– Это мои родители. Однажды они катались по реке Забвения и пропали. Исчезли, канули в никуда. Все поиски были напрасными. Никто не знал, где они. Никто не мог их найти. Прошло несколько месяцев, прежде чем вернулся лодочник. Он мне принес кольцо от матери. Я стала его пытать расспросами. А он ничего не говорил толкового, только бормотал: "Велено-с передать. Велено-с передать". Кем велено? Когда велено? Зачем велено? "Не могу знать-с. Не могу знать-с. Не могу-с". Ах ты, бестия эдакая, выкладывай все, как есть, – набросилась я на него. А он ойкнул и дух испустил. С тех пор меня все и бояться стали, да стороной обходить. И вы ведь меня колдуньей считали. А какая же я колдунья? Обыкновенная одинокая женщина, живущая у реки.
– Матрена Власьевна, а как же вы на нашу Шальную реку попали? – неожиданно перейдя на "вы", спросила Светлана.
– Э, голубки, да вы и не знаете, что наша река раньше звалась рекой Забвения. Что здесь люди пропадали и не возвращались. А кто возвращался, тот, как мой Силантий, лодочник, долго не жил. А вы решили, что ваши дети первые пропали? Нет, нет и нет. Все это было задолго до вас. Задолго…
– Ой, а я думала, что мне бабушка сказки рассказывает про реку, – вздрогнув, проговорила Римма. – А ведь Егор ей верил. Он очень внимательно ее слушал, просил по сто раз пересказать. Он, наверное, все эти рассказы наизусть знал. Зачем же он тогда на реку пошел, если знал?
– Знать знал, а не верил, – подвела итог Матрена. – Верил бы, не пошел. Или понадеялся на русское "авось". Ничего раньше не случалось, значит, и сейчас обойдется, – вздохнула. – Никто ведь точно сказать не может, когда у реки приступ забвения начнется. Да и мало, кто про исчезновение людей помнит. Последний раз люди пропали шестьдесят лет назад, – задумчиво проговорила Матрена, и, перевернув страницу, ткнула пальцем в трех девушек.
– Кто это? – спросила Тамара, предчувствуя что-то недоброе.
– Дети мои, – глухим голосом ответила Матрена. – Полина, Лизавета и Екатерина. Пропали на реке и не вернулись. Только опять через два или три месяца лодочник Панкрат мне колечки передал со словами: "Все прекрасно в садах Эдема". Я уж его не трясла, спокойно расспрашивала. Да толку никакого. Так ничего и не узнала. А через месяц Панкрат умер. А я вот живу. Все помню, много чего рассказать могу, да только никто не спрашивает, – встала, захлопнув альбом, несколько раз стукнула по нему кулачком.
Три женщины внимательно следили за движениями ее холеных, совершенно не старческих рук, на старинные дорогие перстни, надетые на безымянные и указательные пальцы.
– Ой, плохо мне что-то, – застонала Тамара и завалилась на бок.
– Поддержите ее, – скомандовала Матрена. Сдернула с кровати небесное покрывало и, бросив его на пол, приказала:
– Кладите ее сюда. Так нам удобнее будет.
Женщины безропотно повиновались, не понимая, что происходит. Они просто делали все, что говорила Матрена. И очнулись лишь тогда, когда закричал родившийся ребенок.
– Ой, надо же врача вызвать. Надо их в город, в роддом везти, – засуетилась Светлана. – Я побегу за машиной…
– Стой! – грозно остановила ее Матрена. – Вы здесь больше не нужны. Ваша помощь нам уже не нужна. Домой идите. Тамаре у меня лучше будет. Её искать некому. А вас уже дома хватились. Зачаёвничались вы у меня. Ступайте. Да про то, что видели и слышали никому ни слова. Не велено вам, поняли? Не велено-с, вот и весь сказ.
Матрена хлопнула в ладоши три раза. Светлана и Римма попятились к двери, подталкивая друг друга. А, выйдя из избы, побежали в разные стороны.
– 3 -
Когда Светлана вошла в дом, ей навстречу выбежала заплаканная Людмила с криком:
– Мама, где ты была?
– Сашу искала, – каким-то незнакомым голосом проговорила Светлана и прошла в комнату.
– Ты хоть знаешь, который сейчас час? – грозно сдвинув брови, поинтересовался Валерий.
– Нет, – улыбнулась Светлана. – Я только чувствую смертельную усталость. – С этими словами она рухнула в кресло и замерла в странной позе.
– Мама, уже три часа ночи. Мы чуть с ума не сошли. Никто тебя не видел, никто не знает, куда ты подевалась. Ты о нас совсем забыла. Разве можно так поступать? – заливаясь слезами, выкрикивала Людмила. Светлана удивленно смотрела на дочь и, пожимая плечами, спрашивала:
– А где же я была? Неужели уже три часа?
– А ну, дыхни? – нагнувшись над Светланой, приказал Валерий. Она безропотно подчинилась. – Трезвая, – неподдельно удивился он. – Тогда, почему ты такая бледная, и руки, как лед? Давай-ка, я тебе ванну горячую сделаю.
– Давай, – с радостью согласилась Светлана, продолжая сидеть в странной позе.
Людмила поцеловала мать в ледяную щеку и пошла к себе, надеясь, что Светлана пожелает ей спокойной ночи. Но Светлана, казалось, не замечала того, что происходит вокруг. Людмила закрылась в своей комнате и, уткнувшись в подушку, простонала:
– Почему? Почему все это свалилось на нашу семью? Что мы такого сделали? За что все это? Сначала Санечка пропал, растаял, как снежинка на горячей ладони. Умный, красивый, любящий и любимый ушел, помахав рукой. Ушел, чтобы не вернуться. Теперь с мамой что-то происходит. Кто объяснит? Кто защитит? Са-неч-ка! Са-шеч-ка, где ты? – стонала Людмила, кусая край подушки.
– Не плачь, сестренка, – кто-то шепнул ей на ухо. Людмила резко оторвала голову от подушки, вскрикнув: – Санечка!
– Нет, это я, Игорь, – отозвался младший брат. Он присел на край кровати и обнял Людмилу. – Ты так горько плакала и кричала, что я просто должен был с тобой побыть, поговорить, утешить. Сказать тебе, что я верю – Саша наш жив. Он обязательно вернется. Ты тоже верь в это и не плачь, пожалуйста. Пойми, если его тело не нашли, то значит, он жив! Он обязательно даст нам о себе знать, обязательно! У нас классный брат, поэтому с ним все должно быть хо-ро-шо!
– Да! Конечно, – с готовностью согласилась Людмила, вытирая слезы. – Спасибо тебе, Игоречек. Ты просто умница. Ты все очень здорово придумал: мы будем ждать от Санечки вестей. А ведь, если чего-то очень ждёшь, то это непременно происходит. Непременно! Наш Сашка жив, только уехал. Он скоро даст о себе знать. Он уже послал нам весточку. Это просто почта затеряла ее где-то. Но скоро найдет и принесет нам. Непременно.
– Обязательно, – поцеловав руку сестры, подтвердил Игорь. – Ложись спать. Нам всем надо как следует отдохнуть. Я очень попрошу тебя, Милка, больше не плакать.
– Обещаю, Игорек.
Светлана лежала в горячей пенной ванне и ни о чем не думала. Внутри неё была пустота. Ощутимая, звенящая, пугающая пустота. Светлана не могла вспомнить ничего. Валерий задавал ей вопросы, а она не могла на них ответить. Она тупо смотрела перед собой на лопающиеся пенные пузырьки, которые переливались всеми цветами радуги. Постепенно глаза Светланы закрылись, тело обмякло.
– Э, матушка, так дело не пойдет, – подхватив безвольное тело жены, сказал Валерий. – Пора в люлю отправляться. В этой пене можно и утонуть. А ты нам еще ой как нужна.
– Лерыч, ты как всегда прав, – ответила Светлана, открыла глаза. – Это я сказала?
Валерий внимательно наблюдал за женой, пытался понять, что с ней происходит. Она была не похожа на себя прежнюю: говорила по-другому, смотрела как-то не так, вела себя очень странно. Теплая ванна подействовала на нее благотворно. Светлана пришла в себя, вырвалась из сомнамбулического состояния, точно бабочка выпорхнула из своего кокона. В глазах появился живой блеск. Губы порозовели, а на щеках проступил румянец смущения.
– Тебя ведь, Санечка, Лерычем всегда звал, а я ругалась, – сказала она. – Я отчитывала Сашу за то, что он позволяет себе такие вольности с отцом. Он тебе отец, а не друг, приятель с глупым именем Лерыч. А теперь сама туда же… Я, наверное, схожу с ума, Валерка. Это я от горя рассудок потеряла. Вот где, где я шлялась? Ты можешь какие-то версии выдвинуть? – Валерий отрицательно покачал головой. – Вот, и я не могу ничего придумать, значит свихнулась.
– Брось ерунду болтать. Пойдем лучше спать. Выспимся, как следует. Утро вечера мудренее. Мы от усталости все похожи на умалишенных, ничего не понимаем, не соображаем, не отвечаем за свои поступки. А я так жутко хочу спать, что могу уснуть даже стоя. Первый раз за десять дней я понял, что смертельно устал. Смертельно…
Когда Римма открыла дверь своей квартиры, ей в нос ударил резкий запах перегара. – Опять напился, негодяй, – в сердцах выругалась она на мужа.
Сергей в одежде лежал на диване, раскинув в разные стороны руки и ноги, и громко храпел. Рот его был открыт, поэтому храпел он с каким-то клекотом и бульканьем, точно во рту была жидкость. Римма даже заглянула в открытый рот супруга. Жидкости там не было. Это ее успокоило. Но странные звуки, доносящиеся из комнаты дочери, напугали Римму. Она подошла к запертой двери, прислушалась. За дверью явно что-то происходило. Римма толкнула дверь и увидела на кровати дочь Зинку с каким-то парнем. Они возились и пыхтели, не замечая ничего вокруг.
– Кто это? – закричала Римма так громко и пронзительно, что даже муж, захлебнувшийся собственным храпом, вскочил с дивана.
Зинка как-то неестественно ойкнула, а парень шумно свалился с кровати. Увидев все это, Римма расхохоталась. Через минуту хохот превратился в истерические рыдания. Не помня себя, Римма схватила что-то со стула и принялась колотить дочь, голого парня, испуганного пьяного мужа. Колотила, рыдала, смеялась, снова колотила всех, кто попадал ей под руку. Зинка визжала:
– Я ни в чем не виновата, мама!
Парень молча натягивал свои вещи. Муж сидел на полу, возле дивана, закрыв руками голову, и жалобно просил:
– Только не по голове. Только не по голове, а то гадить буду.
Сколько времени продолжался весь этот погром, Римма не могла сказать. Только ей все как-то разом наскучило, стало безразлично. Она прошла в спальню и, рухнув на кровать, тут же уснула крепким сном.
Тамара открыла глаза и увидела перед собой лицо Матрены Власьевны.
– Вот и умница, – погладив Тамару по голове, проговорила та. – Дочка у тебя, Дашенька родилась, поздравляю. Живая, здоровая, все с ней в полном порядке.
– Как? И ничего, что она семимесячная? – испуганно спросила Тамара.
– Мне можешь не врать. Нормальный доношенный ребенок. Я же все вижу и знаю. Знаю, что убить её пыталась, – укоризненно проговорила Матрена. – Дитё жить должно. Это тебе радость. Это Божий дар. А ты её травить, вытравливать решила. А живот зачем утягивала? Ты же мужняя жена, чего стыдилась? Не зря видно говорят, что бабы – дуры. Не зря! На вот, погляди на девочку. Красавица, чистый ангелочек, а ты ее… – Матрена протянула Тамаре малютку, завернутую в белоснежные кружевные пеленки.
Тамара бережно взяла крошечное существо, улыбнулась, почувствовав прилив радости. Она хотела дочку, а родился сын. А теперь – подарок – Дашенька, Дарена. Кожа у нее белая, волосики золотыми кудряшками выбиваются из-под чепчика. Тамара знала, что младенцы рождаются с волосами, но не могла предположить, что у них могут быть такие волосы, как у её Дарьи. Да и губки такими алыми, точно их кто-то подкрасил.
– Ах, какая прелесть, – проговорила Тамара.
– Радуйся, что ко мне попала, – буркнула Матрена. – Если бы в районе рожала, то Дарья твоя на всю жизнь инвалидом бы осталась.
– Почему? – испугалась Тамара.
– А потому, что ты от неё избавиться хотела, – строго ответила Матрена. – Ладно, отдыхай. – Матрена хотела забрать Дашу, но Тамара прижала её к груди со словами:
– Её же кормить надо.
– Покормили уже, – быстро выхватив ребенка, отрезала Матрена и скрылась за дверью. Тамара даже не успела ничего спросить, так быстро все произошло. Подняться не было никаких сил. Тамара погрузилась в сон. Ей приснился повзрослевший Андрей. Он был капитаном корабля. Стоял на палубе старинного фрегата и махал ей рукой.
– 4 -
Ребята кричали: "Мы тебя победим!" и колотили веслами по воде. Сколько времени все это длилось, никто не мог точно сказать. Часы стояли. Солнце тоже замерло в одной точке. Да и лодка не сдвинулась с места. Эхо не отзывалось. Природа молчала.
– Все, я больше не могу, – рассерженно пробубнил Андрей, уронив голову на грудь. – И почему я не девчонка? Сейчас в самый раз разреветься. Хана нам, братцы. Полная хана!
– Не раскисай, – сказал Саша. Правда голос его звучал уже не так уверенно. – Предлагаю отдохнуть и помозговать. Надеюсь, что наши светлые головы посетят грандиозные мысли.
– Знаете, а может… – неуверенно начал Егор, но тут же замолчал, наморщив лоб.
– Что, Егорыч?
– Да говори же ты, чудак человек.
– Я подумал, а, может, мы зря свое геройство показываем? Может, наоборот надо действовать, от обратного?
– Как это наоборот? – удивился Андрей.
– Понимаешь, мы кричали, что ничего не боимся, что победим. А давайте помощи попросим, – предложил Егор.
– У кого? – разозлился Андрей. – Давай орать: эй, кто-нибудь, помогите бедным мальчикам. Так что ли?
– Погоди, Дрюня, – остановил его Саша. – Егорыч дело говорит. А в нашей ситуации, я считаю, надо испробовать все варианты. Егор, что ты предлагаешь?
– Давайте прощения у реки попросим, – смущенно проговорил Егор.
– Что? – Андрей даже поперхнулся от злости. – Нет, вы видели подобного болвана? Скорее всего, нет, потому что наш Егор занимает первое место по тупости. Он сейчас здесь, на глазах у изумленной публики, будет просить прощения аж у самой сударыни речки! Эй, все сюда! – закричал Андрей, хлопнув в ладоши.
– Заткнись, Дрюн! – обдав его струей воды, приказал Саша. – Заткнись, мерзкий неврастеник. Дай Егору договорить. Останови на время свое всегдашнее словесное недержание.
– Не умничай, Санчос, – ответил Андрей, обдав Сашу струей воды. – Я тоже по воде веслом колотить умею не хуже твоего. А могу, между прочим, и не по воде, понял, умник? – добавил, зло сверкнув глазами, и замахнулся на Сашу веслом.
– Хватит! – громко крикнул Егор. Рука Андрея замерла в воздухе. – Нас здесь только трое. Мы одни. Поймите вы, наконец, что нам надо держаться друг друга, а не ссориться из-за ерунды.
– Верно! – медленно опуская руку, проговорил Андрей. – Сашка, прости. На меня что-то нашло.
– Ладно, и ты на меня не сердись, – дружелюбно проговорил Саша. – Мир!
– Итак, я считаю, что мы должны сказать: прости нас! Мы не сможем победить тебя! – закончил свою мысль Егор.
Ребята надолго замолчали. Каждый обдумывал это предложение, глядя на воду, на тайгу, на небо, но, избегая встречаться взглядом с кем-то из друзей.
– Так, – первым не выдержал Саша. – Что мы имеем? Мы имеем реку Забвения тире Шальную, посреди которой приклеились трое в лодке. Вокруг тишина. Вокруг ни души. Солнце в зените. Эхо отсутствует. Часы стоят. Что из всего этого следует?
– Давайте скажем то, что Егор предложил, – выпалил Андрей.
– Только, может, орать не будем, а спокойно скажем, – предложил Егор.
– Принято, – улыбнулся Саша. – Решение задачи найдено, а вот правильное ли оно, время покажет. Значит на счет три. Внимание, приготовились, три.
– Прости!
– Мы не сможем победить тебя!
Ответом была тишина. Ребята грустно опустили головы. Вдруг Андрей стукнул веслом по воде и изо всех сил закричал:
– Прости, прости, прости-и-и!
– Мы не победим тебя! – поддержал его Саша.
– Мы слабые! – крикнул Егор.
Ребята кричали и колотили веслами по воде.
– Ти, ти, ти…
– Дим, Дим, Дим…
– Бые, бые, бые… – вдруг колокольчиком откликнулось эхо.
Защебетали птицы. Подул ветерок.
– Ребята, мы плывем! Мы снова плывем по нашей Шальной реке. Ура! – первым заметил произошедшую перемену Андрей.
– Ура! – засмеялся Саша.
– Гип, гип! – закричал Егор и поднял вверх весло.
Вода, задержавшись на самом кончике весла, рассыпалась крупными горошинами, образовав радугу. Егор еще раз опустил и затем поднял весло. Радуга появилась снова.
– Ребята, – испуганно проговорил Егор, – посмотрите, радуга.
– Греби, давай, фантазер, – буркнул Андрей.
– Погоди, Андрюшка, что-то и в самом деле не то происходит, – насторожился Саша. Он приподнял весло, так, как это только что делал Егор. Вода рассыпалась большими крупными горошинами, похожими одна на другую. Капли скорее напоминали бусины, из которых собирались сделать бусы, радужные бусы – радугу. И радуга тут же появлялась, словно кто-то умелой рукой быстро нанизывал все бусинки в нужном порядке. Сколько раз Саша поднимал весло, столько раз появлялись радужные бусы – радуга. Пока Саша и Егор поднимали и опускали весла, любуясь радугой, Андрей сосредоточенно греб к берегу.
– Поднажмите на весла, трутни, за поворотом спасительная пристань, – бурчал он, не оставляя своей работы. Саша и Егор тоже взялись за дело. – Так-то лучше. Давайте дружненько и раз, и раз, и раз… мамочки!
Крик Андрея заставил всех замереть с открытыми ртами. За поворотом взору ребят предстали огромные белоснежные горы. Снег так сиял и искрился на солнце, что было больно смотреть на эту белизну. А рядом со снежными горами стояли зеленые деревья. Из сочной зеленой травы тут и там высовывали головки васильки и ромашки, красными каплями просвечивались алые маки.
– Безумие. Это какое-то безумие. Скажите, что я брежу, – простонал Андрей. – Ущипните меня, дайте мне подзатыльник, все, что угодно, только скажите, что это мираж. Здесь никогда не было никаких гор. Откуда они здесь появились, да еще и со снегом?
– Да, не нравится мне все это, – пробурчал Саша.
Он машинально поднял весло. Бусинки скатились и, как по заказу, образовали радугу.
– Может, попробуем причалить? – робко предложил Егор.
– Куда? – раздраженно выкрикнул Андрей. – Ты что, ослеп совсем? Или ты не видишь этих гор?
– Это ты ослеп, – ответил Егор. – Если посмотреть чуть правее, то можно увидеть пристань.
Ребята посмотрели туда, куда указал Егор, и увидели деревянные настилы. Не сговариваясь, они дружно схватились за весла. Чем ближе становились настилы, тем яснее было, что это не временный причал, а капитальная пристань, сделанная давно и очень качественно.
– Смотрите, здесь даже есть специальные крепёжные устройства. Такое впечатление, что сюда причаливают не байдарки и лодки, а катера и яхты, – проговорил Саша, внимательно разглядывая крепежи на причале.
– Какие яхты могут быть на Шальной реке, сам посуди? Это полный абсурд, – перебил его Андрей.
– Сдается мне, что мы вовсе не на нашей Шальной реке, а где-то… – Саша сделал рукой непонятный жест, пытаясь объяснить необъяснимое.
– Где бы мы ни были, я советую сойти на берег, – предложил Андрей и первым ступил на деревянные мостки. Они приветливо отозвались легким поскрипыванием.
– Ну, как? – поинтересовался Егор.
– Ноги затекли, а так все достаточно сносно. Морской болезни не наблюдаю. Вылезайте, – потягиваясь, ответил Андрей.
Ребята закрепили байдарку и вылезли на деревянный причал. Он приветливо скрипнул, встречая каждого.
– Что будем делать дальше? – спросил Саша. – Местность незнакомая, солнце в зените. Стоп… А, который все-таки час?
– Мои электронные все еще показывают пустоту, – грустно отозвался Егор.