- Вынужден был скрывать! Людю столь благородной крови не пристало работать на плантации.
- Как интересно! - ехидно восхитился Гюнтер. - На плантации благородство работать не позволяет, а суп трелговый жрать не препятствует.
- Не тебе, ученик, судить о порядке вещей!
- Возможно, досточтимый. Но как бы то ни было, а любой мало-мальски сообразительный адвокат истолкует сокрытие даарновского звания как отказ от дворянства. Вряд ли почтенный Диего Алондро к этому стремится. К тому же если и не судью, то владельца плантации обязательно заинтересует, откуда у такой мелочи как участковый хранитель взялись деньги на личную стражу. Финансовая проверка, а вслед за ней и каторжный срок за воровство Диего обеспечен. Так что вам не о чем беспокоиться, досточтимый. Диего сам приложит все усилия, чтобы дело не то что до суда, а даже до полицейского участка не дошло.
- Ну допустим, что так, - процедил Кийриас. - Однако превосходное место наблюдателя потеряно.
- Колю не трудно заменить любым другим братом. Ведь Диего нужен новый старшина. Главное, предложить ему достойную кандидатуру до того, как это сделают оперативники других братств.
- Без тебя бы не догадались! - зло выкрикнул Кийриас. - Своей дурацкой выходкой вы поставили под угрозу всё наше дело! Самое благородное, которое только может быть в Иалумете!
- Если ради торжества благородного дела нужно смиряться с подлостью, то дело станет подлым вдвойне.
- Что?! - хрипло выдавил Кийриас. - Да как ты смеешь…
- Если не убирать вокруг себя грязь, сам станешь грязью.
- Да ты… Тебе… - Кийриас не нашёлся, что ответить, замолчал.
Николай позлорадствовал: ловко братишка заткнул рот этому зануде! Хорошо быть образованным. "Надо, чтобы Гюнт обязательно доучился, - отметил себе Николай. - Этот год пропал, а в новом он должен вернуться в университет".
Кийриас метнул на Николая мрачный подозрительный взгляд. После встречи с рыцарем ученик стал неподконтролен. Прежде Николай смотрел на учителя как на икону, беспрекословно и ревностно выполнял любой приказ. Теперь же дерзит, своевольничает. И Гюнтер этот ещё… Вот навязали головную боль! И почему только Великие Отцы так вцепились в орденского приблуду?
- Вы поставили под угрозу всё наше дело, - повторил Кийриас вслух. - Вину надо искупить.
Гюнтер побледнел, в глазах метнулся испуг, а губы жалко дрогнули. Но голос прозвучал твёрдо:
- Назначайте воздаяние, досточтимый.
Кийриас гневно вздыбил хвост. Опять "досточтимый" вместо "учитель" или "дядя".
Николай истолковал его гнев по-своему, метнулся к Гюнтеру, прикрывая младшего брата от удара, - хвост науриса бьёт крепче хлыста. А если раскрытые шипы добавятся, то одним таким ударом изувечить можно.
Кийриас зашипел возмущённо. "Да кем он меня считает, какой тварью?!" Николай с недоверчивой настороженностью смотрел на учителя. Преодолеть недоверие будет нелегко. Если вообще получится. "А может, и пытаться уже не стоит? Поздно? Учителем меня Николай не считает… Но братом во Цветущем Лотосе он остаётся и приказы старших выполнять обязан!" Кийриас бросил Николаю под ноги видеопланшетку.
- Открой первый файл.
Николай подчинился.
- Это же инвалид, - удивлённо сказал Гюнтер, увидев фотографию. - Пресвятой Лаоран, ну и рожа!
- Такой шрам не может быть случайностью, - сдавленно прошептал Николай. - Тот, кто его наносил, понимал что делает. Такую красоту изуродовать… Не понимаю…
Гюнтер осторожно, словно боясь причинить увечнику боль, прикоснулся к фотографии.
- Скорее всего, это ожоги от царговой кислоты. Их действительно наносили специально… - Гюнтер поёжился и сказал с кривой усмешкой: - У того, кто это сделал, отличные способности к рисованию: здесь каждый шрамчик предназначен для того, чтобы превратить лицо в дьявольскую маску. И такая идеально ровная линия раздела… Как по линейке.
- Может, и по линейке, - зло процедил Николай. - С говнюка, которой способен вытворить эдакую мерзость, станется и линеечку с собой прихватить, и кронциркуль для пущей точности.
Гюнтер невольно прижался к старшему брату.
- Рядом с нашим посёлком есть одна очень старая церковь… - сказал Николай. - Там на стенах фрески с ангелами и чертями.
- Да-да, - кивнул Гюнтер. - Я тоже такие фрески видел. Только ни один живописец не соединял ангела и дьявола в одном лице. И тем более никто и никогда не делал такого с живым людем.
- Гюнт, ведь шрамы от царговой кислоты - это навсегда?
- Навсегда. Если был хоть самый крохотный ожог, то в дальнейшем становится невозможной никакая пластика, даже для других шрамов, обыкновенных, потому что организм будет отторгать любую новую кожу - и донорскую, и протезную, и даже клонированную от собственной.
- Органы таким людям тоже нельзя пересаживать?
- Нельзя, - ответил Гюнтер. - Будет отторжение. Поэтому изуродованную руку ему никогда не поменять на здоровую. Если только эту восстановить…
- Учитель, - Николай посмотрел на Кийриаса, - кто сделал с ним такое? И за что?
- Это было недавно, - добавил Гюнтер. - Шрамы свежие.
Кийриас досадливо дёрнул хвостом.
- Всего лишь последствия недопустимой для гирреанского плебея дерзости. Не обращайте внимания на мелочи. Есть вещи поважнее шрамов.
- Так он из Гирреана? - растерянно переспросил Николай. - Еретик?
- Сын еретички. А может, и сам еретик. Неважно. Я же сказал не обращать внимания на мелочи!
Гюнтер ответил хмурым взглядом. Паршивцу опять что-то не нравилось в словах учителя.
- Вы не сказали, на что следует обращать внимание, досточтимый.
Кийриас забрал у Николая планшетку, бросил на подоконник и приказал:
- Вы оба немедленно вылетаете в Гирреан. - Кийриас положил рядом с видеопланшеткой билеты и банковскую карточку на предъявителя. - Не позднее тридцатого октября вы должны доставить в Каннаулит голову этого урода. Доверенный брат будет ждать вас в клубе "Оцелот". Голову отдадите ему.
- Как - голову? - не понял Гюнтер.
- Только не говори, что в ордене не проходил посвящения кровью!
Гюнтер опустил взгляд.
- Смертное посвящение у нас было, - сказал он очень тихо. - Ровно через месяц после адептсткой присяги. Все нелегальные организации норовят повязать новичков кровью. - Гюнтер поднял глаза и вперил требовательный взгляд в лицо Кийриаса. - Но, приказывая неофиту убить врага, орден всегда объяснял причины! Так за что я должен убить и без того несчастного калеку, досточтимый?
- Он опасен братству Цветущего Лотоса.
- Чем опасен, досточтимый? Братство в праве отдать мне любой приказ, но и я в праве знать, что приказ праведен. Убивая по воле Цветущего Лотоса, я должен быть уверен, что не пролью невинной крови!
Хвост Кийриаса свился в трусливую спираль.
- Напрямую этот людь ничего плохого братству не сделал, - пробормотал Кийриас. - Но по случайности - очень злой случайности - ему досталось нечто такое, что делает его смертельно опасным для Цветущего Лотоса. А при определённых обстоятельствах и для всей Бенолии. По собственной воле парень ничего плохого никому не желает, но судьба его сложилась так, что он вредоносен просто в силу своего существования, и потому должен быть уничтожен. Ничьей вины в этом нет - ни вашей с Николаем, ни моей, ни нашего братства. Виновно только злосчастье судьбы. Но ведь она крайне редко бывает к кому-то доброй… - Кийриас отвёл взгляд в сторону, смотреть на учеников было стыдно. - Я не могу объяснить подробнее, это всё, что мне самому позволено знать. Но приказ правилен, в этом я уверен!
- Однако выполнить его мы должны в наказание, - понял Николай. Гюнтер молчал.
Кийриас стегнул хвостом по стене.
- Вы оба влезли в то, что вас не касалось! Подвергли риску дела братства! К тому же посмели перечить тому, кто намного выше вас по рождению! - Кийриас шагнул к Гюнтеру. - Ученик мой и племянник по Цветущему Лотосу, разве белосветцы не наказали бы тебя за вмешательство в посторонние дела, тем более, если из-за этого пострадали бы интересы ордена?
- Порядки ордена очень суровы, - ответил Гюнтер. - Намного суровее тех, что приняты в братстве. Однако наказание мне пришлось бы понести не за вмешательство в посторонние дела, а за то, что оно было таким шумным и привлекло к нам с Колей всеобщее внимание. Сейчас я понимаю, что безобразия, творимые Диего, можно было унять и без драки. И за потерю места наблюдателей нас бы не наказали, а лишь за то, что сразу же не позаботились о замене. Но главная разница между вами и орденом, досточтимый, в том, что орден никогда не превращает в наказание приказы, направленные на укрепление собственного могущества, пусть даже эти приказы отвратительны с точки зрения морали. Если бы орден вынужден был послать адепта убить какого-то бедолагу только за то, что тот стал нежелательным свидетелем, то сначала адепту подробно объяснили бы необходимость такого решения. И заказали бы молебен о том, чью кровь пролить орден вынужден силой обстоятельств. Адепт, его учитель и тот, кто отдал приказ убить, провели бы ночь на церковном покаянии, и лишь затем приступили бы к подготовке операции. Вы же низводите жизнь и смерть до уровня хлыста в руках надсмотрщика. Кем - или чем - в таком случае становитесь вы сами?
Кийриас отшатнулся, ладонью прикрыл лицо. Как будто пощёчину получил. Николаю стало жаль учителя.
- Какой ещё молебен? - сердито спросил он Гюнтера. - Гирреанец еретик. А мы - честные лаоране.
- В таких случаях орден заказывает два молебна - и в таниарской церкви, и в лаоранской. В большинстве государств Иалумета запрещённых религий нет.
Николай не ответил. Коротко глянул на учителя и тут же отвернулся. "Он стал совсем чужим", - понял Кийриас. Мысль резанула болью.
- Я сегодня же пойду в церковь, - сказал Кийриас. - И вы в Гирреане тоже зайдите к таниарцам, пусть будет настоящая поминальная служба или как там у них называется такой обряд… - Кийриас подошёл к Николаю, крепко сжал плечо. - Смерть гирреанца действительно необходима. Он ни в чём не повинен, но вот такая злая судьба ему выпала. Не нам с ней спорить. И не наш это грех. Ни на мне, ни на тебе, ни на твоём Гюнтере не будет невинной крови. Это судьба. А калеке воздастся за его страдания в посмертии. Он вкусит блаженство если не в лазоревом чертоге Лаорана, то в золотых садах Таниары. А мы… Мы не виноваты в нашей судьбе.
- Да, учитель, - ответил Николай. На Кийриаса он смотрел с прежней преданностью.
- Гирреанца уберу я, досточтимый, - сказал Гюнтер. - И не беспокойтесь за калеку. Ему не будет больно. Парню и так досталось слишком много. Лишние мучения ни к чему. Он даже не успеет ничего понять. Не испугается и, тем более, не будет страдать перед смертью. Всё произойдёт очень быстро. Я знаю, как это сделать. Только… - Гюнтер запнулся. - Досточтимый, пусть Коля останется здесь! Я всё сделаю сам. Из-за меня всё началось, мне и расплачиваться.
- Гюнт! - Николай как мусор стряхнул руку Кийриаса, шагнул к побратиму. Кийриас побледнел, судорожно стиснул рубашку на груди.
- Гюнт, мы же… - начал Николай.
- Я всё сделаю сам, - отрезал Гюнтер. - Ни к чему тебе мараться.
Он взял планшетку, билеты.
- Если Коля останется здесь, его казнят за неповиновение, - сказал Кийриас. - Ты презираешь меня, Гюнтер, и ты прав. Я не смог защитить вас от неправедного суда.
- Досточтимый, я вовсе не…
- Помолчи, - остановил его Кийриас. - И не спеши принимать решения. Сам ведь говорил - безобразия можно унять и без драки.
- О чём вы?
- Сдай билеты и погуляй немного по городу. Здесь есть на что посмотреть, где развлечься. Плимейра - приятное местечко.
Кийриас подошёл к Николаю.
- Ты - полунищий крестьянин из глубокой провинции, я - потомственный чиновник, всю жизнь прожил в одном из лучших городов империи. Пропасть между нами казалась мне огромной. Ты делал неправильные ударения в словах и не умел толком пользоваться столовыми приборами. А я не хотел за твоими плебейскими манерами видеть тебя самого.
- Учитель…
- Нет, - перебил Кийриас. - Учителя из меня не получилось, потому что ничему полезному я тебя так и не научил. Даже не сподобился показать, как джентльмены разговаривают, как ведут себя за столом. А ведь тебе бы это пригодилось… Умному парню нельзя всю жизнь торчать в плантационных старшинах… Нехорошо.
- Дядя…
- Тем более нет, - качнул головой Кийриас. - Ни один нормальный дядя не станет обращаться с племянником так, как я обращался с тобой. Понимание всегда приходило ко мне слишком поздно. И всегда было похоже на вспышку. Зато теперь никаких тёмных пятен не осталось. Кроме одного.
Кийриас отошёл к окну.
- Я должен разобраться, почему на самом деле приказано убрать этого несчастного гирреанского уродца. И почему голову убитого нужно доставить ни куда-нибудь, а именно в Каннаулит.
- Вы очень рискуете, - сказал Гюнтер.
- Я устал от осторожности. В Гирреан мы поедем все трое. Или не поедем вообще. Мы будем знать, что делаем, и зачем мы это делаем. Хватит играть вслепую!
Кийриас повернулся к Николаю и Гюнтеру.
- А самое главное - я не хочу стыдиться перед вашими родителями за своё учительство.
Гюнтер ответил недоверчивым взглядом исподлобья.
- У меня нет родителей.
- Если их нет среди живых, то это не означает, что их нет вообще.
- Ну да, ну да, - зло усмехнулся Гюнтер. - Утешительная сказочка, придуманная теми, кто никогда не терял близких. Особенно заживо.
- Досточтимый Найлиас обязательно придёт в братство! - горячо сказал Николай. - Скоро он поймёт нашу правоту.
Кийриаса закогтило ревностью. Но поздно что-либо исправлять. Николай отдал сердце другому учителю. "Я сам виноват, - понял Кийриас. - Когда он был готов отдать мне и сердце, и душу, я отвергал его. И тем более никогда и ничего не предлагал в дар ему. А теперь ни я, ни мои подарки Николаю не нужны. Всё, что я могу для него сделать, так это немедля освободить от опеки… Пусть переходит на самостоятельную жизнь. И Гюнтера забирает! Если не в младшие братья, так в ученики. А я возьму другого воспитанника и попытаюсь стать для него настоящим учителем и дядей. Стоп! Ведь для полного посвящения надо провести в братстве пять лет, а Николай здесь всего три года. Хотя это пустяки, парень он толковый, экзамен сдаст. Но сначала мне надо вернуть ему долг. Если из-за моего слабодушия Николай вынужден разбираться с гирреанцем, так пусть действует как полноправный братианин, а не слепая кукла".
- Идите прогуляйтесь, - велел Кийриас ученикам. - К вечеру вернётесь. В шесть часов. А я пока свяжусь со старшими братьями.
Николай и Гюнтер поклонились, вышли на улицу.
- Странный у досточтимого Кийриаса дом, - сказал Гюнтер.
- Учитель получил его в наследство всего два месяца назад. А поскольку живёт он на служебной квартире, дом стал только лишней морокой.
- И тогда досточтимый передал его братству, а старшие решили оборудовать дом для конспиративных встреч категории вип. Глупая идея.
- Почему? - обиделся Николай. - Братству необходимы деньги, а значит и люди, которые готовы их пожертвовать. Принимать таких меценатов надо в достойной обстановке.
- Вот именно, что в достойной. Вип-гостиную надо устраивать там, где она не привлечёт внимания - в дорогом отеле или клубе. А здесь она выглядит слишком вызывающе. Представь, если вдруг в дом Кийриаса заглянет инспектор коммунальной службы. Как прикажешь объяснять ему такие роскошества? К тому же сам факт визита богача в простенький квартал станет главной темой местных сплетен как минимум на неделю. Вряд ли меценат согласится ради братства переодеваться в дешёвые тряпки и пользоваться общественным транспортом. Как явка дом провалится после первой же встречи.
Николай досадливо цвикнул углом рта.
- Действительно, глупо. Столько денег свинье под хвост…
Гюнтер немного подумал.
- А ты знаешь, ведь всё ещё можно исправить. Если сделать вид, что богачи собираются там небольшой компанией два раза в неделю, в одно и то же время, и занимаются какой-нибудь безобидной, но странной для взрослых успешных людей чепухой… Например, строят из бутылочных пробок модель средневековой крепости… Соседи и местная полиция посплетничают об этом месяца два, а потом привыкнут и перестанут обращать внимание. Тогда в дом можно будет приглашать кого угодно, хоть самого принца Филиппа, на него никто и внимания не обратит. Главное, чтобы визит был в урочное время.
- Пожалуй, - неуверенно согласился Николай. - Надо будет сказать учителю.
- Давай съездим в "Пещеры Лдунн"? - сказал вдруг Гюнтер. - Здесь недалеко.
- Нет у меня настроения развлекаться.
- Я и не предлагаю. Но если надо полдня потратить на ожидание, то лучше делать это в центре развлечений, чем в парке на скамейке. Найдём тихий павильон с такой игрой, где требуется полная сосредоточенность. Незачем терзать себя мыслями о том, на что мы не можем повлиять.
- Ты думаешь, разговор учителя со старшими плохо кончится?
- Нет, - качнул головой Гюнтер. - Скорее всего, он кончится никак. Не станут с ним разговаривать - и всё.
Николай глянул на Гюнтера.
- Они похожи, верно? Твой орден и моё братство?
- Только у белосветцев нет Избранного. А ради него многое можно перетерпеть.
- Да, - кивнул Николай. Помолчал немного и решил: - Ладно, едем в "Пещеры".
- Тогда пошли быстрей на остановку, автобус будет через пять минут.