– Это не ошибка, – возразил Домби Зубль. – Как только мне восстановят тело, я представлю полный документальный отчет обо всех этапах операции. Моя уверенность в успехе носит строго математический характер. Я провел девять силовых акций; ни одна из них не получила должной огласки. Вероятность случайного совпадения – тысячные доли процента; следовательно, кто-то направлял ход событий после каждого инцидента. Четверть сеза назад я произвел контрольную проверку, выбрав в качестве цели звездного русича по имени Семен Лапин. Я организовал вброс дезинформации, воспользовавшись его контактами с когаленским дисседентом Таля Калимом, и навел на него когаленскую разведку. Результат операции превзошел все мои ожидания: захватить Лапина когаленцам не удалось. Я провел оперативное расследование и выяснил, что в последний момент руководитель группы захвата поменял план операции. Вместо захвата Лапина когаленцы произвели психотронную вербовку некоего Павла Макарова, чисто случайно оказавшегося рядом. Как известно, вербовка агентов в Звездной России чрезвычайно затруднена тамошним иммиграционным режимом, предусматривающим полную промывку мозгов всем гражданам, хоть раз выезжавшим за пределы государства. Единственный шанс заполучить агента – это его вербовка в стадии стажера, когда он пользуется правом пробного проживания на территории Звездной России. Однако такие агенты находятся под постоянным присмотром и фактически лишены возможности получить сведения о реальной жизни Звездной России. Максимум, на что могли рассчитывать когаленцы – отчеты о счастливой жизни простых зверусов на широких просторах их родных лесов и болот. На мой взгляд, захваченный живым и с поличным Лапин представлял бы для когаленцев гораздо большую информационную ценность. Естественно, я заподозрил, что Павел Макаров – двойной агент, каким-то образом подсунутый когаленцам. Для проверки этой гипотезы я вбросил когаленцам информацию о создании в Звездной России вооруженных сил...
– Откуда ты ее получил? – встрепенулся Джирайн.
– Я фальсифицировал ее, от начала до конца, – ответил Домби Зубль. – Это была фальшивка, и что же? Когаленцы поручили Макарову проверить мою фальшивку, и тот буквально сразу же прислал подробный отчет, из которого следовало, что такие силы вот-вот будут созданы. А затем Павел Макаров покинул Звездную Россию и превратился в пирата Мак-Ара, клона-мутанта с невероятными психоэнергетическим возможностями. По-вашему, какова вероятность того, что все это – простое совпадение?
– Облака на снегу, – сказал Джирайн. – Вне всякого сомнения, облака. Ты совершил только одну ошибку, мой мальчик. Начиная все это, ты забыл посоветоваться со мной.
4.
Ошибку. Домби Зубль почувствовал страх. Если Джирайн говорит об ошибке, это значит, что ты ее действительно совершил.
– Что я сделал не так? – спросил дьявол. – Чего не предусмотрел?
Вместо ответа майор Джирайн прикрыл внутренние веки.
– Скажи мне правду, – попросил он. – Зачем ты разрабатывал Звездную Россию? Чего ты хотел добиться?
– Разве непонятно? – удивился Домби Зубль. – Я хотел стать майором!
– Майором, – Джирайн приоткрыл клюв и высунул наружу краешек мясистого языка. – Ты мог бы стать майором по выслуге лет, оставаясь в оперативном резерве...
– Через тридцать-сорок сезов, – возразил Домби Зубль. – Я не хотел ждать!
– Понятно, – кивнул Джирайн. – Почему ты выбрал Звездную Россию?
– Она показалась мне слишком... – Домби Зубль замялся, подыскивая точное слово. – Слишком обыкновенной. Я вспомнил ваши слова: самый опасный противник – тот, о котором не знаешь.
– Тебе следовало бы вспомнить и другие слова, – сказал Джирайн. – Никогда не заглатывай больше, чем сможешь переварить. Я думал, Смулпейн научил тебя понимать границы твоих возможностей.
Смулпейн. Домби Зубль прикрыл несуществующие глаза.
Неужели у меня снова отберут победу?
– Шеф, – выдавил он. – Я же раскрыл их! Я добился успеха!
– Успеха? – качнул головой майор Джирайн. – Ты сунул голову в мясорубку и считаешь это успехом?
– Но я же успел телепортироваться... – сказал Домби Зубль.
– Ты думаешь? – прервал его Джирайн. – Куда ты сможешь телепортироваться от галактической войны, которую только что начал?!
Домби Зубль заглянул Джирайну в глаза и обмер. Внутренние веки по-прежнему покрывали всю их поверхность. Майор Джирайн оставался совершенно спокойным, а следовательно все, что он говорил, не было шуткой.
– Все настолько серьезно? – быстро спросил Домби Зубль.
Джирайн даже не шелохнулся, и это оказалось страшнее всего.
– У нас мало времени, – сказал он, закрывая клюв. – То, что ты раскопал, означает войну. Войну с противником, сумевшим осуществить стратегическую дезинформацию. Все, кто контактировал с этим противником, навечно останутся на подозрении. Тебе никогда не вернут тела, а мозг подвергнут многоступенчатой обработке. Меня арестуют вместе с тобой, как потенциального сообщника. Даже Ферпо будет подвергнут форсированному допросу. Речь идет о безопасности Федерации, так что не строй иллюзий. Я очень сожалею, что ты не нашел времени посоветоваться со мной перед операцией. Все, чем я теперь могу тебе помочь – это спасти твою шкуру. Вместе со своей.
Домби Зубль почувствовал острую резь в глазах.
– Почему я не подумал об этом раньше, – пробормотал он.
– Ты и не должен об этом думать, – резко возразил Джирайн. – Тебя готовили как простого оперативника, готового выполнять приказы. Между прочим, никто в Агентстве не поверит, что ты сам додумался проверять Звездную Россию. Сосредоточься и запоминай!
– Есть, шеф, – обрадованно воскликнул Домби Зубль.
– Разработку Звездной России ты вел по моей неофициальной просьбе. Результат оказался нулевым: зверусы и есть зверусы. На контакт со Звездным Пророком ты пошел по моей просьбе, причем втемную. За "облака" ты принял робота спонков, решив, что именно они стоят за Звездным Пророком. Только что ты получил от меня официальное подтверждение: да, именно этот вариант тебе и было получено проверить. Вот что ты должен говорить на всех последующих допросах. Забудь о Звездной России, Домби. Наш враг – спонки!
– Я все понял, шеф, – сказал Домби Зубль. – Но как же Звездная Россия? Ведь она действительно представляет опасность?
– Сейчас она представляет опасность прежде всего для нас с тобой, – ответил майор Джирайн. – Положись на меня, Домби. Я знаю правду, и у меня развязаны руки. Я что-нибудь придумаю.
– Придумайте, шеф, – попросил Домби Зубль. – Честно говоря, мне страшно за Федерацию.
– Мне страшно за нее уже семьдесят сезов, – ответил майор Джирайн. – Выполняй приказ, Домби, и ни о чем не беспокойся. Твоя судьба снова в руках профессионала.
Было время, подумал Домби Зубль, когда я и себя считал профессионалом. Но на моей памяти майор Джирайн еще ни разу не ошибся.
– Хорошо, шеф, – согласился Домби Зубль. – Что мы делаем дальше?
– Спонками занимается Шестнадцатое управление, – заметил Джирайн. – Я обязан передать тебя в их ведение. Ко мне только что поступил соответствующий запрос. Твоя задача – выжить и сохранить свободу. Моя – подготовить вторую операцию против Звездной России. Сейчас я впущу сюда твоего нового супервизора, майора Лиланда Лолта, и передам ему все дела. Скорее всего, мы никогда больше не встретимся, Домби. Ты сделал глупость, мой мальчик, но эта глупость, возможно, спасет Федерацию. Так что я доволен твоими результатами. Прощай, Домби Зубль!
– Прощайте, шеф, – ответил Домби Зубль, снова почувствовав резь в глазах.
Фигура майора Джирайна потеряла резкость, и рядом с ней появился точно такой же размытый прямоугольник.
– Он в порядке? – спросил незнакомый голос.
– В полном, майор, – ответил другой незнакомый голос. Компьютерный интерфейс вступил в свои права. – Я приложил протокол допроса к его личному досье. Желаю удачи!
– Удачи и вам, майор, – сказал первый незнакомец. – Ну-с, капитан Зубль, как вы себя чувствуете?
– Как компьютерный интерфейс, – ответил Домби Зубль. – Проклятье, майор, как мне выбраться из этой штуки?
– Без моей помощи у вас вряд ли это получится, – заметил расплывчатый прямоугольник. – Меня зовут Лиланд Лолт, и с этой минуты я ваш супервизор. Кроме того, вы больше не числитесь в оперативном резерве. Приказом по Агентству вы возвращены в строй и приписаны к моей группе.
– Чем занимается ваша... наша группа? – спросил Домби Зубль.
– Всем, что может представлять опасность для Федерации, – ответил Лолт. – В данный момент наибольшая опасность исходит от Спонк Корпорэйшн и их ставленника, так называемого Звездного Пророка. Вы правильно сделали, что не стали откровенничать с Рэем Ферпо. Это не его ума дело!
– Я тоже так подумал, – сказал Домби Зубль. – Но с вами-то я могу быть откровенным?
– Если вам нечего скрывать, то да, – ответил майор Лолт.
Размытый прямоугольник свернулся в стройную гуманоидную фигуру, и перед глазами изумленного Домби Зубля появился молодой, подтянутый дьявол. Дьявол – майор?! Домби Зубль не поверил своим глазам.
– Я вижу, вы удивлены, – заметил Лиланд Лолт. – Сейчас вы удивитесь еще больше. Шестнадцатое управление имеет в Агентстве особый статус. Звание майора нашего управления соответствует полковнику обычных войск. Если мы с вами придем к взаимопониманию, вы сохраните свое прежнее капитанское звание. Вы понимаете, что это означает?
Вот так сбываются мечты, подумал Домби Зубль.
– Несомненно, мы придем к взаимопониманию, – убежденно произнес он. – Задавайте вопросы!
– Какое впечатление на вас произвел Звездный Пророк? – задал свой первый вопрос гвардии майор Лиланд Лолт. – Он же – звездный русич Артем Калашников?
Глава 4.
Пророк в своем отечестве
Слепые начинают ходить, а хромые – говорить, когда я делаю пассы.
О.Генри
1.
Артем Калашников скривился, как от зубной боли.
– Сам просил, – веско произнес Лапин. – Думал, легко будет?
– При чем тут легко, – махнул рукой Калашников. – Непонятно, вот в чем проблема! Что это такое – доброе дело? Нищему копеечку бросить, или подчиненным премию выплатить? Что конкретно делать-то?
– Совесть подскажет, – ответил Лапин. – А если что не так сделаешь, на то исповедь. Поправлю!
– Ну, разве что так, – пробормотал Калашников. – Значит, каждый день по три добрых дела, а перед сном – исповедь?
– Точно так, – подтвердил Лапин.
– И как долго? – поинтересовался Калашников.
– До полного искупления, – ответил Лапин. – Скажу, когда хватит.
– Ох, грехи мои тяжкие, – пробормотал Калашников. – Эдак и привыкнуть недолго, добрые-то дела делать...
– Привыкай, – кивнул Лапин и вытащил из-под стола запотевший лафитничек с водкой. – Посошок?
Калашников отрицательно качнул головой:
– Только не сейчас. Мне через два часа Хранилище Вечности открывать.
– Что ж тянул до последнего? – с укоризной сказал Лапин. – Ну, ступай тогда с миром. И не греши больше, понял?
Калашников усмехнулся странному сочетанию слов, медленно поднялся из-за стола. Махнул рукой – над дощатым полом вспыхнуло голубое сияние телепорта. Кивнул Лапину на прощание и шагнул домой, в свои даже не президентские – пророческие! – аппартаменты на далекой и все еще загадочной планете.
Как обычно, кабинет буквально утопал в свете двух вытянувшихся навстречу друг другу маленьких солнц. Свет после земного показался чересчур белым, но Калашников знал, что это ощущение быстро пройдет. Ставшим уже привычным движением он поправил серебристый костюм-комбинезон, скрестил руки на груди и подошел поближе к панорамному окну, чтобы в очередной раз попытаться рассмотреть подвластную Звездному Пророку планету.
Аппартаменты Пророка располагались на самом верхнем этаже Звездного – а какого же еще? – дворца, выстроенного в самом центре геометрически правильного пятиугольного континента. Впервые увидев это величественное и вместе с тем удивительно ненастоящее сооружение, Калашников не смог удержаться от смеха. Административный континент планеты роботов живо напомнил ему печально знаменитый Знак качества СССР, а устремившийся на восемнадцать километров ввысь дворец – допотопную химическую ракету, словно сошедшую с детских рисунков гагаринской эпохи. Прямые как солнечные лучи, безупречно гладкие дороги разбивали континент на тысячи правильных многоугольников, каждый из которых играл свою собственную роль в отлаженном как часы хозяйственном механизме предельно автоматизированной планеты. Поначалу Калашникова поразило количество парков, бассейнов и каналов, разбросанных посреди разноцветных, похожих на огромные ангары зданий; однако, побродив несколько часов по окрестностям собственного дворца, он заметил, что роботы системы УРТ не меньше чем люди любят валяться на траве и нежиться после купания на солнце. Техника двадцать третьего века превратила этих некогда бездушных созданий в странных существ, казавшихся Калашникову гибридами уэллсовских морлоков и элоев; трудно было поверить, что вон та симпатичная девушка, сверкающая на сдвоенном солнце своей зеркальной кожей, может в одно мгновение пробежать больше километра, уничтожив по дороге любое количество биологических солдат. Калашникову приходилось постоянно напоминать себе, что его окружают существа, лишенные всяческих человеческих слабостей, обладающих поистине фантастическими способностями и вместе с тем безгранично, фантастически добрые по отношению к любому эрэсу из плоти и крови.
Конечно, за исключением тех, кого им будет приказано уничтожить.
Калашников осознал, что незаметно для себя включил максимальное увеличение и смотрит теперь на роботессу УРТ-238761, разлегшуюся на солнышке в уединенном месте километрах в четырех от дворца. Да, с такой оптикой и с такой высоты здесь было на что посмотреть; Калашников качнул головой, вернул зрение в норму и отошел от окна. Интересно, какое доброе дело можно сделать для такой вот вечно молодой и вечно прекрасной роботессы? Цветы подарить, что ли?
Калашников почесал в затылке. Цветы? А дарят ли роботы друг другу цветы?
Ну-ка, мысленно приказал Калашников своре своих поисковиков. Развертку по ассоциациям "цветы-роботы"!
А заодно, добавил Калашников, поддавшись минутному порыву, и по ассоциациям "роботы-овцы".
Как обычно, поисковики справились с работой мгновенно. Секунду спустя Калашников уже знал, что цветов роботы друг другу не дарят, равно как и овец, однако выращивают и тех, и других на соответствующем континенте, после чего с немалой прибылью экспортируют на слаборазвитые планеты. Расширив запрос, Калашников узнал также, что роботы способны порой на сильные чувства вроде любви и привязанности, однако только в тех случаях, когда эти чувства направлены на разумных существ биологического происхождения. Друг для друга роботы существовали просто как разные тела одного и того же сознания – специфическое ощущение, которое Калашников и сам попробовал несколько дней назад, наслушавшись рассказов Макарова о существовании "Рифея" в нескольких экземплярах.
Ну что ж, улыбнулся Калашников. Кажется, я начинаю понимать роботов. Да и цветы можно 238761-ой спокойно дарить – судя по базовой психологической модели, ей это будет приятно.
Ладно, что там у нас дальше?
Калашников подошел к письменному столу, назло всем современным технологиям заваленному исчерканными карандашом бумагами. Вот, на самом верху:
"План на 23/2/52627.
Лапин, епитимья собраться с мыслями звякнуть спонкам, пора уж церемония, чтоб ее совещание по джихаду
3-4 часа – резевр на спонков финансы и технологии
Миноуи, что новенького"
Хороший план, подумал Калашников. Не соскучишься. Значит, будем собираться с мыслями.
Калашников уселся на стул, вооружился остро отточенным карандашом и положил перед собой еще один лист бумаги. Секунду помедлил, а потом написал заголовок: "Джихад. План по сбыту".
Ну вот, подумал Калашников. Главное сделано. Осталось только конкретизировать, что такое джихад, из чего он делается, а также зачем он может понадобиться потенциальному покупателю. Дело привычное, в пять минут все разрисую, как раз перед совещанием. Сейчас пора о другом подумать – как со спонками быть?! Ведь в рейтинге "тихого омута" они на втором месте, и если с ними просто так объединиться, Спрут скорее всего на спонков и нападет. А оно нам надо?
Калашников повертел карандаш между пальцами и покачал головой. Чужая цивилизация – потемки; поди отличи нападение Спрута от внутренних проблем! Нет уж, пусть лучше Спрут на нас нападает. На мою проверенную Технотронную Церковь, которую я знаю как свои пять пальцев.
Письменный стол перед Калашниковым издал мелодичный звон; столешница вспыхнула малиновым светом. Ого, подумал Калашников. Экстренный вызов! Никак уже Спрут?
– Калашников на связи, – сказал он вслух, положив на стол правую ладонь. – Что случилось?
– Это девятнадцать семьдесят шесть, – представился вызвавший Калашникова робот. – Я... Я не знаю.
2.
Калашников нахмурился. Неужели действительно Спрут? Так быстро?
Нет, здесь что-то другое.
– Что значит – не знаете? – фыркнул Калашников. – Вы же робот!
– Нестандартная ситуация, – пояснил УРТ-1976. – Робот девятнадцать шестьдесят пять поместил себя в контейнер у подножия статуи Пророка и попросил его никогда больше не беспокоить.
– Что за бред? – удивился Калашников. – Зачем ему это?
– Я не знаю, – повторил УРТ-1976. – Он отделил свой разум.
– И часто у вас здесь такое происходит? – поинтересовался Калашников. Не дожидаясь ответа, он отослал запрос в Сеть и развернул перед собой экран с отчетом. Ни разу, гласило краткое резюме. Только технологическая возможность.
– Такого никогда не было, – подтвердил УРТ-1976. – Ты же знаешь, Пророк, роботы не сходят с ума.
Что за технологическая возможность, поинтересовался Калашников у Сети. Отделение сознания, ответил поисковик, аналог человеческого самоубийства. Предусмотрено на случай нарушений функционирования сознания, представляющих опасность для коллективного разума в целом. Осуществляется аварийным модулем я-модели.
– Жаль, что не сходят, – пробормотал Калашников. – Тогда бы мы знали, к какому психиатру обращаться. А так – что нам теперь делать?
– Ты – Пророк, – напомнил УРТ-1976. – Спрашивай или приказывай; готового решения у меня нет.
Калашников напомнил себе, что это "у меня" означает "у всех роботов планеты УРТ", и почесал в затылке. Вот тебе и джихад, подумал он. Еще палец о палец не ударили, а роботы уже с ума сходят.
– Отделенный разум подлежит восстановлению? – спросил он сразу и у Сети, и у своего собеседника. На этот раз ответы прозвучали одновременно:
– Да!
Потом УРТ-1976 добавил:
– Но робот девятнадцать шестьдесят пять просил себя не беспокоить. Его желание священно.
– Даже для Пророка? – усмехнулся Калашников, который плевать хотел на желания каких-то психов.
– Пророк превыше всего, – ответил УРТ-1976. – Но робот девятнадцать шестьдесят пять очень расстроен. Он может проигнорировать даже Пророка.
– Я ему проигнорирую, – пробормотал Калашников. – Джихад на носу, а он тут самоубийствами занимается! Как с ним связаться?