С немалым трудом они обмотали бечевку на конце одного из стержней вокруг огненной палочки. Лина придерживала стержень, а Дун чиркнул палочкой и поджег ее. Они смотрели, как палочка горела ярким светом и тени танцевали по стенам вокруг них. Дерево стало черным, и перегоревшая спичка скрючилась и упала на землю. Но огонь не погас: веревочка продолжала гореть сама по себе. Они смотрели на нее, а она затрещала, подымила, а потом загорелась ровным пламенем, наполняя маленькую комнату теплым сиянием.
- Это же переносной свет! - прошептал ошеломленный Дун.
Все воодушевление Лины тут же вернулось к ней.
- А теперь, - воскликнула она, - мы мо жем вернуться в темную комнату и посмо треть, что там еще есть!
Они вернулись к двери и снова вошли внутрь. Лина несла высоко над головой горящую свечу, и в ее мерцающем сиянии они увидели какой-то большой предмет, сделанный из серебристого металла. Они медленно обошли его, внимательно рассматривая. Он был длинный и низкий и занимал почти всю комнату. С одного конца предмет был заострен, а противоположный конец был плоским. Сверху он был открыт, и поперек него тянулись две металлические полосы, похожие на лавки, а под ними лежали две длинные палки, широкие и сплющенные на одном конце. Снаружи к предмету были привязаны четыре крепких каната: по одному спереди и сзади и по одному с боков.
- Смотри, - сказала Лина, - на нем какая- то надпись.
Они нагнулись над заостренным концом, и Лина поднесла свечу поближе. На предмете большими черными печатными буквами было написано: "ЛОДКА".
- "Лодка", - прочел Дун. - Что все-таки значит это слово?
- Понятия не имею, - сказала Лина. - Ой, смотри, на этих палках тоже что-то написано: "ВЕСЛА".
Она снова вытащила из кармана копию "Правил" и сверилась с ней, держа ее рядом с пламенем.
- Погляди-ка, - сказала она:
5. лодка снащенная всем необхо
- Наверное, это значит "лодка, оснащен ная всем необходимым". Видимо, имеются в виду те ящики со свечами и спичками. Те перь дальше. - Лина провела пальцем по сле дующей строке:
6. При помо анатов спусти дку на воду. Спускайтесь вниз по
- "Анатов" - это, должно быть, "кана тов", - сказала Лина. - "При помощи кана тов спустите лодку на воду. Спускайтесь вниз по…" По чему, Дун? "Спускайтесь вниз по лестнице"?
Дун помотал головой:
- Бессмыслица. Тут нет никаких лестниц, кроме той, что ведет из Труб наверх. - Он еще раз всмотрелся в листок бумаги и вдруг охнул: - Вниз по течению! - воскликнул он. - "При помощи канатов спустите лодку на воду. Спускайтесь вниз по течению". - Он поднял глаза на Лину и медленно проговорил дрогнувшим от изумления голосом: - Лодка плавает по воде. Она для того, чтоб на ней ез дить.
Они смотрели друг на друга в мерцающем свете свечи, пытаясь осознать то, что им только что открылось. Никакой тропы, ведущей из Эмбера, не существует. Единственный путь из города пролегает по реке. Чтобы уйти из Эмбера, им предстоит плыть по воде.
ГЛАВА 15
Беги со всех ног
- Но послушай, здесь все же что-то не так, - сказал Дун. Они сидели на полу, привалившись к серебристому металлу лодки. - Если река - это единственный путь, то почему тогда эта лодка всего одна? В ней же поместятся не больше двух человек!
- Не знаю, - ответила Лина. - Но это действительно странно.
- Давай посмотрим, может быть, здесь есть еще лодки?
Они встали. Дун сходил в вестибюль, где остались ящики, и принес еще одну свечу. Они зажгли ее, и в комнате стало вдвое светлее. Они тут же заметили то, чего раньше не видели, - дверь в дальней стене комнаты. Теперь они знали, как открываются сдвижные двери: Дун взялся за рукоятку на правой стороне двери, потянул, и дверь мягко откатилась влево, и за ней тоже открылась тьма.
Они вошли. Их шаги отдавались гулким эхом: помещение было очень обширным, хотя и невысоким - они видели свод прямо у себя над головой. Свет их свечей отразился в чем-то блестящем, и когда они подошли ближе, то увидели, что комната полна серебристых лодок, точно таких же, как та, которую они нашли. Ряды за рядами уходили вдаль и терялись в темноте.
- Я думаю, здесь хватит на всех, - прошеп тал Дун.
Они немного побродили по хранилищу, но смотреть там было особо не на что. Все лодки были совершенно одинаковые. В каждой лежало два металлических ящика и два весла. В хранилище было холодно, и они чувствовали, что воздух здесь очень спертый. Огоньки их свечей дрожали и, казалось, готовы были потухнуть, так что они вернулись в первую комнату и задвинули за собой дверь.
- Мне кажется, - сказала Лина, - эта первая лодка - что-то вроде учебника. Эти надписи по могли нам понять, что есть что. Свечи. Спички. Лодка. Вот только зачем нужны эти весла?
Они снова подошли к воде, Лина задула свечу и защелкнула крышки ящиков. Дун тоже погасил свою свечу и сунул ее в карман куртки.
- Возьму с собой! - крикнул он. - Изучу ее потом получше. И несколько спичек захвачу.
Они отнесли ящики к лодке и задвинули дверь. Потом немного постояли, глядя на воду у себя под ногами и наблюдая, как ниже по течению поток проваливается в черный зев пещеры и исчезает.
- Что ж, - вздохнул Дун, - вот мы и нашли.
- Мы нашли, - откликнулась Лина как зачарованная. Она до сих пор не могла поверить в это.
- А завтра, в День песни, - сказал Дун, - мы поднимемся на ступени ратуши и расскажем о нашей находке всему городу.
Когда они поднялись из Труб, было уже почти шесть часов вечера. Они никак не думали, что пробыли внизу так долго. И отец Дуна, и миссис Мердо, наверное, волнуются: куда подевались дети? Они секунду постояли под фонарем, торопливо условились о времени, когда должны встретиться завтра, чтобы подготовить свое заявление, и разбежались по домам.
Дома отец спросил Дуна, почему он так поздно пришел, и Дун солгал, что очень затянулась репетиция. Хотя его так и подмывало крикнуть: "Мы нашли путь спасения из города! Мы спасены!" Он с трудом сдержался, он не хотел испортить грядущий миг славы. Завтра, когда отец увидит Дуна на ступенях ратуши, неожиданность и гордость за сына так потрясут его, что у него ослабнут колени, и людям, стоящим рядом с ним, придется поддержать его.
А тут еще и заявление о воровстве мэра! Его, наверное, тоже огласят завтра. Дун почти забыл об этом за треволнениями, связанными с находкой лодок. Арест мэра и спасение города, и все это разом! Это будет великолепный день! Лихорадочные мысли опять не дали Дуну уснуть почти до утра.
День песни был всеобщим выходным днем. Все магазины и конторы были закрыты. Дуну не нужно было сегодня идти на работу. Его отцу тоже совершенно незачем было спускаться в лавку, но он все равно пошел. Если он не был в магазине, не возился со своим товаром, то он абсолютно не знал, чем заняться.
Дун вяло ковырялся в своем завтраке - морковные палочки и пюре из репы - и дожидался, когда отец наконец уйдет. Надо подготовиться к плаванию. Вероятно, оно начнется только через несколько дней, ведь л юдям нужно время, чтобы собраться, прежде чем они смогут покинуть город. Но Дун был слишком возбужден, чтобы просто так сидеть и ничего не делать.
Как только отец ушел, Дун бросился в спальню и сорвал наволочку со своей подушки. Это будет дорожный мешок. Он положил в него свечу и коробок спичек, положил ключ, взятый в Управлении, и добрый моток веревки, который нашел на мусорной свалке несколько лет назад. Положил бутылку для воды и старинный складной нож, который подарил ему отец. Нож переходил в их семье из поколения в поколение, а Дун использовал его, чтобы подрезать свою челку, когда она отрастала слишком длинной и лезла в глаза. Положил кое-какую запасную одежду, на случай, если они промокнут, а также немного бумаги и карандаш, чтобы вести дневник путешествия. Впихнул в наволочку маленькое одеяло - вдруг в новом городе окажется холодно? - и запас еды: шесть морковок, пригоршню витаминных таблеток, несколько стручков гороха, пару грибов, завернутых в лист салата, две вареные свеклы и две репы. Этого должно хватить. Уж наверное, когда они доберутся до цели, люди, которые там живут, покормят их. Он завязал наволочку узлом, но тут же развязал ее снова. Он ничего не забыл?
Дун стоял посреди кухни и озирался, оглядывая беспорядочные кучи домашнего хлама. Здесь не было ничего, что ему хотелось бы унести с собой. Нет, пожалуй, одна вещь все-таки была. Он вернулся в свою комнату и вытащил из-под кровати свою будущую книгу о насекомых. Пролистал ее. Белый паук. Мотылек с зигзагообразным узором на крылышках. Пчела с желто-коричневым полосатым тельцем. Он долго вглядывался в рисунки. Какие все-таки красивые и странные существа! Крошечные волоски, миниатюрные коготки, суставчатые лапки. Не взять ли эти рисунки с собой? Может быть, там, куда они отправляются, не водятся такие животные и он никогда больше не увидит ничего подобного?
Но нет, это придется оставить - в багаже не должно быть ничего лишнего. Дун снова сунул дневник под кровать и вместо него вытащил коробку, в которой жила гусеница. Он откинул шарф, чтобы взглянуть на свою пленницу. Несколько дней назад гусеница проделала любопытную вещь: соткала из тонких нитей оболочку и завернулась в нее.
С тех пор она неподвижно висела на листе капусты. Дун внимательно наблюдал за ней. Либо она умерла, либо с ней происходят изменения, о которых он читал в одной книге в библиотеке, но в которые не мог до конца поверить: ползучее существо якобы должно было превратиться в летучее. Правда, до сих пор укутанная в кокон гусеница не подавала признаков жизни.
Но теперь Дун заметил какое-то движение. Оболочка, похожая по форме на большую витаминную таблетку, слегка изгибалась из стороны в сторону, затем успокаивалась, а потом снова начинала корчиться. Что-то толкалось в нее изнутри, и вот оболочка вдруг прорвалась, и в отверстии появилась темная пушистая головка. Дун следил затаив дыхание. За головкой показались тонкие, как волоски, лапки, энергично царапавшие и дергавшие покров. Через несколько минут из кокона выбралось какое-то существо. "Эвакуация", - подумал Дун и улыбнулся.
У существа были крылышки. Сначала они были прижаты к тельцу, но скоро распахнулись, и Дун увидел, в кого превратилась его зеленая гусеница: на листе капусты сидела бабочка со светло-коричневыми крылышками. Дун отнес коробку на подоконник, открыл окно и высунул руку с коробкой наружу. Бабочка пошевелила своими пушистыми усиками и проползла немного вперед по листу. Несколько минут она оставалась на месте, только крылышки ее слегка трепетали, а потом вспорхнула и стала подниматься все выше и выше, пока не превратилась в бледное пятнышко на фоне черного неба.
Дун следил за ней, пока бабочка не исчезла из виду. Он понимал, что стал свидетелем чуда. Что за волшебная сила превратила гусеницу в бабочку? Даже создателям это, наверное, было бы не под силу, подумал он. По сравнению с этим волшебством электричество, которое поддерживало жизнь Эмбера, казалось ничтожным, да к тому же оно грозило в любой момент иссякнуть.
Несколько минут он стоял у окна, глядя на площадь и соображая, что еще может пригодиться в путешествии. Может быть, захватить пригоршню гвоздей? Или моток проволоки? Брать ли деньги? Может, кусок мыла?
Потом он усмехнулся и хлопнул себя по лбу. Он все время забывал, что весь город отправится в плавание вместе с ним. Если ему понадобится что-то, кто-нибудь с ним наверняка поделится.
Так что он снова завязал в узел верхушку наволочки и уже собирался закрыть окно, как вдруг увидел, что к дому подходят трое крупных мужчин в красно-коричневой униформе стражей. Они остановились, осмотрелись по сторонам, а затем один из них обратился к старой горбунье Намми Проггс, стоявшей у дверей мелочной лавки. Здоровенный страж навис над ней, а она вывернула шею вбок и исподлобья взглянула на него.
Дун ясно услышал голос стража:
- Мы разыскиваем парня по фамилии Харроу.
- А что он натворил? - спросила Намми.
- Распространение порочащих слухов, - ответил страж. - Не знаете, где он может быть?
Намми на секунду замялась, а потом сказала:
- Отправился на мусорную свалку бук вально минуту назад.
Страж кивнул и сделал знак своим товарищам. Все трое быстро ушли.
Распространение порочащих слухов? Дун был так потрясен, что на минуту просто окаменел. Что они имеют в виду? Это наверняка связано с визитом Лины и Дуна в ратушу, с тем, что они рассказали охраннику. Но почему стражи называют это "порочащими слухами"? Это же чистая правда! Дун не понимал, что происходит.
"Спасибо, Намми Проггс, вы выручили меня". Старуха, должно быть, догадалась, что ему не приходится ждать от стражей ничего хорошего. Она спасла его, по крайней мере на какое-то время.
Дун усилием воли заставил себя успокоиться и хорошенько подумать. Почему стражи решили, что они лгут? Видимо, они так и не побывали в тайнике в туннеле номер триста пятьдесят один. Иначе они бы знали, что Дун и Лина говорят правду.
А может быть, стражи - по крайней мере, некоторые из них - и так уже знали, чем занимается мэр?! Они знали, но хотели, чтобы это осталось в тайне! А почему? Ответ мог быть только один: стражам тоже доставались вещи, украденные из хранилищ.
В одну секунду страх, который он испытал, увидев стражей, сменился яростью. Знакомая горячая волна поднялась в нем, и Дун с трудом удержался от искушения зачерпнуть из отцовских ящиков пригоршню гвоздей или черепков и изо всех сил швырнуть в стену. И тут он вдруг сообразил: если стражи приходили за ним, они же придут и за Линой!
Он должен ее предупредить. Дун слетел вниз по лестнице, и ярость превратилась в силу, мощно толкавшую его вперед. Как стрела он понесся на Квиллиум-сквер.
У Лины до сих пор в ушах отдавался рев реки. Низкий мощный рокот слышался в ее душе, и она ощущала в себе ответный отклик: в ней самой жила теперь частица этой мощи. Скоро она поплывет по реке - хотя она до сих пор не могла себе представить, как это будет, - и река унесет ее в сияющий город, о котором она грезила. А может быть, и утопит. Когда-то она представляла себе путь из города в виде гладкой, пологой тропинки, но теперь эти мечты казались ей совершенно детскими. Разве путь в новый мир может быть таким легким? Она ужасно боялась плыть по воде, но одновременно страстно желала этого. Она была готова к эвакуации.
В этот вечер Лина лежала на большой ухабистой постели в красивой зелено-голубой комнате, и Поппи свернулась у нее под боком. Лина чувствовала себя здесь в полной безопасности. Миссис Мердо зашла к ним, перед тем как погасили свет, подоткнула ей одеяло, а потом присела на кровать и спела Поппи на сон грядущий смешную старинную песенку про каких-то двух веселых гусей.
- А кто такие гуси? - спросила Лина сонно, но миссис Мердо не знала этого.
- Это очень старая песня, - сказала она. - Скорее всего, это просто какая-то бессмыслица.
Она пожелала Лине спокойной ночи и ушла в гостиную, и Лина слышала, как она тихонько напевает, раздеваясь. Миссис Мердо была очень аккуратным человеком. Она никогда не оставляла свои чулки на спинке стула, а шитье - разбросанным на столе. Лина закрыла глаза.
Но мысли, роившиеся у нее в голове, не давали ей уснуть. Так много всего должно было случиться завтра - весь город будет в смятении. Люди ринутся в Трубы, чтобы увидеть лодки. Они будут кричать, смеяться и плакать, они быстро соберут свои пожитки и двинутся по улицам. Если лодок не хватит на всех, может начаться драка. Будет настоящая свалка. Надо им всем держаться поближе друг к другу - и Поппи, и миссис Мердо, и им с Дуном. И, наверное, отцу Дуна. И, конечно, Клэри. Надо будет покрепче прижать к себе Поппи, чтобы с ней ничего не случилось.
Ей показалось, что она едва успела закрыть глаза, а Поппи уже колотит ее в бок своими маленькими пятками и голосит:
- Тавать! Иглать!
Лина встала, оделась сама и одела Поппи. Миссис Мердо на кухне готовила на завтрак картофельное пюре. Как же все-таки здорово, подумала Лина, когда кто-то готовит для тебя завтрак: в кастрюле булькает вода, а на столе тебя поджидают миска с ложкой, а рядом с чашкой свекольного чая аккуратно выложена дорожка витаминных таблеток. "Я бы могла прожить здесь всю жизнь", - подумала Лина, прежде чем вспомнила, что через день или два все жители уйдут отсюда.
Внезапно кто-то забарабанил во входную дверь. Миссис Мердо вытерла руки и пошла спросить, кто там, однако и трех шагов не успела сделать, как раздался еще более громкий стук.
- Иду, иду! - крикнула миссис Мердо и от крыла дверь.
За дверью стоял Дун. Его лицо было разгоряченным, он тяжело дышал. Через плечо у него был перекинут какой-то узел. Он смотрел мимо соседки прямо на Лину.
- Мне надо поговорить с тобой, - сказал он. - Прямо сейчас, только… - Он бросил смущенный взгляд на миссис Мердо.
Лина выбралась из-за стола.
- Проходи, - сказала она, распахивая пе ред ним дверь зелено-голубой комнаты.
Дун рассказал ей, что случилось.
- Они придут и за тобой, - говорил он, тя жело дыша. - В любую минуту. Нам надо бе жать отсюда. Нам нужно спрятаться от них.
Лина с трудом понимала, что он говорит. Им угрожает опасность?! У нее ослабели ноги.
- Спрятаться? - переспросила она. - Но где?
- Мы можем спрятаться в школе - там сегодня никого не будет. Или в библиотеке. Она почти всегда открыта, даже по праздникам. - Дун нетерпеливо переминался с ноги на ногу. - Надо спешить, идем же. Они развесили объявления по всему городу!
- Объявления?
- Просят, чтобы люди сообщили им, если где-нибудь увидят нас!
Лина совершенно не могла думать: в голове у нее словно жужжал рой насекомых.
- Долго нам надо будет прятаться? Весь день?
- Я не знаю. И у нас сейчас нет времени думать об этом. Лина, они могут стоять у твоей двери в эту самую минуту!
Тревога в его голосе передалась Лине. Они выбежали обратно в гостиную. Лина быстро поцеловала Поппи и крикнула в кухню:
- До свидания, миссис Мердо! У нас неожи данно появилась срочная работа. Если кто-то будет спрашивать меня, скажите, что я скоро вернусь.
И прежде чем миссис Мердо успела что-то ответить, они уже мчались вниз по лестнице. Очутившись на улице, они побежали.
- Куда мы? - крикнула Лина.
- В школу! - крикнул в ответ Дун.
Они бежали по Грейстоун-стрит, стараясь по возможности держаться в тени. Когда они пробегали мимо обувной лавки, Лина заметила листок бумаги, белевший в витрине. Она задержалась на секунду, и у нее перехватило дыхание.
Большими черными буквами на бумаге было написано:
ДУН ХАРРОУ И ЛИНА МЭЙФЛИТ
Разыскиваются за распространение порочащих слухов. Где бы вы ни увидели их.
немедленно сообщите старшему стражу.
Не верьте тому, что они говорят.
ВОЗМАГРАЖДЕНИЕ ГАРАНТИРУЕТСЯ.
Она сорвала объявление, скомкала его и бросила в ближайшую урну. В следующем квартале она сорвала с витрин еще два объявления, а Дун - еще одно с фонарного столба. Но объявлений было слишком много, чтобы сорвать их все, а у них было слишком мало времени, чтобы тратить его на это.