же первый бог?

Назад Дальше