Ничего не изменилось в отсеке. Так же лился сверху желтый свет. Так же сидели в креслах астронавты. Но теперь каждый понимал: они со скоростью молнии мчат в неизвестность. Уж если Брун не смог опровергнуть выводы Кореня и Марта, а наоборот, подтвердил их, значит, так все и есть.
- "Фрегат" летел-летел, не долетел… - нарушил молчание Тони. "Буревестник" летел еще дальше и дольше - с тем же результатом… "Те, что пятнадцать лет летели не туда" - до смерти за нами останется. Пальцем будут указывать.
- Ну почему?.. - подняла пушистые брови Галина. - Ведь, что ни говори, мы сделали такое открытие: звезда с обратным течением времени.
- Да, действительно, - поддержала Марина.
- Это в гораздо большей степени закрытие, чем открытие, - невесело сказал Летье. - Закрытие звездной карты неба, например. И надолго. Теперь на каждую звезду нужно глядеть с сомнением: то ли она там, где видим, то ли в противоположной стороне. А проверить можно только нашим способом: лететь не туда. А звезд-то в небе ого-го. К каждой не полетишь…
- Но эта же из другой галактики, - возразил Март. - Альдебаран-то вон как увеличил яркость. Значит, с ним все в порядке.
- Насчет другой галактики это предположение, которое еще надо доказать, ответил пилот. - Да и галактика эта, выходит, вовсе не в Треугольнике, а неизвестно где…
- "Мы сделали открытие"!.. - вдруг с ядом повторил Бруно и так свирепо взглянул на инженер-радистку, что та съежилась. - "Такое открытие"!.. И когда же, интересно, мы его сделали? Когда спали в контейнерах? Когда "исправляли" курсовой гироавтомат? Когда отворачивались от фактов и плевали на наблюдения?.. Мне доводилось делать открытия, я знаю, какой это труд, какой мучительный поиск истины… и какая потом, когда достигнешь ее, радость, даже гордость собой. А сейчас ни радости, ни гордости - стыд. "Нашли звезду с обратным течением времени…" Вот не думал, что наилучший способ такого поиска - удирать с субсветовой скоростью от предмета поиска!
Снова воцарилась тишина в отсеке. Унылая тишина.
- Ну что? - нарушил ее Стефан. - Надо начинать торможение… - поглядел на капитана.
И все посмотрели на Кореня. Он сидел, сложив руки на груди. Усмехнулся.
- По-дурному пятнадцать лет летели не в ту сторону, теперь так же подурному сразу и тормозить… Будто самосвал со щебенкой, чтоб на забор не наехать. Еще бы, это же ОЧЕВИДНО! То было очевидно, что надо туда лететь, а теперь сразу очевидно, что надо тормозить и поворачивать… Не слишком ли много "очевидного"!
- "… как тот, кто заблуждался и встречным послан в строну другую", продекламировал Март; у него была склонность цитировать поэтов.
- Насчет заблуждения верно, - скосил глаза в его сторону капитан. - Вот только "встречного", который объяснил бы дальнейший маршрут и вообще что к чему, нет. Надо самим. Несколько дней инерционного полета сейчас ничего не изменят. А вот необдуманный расход аннигилята - многое. Решит же ситуацию, в которой мы очутились, прежде всего глубокое обдумывание ее - с обсуждением и спорами. Понимаете… - он оглядел всех. - Мир-то, оказывается, не такой. От самых глубин. Вот и надо повникать. А уж тогда соответственно действовать.
- Правильно, поддерживаю! - пробасил Бруно. - Светлая у тебя все-таки голова, Иван.
- Куда уж светлей… - тот поднялся. - Особенно с гирокомпасом. Десять лет назад могли разобраться - или хоть насторожиться, десять лет!.. Ладно. Отдыхайте, потом продолжим.
2. Парадокс Марины Плашек
I.
Небо над городом покрылось тучами, потемнело. Только западный край его подсвечивало солнце.
Искр поднялся, тронул рычаг: над балконом развернулся тент. Почти тотчас по нему застучали капли дождя.
- Дождь! - Галина протянула руки, подставила ладони под большие капли. Смотрите, идет "слепой дождь"!
Косые струи, подсвеченные низким солнцем, забарабанили по тенту, рассыпались радужной пылью на крышах соседних домов, образовали ручьи и лужи на асфальте. Люди попрятались под деревьями, улица обезлюдела. Только машины сновали по мокрой автостраде.
Астронавты молча и жадно всматривались в затуманившуюся картину города среди нахмурившихся гор.
- Сейчас будет молния! И гром! Ну!.. - воскликнула Крон.
- Молнии не будет, грома тоже, - сказал председатель. - Вечерняя поливка города: промыть улицы, освежить воздух. Через минуту кончится.
Верно, через минуту тучи растаяли в синеющем небе. Заблестели под солнцем крыши, над асфальтом поднялся пар.
- Жаль… - вздохнула Галина, села.
… Искра скаэал это автоматически, дал справку, как робот. Сам думал о другом, об услышанном только что. Мысли были тревожные, почти панические - в ключе: этого еще нехватало!
Он хорошо понимал состояние астронавтов "Буревестника", узнавших, что летят не туда. Люди готовили себя к подвигам, трудам и опасностям, а попали в дурацкое положение. Да если бы только они!.. Обратное течение времени. Открыто не в лаборатории под микроскопом - во Вселенной. Как мощное явление. И вполне возможно что равноправное с обычным.
Остап перебрал в уме звездные экспедиции за эти семь десятилетий. Их было послано четырнадцать. Не вернулись, потому что еще рано по срокам, три. Не вернулись, хотя все сроки прошли, то есть, видимо, погибли - четыре; включая и "Буревестник", кой теперь вроде как ожил. Те семь, что вернулись и привезли интересные наблюдения и результаты, все они летели ТУДА. То есть подтвердили, по большому счету, что мир такой. Каким его видим.
… А что если и те три "погибшие экспедиции" мы поспешили списать? Если и те астронавты как-то вернутся или дадут о себе знать? Это почти наверное будет означать, что и они столкнулись с какими-то суперявлениями и супероткрытиями во Вселенной, смешавшими все их карты; то есть по-крупному, что мир НЕ ТАКОЙ.
- Рассказывайте дальше вы, Марина, - предложил Март. - Вы принимали более активное участие в диискусси, чем я. Один ваш парадокс многого стоит!..
- Если бы его не высказала я, его высказали бы другие, - улыбнулась та. Это витало в воздухе. Понимаете, - повернула она голову к Искре, - мы, что называется, завелись. Почувствовали злость исследователей, даже ярость…
- У Бруно это точно была ярость, - усмехнулась Галина.
- Да. Но он-то и задал тон всему.
II.
Ярость это была, или что-то иное, но за часы, на которые они расстались, произошло то, его не могли добиться от Аскера за годы - ни намеками, ни подтруниваниями, ни прямыми замечаниями: он похудел. В отсек управления он пришел пострйневший и даже, кажется, помолодевший. Чисто выбрит, движения и жесты собранно-четкие; и в глазах действительно затаенный гнев исследователя, гнев мысли.
- Прежде всего приношу свои извинения нашим женщинам, - начал он, едва войдя в отсек, - за то, что вел себя неподобающим образом: повысил голос, наговорил резкостей… - И голос у Бруно стал четче, яснее. - На самом деле они - прежде всего Галинка - правы. Действительно произошло величайшее открытие - и мы на острие его. Так ли, иначе ли, по-дурному, по-умному… без нас не обошлось. Теперь предаваться унынию, распускать нюни, самобичеваться пустое дело. Словом, я был неправ, а Галина права. И Марина тоже.
Физик повернулся к ним, сидевшим рядом в углу, чопорно склонил лысую голову.
- Еще раз прошу простить…
Галина порозовела, с улыбкой кивнула. Марина поступила иначе: протянула руку тыльной стороной ладони вперед. Бруно понял, сделал шаг, поцеловал руку. Такое астронавты видели только в старых фильмах.
- Ага, можешь, - невозмутимо одобрил Корень. - Теперь давай высказывайся по существу. Я ж вижу, что тебе есть что сказать.
- Еще как есть-то… Понимаете, мы пожинаем сейчас плоды многовековой трусости мышления.
Физик не сел в кресло, ходил около него, останавливался, опирался на спинку. Будто возле кафедры в университетской аудитории, а не на мчашем в неизвестность звездолете.
- И трусости, как ни прискорбно, именно физиков - в том числе и меня. Ведь в плане теоретическом что произошло? Да ничего особенного: математическиерешения со знаком "минус" надо уважать точно так, как и решения со знаком "плюс". Только и всего. Это все мы ы школе проходили…Тем не менее в истории науки, истории фундаментальных открытий только один человек имел мудрое мужество так сделать. Вы знаете имя этого человека, потому что благодаря ему существует звездоплавание. Он открыл для него антивещество…
- Дирак, - негромко молвил Корень.
- Да. Поль Адриен Морис Дирак, первая половина ХХ века. Он построил теорию материи, по которой вещество порождается вакуумом как флюктуации этой плотнейшей среды. Вакуум, пространство - океан, вещество рябь на поверхности его… В смысле математическом эти флюктуации - решения квадратного уравнения. А их, как известно, два: одно с + перед корнем, другое с минусом. С плюсовым решением было ясно, это обычное вещество. Минусовое не с чем было отождествить, его по всем канонам полагалось отбросить. Но Дирак предположил, что и оно описывает вещество, только пока неизвестное нам: в нем противоположны знаки зарядов. У атомного ядра он отрицателен, а у электронов положителен… Дальше вы знаете: открытие позитрона, открытие антипротона - и так до синтеза антивещества. Дирак же предсказал и явление аннигиляции вещества и антивещества с выделением огромной энергии: ведь + и - взаимно уничтожаются. Т. е. тоже из самой простой математики.
- Он получил Нобелевскую премию, высшую награду для ученого в те времена, был вознесен, канонизирован… а теорию его, между тем, потихоньку удушили подушками. В ту пору свирепствовал "кризис физики": резкое противоречие новых фактов естествознания с прежними представлениями о мире и себе - что первичны тела (то есть и мы, ибо мы тела), пространство это пустота с полями и все такое. Должен сказать, что кризис этот не прекратился до сих пор, просто о нем перестали говорить. Больше того: сейчас мы с вами такие жертвы этого кризиса, как в давние времена банкроты и безработные были жертвами кризисов экономики.
- Выбор был не между частностями, теоретическими направлениями - а грубо прямой, между крайностями: или этот мир таков, как мы его воспринимаем, с телами и пустотой между ними, или совсем иной: есть плотная мировая Среда, а в ней различимы нами лишь неоднородности-флюктуации; они и есть "тела". Так вот, теория Дирака подтверждала именно Среду - и такой плотности, что против нее прежние модели - мирового эфира и тому подобное - были жалки: ядерной! И вещество действительно порождалось Средой просто и прямо, не только в смысле математическом. Это означало то, до чего сейчас дозреваем мы и, в частности, капитан Корень: мир совершенно не такой.
- И… все корифеи естествознания перед этой моделью, перед перспективой общего потрясения умов - струсили. Да извинят меня дамы, навалили в штаны. Валили они в них и потом, вплоть до нашего времени…
- Включая и тебя, - безжалостно заключил Корень. - Ты ведь тоже на Земле в корифеях ходил.
Бруно побагровел по самую лысину, замолк. Потом сказал с трудом:
- Да, включая и меня. И виноват наиболее в происшедшем здесь именно я. Одним своим присутствием, кое избавляло остальных от необходимости глубоко думать. Ну еще бы, с нами такой авторитет!.. Ухх… - он постучал себя по широкому лбу кулаком, крепко постучал.
- Ладно, так что там дальше с теорией Дирака? - направил разговор Летье.
- Что?.. Наиболее блестяще подтвердившаяся теория естствознания была отвергнута. Антивещество приняли, математический аппарат, из коего оно вытекает, тоже - куда ж денешься! Но модель ни-ни. Она забыта, как и Кризис физики… Тем самым был скомпрометирован и глубочайший Дираков подход: что за любым математическим решением - пусть с минусом, или в мнимых числах - есть какая-то реальность… Аскер помолчал, оглядел всех. - Тем самым так же неявно подушками было удушено и время со знаком минус, или, говоря острожнее, идея распространение света со знаком минус: не от источника, а К НЕМУ.
- Да, на Земле такого нет, в Солнечной системе тоже не обнаружили. Всюду, если видим что-то, то уверенно приближаемся: оно, это что-то, растет в размерах и оказывается на месте, где видели. Но что такое десятимиллиарднокилометровый поперечник Солнечной системы, которую свет пролетает за неполные сутки, в масштабах Вселенной, где дистанции измеряют световыми годами, световыми тысячелетиями и даже, если до иных галактик, миллионами световых лет? Пятачок. Точка… Почему же распространили представления из этой точки на всю необъятность?
- Но и в первых звездных полетах тоже ничего не обнаружили, - сказал Летье.
- Ну, присоединили к пятачку хвостик в несколько парсек, - пожал плечами физик, - Много ли это?.. - он заходил по отсеку. - И ведь не требовалось ни теоретических изысков, ни глубин. Просто чтоб заискрило что-то в умах, витало в воздухе: посматривайте, мол. Мало ли что здесь так!.. Тогда бы и мы посматривали на Г-1830 внимательней с самого начала, а не через 17 лет. И с гирокомпасом не опозорились бы.
Пришла очередь снова побагроветь капитану. Гирокомпас он себе простить не мог. Опустил голову.
III.
После речи Бруно в отсеке стало тихо. Каждый отнес к себе его слова. Корифей ты или не корифей, это никого не избавляло от необходимости думать; в том числе и на глубочайшие темы, о каких не думают на Земле. О свойствах пространства и времени, например. Лететь-то им, быть один на один с этими свойствами им. И тоже не заискрило…
"Недоумкуватость… - вертелось в голове Стефана Марта. - Приготовили себя к опасностям в виде каких-то активных проявлений космоса, даже к опасности долгого пути в одиночестве… а вот к беде по имени "недоумковатость" нет. И сейчас мы не столько жертвы, сколько дураки."
К себе, впрочем, он относил все это в меньшей степени. Во-первых, заметил неладное именно он; и поднял тревогу тоже. Во-вторых, свою работу он, конструктор звездолета в космосе, в пути, выполнил блестяще. Ему есть с чем вернуться на Землю, есть что показать. А вот остальным…
- Ничего не понимаю… - как-то растерянно улыбнулась Марина, посмотрела на всех. - Мы открыли звезду с обратным течением времени, так? Пусть. Давате рассуждать логично. Допустим, у звезды есть планета, а на ней мыслящие существа… Логически допустимо, верно?
- Да, ну и что? - повернулся к ней Летье.
- … Для тех существ их время течет "нормально". По-нашему же наоборот: там старики превращаются в юношей, потом в младенцев… но это, можно сказать, их внутреннее дело. Для них все выглядит так, будто это мы развиваемся от стариков к младенцам…
- … но это наше внутреннее дело, - вставил Летье. - Одну из кинолент намотали не с того конца. Герой сначала гибнет, потом бреется…
- … высаживая щетину на лицо, - добавил Корень.
- Да, - кивнула Марина, - и пока эти два мира не взаимодействуют, такое движение времен устраивает и нас, и тех существ - если они там есть. Но теперь системы взаимодействуют! Мы видим "антилучи" Г-1830, наблюдаем физическое явление, подчиняющееся иному времени.
- Вообще полностью изолированных систем нет, - заметил Бруно, усаживаясь в свое кресло. Его тоже заинтересовали размышления биолога.
- Теперь допустим, что мы сближаемся. Ну… к примеру, наш "Буревестник" подлетает к Г-1830 и ее предполагаемой планете. Существа на ней заметят наш звездолет. Это уже взаимодействие - и примем этот момент за общий нуль. Но… по логике времени за ним для существ планеты далее пойдет прошлое: минуты, потом часы и дни, годы, века, когда они еще не видели нас… - Марина перевела дух. - И наоборот, ДО этого момента, даже вот сейчас, антивремя Г-1830 разворачивает в обратном направлении их будущее, в котором есть и наблюдения, и воспоминания о нашем прилете. То есть даже, хотя мы в 14 парсеках оттуда, они знают о нас, о прилете… и какой это звездолет, от какого созвездия приблизился. Выходит, о нашем полете на той планете знали до того, как мы стартовали… и даже до того, как родились? Как это может быть? Какая-то "божественная обусловленность"?… - Марина снова растерянно улыбнулась.
- Где-то у тебя логическая ошибка, - сказал Летье.
- "Парадокс Марины Плашек"! Неплохо, - со вкусом сказал Бруно, удобней устраиваясь в кресле. - Стало быть, незачем туда и лететь? Мы там уже побывали, о нас помнят…
- Мы и не сможем туда полететь, - промолвил Март.
- Погодите, не об этом речь! - Марина встала. - И не о том, как назвать этот парадокс. Дело в другом: допустить, что у Г-1830 "антивремя", значит прийти к абсурду, к нелепому раздвоению события. По-моему, это имеет не только теоретический интерес. Возможно…
- … что-то еще поймем, все станет на место и звезда окажется все-таки там, где надо? - он мотнул лысой головой в сторону носа корабля. - Это вы хотели сказать, Марина?
Женщина пожала плечами: - Не совсем. Такой парадокс означает, что мы еще не разобрались в сути происшедшего. Во всяком случае, недостаточно, чтобы принимать решения и действовать. А ведь это нам и надо…
- Верно. Что ж, давайте вникать дальше… Кто, собственно, первый высказал могучую мысль, что звезда Г-1830 живет в антивремени? - Бруно оглядел всех.
- Ну, я, - подал голос Корень. - А что?
- Тогда объясни нам, пожалуйста, что такое время? Простое, не анти-.
- Время… гм… это объективно реальная форма существования развивающейся материи… - Капитан пытался вспомнить институтский курс философии. Как и любой нормальный человек, он был убежден в материальности мира, но в работе и жизни более полагался на здравый смысл, опыт и интуицию, чем на теории. - Мир существует в пространстве и времени. Все процессы и явления протекают во времени… Устраивает?
- Не совсем. Пока что ты как святой Августин, который говорил: "Пока меня не не справшивают, я знаю, что есть время. Но когда спросят - ничего не могу объяснить!" Напрягись и превзойди того святого, ты сможешь. Дай что-то попроще, для практики.
- Проще? Длительность событий - вот что время. Мы видим, что одно событие, например, прыжок кота на мышь, меньше, короче, чем, скажем, обращение Земли вокруг Солнцца. Поскольку все события имеют длительность точно так, как все предметы размеры, возникает универсальное понятие времени, вмещающего все события с их длительностями, наряду с понятием пространства - вместилища размеров. Вот…
- Неплохо, - кивнул физик. - Но что же тогда "антивремя"? Антидлительность? Чепуха. Продолжительность не имеет обратного знака, как и протяженность и размер. Так что же за зверь "антивремя"?
- Погоди, - Корень поднял ладонь. - Время продолжительность событий от начала к концу…
- А антивремя - длительность его от конца к началу? Браво!
- Где начало того конца, которым кончается начало? - глубокомысленно произнес Стефан Март.
Все оживились, будто свежий ветерок овеял их. Астронавты хоть не действиями, но силой мысли пытались противостоять тупику, куда загнала их Вселенная.