АННА (одна в тумане)
"До войны дедушка Григорий работал в железнодорожном депо в Балашове. Родом из донских казаков, перебравшихся после революции в город - роста невысокого, рыжий, живой, своенравный. Состоял в числе лидеров профсоюза железнодорожников. Справедливый был человек, жёсткий и честный. Уж кому он там на хвост наступил, так и осталось неизвестным, да только пришли однажды ночью люди в кожанках и увезли мужика в "воронке". Известное дело - тогда всё быстро делалось. Слава Богу, не расстреляли - отправили в трудовые лагеря.
А бабушка с двумя детьми на улице оказалась: семья "врага народа" как-никак. Квартирку их быстро к рукам прибрали, с работы уволили, а родные отвернулись. Все разом, как один. Знать, мол, не знаем. Из-за твоего муженька жизнь портить? Уволь - уж давай сама как-нибудь. Вот так вот - ни работы, ни угла своего.
Приютила Надежду Ивановну с дочкой Тамарой и сыном Сергеем дальняя родственница в Златоусте. Так, седьмая вода на киселе, непонятно кем и как им приходится. Однако жила баба Дуня одна в маленьком домике на самой окраине. Там и войну встретили. Надежда Ивановна ходила по людям - стирала, мыла за копейки или за продукты. Баба Дуня за жалким хозяйством, да за ребятишками приглядывала.
Ох, и несладко жилось! Голодали. Дети собирали по огородам корешки, крапиву и щавель - варили похлёбку. В лесу - грибы, ягоды, орешки иногда попадались. Папа рассказывал - налопаются с Тамаркой зелёных орехов и диких яблок, потом пузом маются. Бывало, рыбки наловят - и скорее домой, пока никто не увидел и не отобрал. Чудом купленную по весне проросшую картошку высаживали на огородике. Баба Дуня строго следила: "Ребятки, глазки-то аккуратно вырезайте - из этих росточков потом цельный кустик картохи вырастет - будет что покушать". Дети аккуратно, высунув от усердия языки, разрезали сморщенные клубни на кусочки. На каждом - росточек. А из оставшихся обрезков и счищенной кожуры - опять же похлёбку варили. А зимой и вовсе плохо было. Папа так всю жизнь потом и мучился, как он говорил, "кишками" - наследие военного детства.
Конечно, если бы Надежда Ивановна устроилась в тыловой госпиталь санитаркой - было бы попроще. Там помимо жалованья можно ещё и кровь сдавать - а за это усиленный паёк полагается. Да вот только клеймо "жена врага народа"…Не принимали в госпиталь с такой репутацией. Так и мыкались. Выжили, однако.
Дедушка Григорий вернулся уже после войны. Худой, больной и озлобленный на весь мир. За столом съедал всё, что ему накладывала жена - никогда с детьми кусочком не поделится. Крошки со стола руками собирал - и в рот. Любил дочку и сына, но видать тоже так намаялся да наголодался… папа не любил рассказывать, как они жили все вместе после войны.
Дедушка умер от рака пищевода, заработанного в лагерях. Умирал тяжело и страшно. Надежда Ивановна, упрямо стиснув зубы, ухаживала за мужем до последней минуточки. Сильная женщина была. Я девчонкой побаивалась свою бабушку - строгая всегда, придирчивая. Это сейчас понимаю - жизнь её такой сделала. А баба Дуня умерла от грыжи. Дрова колола во дворе, подняла полено, да силы не рассчитала. Скрутило её враз, два дня промаялась - и всё, нет человека.
Такая вот простая история…"
* * *
Анна отложила ручку в сторону. "Ну вот, вроде как уже и мемуары писать начала! Мариэтта Шагинян", - подумала с печальной усмешкой. Хотя - чего тут усмехаться-то? Правду пишет, не роман. Так тысячи семей жили - в войну и после тоже. Мы всё жалуемся на трудности - денег платят мало, работа не нравится, кризис…ёлки-зелёные! А вот ведь как - людям и выбирать не приходилось, живи, как сможешь… или умри.
И сейчас нечего Анне киснуть! Поди, не в пустыне очутилась - вон, сколько всякого добра и продуктов вокруг осталось. Всё для вас, Анна Сергеевна! Скучно тебе стало? - так иди и развлекись.
Анна заглянула в Вовкину комнату. Поливая свой любимый жасмин, она задумчиво смотрела на здание детского садика во дворе. Ей очень хотелось зайти на территорию "дошкольного учреждения" и посмотреть что там и как? В садике на кухне, наверное, есть большой запас воды и ещё много чего полезного. А если честно, Анну всегда тянуло туда, где много ребятишек. Именно такого - детсадовского возраста! Ну, на крайний случай - начальных классов. Любила она этот возраст - от трёх лет до семи-восьми…
Смущало Анну одно обстоятельство: двухэтажное стандартное здание детского садика было до середины второго этажа затянуто туманом. Причём тот же туман покрывал, как чехлом всю территорию детских площадок - качели, карусели, невысокие горки и песочницы, тропинки между участками, крыльцо у главного входа.
"Чего его так туда тянет? - подумала Анна. - И вообще, странный он - туман этот. Живёт какой-то своей жизнью. Может он и вправду живой? Только понять его невозможно… да и не очень-то хочется, наверное. Он есть. И всё". Анне казалось, что ещё чуть-чуть, и она поймёт суть этой взвешенной желто-серости.
Но в то же время, ей почему-то было совершенно ясно - в тумане происходит…
…живёт…
…нечто, что не укладывается в её понимание. Суть, сердцевина, больное сердце этого мира. И ещё - Анна хорошо помнила своё первое знакомство с туманом у подъезда. Это жуткую, влажную, липкую попытку РАСТВОРИТЬ её тело и пугающе легко выпить душу…
…Вот ты есть живая… и вот тебя уже нет… ты - часть меня… ты - часть всего…
…Тебя нет… ты одна…и ты - всё…
…с-с-с-с-с…ш-ш-ш-ш-ш…..с-с-с-с-с…
…это оно идёт за мной в тумане…
…о, эти страхи, их жестокая непреклонность, их предвкушение мучительного зла…
…это Нечто, облизывающееся во мгле…
Внезапно Анна решилась: "Всё, хватит себя пугать! Я пойду туда прямо сейчас! Оно не убило меня тогда, не тронет и сейчас. Ну, не захочет пропускать - попробую договориться как-нибудь. В конце концов, я тоже здесь живу и имею на что-то право!"
Её решимость немного испугала её саму… но отступать было нельзя. Нельзя!
Почему она так думала? Сейчас она не смогла бы ответить на этот вопрос, но ей казалось, - нет, она была просто уверена! - что женщина сможет пройти и этот путь. Такой короткий… и такой неимоверно длинный…
Анна аккуратно сложила стопки листов, придавила их на всякий случай округлым розовым камушком, привезённым давным-давно из Сочи…
…несколько раз муж намыливал этот камень и подсовывал в мыльницу…поутру Анна, торопясь, хватала "обмылок" и какое-то время пыталась вымыть им руки… а папа с сыном смеялись… и Анна фыркала на них…
…это было было было… не вернётся… было…
…этот МИР - такой же камень-обманка!
…и упрямо сказала кому-то, циклопически огромному и окутавшему весь свет, но зачем-то пристально разглядывающему её, одинокую и усталую:
- Ну, ладно, разберёмся! Если нужно, женщина сможет пройти любой путь, понятно?
Никто не ответил ей в тумане. Стояла тишина. Она не знала, что сидящий там, у подъезда, у затушенных угольков костра, лохматый сонный пёс поднял голову и внимательно посмотрел в сторону скрытых туманом веранд и качелей детского сада. Подождав некоторое время, он спокойно встал и потрусил в свой киоск. Он не увидел ничего угрожающего.
Илья
Мёрси ревела навзрыд. Она размазывала по щекам остатки туши, пыталась что-то рассказать про того, кто так жутко подвывал в тумане. Что-то о том, что он был, в принципе, хорошим парнем… правда, и у него были свои тараканы в голове… но всё-таки… всё-таки!
Сашка стоял неподалёку, не решаясь подойти. Он вообще не мог видеть, как кто-то плачет. Сейчас, слава Богу, приступа с ним не случилось, но лицо его блестело от слёз. Вот, привалило счастье Илье… все такие нежные и ранимые… просто огромным мешком привалило счастье!
В тумане кто-то откликнулся сдавленным рыданием, и Илья почувствовал, как холодеет. Зомби. Наверное, этот проклятый Джордж Ромеро был прав. Зомби существуют. И сейчас они полезут на них из тумана, шаркая ногами по асфальту, приволакивая ступни и болтая сизыми вывалившимися внутренностями…
- Машенька… Мёрси… девушка! - сказал он, стараясь, чтобы голос его звучал твёрдо. - Нам бы оружие проверить, слышишь? Мы тут, как голые на стадионе. Даже защититься нечем. Ты реви потихоньку, а мы с Сашей…
Мёрси истово закивала головой:
- Во… во… вод-ки… налей… налей-те…
- Самолечение. Это по-нашему, - засуетился Илья, всей кожей чувствуя, как проклятый туман угрожающе сжимается вокруг них. - Сашка, налей даме водочки на два пальца… да поживей ты!
Мёрси смогла выпить полстаканчика водки, не поперхнувшись. Сашка всё-таки налил ей больше, чем просил Илья… и наверное, был прав. Запив водку "Пепси", Мёрси судорожно всхлипнула и, через несколько длинных, чересчур длинных, секунд, встала с колен. Дыхание её было прерывистым, нос покраснел, глаза опухли, но в руки она себя уже взяла.
- У меня тоже есть пистолет, - сказала она.
- Да мы уж в курсе, - пробормотал Илья.
- Мёрси, - неуверенно сказал Сашка, топчась неподалёку и не решаясь подойти. - Я не трогал твоего друга. Он ушёл.
- Хватит, Сашка, - заорал Илья. - Она опять разревётся!
- Нет, не разревусь, - тихо сказала Мёрси, исподлобья глядя на Сашку. - Ты не врёшь?
- Нет… я не трогал его, я не трогал его, я…
- Ладно. Поверю тебе на слово, не дёргайся…
Илья протянул своё ружьё Сашке:
- Давай, давай, Сашок, не раскисай! Не дай Бог, случится чего, а мы…
Мёрси вынула пистолет и с недоумением посмотрела на него. Сообразив, что в рукояти ничего нет, она достала из кармана тяжёлую обойму и попыталась вставить её на место.
- Эй, девочка, - обеспокоено схватил её за руку Илья…
…какая нежная упругая кожа… горячая и нежная…
- Эй, подожди… подожди! Сашка разберётся. Да убери ты его в сторону! Не хватало нам ещё, чтобы ты всадила мне пулю в живот…
Мёрси мрачно улыбнулась, но оставила попытки вставить обойму задом наперёд.
Сашка споро вогнал пару патронов в двустволку, взвёл курки, приложил приклад к плечу и прицелился куда-то в небо… точнее, в эту мерзкую кашу, нависшую над ними. Мысленно представив себе улицу, скрытую сейчас в тумане, Илья с удивлением понял, что пуля не попадёт ни в один из домов, а просто уйдёт в небо…
…где, наверное, уже нет тумана… и пуля будет лететь в лучах закатного солнца, пока не достигнет высшей точки и не пойдёт на снижение, нырнув в туман где-то в районе бывшего цыганского посёлка… и ударится о землю, зарывшись в затоптанную землю обширной стройки…
Сашка нажал на спуск.
Глава 15
Кремль
Президент не стал устраивать обычных идиотских торжественных выходов. Это удивило Коваленко. Всегда и везде собравшиеся на "высокие" совещания, волнуются, сидя в зале и поглядывая на отдельную дверь, откуда должно появиться начальство с многозначительной миной на лице.
Сегодня, входя в конференц-зал, он увидел президента, недавнего премьер-министра. Тот уже сидел на возвышении за столом президиума. Перед президентом помимо обычных бутылок с водой, лежали стопки папок. Президент что-то говорил. Несколько человек, открыв обозрению увесистые задницы, обтянутые дорогой тканью строгих костюмов, опирались на стол руками. Президент привстал, кивнул головой входящим и снова сел. Стоящие обернулись и закивали, кроме одного, досадливо дёрнувшего локтем. Тот тыкал пальцем в бумаги, лежащие перед президентом и что-то торопливо объяснял. Его сизая лысина раскачивалась над внимательно слушающим главой государства, как будто он хотел укусить президента за нос. Вот он дёрнулся вперёд… президент досадливо поморщился и покачал головой. Лысый едва заметно пожал плечами.
"Ясно дело, вводят начальство в курс дела", - подумал Коваленко, нахально устраиваясь в первом ряду. Он решил действовать по вечному праву: "Кто первый встал - того и валенки!". Президент Академии Наук, распространявший вокруг себя запах дорогого одеколона, неодобрительно покосился, проходя мимо и уселся через два кресла. Рядом с ним с обеих сторон плюхнулись сразу четверо замов и дружно загалдели, перебивая друг друга и поминутно окликая главного академика по имени-отчеству.
Зал забился до отказа. Коваленко с удивлением увидел Романа Коврова, присевшего на корточках у боковой стены. Вид у Романа был взъерошенный. Рядом с ним уселась незнакомая длинноногая шатенка лет тридцати с загорелым до кирпичного цвета лицом. Вид у неё был таким, будто она только что прилетела откуда-нибудь с алтайских раскопок, не удосужившись одеть что-либо в стиле бизнес-вумен. Она по-турецки скрестила длинные ноги, обтянутые джинсами и с любопытством слушала Романа, беспрестанно тычущего в кнопки наладонника. "Симпатичная! - с завистью подумал Коваленко. - Ай, да Роман!"
Дамочка встряхнула головой, лихо повязанной цветастой косынкой на пиратский манер. На обнажённом загорелом предплечье Коваленко увидел чётко прорисованное тату: ящерицу, взбиравшуюся по гладкой коже на плечо незнакомки. Роман поднял голову и, не удивившись, помахал Коваленко рукой. Дамочка тоже сделала ручкой. Коваленко улыбнулся в ответ и приветственно отсалютовал. Ему очень хотелось усесться рядом с парочкой, но все места у стены уже были заняты. Интересно, как это Романа пропустили с наладонником? Всем объявили, что мобильники и прочие устройства связи необходимо отключить, а у персон помельче, - в частности у самого Коваленко, - сотовый просто-напросто изъяли до окончания совещания.
- Итак, начинаем, - сказал президент в микрофон. - Мы собрали вас здесь, как будущее российское отделение организующегося сейчас МЕНАКОМа. Сегодня речь пойдёт не о текучке, предупреждаю сразу. Все вопросы финансирования и обеспечения мы обсудим позже, на уровне начальников подразделений, входящих в МЕНАКОМ. Сегодня я прошу не поднимать эти вопросы совсем. - Он негромко прихлопнул ладонью по столу. За спиной Коваленко кто-то с досадой крякнул. По залу прошёл невнятный ропот.
- Первым сегодня выступит Коваленко Игорь Антонович. Как вы все знаете, он и его группа единственными смогли подойти к кокону на минимальное расстояние. Игорь Антонович, прошу вас к трибуне.
Коваленко, несколько удивлённо кивнул головой и встал. Значит, никаких преамбул, вводных академических речей и начальственных монологов о значимости российской науки не будет… это хорошо. По-деловому, значит. Ну, держись, синяя птица! По-деловому, так по-деловому…
Коваленко говорил около часа. К его удовольствию, для демонстрации материалов всё было готово. Правда, начав показывать видео, Коваленко обнаружил, что у изображения отсутствует звук и прервал показ. "Вот оно всегда так, - подумал он. - Даже и здесь, второпях…" Президент побагровел. Где-то, видимо, техникам сгоряча уже сулили Сибирь, рудники и компанию уголовников с гомосексуальными наклонностями, потому что через три минуты президент, дождавшись паузы, вставил:
- Всё в порядке, Игорь Антонович, можно смотреть видео.
Выдержка из сводного отчёта РО МЕНАКОМ (предварительные выводы)
…вполне вероятно, что кокон представляет собой определённого вида силовое поле неясной природы. Тем не менее, выводы отдела Коваленко И.А. о "квантовом сдвиге пространства" принять за основную рабочую гипотезу, удовлетворяющую на данный момент всем известным фактам. Частичное взаимодействие "сдвинутого пространства" кокона с материей нашего пространства позволяет разбить подход к изучению кокона на пять основных направлений, таких, как…
…основным направлением на данном этапе следует считать хозяйство д. ф-м.н. Коваленко И.А…