– Не вижу на вас кандалов, молодой человек, – криво усмехнулся Андерсен. – Все как раз наоборот. Вы были единственными людьми, которые легко и просто смогут уйти от подозрения. Вы чужаки, вы из ФБР, ваша жизнь подробно отражена в личном досье и томах старых расследований. Вы можете предъявить алиби едва ли не на любой день в своей жизни. Предупреди я о захоронении любого другого человека, любого жителя городка – он остался бы под подозрениями до конца дней. Так что, честно говоря, не вижу причин даже извиняться. В конце концов, разбираться с телами невинных жертв – это ваша прямая служебная обязанность.
– Моя обязанность – заботиться об интересах государства. И мне кажется, что вам в любом случае придется ответить на очень много вопросов. Либо о своем участии в убийствах, либо о способах подключения к телефонным линиям и "сканированию", как вы выразились, будущего. И прошлого.
– Молодой человек, – разочарованно вздохнул Андерсен, – неужели вы думаете, что я еще хоть кому-то в этом признаюсь? Что расскажу что-либо об известных мне технологиях? Нет, молодой человек. Я пришел сюда, чтобы сделать этот мир гармоничным, а не переворачивать его с ног наголову еще один раз. А потому, если вы не спрячете свой пистолетик, я свяжу вас по рукам и ногам, отвезу к шерифу Бесселю и скажу, что вы проникли в мои частные владения, не смотря на то, что я отказался с вами разговаривать. И тогда без судебного ордера вас не то что ко мне в долину, в Мэннинг никто не пустит. Вот уж будет интересно услышать, что вы станете рассказывать нашему судье, требуя ордер, и психиатру, к которому вас отвезут из зала суда.
– Вы считаете, что смогли предусмотреть все? – посмотрел по сторонам Молдер. – А что, если я записал весь разговор на пленку?
– Вы кое о чем забыли, молодой человек. Здесь зона магнитных аномалий. Все записи умирают, не успев перемотаться с катушки на катушку. Техника неожиданно отказывает. Поэтому, кстати, полеты над моей долиной запрещены. Это на случай, если вам захочется выслать бригаду специалистов на вертолетах. Не долетят.
– Ничего, мистер Андерсен. Мое руководство внимательно относится к моим словам даже при отсутствии вещественных улик. А после того, как мы проведем внимательный обыск, появятся и улики.
– My little booby, – разочарованно поморщился хозяин долины. – А я то принял вас за мыслящее существо. С чего это вы решили, что сможете здесь хоть чего-нибудь найти?
– Я думаю, Артур Андерсен, – сухо сообщил Молдер, – что вы проводили здесь многочисленные опыты с различными устройствами, работающими как со временем, так и с другими энергиями или структурами. И что многочисленные неопознанные летающие объекты, которые появлялись в окрестностях вашей долины, а так же оптические эффекты являлись побочным явлением при ваших работах. А еще я подозреваю, что пропавшие женщины могли понадобиться вам для опытов. Я уже сталкивался с субъектами, считавшими себя слишком умными и считающими людей всего лишь за рабочий материал для исследований. И должен сказать, подобные субъекты, как земного, так и неземного происхождения, мне очень сильно не нравятся.
– Ну надо же! Какое море эмоций, – безразлично пожал плечами Андерсен. – Премного благодарен за комплимент, но, увы, к умникам я себя не отношу, никакими экспериментами не занимаюсь. Я всего лишь солдат. Тупоголовый солдат, выполнивший приказ и вышедший в бессрочную отставку. Полученные мною на службе навыки ограничиваются несколькими простейшими схемами, необходимыми для обеспечения нормальной жизнедеятельности и безопасности, и ничего более.
– Например, сканер, позволяющий анализировать прошлое и будущее?
– А вы полагаете, что на поле боя можно выжить, не имея подобных элементарных приборов?
– Я ничего не предполагаю, – достал таки оружие агент Молдер. – Предполагать будут специалисты, которые рассмотрят все то, что вы успели соорудить.
– Вы полагаете, молодой человек, они смогут хоть что-нибудь найти? – улыбнулся Андерсен. – Вы всерьез в это верите?
– На что вы намекаете?
– У вас плохо с мозгами, мой мальчик. Вот скажите, какой сейчас год?
– Девяносто третий.
– Давайте округлим. До двухтысячного. Теперь вычтем шестьсот лет. Вы можете себе представить это время? Америку, правда, еще не открыли, но в Англии уже правили саксы. Рыцари разъезжали на лошадях, укрытых длинными попонами, у седла возвышалось копье, на поясе свисал тяжелый меч. От смертоносного оружия врага этих храбрых воинов защищал прочный щит и кираса, а кто побогаче – мог похвастаться и кольчугой или наборной бригантой. На голове возвышался прочный шлем. А теперь представьте себя, переодевшегося в простого селянина и не желающего привлекать к себе лишнего внимания. Но допустим, что кто-то из рыцарских воинов решил вас ограбить. Вы привычно достали пистолет, продырявили ему голову и пошли дальше, благо свидетелей поблизости не случилось. Но благородный дворянин вдруг обиделся, решил покарать виновника смерти и приказал обыскать селян. А теперь ответьте мне, молодой человек, ваш пистолет привлечет к себе внимание хоть одного из воинов, даже если вы не станете его прятать? Вас попытаются обвинить в убийстве на том основании, что вы носите за поясом эту штуку. Вы понимаете мою мысль, агент Молдер? Нас с вами разделяет шестьсот с лишним лет. Вы имеете хоть малейшее представление о том, что хотите найти? Откуда вы знаете, что вот эта вот удочка не есть аналог ручного пулемета, а поплавок не служит для подключения к спутниковой связи? Вы уверены, что на леске болтается грузило, а не надоблочный сканер средней прогрессивности? Вы способны отличить фарфоровых садовых гномиков, которых я очень люблю, от трансконтинентального разрядника? Как вы думаете, у меня на шее родинка или транспортное устройство, способное перекинуть двух человек отсюда в Торонто, в котором, кстати, у меня есть довольно большой и удобный дом?
– Построили тут крепость?
– Можно сказать и так, – согласился Артур Андерсен. – Она получилась очень красивой, не правда ли? И совершенно незаметной для мирных прохожих. Вы что, молодой человек, так и будете тыкать в мою сторону пистолетом, или все-таки поедем рыбачить? Решайте быстрее, а то черви разбегутся.
– Я намерен вас задержать.
– Шестьсот лет, мой мальчик, – покачал головой Андерсен. – Даже не смешно. А может, вам просто лишиться памяти?
– Черт! – Молдер опустил оружие. – Интересно, если вы такой умный и всемогущий, то зачем устроили этот фокус с телефоном? Который говорит сам с собой? Вы ведь фактически выдали себя с головой!
– Честное слово, не специально, – покачал головой хозяин долины. – Вы даже не представляете, каким дикарем я чувствую себя в вашем мире. Я никак не могу привыкнуть к стенам, через которые невозможно ходить, к остывающей на тарелках еде, к колесным машинам. Что касается телефона, то он и вовсе выше моего понимания. Я уж лучше как-нибудь так, сам.
– И как же вы тогда звоните?
– По-разному.
– А все-таки?
Неожиданно в кармане Молдера послышалось пиликанье. Он торопливо спрятал оружие и достал трубку, одновременно отворачиваясь от собеседника и отходя в сторону:
– Молдер!
– Шериф слушает, – ответили ему.
– Это я, Мол… – начал было он, как вдруг услышал знакомый голос:
– Здравствуйте, шериф. Это Артур Андерсен.
Молдер резко повернулся к лодке – хозяин лодки сидел на борту и, склонив голову, с интересом наблюдал за его реакцией.
– Слушаю вас, мистер Андерсен.
– Ко мне тут приехал агент Молдер и любезно предоставил свой телефон для звонка. Мы с ним обсудили возникшую проблему и пришли к единодушному мнению, что Лайки Калеван совершил акт самоубийства.
– Как это?! – изумился шериф.
– Мы подумали, что его начала мучить совесть за совершенные убийства. Влюбившись в мою внучку, он внутренне переоценил значимость человеческой жизни и начал каяться за совершенные деяния. После того, как я отказал ему в руке Мэриан, он попытался вернуться к старому, но началось психическое расстройство, нечто похожее на раздвоение личности. Он начал мешать сам себе, звонить в полицию, но, в конце концов, просто решил покончить со всем. Он оставил запись на компьютере, чтобы тот позвонил агенту Молдеру, а сам пришел в мой дом, чтобы последний раз взглянуть на Мэриан. Он намеренно громко шумел, чтобы привлечь внимание. Я проснулся, поднялся наверх и застрелил Лайки.
В трубке послышалось шуршание, словно ее передавали из рук в руки, после чего уже совсем другой голос добавил:
– Да, шериф, все сходится. Это агент Молдер. Похоже, Калеван проник в дом через дверь, поднялся в спальню и только тут поднял шум. Я обнаружил следы его кроссовок на краю ступенек, у самой стены. Похоже, Лайки боялся, что они заскрипят. А дверь в спальню он уже вышибал с грохотом. Впрочем, я вскоре подъеду и расскажу подробнее.
Послышались короткие гудки.
– Как вы это сделали, Андерсен?
– Да вот, – пожал плечами хозяин долины. – Так получается… А вы способны объяснить, как работает ваша собственная трубка?
– Значит, вы из двадцать седьмого века? – Молдер все еще не мог поверить до конца. – Ну и какое оно, будущее?
– Экий вы все-таки бестолковый, молодой человек, – покачал головой хозяин долины, поправляя на себе шляпу. – Ну откуда я знаю? Ведь я прибыл сюда специально для того, чтобы его изменить.
– Скажите, а там, в будущем… Вам не удалось установить контакты с другими цивилизациями?
– Нет. Но ведь это совсем другое будущее. Вы, может быть, и установите.
Артур Андерсен столкнул лодку на воду, запрыгнул в нее, сел на весла:
– Прощайте, молодой человек. Мы с вами больше не увидимся. И примите один совет. Постарайтесь выкинуть все, что я вам наговорил, из головы. Пользы от этого вам никакой, поверить – не поверит никто и никогда. Будете только понапрасну своим знанием мучиться.
– Постойте! – Молдер подскочил к срезу воды и схватился за свисающую с носа веревку. – Один вопрос. Как вы узнали, что происходило в сорок втором году на океане?
– Разными путями, – неопределенно пожал плечами Андерсен. – Из книжек, например, фильмов…
– Вы посылали исследовательские зонды! – утвердительно кивнул агент ФБР.
– Я не специалист, – ответил хозяин.
– Вы пытались выкрасть людей из нашего времени?
– Бо-оже упаси! – вскинул руки Артур Андерсен. – Ни в коем случае! Почти все время идеей "фикс" наших яйцеголовых было устранение возможных парадоксов. Они не то что в контакты ни с кем не вступали, они даже имитировали своими зондами посадку из космоса и взлет в атмосферу, чтобы никто и подумать не мог, будто это путешественники по времени. Нет, никаких контактов! Только наблюдение. Это я говорю точно.
– Жаль… – вздохнул Молдер, но лодку все равно не отпустил: – Скажите, а ваш сканер… Вы можете проверить им меня?
– Зачем вам это? – удивился Андерсен. – Хотите узнать свое будущее и с этого дня жить, заранее предвидя каждый шаг? Как в затянутом телесериале?
– Понимаете, – прикусил губу Молдер. – В прошлом, довольно давно, у меня пропала сестра. Ее судьба… Ее можно прояснить?
– Знаете, что во всем этом самое странное? – ответил вопросом на вопрос спецагент Ее Величества. – То, что в этом мире я бесполезен. Лишний и бесполезный пришелец. Я не могу говорить о достижениях нашего времени – потому, что не хочу коверкать будущую историю. Я не могу сам предсказать будущего – потому что оно покатилось по новой колее. И даже мой сканер вам ничего не даст. Потому что он способен оценить только исследуемый объект. Вы еще раз узнаете то, что и так помните. Калеван тоже прекрасно все про себя знал. Но даже то, что он попался ко мне в ловушку, и то никакой пользы не принесло. Вон какой кошмар получился из попытки сдать его полиции. Придавить нужно было сразу, без хитростей, да в озере утопить. Так что никчемный я здесь человек получаюсь, с какой стороны не посмотри. Как папуас в Нью-Йорке. И самое умное – это спрятаться в тихий уголок, и не высовываться. Так что вы уж не трогайте старого отставника, мистер Молдер, хорошо? Поймать не поймаете, но в другое место уехать заставите. А мне здесь нравится.
Артур Андерсен перебрался на нос лодки, осторожно освободил веревку их рук гостя, сильным гребком развернул ее носом к противоположному берегу.
– И еще, агент Молдер. Вы знаете, я отменяю свое приглашение на рыбалку. Нам с вами видеться больше не надо. Прощайте.
Тихий океан, 5 июля 1942 года, 08:45
Дуглас проснулся от упавших на лицо утренних лучей, сладко зевнул, потянулся и открыл глаза. Первые несколько минут после пробуждения ушли на то, чтобы вспомнить долгий, длиной едва ли не в половину жизни вчерашний день и понять, где он находится.
Подобравший его катер секретной конструкции ровно и спокойно двигался вперед. Он плыл не столько по воде, сколько под ней – основная часть корпуса находилась на несколько дюймов ниже поверхности, и волны вместо того, чтобы раскачивать суденышко, перекатывались сверху, рассекаясь об уступ надстройки.
Бессель сидел с самого края, опершись о невидимый упругий борт из мягкого стекла, в полуфуте над поверхностью, и в первый миг зрелище скользящих перед глазами пенистых гребней напугало его больше всего. На миг показалось, что он в кабине перевернувшегося "Донтлеса" и вот-вот врежется в океан.
Катер представлял из себя овальную темно-зеленую конструкцию длиной футов в тридцать, шириной около десяти. Надстройка – десять на пять. Рубка поднималась на высоту не более ярда – оттуда сейчас выглядывала голова рулевого. Разумеется, ни для какого вооружения места не оставалось, да и вряд ли оно требовалось на столь малозаметном судне. Скорее всего, он предназначался только для ведения разведки.
Хотя, кто знает? Может быть, в подводной части корпуса скрывался один или два торпедных аппарата.
– Артур! – произнес рулевой, глядя прямо перед собой. – Твой протеже проснулся.
Спустя минуту из рубки выбрался круглолицый и голубоглазый сержант с нашивками морской пехоты, протянул ему форменную куртку, забрав тонкое шелестящее одеяло, похожее на алюминиевую фольгу.
– Ну, ты как, штурман?
– Спасибо вам, огромное, – Бессель смолк, не в силах подобрать слов. – Если бы не вы…
– Просто повезло, штурман. Мы проходили мимо и заметили одного из своих. Окажись ты немного дальше, проскочили бы мимо.
– Все равно спасибо, – летчик попытался подняться, но сержант его остановил:
– Сиди, а то свалиться можешь. Внутри свободных мест нет. Тесно там у нас.
– А почему протеже? – не удержался от вопроса Бессель.
– Я заметил, я повернул, я подобрал, – пожал плечами сержант.
– Спасибо тебе, Артур.
– Ну, – пожал плечами морской пехотинец, – сказать: "Не за что", – наверное, будет неправильно. Но, тем не менее, я всего лишь подал руку.
Бессель поправил на плечах куртку, а потом молча протянул сержанту свою открытую ладонь. Пехотинец улыбнулся и крепко ее пожал, а потом вернулся в рубку.
В желудке сосало с такой силой, словно туда уже тридцать пять дней не попадало ни крошки. Однако Дуглас понимал, что если бы спасшие его парни могли, то наверняка сами бы предложили подкрепиться, а потому просить ничего не стал, и еще плотнее закутался в куртку, прижав к груди голые колени.
Впереди по курсу поднимался дым, чему летчик ничуть не удивился. Он только оглянулся на рулевого и поинтересовался:
– К японской эскадре идем?
– На Мидуэй, – кратко ответил пехотинец.
– Понятно, – кивнул Бессель, – похоже, атоллу тоже досталось.
Он думал, что до острова оставалось еще много миль, но невысокая полоса над волнами появилась уже через несколько минут. Катер сбросил скорость, подкрадываясь ко входу во внутреннюю лагуну. Отсюда стало видно, что атолл представляет из себя круг неправильной формы примерно трех миль в диаметре. Волны с шипением пробивались через рифы, огораживающие немногим более спокойную водную чашу, в которой находилась большая россыпь еле проглядывающих над водой рифов, небольшой островок, не больше сотни ярдов в поперечнике, слева от входа и еще два острова напротив входа – тоже не очень больших, всего лишь около мили каждый.
Трое морских пехотинцев торопливо выбрались на палубу, вглядываясь в белесые берега.
– Смотрите! – вытянул руку один из них. – На Истенд-Айленде бункер уцелел. Над ним флаг. Кажется, американский.
– Полосатенький, – кивнул другой. – Он самый, Соединенных Штатов.
– Кларк, – скомандовал сержант, – проверь наличие привода.
– Не отвечает, Артур.
– Какой привод? – удивился Бессель. – Вы же видите, как все разметелило!
– Ты о чем? – удивленно оглянулся на него пехотинец.
– Ну, вы ведь приводной маяк поймать хотите? У нас на авианосцах такие же стоят, чтобы в океане не заблудиться. Так ведь разбомбили его наверняка.
– Наш маяк стоит немного в другом месте, – кивнул сержант, – но, в общем, все правильно. Так что, Кларк?
– Никто не отвечает. Все чисто. Или мертво, как больше тебе нравится.
– Прощупай сканером.
– Что?
– Остров, что еще?
– Понял, выполняю… Ближний план… Чисто. Средний… Чисто. Предельное планирование… Чисто. Ситуация стабильна, перегибов нет.
– Есть! – пехотинцы кинулись обниматься и даже целовать друг друга.
– Что теперь, Артур?
– Теперь я приказывать уже не могу. В связи с полным выполнением боевой задачи объявляю подразделение распущенным. Так что смотрите сами, ребята. Мое мнение вы знаете.
– Извини, командир, – ответил из рубки рулевой. – Но лошади и шпаги не для нас. Мы и так сделали куда больше любого.
– Ну что же, пусть будет так, – вздохнул сержант. – Тогда высади нас на Санде. Я отведу нашего штурмана в госпиталь, и сам туда же покажусь.
– Как скажешь командир, – катер, уже вошедший в лагуну, повернул вправо, устремившись прямо на россыпь рифов, но на удивление легко проскользнув между выпирающими из воды каменными зубьями. Вскоре под днищем зашелестел белый известняковый песок, и суденышко остановилось.
– Ну, поднимайся, приятель, – похлопал Бесселя по плечу сержант. – Наша остановка.
Он по очереди подошел к остающимся на катере пехотинцам, крепко их обнял, а потом первым прыгнул в воду. Дуглас, подняв куртку на вытянутых руках над собой, шагнул следом. Охвативший тело холод заставил сердце пропустить удар, дыхание перехватило, но Бессель тут же пришел в себя и стал пробиваться вперед через плотную воду. Глубина оказалась как раз по горло, так что идти поначалу пришлось с трудом, но вскоре дно пошло на подъем и летчик выбрался на берег. Когда он оглянулся, катер уже исчез.
– Как это он так? – удивился Бессель.
– Так ведь его специально малозаметным делали, – пожал плечами сержант. – Низкая посадка, маскировочный цвет, отсутствие кильватерной струи. Ты только никому не рассказывай, что видел его или плавал. Это секретная разведывательная техника. Если японцы услышат, начнут их специально выискивать, подставишь наших шпионов под удар.
– А если спросят, как я попал на остров?