* * *
Конечно - страшно и даже жутко. Но - последний стакан воды она мужественно вылила в горшок с жасмином и решилась.
Анна шла строго посередине улицы, держась подальше от туманных сгустков, которые (похоже на то!) тоже не проявляли к ней большого интереса. Такой своеобразный нейтралитет: ты не трогаешь меня, я не трогаю тебя. Нервно усмехнувшись, Анна вошла в помещение супермаркета. Вот оно - решение проблем: море продуктов, напитков, воды, всяких нужных вещей. Мясные и колбасные изделия - лучше не рисковать, а вот консервы и сырые овощи - это хорошо. Вместительные тележки на колесиках - можно загрузиться и прикатить прямо к подъезду.
И всё бесплатно, без ограничений. Чем не жизнь?! Темновато только… но нам теперь не привыкать.
В центре зала громоздилась майская выставка садового-огородно-туристических товаров. Ух, ты! Это то, что надо! Анна придирчиво выбрала невысокий складной мангал, комплект шампуров, готовые дровяные поленья. Если на мангал сверху положить решетку для барбекю - то на неё можно поставить кастрюлю. Чем не плита? Что ещё? Ах, да - уголь и (отличное решение!) походные спички - такие длинные в большой коробке. Вот и замечательно. Даёшь обустройство быта в новых экономических условиях! (надо же, я ещё и шутить могу?)
Рядом Анна увидела небольшой садовый прудик - искусственную ёмкость причудливой изогнутой формы размером… да примерно два на полтора метра, почти доверху заполненную водой. На поверхности плавали искусственные кувшинки и детская пластиковая уточка с наивно-хитроватым взглядом круглых глаз. Анна задумчиво попробовала воду рукой - а ничего… не холоднее, чем летом в озере.
…Ты, Анечка, следи - самое главное, чтобы голова, да задница чистыми были! - говорила бабушка, лукаво улыбаясь и ошпаривая кипятком скамью в бане. - Что "от сюль - до сюль и от сюль - до сюль" - мужик тебе простит, - сам, как правило, не шибко большой чистюля. А вот волосы и это самое… это - да! Это - чистым должно быть.
Кто бы ей раньше сказал, что можно испытать наслаждение зачёрпывая прохладную воду и моясь без мыла и мочалки, сидя нагишом в пластмассовой "корыте", предназначенном для дачного участка какого-нибудь продвинутого садовода? И плевать было на сверхъестественное подглядывание из-за спины, и на клубы тумана на улице, и на таинственную пустоту огромного зала суперсовременного супермагазина.
Ах, водичка!!! Анна зажмурила глаза и погрузилась в воду вся, целиком, как в ванной. Хорошо, что здесь не плавают золотые рыбки. Их было бы жалко… а так - хорошо!
А потом она (в чём мама родила!) неторопливо прогулялась до соседнего ряда с банными принадлежностями, выбрала большое махровое полотенце и халат. И ещё долго сидела на складном стульчике рядом с прудиком, вытирая волосы и размышляя о том, что всё-таки происходит.
* * *
- И вот, представляешь, - я каждый день теперь после завтрака хожу в этот магазин. Это прогулка у меня такая, и персональное купальное место имеется. Вот только вода уже не очень свежая, хотя я оставила запас в вёдрах и тазике и теперь в тазике моюсь, а мыльную воду на улицу выливаю. Да… А ты живёшь в подсобке в киоске, правда? Там всегда закрыто, - ты выходишь сквозь стену и гуляешь, где вздумается. Ищешь кого-то, или просто так?
Какое-то ощущение легкого дружелюбия коснулось кожи Анны. Пёс лениво поднялся, потянулся, припадая на передние лапы, и пошёл по направлению к старому тополю.
- Ничего, ты вернёшься, я знаю, - сказала ему вслед Анна. - Они - вы - все возвращаетесь, время от времени, или кто-то новый появляется. Но я совсем не боюсь. Мне даже жалко всех - им страшно, и меня не замечают, а я - вижу и не боюсь. Я же дома - поэтому НЕ БОЮСЬ!!!
Первой была девочка лет десяти в детском ситцевом купальнике, стоящая на углу дома. Анна кинулась к ней, на секунду представив: вот они - привычные заботы, радость, хлопоты быта, разговоры вечерами, счастье, защиту, жизнь! - ребёнок повернулся и - девочка освещена ярким солнцем! Вокруг сумрачная тень, а у неё лучи золотятся в волосах, отблёскивают в глазах! Девчушка прикладывает ладошку ко лбу, щурится, смеётся и бежит. Мимо Анны, не замечая её. Бежит куда-то…
…Оля! Вернись, вода холодная… мы уже собираемся уезжать!
…мама! я ещё разочек окунусь… ещё разочек… ещё один… последний разочек… последни-и-ий…
Это было жутко, страшно, безнадёжно и… совершенно реально… и так чуждо - здесь!
Женщина с потерянным взглядом, измотанная жизнью, разочарованная, измученная в стареньком домашнем халатике. Смотрится в витрину, расчёсывает изрядно поседевшие волосы щёткой.
Ах, если бы я была лет на десять моложе… Я всё сделала бы иначе, и он любил бы меня по-прежнему, и мы были бы счастливы… Жизнь так пуста…
Анна сочувственно гладит женщину по плечу, но та ничего не замечает.
Старик с трясущейся головой, мерзкий на вид, франтовато и совсем уж старомодно одетый. Почему-то в соломенной шляпе с низкой тульей. Солома нелепо торчит сбоку колючими иголками. Шаркая ногами, прогуливается вдоль по Московской улице, самодовольно ухмыляясь и постукивая тросточкой.
…девочки мои… такие сладенькие, аппетитные… длинные ножки, упругие попки, податливые грудки, розовые ротики… как люблю девочек… двоих, троих сразу… Деньги… я дам много, много денег… для вас это большие деньги, а для меня… девочки всё сделают за деньги… всё, что захочет папик, сделают мои сладенькие… как захочет, сделают… блондиночки… черненькие… рыженькие…
Гадливая похоть захлёстывает Анну, и она старается держаться от старика подальше и не слышать его бормотания. Как хорошо, что ему нет никакого дела до неё!
Молодая пара - красивая, счастливая. Новенькие обручальные кольца блестят, пальцы рук крепко переплетены. Они всегда сидят рядом где-нибудь - на скамейке, на бордюре, просто на траве. И всегда смотрят друг другу в глаза. Через плечи перекинуты ремни безопасности самолётных кресел.
…Ты любишь меня? - Да, а ты? - Конечно да! - Я так боюсь летать! - Ничего, милая, всё будет хорошо! - Мы всегда будем вместе? - Да, всегда, родная! - Вечно? - Вечно! До самой смерти. - Не говори так! - Нет, не буду, просто будем рядом вечно… вечно… вечно…
Любовь, восторг, счастье, рев турбин, свист падающего лайнера… Они сидят рядом, вдвоём и им нет дела ни до кого. Анна с нежностью смотрит на молодых, и проходит мимо. Зачем мешать?
Неясные мимолётные тени, неожиданно появляющиеся то тут, то там. Они живут искорками своей жизни… сполохами. Анна пытается уловить их настроение и мысли, чтобы потом (вечером, при свете свечи!) перенести их на бумагу. Но всё настолько смутно, что иногда она задумывается - не её ли это мысли, придуманные в бреду одиночества? Что же всё-таки происходит здесь, с ней?
Не дойдя до дерева пары метров, старый Пёс исчез, просто растворившись в воздухе…
Анна, вздохнув, подошла к мангалу. Сняла с шампуров готовые картофелины. Поставила миску с картошкой в пластиковый пакет-маечку. Побрызгала на огонь водой. Щурясь от дыма, прихватила полотенцем и убрала с решётки кастрюлю. Пристроив пакет на сгиб локтя, взяв двумя руками кастрюлю с супом, по-хозяйски оглядела свою "полевую кухню". И пошла к себе, в квартиру, в тишину и домашний уют.
Вечером она привычно зажжёт свечи. Одну поставит на подоконник. Вторую на стол. Нальёт себе в кружку персиковый сок. Возьмёт чистый лист бумаги и начнет писать. Писать о том, что произошло, о том, что помнит из прошлого, записывать свои мысли и ощущения. И это будет правильно…
Призраки сегодня не беспокоили, и взгляд этот отвратительный тоже исчез куда-то, только Пёс составил компанию (неужели он всё-таки меня видит?). Это был хороший день…
День?..
Неважно!
Глава 14
Илья
Подумаешь, фифа какая! Вылетела из тумана, налетела на Сашку, стукнулась лбом о ружьё и свалилась в обморок. Просто нежное создание, да и только! У Ильи даже руки затряслись от испуга - никогда в жизни он не видел, чтобы люди в обморок падали. Как от наркоза отходили - видел. Как отключались после изрядной порции спиртного - видел. Как наркоманы вырубаются - тоже довелось наблюдать. Более того, как-то на глазах у Ильи, сосед по палате грохнулся в эпилептическом припадке. А тут - обморок. Просто девятнадцатый век какой-то…
"Расстегните у графини корсет! - глумливо пропел кто-то в голове. - И потрите ей виски одеколоном! Вы же видите, граф, она без чувств!"
И что делается в таких случаях? Голову надо держать выше ног или, наоборот, положить тело так, чтобы ноги пациента были выше головы? Лить на лохматую башку воду, или, наоборот, согревать обморочную девицу с синяком под глазом и камушком в пупке?
Слабонервную девицу, свалившуюся Илье и Сашке, как снег на голову, усадили спиной к рюкзаку и побрызгали в лицо водой. Сашка пустил, было, слезу, но Илья резко оборвал его, приказав достать из рюкзака водку и бутылочку "Пепси". Сашка послушно полез в рюкзак. Странно, но даже в обмороке (или у неё это от удара в голове помутилось?) девица крепко сжимала пистолет. Илья попытался разжать пальцы, но они, как закаменели. Ладно, чёрт с ней… пистолет всё равно на предохранителе. Сашка вдруг ловко вытащил обойму и щёлкнув предохранителем, передёрнул затвор. На асфальт выпал патрон и откатился в сторону. Сашка понял его, вставил в обойму, а потом стеснительно сунул в карман обморочного создания. В кармане что-то металлически звякнуло.
- Очухается и перестреляет нас обоих, - недовольно фыркнул Илья.
- Нет, она не умеет… - почему-то печально ответил Сашка.
- Ладно, хрен с ним, пистолетом… поверю на слово. Значит, так, Сашка… смешаем водку с "Пепси" и вольём ей в рот.
- Невкусно получится, - робко сказал Сашка. - Девушки такое не пьют.
- От неё за километр несёт перегаром и пузо облёвано. Так что, не волнуйся. Опохмелим эту сильфиду… эх, зубы бы ей разжать, да поломаем мы их… лей, как получится!
Девица закашлялась и оттолкнула пластмассовый стаканчик. Удивительно, но первым делом она спросила Илью, склонившегося над ней, опираясь на палки:
- Ты чего, на лыжах покататься собрался?
- Ты пей, давай, - ответил Илья. - От тебя жутко воняет. Прополощи рот.
Девчонка скривилась и действительно взяла из рук Сашки бутылочку. Прополоскав рот она выплюнула "Пепси" на асфальт и отхлебнула ещё.
- Что за дрянь вы мне вливали?
- То же самое, но только с водкой. Кстати, пиво есть, последняя банка. Будешь?
В животе у девчонки, - теперь Илья ясно видел, что это самая, что ни на есть девчонка, лет шестнадцати, - в животе у неё заурчало так, что Илья невольно улыбнулся.
- Голодная?
Девица не ответила, присосавшись к бутылке. Илья взял в руки банку "Балтики 7", обтёр верхушку носовым платком и открыл. Девица, заколебавшись на секунду, взяла банку и сделала глоток. Лицо её наконец-то начало розоветь. Илья аккуратно долил в стаканчик водки, привычно прижимая его к груди предплечьем и придерживая кончиками пальцев скрюченной кисти. Передав бутылку "Матрицы" Сашке, он выпил и, крякнув, сунул стаканчик в карман.
- Ты кто?
- Мёрси… в смысле, Мария.
- Мёрси, говоришь… это пикантнее звучит, конечно, чем Маша.
- А вам какое дело?
- Да никакого, собственно говоря. Откуда ты так вылетела и как все эти дни жила? Кто-то ещё уцелел? Ты кого-нибудь видела живого?
Мёрси передёрнуло.
- Живого не видела… - она вдруг громко рыгнула, виновато прикрыв ладошкой рот. - Извиняюсь…
- Душа с Богом разговаривает, - сказал Илья. - Ну, красавица, меня зовут Илья, я инвалид первой группы, а это - Александр. Можно просто - Саша. Как ты всё-таки уцелела?
- Уцелела? Бежала быстро, вот и уцелела… - Мёрси передёрнуло. - Он такой… мёртвый, - она глядела в сторону ворот ГУВД. - Он такой… - она снова рыгнула.
- Эй-эй! Не блевать! "Пепси" на дереве не растёт!
Мёрси
Мёрси очень хотелось уйти подальше от проклятого ГУВД, но Илья заставил её зайти в "Охотник".
- Мы тут уже, как минимум, неделю живём. Так что бери, что надо, и переоденься.
В злости и страхе Мёрси не обратила внимания на эти слова. Да и то сказать, особо раздумывать не приходилось. Нижнего белья в "Охотнике" не было, женскими размерами тоже не обзавелись. Мёрси попросила всех отвернуться и быстро сняла с себя одежду. Да… пахла она не очень. И одежда, и Мёрси. Сама того не желая, она попросила Илью жалобным голосом:
- Дайте воды, а?
Она смочила водой футболку цвета хаки… именно в такой щеголял Жан Клод Ван-Дамм в фильме "Отсчёт"… и обтёрла всё тело. Грудь покрылась пупырышками гусиной кожи. Чёрт… этот инвалид наверняка наблюдает за ней, чёртов онанист! Она натянула на себя пятнистую футболку, заранее прикинутую по размерам, но всё равно, большую, и посмотрела на себя в полумраке свечи. Получилось чересчур сексуально. Напрягшиеся соски вызывающе торчали под тканью. Ноги белели в сумраке…
"Волкодав бы просто кончил, увидев меня такой… а теперь он мёртвый… он бродит по коридорам ментовки, тыкаясь головой в двери и мыча: "Мё-о-орси! Я знаю, что ты зде-е-есь!"… и его потрескавшиеся губы раздуваются…
Он весь раздувается… ведь он же мёртвый… и гниёт.
Мёрси встряхнула головой. Девочка, чем дольше ты здесь стоишь, чем быстрее Лёша тебя найдёт! Она стала натягивать на себя штаны и куртку. И что этот перекорёженный Илья имел в виду, когда говорил о том, что они живут в тумане уже не меньше недели? Туфли на каблуке к пятнистым штанам, конечно, не годились. Носки, кипой лежащие на прилавке, все были какого-то великанского размера. Натянув их на ноги, Мёрси поглядела на себя в зеркало. Носки дошли до колен и даже чуть выше. Пятка болталась на голени. Чулочки, просто чулочки, да и только! Ладно… сойдёт и так.
С ботинками повезло больше. Видимо, маленькие размеры были не в ходу… как и самые здоровенные. Впрочем, в обувных магазинах всегда так. Либо не влазишь, либо болтаешься. По счастью, ступни Мёрси были аккуратными, она это прекрасно знала, мысленно называя их "точёными". Прекрасное слово… старомодное и элегантное.
А вот в зеркале Мёрси сейчас выглядела совсем не элегантно. Какая-то девочка-боец, задохлик из многосерийного телевизионного "Терминатора" с засученными по локоть рукавами. Не особо раздумывая, Мёрси прошла за прилавками к стенду с оружием. Слева, на оленьих рогах висели ремни и какие-то замысловатые кожаные ремешки. Мёрси выбрала себе ремень и портупею. Странно, но в кармане своего модного жакетика, она обнаружила две обоймы. Переложив их в карман пятнистой куртки и стараясь не сильно заморачиваться этими чудесами, она забрала портупею, сунула свою одежду в рюкзачок и направилась к выходу, где на стуле сидел Илья, держа ружьё.
- Долго копаешься, - сказал он и аккуратно потушил сигарету. - Свечи забери с собой, пригодятся ещё.
Мёрси послушно отлепила оплывшие свечи от прилавка. "Странно всё это, - подумала она. - Война, что ли случилась, пока я в ментовке дрыхла?"
- Ты где живёшь? - спросил Илья, когда они выбрались на улицу. - Далеко?
- На Эльмаше, - сказала Мёрси и в очередной раз безуспешно попыталась включить свой сотик.
- Ни хрена себе… далековато. Учти, трамвай не ходит.
- Я уже поняла, - сухо сказала Мёрси. - Ну, мальчики, я пошла домой, - и сразу пожалела о своих словах. Куда, ну, куда могла пойти семнадцатилетняя девушка в этом тумане… через весь город, внезапно опустевший… если только два этих странных чудика не врут. Но с другой стороны, несмотря на абсурдность такого предположения (глупости какие! город видите ли опустел, ха!) Мёрси чувствовала всей кожей, всеми нервами и всей душой мрачную пустоту мегаполиса. Это трудно было объяснить, но она верила этому неожиданному чувству.
- Куда ты пойдёшь? - удивился Илья. - Я же тебе говорю - нет никого! Ни трамваев, ни троллейбусов, ни телефона, ни воды. Нет даже этих чокнутых мародёров… кроме нас с Сашкой.
Видно было, что он уже изрядно приложился к водочке. "Не хватало мне ещё одного пьяного", - подумала Мёрси. Она поглядела в сторону ГУВД. Слава Богу, его по-прежнему не было видно. Из серой ваты тумана угловато торчал только огромный джип, рядом с которым стоял давешний молчаливый верзила… бугай с исчирканным шрамами лицом и виноватыми глазами. Ружьё он держал как-то знакомо… где-то Мёрси уже видела такую повадку…
Ах, да! Военные в кино! Ствол ружья вниз, приклад у правого плеча. И повязка на голове, как у спецназовцев в любимых DVD Волкодава…
Словно откликаясь, обрадовавшись, что, - да-да, наконец-то и обо мне вспомнили! - из тумана вдруг совсем рядом знакомо завыли:
- Мё-о-орси!..
- А говоришь, одна! - хохотнул Илья. - Друган тебя зовёт…
- Он мёртвый, понимаешь? Мёртвый он! Как зомби, как покойник! - заорала перепуганная Мёрси, нашаривая пистолет в кармане объёмной куртки. Пальцами она чувствовала его, но никак не могла вытащить, не сообразив, что сунула руку в соседний карман. - Он за мной тащится!
Илья не успел ничего сказать, как Сашка скользнул за джип. Из-за крыши мелькнула его голова и нырнула в туман. Волкодав завыл снова и вдруг резко замолчал. Неосознанно, Мёрси прижималась к Илье… и слушала, слушала, слушала… Господи, что же это такое творится здесь, на этой долбаной улице, в этом отвратительном городе, на этой мерзкой планете? Илью била крупная дрожь.
Из тумана медленно вышел Сашка. У Мёрси скрутило желудок… она со страхом смотрела на огромные руки… но руки Сашки были чисты.
- Что там? - надтреснутым голосом спросил Илья.
…да-да-да! что там?! ты убил его убил ножом ты убил Лёшку убил навсегда…
- Он ушёл, - сказал Сашка. По лицу его катились слёзы. - Он ушёл.
Где-то далеко-далеко, на самом краю слышимости, мощно вздохнуло что-то огромное… и через несколько секунд пласты неподвижного тумана лениво взвихрил слабый порыв пахнущего сырым мясом воздуха.