= = =
Александр Лайтвелл вошёл в кабинет Панимера, низко поклонился.
- Счастлив пожелать вам доброго здоровья, высокочтимый, - проговорил он.
- Быстро говори, зачем приехал, - буркнул Панимер. - Я спешу во дворец.
Лайтвелл объяснил, щедро приправляя просьбу заверениями в вечной преданности и нижайшем почтении. Всегда падкий на лесть Панимер слушал нетерпеливо, оборвал речь на середине.
- Распорядись, чтобы через час доставили, - кивнул он референтке-человечице, высокой, ядрёной и ладной блондинке.
Плантатор посмотрел на Панимера с изумлением: с каких это пор референт какого-то там внешнеблюстителя отдаёт распоряжения Иностранному отделу Финансовой канцелярии? Прежде Панимер должен был бы зайти к его начальнику лично, попросить оформить "Разрешение" как можно скорее, желательно бы часов за двенадцать, и почтительно согласиться подождать сутки.
- Иди, - движением кисти отослал Лайтвелла Панимер.
- Не окажет ли высокочтимый честь своему слуге, взглянув на его дары? - торопливо проговорил Лайтвелл.
- Да что ты там можешь подарить? - пренебрежительно дёрнул плечом Панимер. - Иди.
Лайтвелл едва не задохнулся от изумления. Ни один придворный девятого ранга не может быть настолько богат, чтобы гнушаться подарками крупного плантатора. Или Панимер сошёл с ума и у него теперь мания величия?
Но референтка знаками показала, что всё так и есть - Панимер очень высоко взобрался по придворной лестнице и плантаторские подарки теперь для него не то что не ценны, но даже оскорбительны.
Испуганный и заинтригованный Лайтвелл торопливо пробормотал самые почтительнейшие извинения, приложился к руке Панимера и, пятясь и кланяясь, выскользнул из кабинета.
Вскоре вышла и референтка, принялась звонить в Иностранный отдел Финканцелярии.
- "Разрешение" доставят ровно через час, - сказал она плантатору. - Ждите.
Лайтвелл наговорил ей льстивых комплиментов, сунул заготовленный для Панимера бриллиантовый перстень - "Вашему супругу, досточтимая".
Референтка, уже успевшая крепко избаловаться дорогими подношениями, подарок Лайтвела приняла, тем не менее, с благосклонностью. Плантатора усадили в кресло для почётных посетителей, принесли кофе с пирожным.
- Господин получил Зелёную комнату в Императорской башне, - доверительно сказала референтка.
- Но за что такая великая милость? - не поверил Лайтвелл.
- Предков надо хороших иметь, - ответила референтка с таким самодовольством, будто речь шла о её родне. Лайтвелл низко поклонился, глянул робко и вопросительно. Польщённая столь почтительным вниманием референтка рассказала все известные ей подробности возвышения Панимера.
- Погибельник? - растеряно переспросил Лайтвелл. Сердце сжалось в тоскливой жути. - Нет, не может этого быть!
- Может, - хмуро ответила референтка. - Но не будет. Коллегия не дремлет.
- Братства тоже не зевают, - возразил Лайтвелл.
Референтка спесиво задрала нос.
- Благодаря моему господину коллегии известны точные координаты места Пришествия Погибельника.
- Этого мало. Координаты всегда приблизительны, это не более чем указание на город или деревню, где должен появиться Погибельник. А даже в самой крохотной деревушке не меньше тысячи жителей. Бенолия - планета густонаселённая, увы.
- Надёжнее всего, - сказала референтка, - взять проклятую местность в плотное оцепление и уничтожить всех подряд, не разбирая ни расы, ни возраста, ни пола. В таких случаях для надёжности надо избавляться и от женщин. Пусть в Пророчестве сказано "он" и "сын", но поговаривают, что в самом первоначальном тексте звучало "дитя" и "оно". Хотя и маловероятно, что для таких дел будет избрана женщина, лучше подстраховаться.
- Лучше, - согласился Лайтвелл. - Но сейчас, к несчастью, такое невозможно. Простонародье немедля поднимет бунт. А власть государя не так тверда, как хотелось бы.
- Свиняка трон-нутый, - зло процедила референтка. - И папаша его был не лучше. Вот дед, тот да - настоящий государь. Вот как империю держал! - референтка стиснула пухленькую ладонь в кулак.
- Вся надежда на коллегию, - печально ответил Лайтвелл.
- До сих пор они не подводили, - утешила референтка.
Повисло неловкое, тревожное молчание.
- А где появится Погибельник? - осторожно спросил Лайтвелл.
- В Каннаулите.
Плантатор опять растерялся.
- Но это же богатый пригородный посёлок близ Плимейры, столицы Сероземельного материка. А до сих пор все Погибельники появлялись только в нищих городишках или деревнях, и только глубоко в провинции.
Референтка пожала плечами.
- Этот будет исключением из общего правила.
- Не к добру такой расклад, - тяжко вздохнул Лайтвелл.
- Не к добру, - согласилась референтка.
- Тем более, - добавил Лайтвелл, - что до сих пор не известно, каким именно будет Пришествие - рождением младенца или минутой, когда взрослый Погибельник впервые проявит свою силу.
- Коллегия и раньше узнавала это лишь в самое последнее мгновение. Но всегда успевала его уничтожить. Не подведёт и в этот раз.
- Да поможет коллегианцам пресвятой, - Лайтвелл благочестиво сотворил знак предвечного круга.
…Панимер выключил монитор приёмной и зло выругался. Чёрт бы их всех сожрал! И не в меру расторопного императорского референта, который засунул его в кабинет Хозяина неподготовленным, и самого Максимилиана, трепло коронованное! В том, что именно он растрезвонил на весь Алмазный Город о Пришествии Погибельника, Панимер не сомневался. В приёмной государя сидят люди неглупые и опытные, болтать о такой новости никогда бы не стали. А теперь началась всеобщая истерия, Алмазный Город насквозь пропитан страхом. Панимеру по три раза на дню приходится успокаивать венценосного трепача и его лизоблюдов, убеждать в неотвратимости судьбы, твердить, что если предначертано Погибельнику появиться в избранный час в избранном месте, то никуда не денется, появится, даже если будет знать, что его там ликвидаторы из коллегии поджидают.
А место для Пришествия неудачное. Если бы не референт, Панимер спокойно посидел бы над картой, выбрал подходящую деревеньку где-нибудь подальше от главных городов империи. А так пришлось ляпнуть координаты первого пришедшего на ум населённого пункта, которым и оказался Каннаулит, пригородный посёлок для купцов средней руки и аристократов третьей, самой младшей ступени. В памяти он засел потому, что через неделю его должен был посетить император и, как наместник пресвятого в сём грешном мире, благословить своим присутствием открытие нового собора.
Но теперь уже поздно что-либо менять. Надо доигрывать партию с теми картами, какие есть. И не забыть подстраховаться на случай внезапной опалы. Для этого Панимеру и нужен Лайтвелл. Плантатор легко сможет вывезти его из страны в трюме гружённого трелгом звездолёта. Однако этот мелкий делец ни в коем случае не должен догадаться, что в нём нуждаются. Пусть сам ищет благосклонности Панимера. К счастью, способ заставить Лайтвелла подчиняться у Панимера есть. В провинциальной Бенолии сильна чиновничья власть и, чтобы обойти все бюрократические препоны, необходимы прямые предписания глав канцелярий. А получить их Лайтвелл может только через Панимера.
* * *
Капитан интендантской службы ВКС внимательно просмотрел представленные Лайтвеллом документы.
- Что ж, всё в порядке, - сказал он плантатору. - Но предъявили вы их с непростительной задержкой.
Лайтвелл торопливо согнулся в поклоне.
- Честью клянусь, высокочтимый, это не моя вина.
Координатор брезгливо посмотрел на лакейски скрючившегося плантатора. Угодливость бенолийцев поначалу забавляла, теперь же начала вызывать отвращение своей навязчивой приторностью.
- Некоторые документы требовалось обновить, - заискивающей скороговоркой пояснил плантатор. - А все госконторы работают с перебоями, потому что Бенолию накрыла тень беды и скверны. Но не извольте беспокоиться, высокочтимый, скоро вновь всё будет в полном порядке.
- Это Избранник, что ли, тень беды и скверны? - скучающе уточнил координатор и усмехнулся пренебрежительно: ну и дикий на этой планете народ! В такую чушь верят…
- Да, высокочтимый. Это Пришествие Погибельника. И ничего смешного здесь нет! - с неожиданной резкостью добавил плантатор. - Если коллегия его не остановит, ВКС тоже придётся не сладко.
От слов Лайтвелла по спине интенданта пробежал липкий опасливый холодок. Яростная убеждённость плантатора, его неподдельный страх и отчаянная надежда на коллегию крепко пошатнули убеждённость координатора в том, что на этой планете ничего, кроме трелга, внимания не заслуживает. Бенолия оказалась не такой простой, как привыкли думать в штабе.
- Почему вы решили, - медленно проговорил координатор, - что появление Избранника будет чем-то опасно ВКС?
Ничего такого Лайтвелл не думал, просто взбесило тупое презрение властительного партнёра. Захотелось напугать его, хоть немного сбить координаторскую спесь. Затея удалась в полной мере, и теперь надо было срочно придумывать убедительное объяснение, иначе векаэсник жестоко отмстит за свой мимолётный страх.
- Пророчество говорит о мире печалей и бед, - ответил Лайтвелл. - Бенолия - большая планета, но для определения "мир" всё же маловата. Другое дело - вся капсула. После Раскола Иалумет действительно стал отдельным миром. Пусть Погибельнику и предначертано придти в этот мир через Бенолию, но куда он направиться дальше, неведомо было даже всевидящему Льдвану, который предрёк его появление. Вот уже двадцать второе столетие Бенолия оберегает Иалумет от скверны Погибельника, но лишь пресвятой знает, сможем ли мы остановить посланца Тьмы на этот раз.
- А причём тут ВКС? - склочно спросил координатор.
- Есть немало людей, - торжествующе улыбнулся Лайтвелл, - которые считают законными правителями Иалумета орден светозарных рыцарей, а вовсе не ВКС. Правдиво Пророчество или нет, точно не скажет никто. Зато любой и каждый подтвердит, что все недовольные правлением координаторов не преминут им воспользоваться. А если окажется, что Погибельник действительно пришёл в Иалумет, то сторонников ему искать не понадобится - сами прибегут. Недовольных правлением ВКС хватает везде.
Координатор с досадой прикусил губу. Бенолиец прав во всём. Пророчество об Избраннике оказалось делом серьёзным и крайне опасным. О таком немедленно следовало доложить в штаб.
Но сначала надо покончить с теперешними делами.
Интендант торопливо, не вникая в смысл, пробегал взглядом страницы контракта и ставил подпись. Лайтвелл едва мог скрыть торжествующую улыбку - координатор попался в простейшую ловушку как распоследний деревенский недотёпа.
Правдиво Пророчество или ложно, теперь совершенно не важно. Главное, что самый лучший за всю жизнь плантатора контракт заключён и расторгнут быть не может.
= = =
С погодой югу Сероземельного материка повезло: вторую неделю идут обильные дожди, трелговые поля залиты водой так, что едва видны верхушки рассады. Теперь самое главное - не дать разрастись жёлтой водоросли, очень живучему и плодовитому сорняку, главному губителю молодого трелга.
Время обеда. Под хлипким тростниковым навесом собрались батраки. Похлёбка, сваренная из прошлогодней трелговой шелухи, воняет мышиным дерьмом. Люди с отвращением смотрели на жидкое варево. Хлеба не дали вообще - новый хранитель пятого участка седьмой плантации, досточтимый Диего Алондро, торопился набить карман, урезал отпущенные на содержание батраков деньги как только мог.
Первый старшина участка - по сути, главный надсмотрщик - Николай Ватагин, высокий ладный парень двадцати восьми лет с чёрными кудрями до плеч и яркими карими глазами, одет в тёмно-зелёный форменный комбинезон и болотные сапоги, презрительно кривил губы, поигрывал длинным гибким хлыстом.
- Что, жрать никому неохота? У всех постный день во славу пресвятого? Ну тогда и варево ни к чему. - Он опрокинул котёл, похлёбка растеклась по щербатому кирпичному полу. Ватагин прищёлкнул хлыстом: - Ну что замерли, быдло? Марш на прополку!
Досточтимый Диего одобрительно кивнул. Хранителя можно было бы назвать красивым - тридцать шесть лет, атлетическая фигура, глаза большие, светло-зелёные, каштановые волосы, правильные черты лица. Но высокомерно-спесивая гримаса превращает его в уродливую до омерзения ряху. Ватагин опустил взгляд - смотреть на рожу хранителя противно до тошноты.
- Ты можешь отдохнуть, Николай, - сказал Диего. - Хватит тебе на сегодня под дождём торчать.
Ватагин поблагодарил низким поклоном. Вошёл в строительный вагончик, полевое жильё старшин, и плотно закрыл за собой дверь. С отвращением отшвырнул хлыст, упал на кровать-полку.
- Не могу я так больше, не могу! - Ватагин скрючился как от боли, спрятал в ладонях лицо.
В дверь тихо постучал кухонный батрак.
Николай встал, принял надменную позу.
- Входи.
Батрак осторожно заглянул в купе.
- Почтенный, пришёл какой-то монах, говорит, что привёз вам заказанные икону и лампаду.
- Впусти.
Монах оказался берканом лет сорока, шерсть тусклая, вылинявшая, на лице и руках проплешины. Голова, как и положено монаху, гладко выбрита, на лбу вытатуирован символ пресвятого Лаорана - восьмиконечная звезда в двух кольцах. Ряса поношенная, старая, под мышкой зажат такой же старый зонтик. Монах, не глядя, сунул его батраку. Шагнул к Николаю, осенил священным знаком двойного круга и протянул соломенную плетёнку, в которых попы хранят небольшую церковную утварь или перевозят иконы. Батрак выскользнул в тамбур и плотно притворил за собой дверь - ничего интересного в разговоре старшины с бродячим проповедником быть не может, так что и подслушивать смысла нет. Лучше пошарить по старшинским мискам, там наверняка осталась еда повкуснее батрачной похлёбки.
- Этот Диего Алондро неплохо делает карьеру, - заметил монах. - Всего три недели - а уже добился того, что его участок внесён в Алый список. Теперь Диего отчитывается только самому Лайтвеллу и в начале следующего года станет, по всей вероятности, заведовать плантацией. Для вас, как для своего приближённого, Диего наверняка добьётся должности хранителя.
Николай поставил плетёнку на стол-тумбочку между двумя кроватями. Немного помолчал, собираясь с духом, обернулся к монаху и сказал:
- Почтенный, позвольте мне уволиться. Я больше не могу. Надоело строить из себя алчную бессердечную тварь, озабоченную только карьерой! Смотреть пустыми глазами на людские мучения… Угождать подонку Диего, разговаривать с поганцами-старшинами, как с собеседниками, достойными уважения… Нет, я больше не выдержу! Перестреляю всю эту гнусь и будь, что будет!!!
Монах продекламировал нараспев:
- Придёт Он из бездны мрака по дороге звёзд и зажжёт в пустоте благодатный огонь, который обогреет отчаявшихся и даст силы ослабевшим. Низринута будет тирания и установится истинная власть, свобода и благоденствие вернутся в исстрадавшиеся земли, а изболевшиеся сердца и души наполнятся покоем и радостью.
Николай смотрел на монаха с недоумением.
- Так было сказано святым пророком Льдваном в час его мученической гибели, - тихо проговорил монах. - Люди, о которых ты говорил, верят его словам и ждут своего Избавителя. Эта вера даёт им силу переносить невзгоды. Как же получилось так, что веру утратил ты, брат мой и сотоварищ? Ведь если нет веры, не будет и силы. А если нет силы, наше великое дело, на служение которому мы присягали кровью, обречено на погибель.
- Я верю Пророчеству, - ответил Николай. - Я всегда ему верил, потому и дал присягу братству. Но почему во имя этой веры надо заниматься такой мерзостью, как работа надсмотрщика?
- Тот, кого мы так ждали, брат, уже близко. Благословеннейший из благословенных, избранный пресвятым из множества и множества придёт всего через три с половиной недели. Тирания императора будет низринута, и в Бенолии наступит долгожданное благоденствие. Но всё не так просто. Пророк предупреждал, что враги будут стремиться погубить Избранного. До сих пор им это удавалось… Но Избавитель всегда возвращается. В разных обличьях, с разными именами, но Избранник пресвятого и самой Судьбы вновь и вновь приходит в Бенолию, чтобы дать нам свободу и счастье. Придёт он и сейчас.
Николай побледнел, до синяков стиснул монаху запястье.
- Эта весть… достоверна? - спросил дрогнувшим голосом. - Не пустословна?
- Это весть истинна, брат мой, - твёрдо ответил монах. Николай отпустил его руку.
- Дождались. Мы всё-таки его дождались. Избранный пришёл в мир. Свершилось.
Николай сел на кровать, достал из тумбочки две рюмки, налил тростникового вина.
- Дрянное пойло, - сказал монаху, - но ничего другого нет. На плантации крепкие напитки запрещены. Давай за Пришествие, брат.
Монах сел на вторую кровать, выпил, осенил себя двойным кругом, прочёл короткую молитву.